годня в жалобную книгу никаких кляуз
не писал,  а скорее всего напишут,  потому что борщ жидковат,  мясо неважное
привезли, костей много.
   Вот так они и  живут,  эти взрослые.  Даже самые передовые из них редко
позволяют себе помечтать. То есть мечтают-то они непрерывно, но это реальные
мечты.  А пустить к себе нереальные мечты позволить не могут: стыдно. А чего
стыдно - сами не знают.
   Кеша обо всем этом серьезно подумал,  взвесил возможности своих - пусть
прогрессивных,  но  все же  взрослых -  родителей и  решил,  что на духов их
воображение не потянет.  Не примут они духов, хоть ты лопни. Пусть-де старик
Кинескоп перед ними польку-бабочку спляшет -  все равно не поверят.  Так что
лучше смолчать, не позориться по-пустому. А то услышишь традиционное: "Какой
ты  еще  ребенок,  Кешка!"  Как будто в  том,  что он  ребенок,  есть что-то
постыдное.
   Уже в лифте он сказал Геше:
   - О Кинескопе - молчок. Никому!
   - Спрашиваешь!  -  подтвердил Геша,  и  стало ясно,  что он тоже хорошо
взвесил все "за" и "против" и мнения на сей счет у них с Кешей совпали. Да и
не могло быть двух мнений в этой ясной ситуации.
   За обедом отец спросил:
   - Ну как испытания? Состоятся?
   - Вряд ли, пап, - озабоченно сказал Кеша.
   - Недоделки в конструкции?
   Что ж,  если ответ подсказывают,  грех не  воспользоваться подсказкой -
это вам каждый школьник подтвердит.
   - Есть кое-какие...  Да и негде испытывать: на пустыре доминошники стол
врыли.
   - А вы рядом. Не помешаете.
   - Это ты так считаешь. А Петр Кузьмич считает иначе. Он свое мнение еще
утром высказал.
   - Безобразие!  - возмутилась мама. - Что у них, другого места для стола
не  нашлось?  И  вообще,  наш  двор превращается в  какой-то  заповедник.  С
собаками гулять не разрешают.  Теперь уже детям играть негде. А завтра и нас
попросят  по  стеночке  ходить...  Хороша  общественность!  Петр  Кузьмич  с
компанией. Там один Витька чего стоит!
   - Витька стоит три рубля,  -  сказал отец,  -  это общеизвестно. А Петр
Кузьмич - фрукт дорогой. Его не укусишь. С ним надо бороться всерьез.
   - Уже начали, - засмеялась мама.
   - Кто?
   - Это он как раз выясняет. Занят розыском. Представляешь, они сегодня в
домино играли, а им кто-то костяшки путал.
   - Как путал? - спросил отец.
   - Ну,  подменивал,  мешал  -  я  же  не  видела.  А  Марьи  Агасферовна
подробностей не знает.  Говорила, что он хотел одну костяшку положить, а ему
кто-то другую подсовывал. И так все время.
   - Может, они на солнце перегрелись? - предположил отец.
   - Вполне  возможно.  Только  они  всерьез эту  историю приняли.  Витька
заявил,  что это... - Тут мама помялась немного, вспоминая, потом вспомнила:
- Что это - телекинез. Правильно я назвала?
   Стоит ли  говорить,  что  Кеша с  Гешей слушали разговор с  напряженным
вниманием.  Геша даже есть перестал, открыл рот от удивления. А Кеша, хоть и
продолжал хлебать  суп,  тоже  удивлялся и  думал  про  себя,  что  все  это
непросто,  что есть какая-то  диалектическая связь между событиями дня -  от
разговора у  зеленого стола беседки до беседы с  Кинескопом.  Впрочем,  рано
спешить.  Необходимо собрать побольше фактов,  взвесить все аккуратно,  а уж
только потом делать выводы.
   Но  красивое научное слово "телекинез" было названо,  и  оно  требовало
объяснений.
   - Умен твой Витька,  -  засмеялся отец.  -  Вот к  чему приводит чтение
популярных научных журналов.  Телекинез...  - Отец от изумления даже головой
покрутил.  - Телекинез, мои дорогие, это перемещение материальных объектов в
пространстве силой  человеческой мысли.  Примерно  так.  И  штука  эта  пока
фантастична.  Она даже на уровне гипотезы не существует - так, предположения
одни...  А  ты  хочешь,  чтобы  телекинез осуществился в  масштабах дворовой
сборной по домино...
   - Я  ничего не  хочу,  -  обиделась мама.  -  Я  передаю тебе,  что мне
рассказала Марья Агасферовна.
   - Твоя Марья Агасферовна -  сплетница,  -  сказал отец, но мама на него
посмотрела укоризненно:  мол,  что ты говоришь,  это же непедагогично. Будто
Кеша с Гешей сами не знали суровой правды про Марью Агасферовну...
   Но не в  ней было дело.  Разговор родителей лишний раз подтвердил,  что
они  уже слишком взрослые.  Если они в  телекинез не  верят,  то  где же  им
поверить в  Кинескопа!  А Кеша,  например,  был почти уверен,  что история с
доминошниками не  обошлась без  участия  старика.  Слишком  все  во  времени
увязано.  Считайте:  решение  открыться ребятам  принято Кинескопом явно  не
сегодня с  утра.  Раньше принято.  А значит,  он должен был следить за ними:
где,  что делают,  когда домой вернутся.  В том, что Кинескоп мог следить за
ними на  любом расстоянии,  Кеша не сомневался.  Раз он дух,  значит,  может
многое.  А телекинез для него -  плевое дело.  Он и телепатией владеет - сам
признался.  Кеша взглянул на Гешу и понял, что друг думал о том же. И Кеша и
Геша всегда отлично понимали,  что  каждый из  них  думает.  Это  тоже могло
считаться телепатией, которая возникает у людей, знающих друг друга давно, к
тому же  имеющих одинаковое мнение по  всем вопросам.  Даже в  школе бывало:
Геша,  к  примеру,  к  доске вышел,  отвечает урок и вдруг запнется.  Тут же
посмотрит на  Кешу,  тот  кивнет ему  многозначительно,  и  Геша  все  сразу
правильно понимает. Телепатия, точно!
   Хотя,  конечно,  надо бы Кинескопа подробнее про телекинез расспросить.
Вон  даже отец считает его фантастикой.  Значит,  нет такого явления в  мире
людей. А в мире духов - пожалуйста, те-ле-ки-ни-руй-те на здоровье...
   - Мам,  -  сказал Кеша,  потому что обед подошел к  концу,  -  мам,  мы
пойдем, а?
   - Куда?  -  строго спросила мама -  впрочем,  для порядка спросила, ибо
каникулы время святое,  покушаться на  него  никак нельзя,  это  и  родители
понимают прекрасно.
   - Мы у Геши будем.
   - Но больше никуда...
   Когда в  прихожей они  проходили мимо телефона,  он  звякнул тихо-тихо,
будто кто-то не хотел,  чтобы его звонок слышали посторонние.  Кеша взглянул
на Гешу и снял трубку.
   - Кеша? - спросили из трубки. - Пообедали?
   - А кто это? - шепотом спросил Кеша.
   - Я,  Кинескоп,  -  сказала трубка. - Давайте быстро ко мне: пора делом
заняться. И братья здесь...
   - Мы сейчас.
   - Бегом, - строго сказала трубка и смолкла.
   И  тут  же  в  ней  раздался длинный  гудок.  Не  короткие,  как  после
прерванного разговора,  а  длинный,  непрерывный,  как будто разговор еще не
начинался.  Впрочем,  так  и  должно было  быть:  ведь  соединяла-то  их  не
автоматическая станция,  а  сам дух телефонной сети!  Кеша и  Геша в  том не
сомневались.   Вообще  за  последнюю  пару  часов  всякие  сомнения  у   них
поубавились:  всесилие  Кинескопа и  его  коллег  не  оставляло времени  для
сомнений.  Надо было спрашивать:  "Как это делается?", а не "Делается ли это
вообще?".
   ...Когда Кеша и  Геша вошли в  комнату,  Кинескопа на  диване не  было.
Только скомканный плед валялся.  Но  старик тут же  возник из-за телевизора,
кашлянул смущенно:
   - Трусоват я стал. Думал, бабка пришла.
   - Ай-яй-яй,  -  с бабкиной интонацией сказал Геша.  -  Такой всемогущий
дух, а боится старой, немощной женщины.
   Кинескоп обиженно поджал губы,  однако грудь выпятил, плечики расправил
- каков, мол!
   - Это кто боится?
   - Это ты боишься.
   - Ха,  -  презрительно покривился Кинескоп.  -  Боюсь...  Да, боюсь. За
бабку твою боюсь... Что с ней будет, коли она меня углядит?
   Геша подумал секунду и ответил серьезно:
   - Инфаркт.
   - То-то и оно.  Забота о человеке -  прежде всего для духа.  - Кинескоп
поднял вверх указующий перст.
   Для Кеши и Геши самое время настало перейти к наболевшим вопросам.
   - Хороша забота, - сказал Кеша. - Субботний отдых людям испортил.
   - Это кому это? - всполошился Кинескоп.
   - Козлятникам.
   - А-а, им-то... - успокоился Кинескоп. - Вреда я им не причинил, не ври
по-пустому.  Чему тебя только семья и школа учат? А пошутил малость - так то
вы меня попросили.
   - Мы?
   - Кто  же  еще?  "Последствия будут ужасны"...  -  повторил он  Кешиным
голосом.
   - Кинескоп,  -  ужаснулся Кеша,  то есть вроде бы ужаснулся, а на самом
деле  восхитился столь  быстрому подтверждению недавней своей  мысли,  -  ты
подслушивал?
   - Ну,  не совсем чтобы я,  -  скромно потупился Кинескоп.  - Там другой
был, тоже из наших...
   Тайна разрасталась на глазах.
   - И костяшки доминошные он мешал?
   - Он, он.
   - Кто он?
   - Много будешь знать -  скоро состаришься, - невежливо сказал Кинескоп.
- Потерпи. Что могу - расскажу.
   Пришлось отступить на заранее подготовленные позиции.
   - А как он это делал? Телекинез?
   - Телекинез, телекинез, чего ж еще...
   - Так нет же его.
   - Кто сказал?
   - Папа сказал.
   Тут  Кинескоп  даже  обиделся,  губы  поджал,  выражение  презрительное
состроил. Но не смолчал, ответил:
   - Твой папа -  человек ученый,  дело ясное.  Он  про вашу людскую науку
многое знает.  Да  только сама людская наука знать пока всего не  может,  не
доросла.  Человек свой  мозг на  сколько процентов использует?  Процентов на
десять.  А  остальная  сила  мозга  вашего  дремлет,  не  проснулась еще.  А
проснется -  дивные дела человек делать сможет.  Телекинез -  что!  Напрягся
малость -  и двигай себе предметы всякие.  Есть умельцы:  не то что костяшки
пластмассовые - людей переносят с места на место. Так то духи...
   Тут уж даже воспитанный Геша не выдержал:
   - Сколько ж вас на земле?
   - Нас очень много, - важно сказал Кинескоп.
   - Нас о-очень много, - подтвердил кто-то сзади.
   Кеша  быстро обернулся и  увидел двух  маленьких,  не  выше  Кинескопа,
человечков.   Они   выглядели   абсолютно   одинаковыми,   словно   игрушки:
огненно-рыжие  вихры,  нос  картошкой,  улыбка в  сто  зубов,  белые майки с
круглым воротом,  джинсы со слоником на заду.  Слоников Кеша не увидел, но у
него самого были такие же джинсы, и он про слоника знал доподлинно.
   - Это братья, - сказал Кинескоп, - Рыжий и Красный.
   - Здрасьте, - сказали братья хором.
   - Здрасьте,  -  несколько растерянно ответил Кеша:  он помнил,  что они
братья, но чтоб так похожи...
   - Та-ак, - протянул Геша. - А кто из вас кто?
   - Я - Рыжий, - сказал один.
   - Я - Красный, - сказал другой.
   С  тем  же  успехом они могли представиться наоборот,  разницы видно не
было.
   - Как же вас различать?  -  заинтересовался Геша,  который всегда любил
знать все точно.
   Близнецы переглянулись и тяжело вздохнули.
   - Не знаем, - сказали они хором.
   - Как же вы сами себя различаете?
   - Мы не различаем,  -  сказал один из близнецов -  может быть, Рыжий, а
может быть, Красный. - Мы просто помним, кто есть кто.
   - А как же нам быть? - растерялся Геша.
   - Привыкнете,  -  сказал другой близнец -  может быть, Красный, а может
быть, Рыжий. - Или путать будете - тоже не беда.
   - Нет уж,  -  решил Геша,  порылся в  столе и  нашел эстонский значок с
изображением вишенки. - Ты кто? - спросил он ближайшего из братьев.
   - Я - Красный.
   - Будешь носить значок. - И приколол его на майку.
   Красный скосил глаза на грудь,  улыбнулся счастливо.  А  второй близнец
сказал тихонько:
   - Я тоже хочу значок...
   - Правильно.  -  Геша сообразил,  что поступил не по-товарищески, снова
порылся в ящике стола,  вытащил значок с клубничкой и приколол его Рыжему. -
Так  и  будем вас  различать:  Красный с  вишенкой,  Рыжий -  с  клубничкой.
Понятно?
   - Понятно! - хором ответили братья и заулыбались, довольные.
   Мир  восстановился,  и  Геша  был  рад  своему дипломатическому ходу не
меньше, чем братья - значкам.
   Кинескоп сказал с некоторым удивлением:
   - А и вправду различать легче стало. Вы уж их не снимайте, значки-то...
   - Не будем,  -  ответили счастливые братья, и было совершенно ясно, что
значки эти они не снимут ни при каких обстоятельствах -  так они себе сейчас
понравились.
   Кеша вспомнил,  что у  него дома в коробке из-под печенья валяется штук
тридцать разных значков.  Сам он  когда-то собирал их,  да потом бросил.  Он
вообще много чего собирал:  марки,  морские камешки,  спичечные этикетки. Но
страсть коллекционера,  быстро возникавшая в нем,  так же быстро угасала: он
не любил долго копить.
   "Надо будет отдать значки братьям",  -  подумал он и  порадовался,  что
сможет это сделать сегодня же  вечером,  потому что один из  братьев живет у
него дома.
   Кинескоп уселся на диване, завернулся в плед, заявил официальным тоном:
   - Рассаживайтесь поудобнее, товарищи. Разговор будет серьезный.
   - О чем разговор? - спросил любознательный Геша.
   - Узнаешь, - буркнул Кинескоп.
   Товарищи расселись поудобнее:  Кеша на стуле,  Геша,  как и раньше,  на
полу,  братья Рыжий и Красный взгромоздились на стол, свесив ноги в таких же
сандаликах, как и у Кинескопа, приготовились слушать.
   - Товарищи...  -  Кинескоп  явно  находился  под  влиянием  официальных
телевизионных программ.  -  Я  уполномочен сделать важное  заявление.  Прошу
отнестись к  нему  со  вниманием и  уважением.  -  Он  помолчал значительно,
продолжил:  -  Кеша и  Геша,  по  моей рекомендации из всех мальчиков города
Москвы для Великой Миссии Помощи выбраны именно вы.
   Он так и сказал: "Для Великой Миссии Помощи". Каждое слово начиналось с
большой буквы, ошибиться было нельзя.
   - Что за миссия?  - спросил нетерпеливый Геша, и хотя Кеша и сам был не
прочь  поскорее,  без  долгих  предисловий,  узнать суть  дела,  он  все  же
поразился бестактности друга:  судя по тону старика, да и по серьезному виду
близнецов, дело наклевывалось нешуточное, важное. И если уж их двоих выбрали
из  всех  мальчиков  города  Москвы,  то  стоит  потерпеть:  пусть  Кинескоп
выговорится.
   - Подожди, Гешка, - сказал он.
   Кинескоп с благодарностью кивнул ему.
   - Я открою вам Великую Тайну,  -  продолжал Кинескоп, и тут уж сам Кеша
подумал,  что  старик  явно  перегибает палку:  "Тайна -  великая,  миссия -
великая. Не слишком ли?.."
   Но Кинескоп не заметил Кешиных сомнений.
   - Вы,  именно  вы  призваны помочь духам,  -  с  надрывом шпарил он.  -
Десятки их  сейчас мучаются от бессилия и  унижения,  и  без помощи людей мы
пока не можем защитить их.
   - Где они мучаются?  - снова не утерпел Геша, и в его голосе снова была
ирония.
   - Все  скажу,  -  торжественно заявил Кинескоп,  не  заметив,  впрочем,
иронии, - но сначала узнайте, с кем вам придется вступить в борьбу...
   Это  было  немного  страшновато  -   борьба,   враги,  -  но  чертовски
увлекательно.  Кеша  и  Геша одновременно представили себе неистовую погоню,
бешеную езду на  гоночных автомобилях "феррари" или "мазаратти",  автоматные
выстрелы,  пуленепробиваемые  жилеты,  поиски  следов,  скрупулезный  анализ
фактов  преступления  и,   наконец,   обязательно  -  заключительную  фразу,
обращенную к главному негодяю:  "Ваша игра закончена, сэр!" Или иначе: "Ваша
ставка бита, мистер такой-то!" По крайней мере, так заканчивались популярные
романы про шпионов, некогда читанные Кешей и Гешей...
   - С кем? - в один голос спросили они.
   - Вы его знаете,  - скорбно сказал Кинескоп. - Он живет в вашем дворе и
сегодня играл в домино, когда вы хотели испытывать самолет.
   - Витька? - крикнул Кеша.
   А Геша спросил вполголоса:
   - Петр Кузьмич?
   - Нет,   -  покачал  головой  Кинескоп.  -  Это  Сомов.  Он-то  и  есть
наиглавнейший преступник, негодяй и душегуб.


   Глава шестая
   КЕША, ГЕША И ВЕЛИКАЯ ТАЙНА

   Вот те  раз!  Сомов -  преступник!  Тихий,  незаметный,  фантом,  а  не
человек... Он порой и поздороваться боится, бочком по стеночке, мимо, мимо -
и   в  подъезд.   Отец  Кеши  называет  его  человеком,   ушибленным  ложной
скромностью.  Такой десять раз подумает, прежде чем комара прихлопнуть. Да и
в истории с домино Сомов себя прилично вел: не встревал в разговор, не вякал
по-пустому, не делал замечаний, просто помалкивал.
   Не может он быть преступником!
   Хотя...  Тут  Геша к  месту вспомнил еще одну народную мудрость Гешиной
бабы Веры -  насчет тихого омута,  в коем черти водятся. И надо сказать, что
Геша тоже вспомнил эту мудрость, что, впрочем, совсем неудивительно.
   Итак,  Кеша остановился на слове "хотя". Хотя... Тут Кеше (и Геше тоже)
пришел  на  память  ряд  литературных  примеров  о   преступниках,   ведущих
добропорядочный  образ  жизни,   не  пьющих,  не  курящих,  не  выражающихся
нецензурными словами и даже любящих мелких домашних животных, как-то: кошек,
собак, лемуров, попугаев, хомяков и черепах.
   И здесь опять подошла бы полезная оговорка "хотя". Хотя... Кеша (и Геша
тоже) прекрасно знал  одну грустную историю,  происшедшую месяца два  назад.
Тогда Сомов очень негуманно поступил с черным котенком,  забежавшим к нему в
подъезд. Котенок был ничейный, некормленый и орущий. Последнее тихому Сомову
особенно  не  понравилось.  Помнится,  он  взял  котенка  за  шиворот  (дело
происходило на  третьем этаже) и  преспокойно выкинул его за  окно.  Счастье
котенка в  том,  что он оказался именно котенком.  Как и положено кошке,  он
упал на  все  четыре лапы.  Как и  положено маленькому котенку,  безусловный
рефлекс не помог -  котенок сломал лапу. Хорошо еще, Валька Бочарова забрала
его и выходила.  А то бы помер. Вот вам и тихий Сомов - полюбуйтесь-ка! Хотя
он и тогда не шумел, даже не сказал ничего...
   Нет,  Кеша все  больше убеждался,  что этот страшный человек может быть
преступником...  Он все может -  дело ясное.  Одного Кеша не понимал: как он
ухитряется вредить  духам?  Ведь  дух  преспокойно сделается невидимым,  как
Кинескоп,  и Сомов его просто не заметит. Тут явно была какая-то неувязка, о
чем Кеша немедленно сообщил Кинескопу.
   - Глупый, - грубо отреагировал Кинескоп. - Сейчас объясню...
   И  старик  Кинескоп  объяснил все.  И  это  было  действительно тайной,
правда, пока по-прежнему непонятно, почему великой.
   Сомов,  к  огорчению  Кеши  и  Геши,  оказался  обыкновенным вульгарным
жуликом, но жуликом хитроумным. Он ворует у духов. То есть не у самих духов,
конечно (у самого духа не украдешь, и стараться не стоит), а крадет ту вещь,
с  которой дух неразрывно связан.  Своей работой связан.  Короче,  Сомов был
автомехаником.
   "Ну и  что?  -  подумал про себя Геша.  -  Чего же плохого в этой всеми
сейчас  уважаемой  профессии?   Да  тысячи  владельцев  "Жигулей",   "Волг",
"Москвичей" и "Запорожцев" примут Сомова, как дорогого гостя. Приходит домой
интеллигентный товарищ с прекрасными рекомендациями и говорит скромно:  "Вам
машину посмотреть?"  Владелец захлебывается от  радости:  "Да,  да,  дорогой
товарищ, у меня там бензопровод засорился, и вообще она не едет".
   Фраза не  придумана.  Ее  слышал сам Геша из  уст соседа по  лестничной
клетке,  вполне  интеллигентного человека с  высшим инженерным образованием:
"Вообще она не едет".
   Технически образованный Геша  твердо  считает:  нынешний автовладелец -
личность чаще всего неграмотная.  А  Геша автомобиль знает.  И  не  кое-как.
Отцовская  машина  изучена  Гешей  досконально:   от  системы  зажигания  до
тонкостей подвески.  Когда отец приезжает в  отпуск,  он даже позволяет Геше
водить машину. И вряд ли сын уступит отцу в мастерстве вождения.
   Сомов к Гешиному отцу не пойдет. Сомов пойдет к наивному автомобилисту,
который  примет  на   веру   все   технические  замечания  этого  скромного,
интеллигентного мастера. А скромный, интеллигентный мастер ищет именно таких
доверчивых неумеек.  С  ними легко.  С ними даже неинтересно,  настолько все
просто.  Но  профессия  есть  профессия.  А  по  профессии  Сомов,  как  уже
Кинескопом сказано, жулик!
   - Не совсем так,  -  поправил Кинескоп.  - Он не сам жулик. У него есть
помощник. Тот - жулик. Но и сам Сомов все-таки тоже жулик...
   Тут Кинескоп вконец запутался в своих "жулик - не жулик" и умолк.
   - Не части, Кинескоп, - сказал Геша. - Давай по порядку.