Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
евизора.
Вот тут взрослые поступили бы однозначно. Немедленно согласились бы со
старичком, сделали вид, что верят ему во всем, успокоили бы его, заставили
потерять бдительность, а сами в это время позвонили бы в больницу имени
доктора Кащенко и вызвали отряд санитаров с крепкими смирительными
рубашками. И зря. Потому что старичок психически вполне здоров, и еще: он
взял бы да исчез в телевизоре - ищи-свищи. И за ложный вызов врачей пришлось
бы отвечать по всей строгости советских законов.
Ни Кеша, ни Геша к телефону не бросились. Более того, они очень
заинтересовались сообщением старичка.
- Как это - дух? - с сомнением спросил Кеша.
- А будто ты не слыхал, что у вещей есть душа. Вот говорят: сделал
мастер вещь и душу в нее вложил. И живет в такой вещи душа мастера...
- Так телевизор на конвейере делали. Может, сто человек. Один лампу
ввернул, десятый гайку закрутил, сотый тряпочкой протер. И в смену у них
тыща телевизоров. В каждый душу вкладывать - души не хватит.
- Знакомо рассуждаешь, - расстроился старичок. - И многие так же
рассуждают. Поэтому у нас вещи без души и делают: тяп-ляп - и готово. А если
еще и хозяин к вещи так относится, то ей через месяц-другой на свалке место.
- А как же к ней относиться?
- С душой, Кешенька, с душой. Тогда любая вещь долго служить будет. Вот
как Гешин КВН-49.
- Выходит дело, вы - моя душа, - засмеялся Геша. - Это, значит, я вас
туда вложил. - Он кивнул на побитый ящик телевизора. - Так, когда его отец
купил, меня еще, может, и на свете не было...
- Верно, - согласился старичок. - Я - ничья не душа. Я сам по себе.
- Тогда почему вы именно мой телевизор выбрали?
- По разнарядке. Направление мне сюда вышло.
- От кого направление?
- От начальства, конечно...
Тут Кеша сообразил, что с такими бессистемными вопросами они до истины
долго не доберутся. Нужна последовательность.
- Вот что, - сказал он решительно, - вы нам все по порядку расскажите:
что за духи, откуда вы, где работали до Гешиного телевизора, что за
начальство у вас. В общем, подробненько и не торопясь.
- Ты у нас прямо отдел кадров, - захихикал старичок и опять закашлялся.
- Вы бы лучше пылесосом погудели, почистили бы кавээнчик-то. Ты совсем
разленился, - вдруг набросился он на Гешу, - заднюю стенку снял, а на место
кто будет ставить? Великий русский поэт Пушкин?
Тут Геша сообразил, что заднюю стенку он действительно забыл на место
прикрутить - с тех пор как менял лампу. А времени тому недели две уже...
Да-а, стыдновато...
- Ладно, - подвел итог Кеша. - Ты, Гешка, сооруди пылесос и погуди им,
как выражается товарищ. Я позвоню отцу, скажу, что испытания модели временно
отменяются.
Они вышли из комнаты, и Геша спросил друга:
- Слушай, Кешка, куда мы влезли? Это же мистика какая-то, бабкины
сказки...
- Ты спишь? - спросил Кеша.
- Нет.
- И я не сплю. А старичок существует?
- А вдруг это галлюцинация?
Кеша был умный мальчик, почти отличник, и с чувством юмора у него тоже
все было в порядке.
- Если это галлюцинация, - сказал он, - то довольно любопытная. Как ты
считаешь?
- Не без того, - согласился Геша.
- А значит, будем галлюцинировать дальше. - И добавил сердито: - Не
теряй времени, пропылесось хорошенько и стенку прикрути... Кстати, как его
зовут? - Он подошел к двери Гешиной комнаты и крикнул: - А как ваше имя,
дедушка?
- Кинескопом меня кличут. Старик Кинескоп.
Глава четвертая
КЕША, ГЕША И ЧУДЕСНЫЙ МИР ДУХОВ
Кеша сел на венский стул, предварительно скинув с него какие-то
радиодетали. Геша устроился на полу, потому что второй стул тоже был занят
радиодеталями, а Геша относился к ним бережно и с пиететом. Старик Кинескоп
удобно примостился на диване, забравшись на него с ногами, поглядывал на
свой кавээн - вычищенный и с прикрученной задней стенкой, улыбался
довольно... Со стенкой, конечно, Геша виноват, забыл он о ней тогда в
суматохе. А сейчас привернул накрепко новыми блестящими винтиками.
- Ладно, - сказал Кинескоп, закончив любоваться своим кавээном, -
приступим, пожалуй... Ну, так с чего начать?
- С начала, - сказал рациональный Кеша.
Кинескоп задумался, уперся кулачком в подбородок, как "Мыслитель"
работы французского скульптора Родена, улыбался чему-то своему - видно,
вспоминал это давнее Начало. Хорошо ему сейчас было: просто, по-домашнему,
не то что в телевизоре торчать с утра до утра.
Ребята молчали, не торопили его: понимали, что история будет долгой, а
долгая история с бухты-барахты не рассказывается. Тут раскачка нужна.
Но вот старичок раскачался, начал мечтательно:
- Давно это было... Вы тогда не родились. И родители ваши не родились.
И прародители ваши тоже еще не появились. Жили тогда на земле духи - злые и
добрые. И звались они по-разному: водяными, лешими, домовыми, русалками. Это
наши духи, русские. О заграничных - всяких там эльфах, гномах - я не говорю.
Тех же щей, да пожиже влей... Обязанности у них были строго разграничены.
Домовой, к примеру, за дом отвечал, за хозяйство. Кто поопытнее, тому
большие дома доверялись, иной раз целые замки. Ну, а у кого способностей
меньше, тот в домишках жил, и хозяйство у такого поменьше было. Лешие - те в
лесу. Водяные - в прудах там, в озерах. Русалки - все больше по морям, их
редко видели. Ну и прочие тоже... Жили так веками, не тужили, к условиям
давно приспособились. Но вот началась эпоха Великого Технического Прогресса,
и кончилось наше спокойное житье...
Тут старик Кинескоп сделал паузу и посмотрел на своих слушателей.
Слушатели ждали продолжения. Впрочем, слушатели по-разному ждали
продолжения. Геша скептически: мол, давай-давай, дед, заливай помаленьку...
Кеша с вежливым интересом, за которым все-таки проглядывало доверие к
старику: пока все общеизвестно, в детском саду проходили, а вот что ты
дальше нам новенького сообщишь?..
Старик улыбнулся ласково - рот у него расползся почти до ушей, нос
сморщился, - но удовлетворился сосредоточенным вниманием публики, продолжил:
- Дальше жить по-старому стало невозможно. Сами посудите: раньше
домовой свое хозяйство наперечет знал. Кастрюли там, ведра, печка русская,
иногда корова или свиньи. Все несложно. А теперь? Телевизоры, комбайны
всякие, холодильники, пылесосы, автомобили - ужас! Не сразу, правда, все это
появилось. Постепенно, понемногу. Но уже тогда, в самом начале, стало нам
ясно: нужна специализация.
- Какая специализация? - не понял Геша.
- Обыкновенная, - терпеливо пояснил Кинескоп. - Узкая. По профессии. А
для этого учиться требовалось. Были, конечно, и консерваторы, ретрограды и
рутинеры: дескать, жили по-старому - и неча менять. Где они теперь? Сгинули.
Шуршат где-нибудь по лесам-болотам, прохожих-полуночников пугают. Ученье -
свет... Я тогда молодой был, головастый, по радиоделу пошел.
- А где учились? - скептически поинтересовался Геша. - Школа, что ли,
специальная была?
- Зачем специальная? Обыкновенная - человеческая. Институт,
университет, техникум - мало ли у вас учебных заведений? Всеобщее
образование...
- Так с людьми и учились?!
- Не совсем с людьми... Можно, конечно, и с людьми, да только хлопотно.
Документы нужны, на лекции ходи обязательно, на физкультуру - зачет по лыжам
сдавай... Нет, ребяточки, гораздо спокойнее просочиться куда-нибудь в
дымоход над аудиторией: и слышно, и видно - красота! Так пять лет и
проучился. И все так же, не лентяйничал. А что диплома нет - так не за
бумажку старался. Нам бумажка без надобности, нам знания нужны. А бумажка
ваша - это видимость одна...
- В каком институте курс слушали? - официальным тоном спросил Геша.
- В радиотехническом. Но это позже. А поначалу в радиомастерской знаний
набирался. Я ведь до телевизора в радиоприемнике работал. А потом
переучился.
- А что же вы все в кавээне?
Кинескоп потупился, засопел. И Кеша остервенело посмотрел на Гешу,
задавшего явно бестактный вопрос. Но старик перехватил взгляд, сказал
успокаивающе:
- Да ничего, верный вопрос... Стар я, ребяточки, и склероз уже
проглядывается, и соображаю туго. Поздно переучиваться. Содержу кавээн в
порядке, и ладно... Вроде бы неплохо работает телевизор, а, Геша?..
- Неплохо, - сказал бестактный Геша. - Только ж это я его ремонтирую.
- А вот врешь! - возмутился Кинескоп. - Ты его не ремонтируешь, ты его
реконструируешь. А скажи честно, разве ж он сам отказывал когда-либо?
- Да вроде нет... Схема у него хорошая.
- Схема... - протянул старик. - Духи в этих развалюхах хорошие были,
энтузиасты. Да что говорить, это ж мы телевизорную промышленность начинали.
Только кто поумней - давно дальше пошли. Вот дружок мой, Реле, тоже в
кавээне начал. А теперь где? Теперь он всей системой промышленного
телевидения в универмаге "Москва" ведает. Был я у него, смотрел, прекрасный
специалист. А учились вместе... Или вот Регистр. В телецентре устроился, в
Останкине. Он меня на экскурсию водил, показывал, объяснял, да все зря:
отупел я, что ли... - И Кинескоп заплакал.
Плакал он жалобно, утирал кулачком слезы, буквально-таки ручьями
бегущие по коричневому сморщенному личику, всхлипывал, сопел.
Кеша с Гешей бросились к нему, начали утешать. Кеша из кармана платок
достал - не очень чистый, даже грязноватый скорее, совал старику:
- Вот платок, возьмите... Да не расстраивайтесь вы, честное слово!
Подумаешь, телецентр! Там все новенькое, да и меняют оборудование каждый
день. Тоже мне работа - не бей лежачего. Вот кавээн - это дело!..
Нехитрые Кешины утешения неожиданно подействовали. Кинескоп перестал
реветь, взял платок, вытер слезы, сложил его аккуратно, но Кеше не отдал,
себе в карман сунул. Может, по рассеянности.
- Дело, говоришь? Верно... Да я не о том жалею. Я о потерянном времени
жалею. Какие возможности! - Он всплеснул ладошками: - Учись не хочу. Вон мои
кореши в большие люди вышли. Один турбину на Красноярской ГЭС обслуживает -
шутка ли! Другой в Ту-114 летает - тоже пост! А третий... До него и не
добраться: всем московским метро ведает, у него самого сотни две духов в
подчинении. А все потому, что учился. Ни на минуту самосовершенствования не
прекращал. - Кинескоп поднял вверх указующий перст и потряс им значительно.
- Там же начальник есть! - удивился Кеша. - Начальник управления...
- "Начальник"... - передразнил его Кинескоп. - Так то человек, а это -
дух. Ты, брат, не путай людей с духами. У вас свои функции. У нас - свои.
- Выходит так, - сказал Геша. - Раз метро хорошо работает, в том
заслуга вашего приятеля.
- А как же? Вестимо дело. И помощников его.
- А люди ни при чем?
- Не понимаешь ты меня, парень. А вроде не дурак... Если люди без души
к делу относятся, так там и духам делать нечего: не пойдет дело. А работает
с душой человек, у него дело спорится. И дух ему тогда во всем помогает. Я
разве сам лампу в телевизоре сменить могу? Не могу. Я могу ее подольше
работать заставить - это да. Так не вечно же... И разве не было у тебя так:
смотришь ты телевизор и вдруг подумаешь, что неплохо бы такую-то лампу
заменить? А, было?
- Было, - сознался Геша.
- Вот, - удовлетворенно хмыкнул старик. - Это ж я тебе подсказывал.
- Телепатия? - Кеша даже вперед подался.
- Вроде бы, - поскромничал Кинескоп. - Обычная штука... И везде так же:
духи все наперед знают и толковым людям помогают. В контакте работаем.
Тут Геша руку поднял, как будто на уроке в школе:
- А у нас в квартире еще духи есть?
Кинескоп помялся, пожевал губами.
- Так, чтоб постоянных, - двое нас. А приходящие есть.
- Кто же?
- Дух телефонной сети. Который за подстанцию отвечает. Он и к тебе,
Кеша, заглядывает... А живет вот этот... - Он кивнул на выключенный
магнитофон.
- А где он? - Кеша и Геша даже в один голос спросили это.
- Ушел, - грустно сказал Кинескоп. - К тебе, Кешка, ушел.
- Да ну? А зачем?
- Брат у него там живет. У тебя то есть...
- В магнитофоне?
- Ну да... Они духи хорошие, добрые, грамотные. Хотя и молодые. Твой,
бывает, и к нам заходит. Все ко мне пристают: расскажи да расскажи, как
раньше духи жили. А расскажешь - смеются: темные вы, дескать, были, страшно
подумать!.. Твой-то, Кешка, вообще головастый малый. Он у тебя и за
магнитофоном следит, и в телевизоре кумекает.
- В "Рубине"?
- В нем.
- Так он же цветной!
- То-то и оно. Специальность новая, еще не совсем освоенная. На ходу
учиться приходится.
- Он у нас то в зелень отдает, то в красноту. Цвет отрегулировать
нельзя.
- Не суди строго, - сказал Кинескоп. - Как будто мастер из телеателье
много в том понимает. А парень, я слышал, неглупый, в институте заочно
учится. Рыжий (это твоего, Кешка, так зовут, а нашего - Красный) говорил
как-то, что ему с ним, с мастером этим, работать - одно удовольствие. А
Рыжий хоть и молодой, а вдумчивый, далеко пойдет.
Кеше мучительно захотелось тут же вскочить и мчаться домой:
познакомиться с Рыжим и его братом. Но он понимал, что это бессмысленно: раз
они до сих пор не показывались, так и сейчас не станут. Хотя Кинескоп-то
появился...
- Слушайте, дедушка, - спросил Кеша, - а почему вы людям никогда не
показываетесь?
Кинескоп посмотрел на Кешу как... как... ну, как на сумасшедшего, психа
ненормального.
- А кто ж в нас теперь поверит?
- Никто не верит, - согласился Кеша. - Но вы же есть?
- Это как сказать, - загадочно усмехнулся Кинескоп. - Ты своему отцу о
нас скажи - он поверит?
Кеша подумал немного, прикинул все "за" и "против" и решил с
огорчением:
- Не поверит.
- И любой другой тоже. И уж так столетиями повелось, что скрываемся мы
от людского глаза. Раньше от безделья иногда появлялись, а теперь никогда.
- А почему вы?.. - Кеша не договорил, но Кинескоп его прекрасно понял,
сказал туманно:
- Так надо было... Да и знаю я вас давно, ребята вы вроде хорошие,
отзывчивые. А главное, поверить в нас смогли.
- Но могли и не поверить?
- Ну, риск невелик. Не поверили бы - и ладушки. Внушил бы я вам, что
все виденное - галлюцинация. И точка. Да потом, я не один это решил,
посоветовался кое с кем.
- С братьями?
- С ними тоже... И кое с кем еще. - Он указал на потолок, намекая на
некую вышестоящую силу.
Намек был понятен, но что за вышестоящая сила - следовало узнать. Кеша
так прямо и спросил:
- С начальством, что ли?
Кинескоп замялся:
- Не совсем...
- С кем же?
Кинескоп явно мучился, не хотел говорить. Кеше стало его жалко, и он
сдался, решил подождать с вопросом.
- Ладно, тайна есть тайна. Я понимаю... Скажите, дедушка, а с братьями
нам можно будет познакомиться?
Кинескоп облегченно вздохнул, и Кеша понял, что старичок рад смене
разговора; и о начальстве он зря проговорился, может быть даже, ему за это
влетит.
- Теперь можно, - сказал Кинескоп. - Раз уж вы знаете, то и братьев
увидите. Красный вернется, я ему скажу.
- А когда он вернется?
- А кто его знает? Дело молодое: гуляй себе...
- А позвать их можно?
Старик Кинескоп подумал немного, спросил у Кеши:
- Дома кто есть?
- Родители.
- Значит, не позовешь. Рыжий при них не станет по телефону говорить:
заметят неладное. Да не торопись ты, познакомитесь еще. Сегодня и
познакомитесь.
- Когда? - Нетерпение друзей было слишком велико, чтобы Кинескоп его не
заметил. Хитрый был Кинескоп старик, все подмечал, все видел, выводы делал,
на ус мотал. И молчал...
И Кеша решил не торопить события. Время обеденное, отец, поди,
удивляется: не пришли за ним, на испытания кордовой модели не пригласили.
Надо пойти объяснить, а заодно и пообедать. Только вот Кинескоп...
- Кинескоп, - сказал Кеша, - может, вам поесть приготовить?
- Это еще зачем? - удивился Кинескоп. - Разве я просил? Духи не едят,
им это ни к чему. - Тут он заулыбался хитро, сморщил физиономию: - А у меня
духовной пищи невпроворот. С девяти утра питаться могу, с утренней зарядки в
телевизионной студии. Правда, пища не всегда калорийная...
- Тогда мы пойдем. - Кеша вскочил и хлопнул друга по плечу. - Пошли,
Гешка, к нам обедать. Мама звала. И про модель отцу сказать надо. А то ведь
звали, время назначили. Неудобно.
- Идите, идите, - напутствовал их Кинескоп. - Я тут пока подремлю на
свежем воздухе. А к тому времени и Красный вернется. Может, и Рыжий зайдет.
Познакомитесь...
Ребята уже было пошли, оставив Кинескопа спать на Гешином диванчике,
накрыв его шерстяным пледом, когда Кеша все-таки решился на провокационный
вопрос. Таким уж он парнем был, этот неугомонный Кеша, все-то ему хотелось
знать сразу, не любил оставлять ничего на потом.
- Дедушка, - сказал он вкрадчиво, - вам начальство разрешило с нами
познакомиться, а как же братья?
- А что братья? - вскинулся старик.
- Им тоже разрешили?
- Дурень ты! - в сердцах сказал Кинескоп. - Сыщик липовый, Шерлок Холмс
несчастный, майор Пронин недоразвитый. Все-то ему знать надо... А может, оно
и к лучшему... - Он значительно посмотрел на ребят. - Это не мне с вами
познакомиться разрешили. Это вам со мной познакомиться велено было.
- Зачем? - спросил Геша.
- Кем? - одновременно вырвалось у Кеши.
И старик Кинескоп ответил по порядку:
- Зачем - со временем узнаете. А кем... Великим Духом Электричества!
И сказал он это так значительно, так громогласно, что в воздухе
промелькнула синяя молния, запахло озоном и перегоревшими пробками. А скорей
всего, это ребятам лишь показалось, потому что холодильник на кухне урчал
по-прежнему, а как он мог урчать, если бы пробки перегорели?
- Как его зовут? - тихо спросил Кеша.
А Геша ничего не спросил, потому что был полностью ошарашен и молнией,
и странным запахом, и громовыми словами Кинескопа.
- Зовут его Итэдэ-Итэпэ, - почему-то шепотом сказал Кинескоп. - Но
забудьте это имя, не повторяйте вслух, не то случится беда! - Он быстро лег,
укрылся пледом и добавил уже обычным своим хриплым, простуженным голосочком:
- Ну, идите, идите, а я посплю.
Глава пятая
КЕША, ГЕША И БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ
Конечно, можно было бы рассказать о Кинескопе Кешиным родителям. В
конце концов, они люди прогрессивные, с широкими взглядами, с некоторой
долей свободного воображения, обычно исчезающего у человека по исполнении
ему шестнадцати лет. В это время человек получает паспорт и автоматически
становится взрослым. А взрослому человеку свободное воображение - помеха в
жизни. Почему-то взрослые люди не любят эту прекрасную черту характера.
Жалко взрослых, считал Кеша. Скучно им. А возможности - колоссальные!
Шофер автомобиля, например, может представить себя за штурвалом
сверхзвукового истребителя, а асфальт Московской кольцевой дороги под
колесами - взлетной полосой.
Повар, помешивающий половником флотский борщ в котле, может представить
себя ученым у аппарата, в котором моделируется зарождение первоматерии на
Земле.
Да-а, что и говорить, возможностей навалом. Кеша никогда не упускал
случая пофантазировать: любое дело веселее идет. А взрослые? Легко
представить, о чем они фантазируют.
Кеша не сомневался, что шофер, к примеру, на самом деле думает о том,
что задний мост стучит и резина на передних колесах лысая, а завтра все
равно новой не выпишут.
Повар мечтает о том, чтобы никто се