а берется превзойти  всех
мужчин  во владении пращой. Однако тут колибри бросил первый из
оставшихся у него трех камней,  который,  правда,  не  попал  в
цель,   но  просвистел  над  самыми  головами  бакланов.  Двумя
следующими братья были убиты на месте. Все вокруг восхищались и
радовались. Затем собравшиеся разошлись по домам.
     А два баклана  окаменели.  Их  видно  и  сейчас  на  скале
Лашавайя. Эту пару валунов обычно называют "Два старца".


        11. Гнездо термитов


     Старуха  решила  сжить внука со свету. Под покровом ночной
темноты она подходила к спящему мальчику и  пускала  ему  ветры
прямо  в  нос.  Никто  не  понимал, почему ребенок день ото дня
худеет и бледнеет.
     -- Ты что такой, заболел? -- спросил его однажды приятель.
     -- Не знаю, - отвечал мальчик, -- вроде ничего  не  болит,
но слабость страшная, последние силы теряю.
     -- Будь  осторожен,  --  предупредил  приятель, -- бабушка
выпускает тебе в лицо свои кишечные газы!
     Мальчик  задумал  страшную  месть.  Он  изготовил  стрелу,
оснастив  ее  острым  костяным  наконечником. С вечера, дабы не
вызвать подозрений, он сделал вид,  что  храпит,  а  сам  краем
глаза следил за старухой. Едва она села над внуком на корточки,
как  он  нацелил  стрелу  ей  в зад и проткнул древко до самого
хвостового оперения. Старуха упала мертвой, однако без  видимых
повреждений на теле. Мальчик прикрыл ее циновкой.
     Невестка  погибшей  должна была утром отправиться вместе с
односельчанами глушить рыбу ядом на небольшом озерке. Она взяла
своего маленького  ребенка  и  понесла  к  свекрови,  чтобы  та
проследила за малышом, пока матери нет.
     -- Мамочка! -- позвала она, отворив дверь.
     Заглянув в помещение, она увидела, что старуха спит. Между
тем рыболовы  бодрым  шагом покидали деревню. Женщина бросилась
вслед за ними, но никак не могла догнать -  мешал  висевший  за
спиной  младенец. Тогда мать остановилась, сняла с плеч ребенка
и  посадила  на  развилку  толстого  дерева.  Потом   она,   не
оглядываясь, припустила бегом по траве.
     Легко  догадаться, как плакал и кричал малолетний ребенок,
оставшись один. В отчаянии он стал призывать злых лесных  духов
лишить его жизни, пронзив своими острыми палочками, и тем самым
наказать   мать.   Духи,   действительно,  появились,  изранили
мальчика с головы до ног и  превратили  в  гнездо  термитов.  В
подобных   гнездах   до   сих  пор  видно  множество  небольших
отверстий. Кровь, струйками запекшаяся на стволе,  превратилась
в  ходы  термитов,  которые они устраивают, чтобы защититься от
света.
     Вернувшись  с  озера  и  обнаружив  вместо   сына   гнездо
насекомых,  женщина  впала  в  ярость и бешенство. Она побежала
назад и принялась  обходить  берег  в  поисках  валявшейся  там
гнилой  рыбы. Она жадно заглатывала добычу, а так как рыба была
отравлена, то женщину начало рвать. С каждой порцией извержений
страшные болезни распространялись вокруг.
     Двое из мужчин  похрабрее  быстренько  изготовили  хорошую
дубинку  и  убили  ту  женщину.  Один из них отрезал ей голову,
другой - ноги.  Привязав  отрезанные  части  к  шесту,  мужчины
забросили   их   подальше   в   воду.   Но   несмотря   на  эту
предосторожность,  извергнутые  болезни  до   сих   пор   косят
индейцев.


        12. Змея


     В  стране  индейцев  пах  в  горной  Колумбии много озер и
прохладных чистых источников. Из одного такого источника  вышла
молодая  красивая  девушка.  Говорят,  она  была дочерью грома.
Девушка спустилась в селение, а люди  окружили  ее,  удивляясь,
откуда  она  взялась.  Бездетная пожилая пара позвала девушку к
себе и удочерила.
     Однажды в  селение  приехал  священник.  Все  собрались  в
церковь  на  торжественную  обедню. Женщины выбирали свои самые
изысканные наряды, надевали лучшие украшения. Дочь  грома  тоже
хотела пойти, но ее не пустили.
     -- Куда  такую  замарашку!  --  кричали люди. -- Не сумела
обзавестись приличной одеждой, так, по крайней мере, дома сиди!
     Девушка ничего не ответила. Она пошла как была в лохмотьях
к горному ручью, окунулась в него и превратилась в  змею.  Змея
приползла  в селение и стала расти. Сделавшись огромной, словно
радуга, она кольцом обвила церковь, просунула голову в дверь  и
сожрала  всех  присутствующих  вместе  со  священником.  Только
приемных родителей выпустила, и они убежали.
     Затем змея поднялась до неба, стремясь отыскать  там  Деву
Марию -- ее она тоже хотела с®есть. Но тут прилетели два орла и
убили  змею,  разбив  ей  клювами  голову. Змея упала на землю.
Какой-то человек, говорят, англичанин, разрубил тело на части и
отвез на муле в овраг.  Там  змея  сгнила.  Только  с  тех  пор
обычные змеи расплодились повсюду.


        13. Озеро


     -- Пора поджигать! -- крикнул кто-то.
     Охотники рассыпались цепью и стали ждать, когда из горящей
травы  начнет  выскакивать  дичь. Левым концом цепь примыкала к
берегу озера, которое отрезало животным путь к бегству.
     -- А все же мне это место не  нравится!  --  вдруг  заявил
молодой  загонщик.  --  На  том  берегу  можно  устроить  охоту
получше!
     Он вышел из общего ряда, направляясь к воде.
     -- С ума спятил, озеро кишит анакондами! --  предупреждали
товарищи, но индеец не слушал. Но успел он доплыть до середины,
как  стал  звать на помощь. Однако гул огня заглушал его крики.
Вскоре на поверхности плавали  одни  только  деревянные  древки
стрел.
     Вечером люди вернулись в лагерь, нагруженные мясом.
     -- Все пришли? -- спросил старейшина.
     -- Одного  нет,  -- отвечали другие. -- Он собирался плыть
на ту сторону. Похоже его анаконда с®ела.
     -- Утром пойдем искать. Все пойдут?
     -- Все, все! -- закричали охотники. Прошла ночь.
     -- Смотрите,  там  что-то  плавает,  --  заметил   высокий
индеец, всматриваясь в гладь озера.
     -- Это анаконда. Она когда проглотит добычу, не прячется.
     Люди   гурьбой  бросились  в  воду,  вцепились  в  змею  и
выволокли  ее  на  берег.  Здесь  ей  распороли  живот.   Части
проглоченного  тела  были  перетерты  и  смяты,  но опознать их
все-таки удалось. Эти раздавленные  куски  индейцы  принесли  в
лагерь вместе с мясом анаконды. Дома наелись как никогда: с®ели
и змею, и проглоченного товарища.
     -- Ну, что, отдохнем здесь еще денек? -- предложил один из
охотников, удовлетворенно потирая живот.
     И они остались еще на день.


        14. Сон


     Утром человек проснулся и говорит:
     -- Мне приснился тапир.
     -- Тапир?  Это как же - расскажи нам, пожалуйста! -- стали
упрашивать родственники.
     -- Вот иду я по лесу,  --  отвечает  индеец,  --  и  вижу:
упавшим деревом придавило тапира. Ох, и наелся я мяса!
     -- Почему  бы  тебе  не  попробовать  --  иди в лес, вдруг
вправду найдешь тапира?
     -- Пожалуй, - отвечал человек. Он сразу  же  отправился  в
лес. Когда он шел по тропе, ветром повалило дерево. Оно упало и
задавило  индейца. Родственники ждали его, ждали, пошли искать.
Нашли труп.
     -- А теперь пойдем искать тапира, -- решили они.
     Искали здесь, искали там, тоже нашли.  Это  был  нехороший
тапир.


        15. Одноногий


     На  охоту Хитона пошел вместе с братом жены. День близился
к вечеру.
     -- Слушай, братец, -- сказал Хитева,  --  темнеет!  Может,
заночуем, а назад утром пойдем?
     Так  и  решили.  Пока  солнце садилось, мужчины насобирали
хвороста и развели костер. Подложив под себя кипы листьев,  они
легли  по  разные  стороны  от  огня и стали болтать. В полночь
Хитева позвал:
     -- Братец!
     -- Чего тебе?
     -- Не спи, рано. Расскажи ту историю, которую  я  от  тебя
слышал месяц назад, помнишь?
     -- Нет, не могу, совсем засыпаю!
     -- Да подожди ты, не спи, лучше поговорим, успеем спать!
     -- Да отстань ты, у меня прямо глаза слипаются!
     -- Ну, ладно, раз так, то пожалуй, и я подремлю. Некоторое
время оба лежали молча.
     -- Братец! -- позвал Хитева опять. Тишина.
     -- Братец, подожди спать!
     Ответа  не  было. Хитева почти поверил, что товарищ крепко
заснул. Все же выждав еще, Хитева позвал в третий раз:
     -- Братец!
     Спутник не отзывался. Он давно проснулся и  закрыв  глаза,
напряженно ждал. "Пожалуй, больше не стоит спрашивать!" подумал
Хитева.  "Спит,  значит  спит".  Он подбросил хворост в костер,
пламя вспыхнуло ярче.
     Однако прежде, чем сунуть ногу в  огонь,  Хитева  подождал
еще  минут  десять.  Некоторое  время  полежав  неподвижно,  он
встрепенулся и стал будить спутника.
     -- Братец, братец, проснись! У меня нога горит!
     Лежавший вскочил и помог вытащить ногу из  пламени.  Затем
он  лег  снова,  по-прежнему  наблюдая  за Хитевой. Было хорошо
видно, как тот осторожно засовывает ногу в  самый  жар.  Вскоре
тишину  леса вновь нарушил вопль о помощи. Товарищ и на сей раз
послушно переложил дымящуюся ногу из костра на землю.
     -- Я крепко спал и  во  сне  такая  беда  приключилась!  -
оправдывался Хитева.
     -- Да,  да,  незаметно  положил ногу, конечно, конечно? --
поддакивал спутник сочувственно.
     Прошло еще время.
     -- Помоги быстро, нога горит!
     Хитева ни разу еще не  кричал  так  громко.  Ночная  птица
испуганно  снялась  с ветки и улетела прочь, но молодой охотник
по другую сторону костра больше не шевелился. "Спит он  или  не
спит?"  размышлял  Хитева.  Спутник  не  отрываясь  наблюдал за
происходящим сквозь прищуренные веки. Нога Хитевы уже порядочно
обгорела. Он подтянул ее  и  попробовал  переломить.  Кость  не
поддавалась,  и Хитева сунул ногу назад. Опять подождав, он еще
раз попробовал, на сей раз  удачно.  Отломанную  ступню  Хитева
швырнул  в  сторону стоящего рядом дерева, плоды на котором как
раз дозревали и уже начали осыпаться. Ступня повисла в  ветвях,
сбитые листья прошелестели в воздухе.
     -- Братец,  вставай,  вон  сколько  зрелых  плодов,  а ну,
испечем их в костре, полакомимся! -- завопил Хитева в очередной
раз.
     -- Что такое, какие плоды?  -  спутник  делал  вид,  будто
плохо соображал спросонок.
     -- Да вот же, так и сыпятся, только смотри! Запали факел и
беги подбирай!
     Товарищ  не  стал  спорить. Он зажег пучок сухих листьев и
пошел в сторону от костра.
     -- Врешь ты все, ничего здесь нет! -- крикнул он, озираясь
по сторонам в поисках отнюдь не плодов. Наконец, подняв голову,
он заметил висящую на ветке ступню. Тогда он вернулся к  костру
и лег на свое место.
     -- Набрал плодов? - раздался вопрос.
     -- Нет, не набрал.
     -- Да  как  же,  --  причитал  Хитева,  -- они ведь падали
именно там, где ты их искал!
     Теперь каждый из  собеседников  хорошо  знал,  что  другой
притворяется,  но  оба  продолжали  делать вид, будто ничего не
случилось. Вскоре  они  затихли,  по-прежнему  лежа  по  разным
сторонам от костра.
     На  этот  раз  Хитева  ждал  очень долго, прежде чем вновь
подать голос.
     -- Братец! - позвал он.
     Спутник не отвечал. Тогда Хитева вынул из  вещевого  мешка
острую  ракушку,  которую  держал  на  случай, если понадобится
что-нибудь подстругать или заточить. Отломив затупившийся край,
Хитева  принялся  скоблить  обломанный  конец  берцовой  кости,
торчавший   из   его   обугленной  голени.  Спутник  следил  за
движениями одноногого, опасаясь уснуть. Хитева  же  то  и  дело
отрывался  от  своего занятия, спрашивал товарища, спит ли тот,
всматривался в его лицо. Не замечая ничего подозрительного,  он
продолжал  трудиться  над костью. Постепенно ему удалось так ее
заточить,  что  получилось  острие  не  хуже  любого  копья.  В
последний раз Хитона попробовал разбудить товарища:
     -- Эй, проснись, костер гаснет, надо его поправить!
     Раздавшийся в ответ храп окончательно успокоил одноногого.
Смотря в сторону своего спутника, лежавший лицом к небу, Хитева
заговорил:
     -- Когда во всей деревне устраивают облаву на тапира когда
собаки  находят  след  и  с  лаем гонят животное в мою сторону,
когда сидя в засаде, я уже слышу  топот  тяжелых  ног  и  треск
валежника,  -  тоща  я  становлюсь  на изготовку. И когда тапир
совсем  уже  близко,  и  громко   звучат   голоса   загонщиков,
направляющих его на меня, тогда, тогда... -- я делаю так!!!
     С  этими  словами  одноногий  подпрыгнул как кузнечик и со
всего размаху вонзил  свою  смертоносную  ногу  в  землю.  Удар
пришелся  точно  туда,  где секунду назад лежал спутник Хитевы,
успевший отстраниться и вскочить на ноги.
     Увидев, что промазал, нападавший метнулся от костра. Он на
ходу превратился в маленькую двуутробку и забрался в термитник.
     -- Ах, ты злой  дух,  сейчас  я  тебе  покажу!  --  кричал
спутник.
     Схватив  пылающую головню, молодой охотник забегал вокруг,
пытаясь увидеть врага. Но  Хитева  тем  временем  вновь  принял
человеческий  облик и скрылся. Охотник же, проведя остаток ночи
в бесплодных поисках, утром вернулся домой.
     -- Где ты оставил моего мужа? - спросила сестра.
     -- Он задержался, -- отвечал брат мрачно, -- я шел впереди
и не видел его.
     Хитева с  той  поры  стал  настоящим  чудовищем.  Если  он
отправлялся  с  кем-нибудь  вдвоем  на  охоту,  то  возвращался
неизменно один. Своих  спутников  он  бил  насмерть  отточенной
костью  всегда  в  тот  момент,  когда они устраивали засаду на
зверя и охота поглощала все их внимание.  Случалось  так  много
раз,  и  в  конце  концов  индейцы начали относиться к Хитеве с
большим недоверием. Время от  времени  мужчины  предлагали  его
убить,  а  одноногий  между  тем становился все беззастенчивее.
Например, он пробрался ночью  на  площадку,  где  под  открытым
небом   спали  подростки,  готовые  к  посвящению  во  взрослых
охотников, и переколол ребят одного за  другим.  А  когда  люди
собирались  посидеть  при свете костра, одноногий подкрадывался
сзади, вонзал свою берцовую кость кому- нибудь между лопаток  и
убегал.
     -- Что-то  надо делать, -- сказал однажды какой-то старик,
-- ведь он уничтожит нас всех до единого!
     -- Верно! -- поддержал другой.
     -- Я предлагаю  изготовить  куклу  из  коры  пальмы.  Если
сделать  ей  руки  и  голову  и  как  следует укрепить в земле,
одноногий примет фигуру за человека, нанесет удар и застрянет!
     План показался удачным. Из свернутой коры индейцы  сделали
туловище,  сверху  прикрепили  изображение  годовым  рук. Кукла
вышла  отличная,  мужчины  приготовились  к  решающей  схватке.
Поздно  вечером  деревенская  площадь опустела, все спрятались.
Показался одноногий. Он подбежал к одинокой фигуре и нанес свой
обычный удар. Кость застряла  в  мотке  коры.  Пока  нападавший
скакал  на  одной ноге, пытаясь освободиться, мужчины бросились
на него и убили.
     Подвели старика опознать труп. Мальчик перевернул  убитого
лицом вверх, старик наклонился и с удивлением произнес:
     -- Ох, дети мои, вы может думали, что это кто-то другой, а
это ведь наш Хитева!



        16. Хаби Вехоройда


     Бесконечны болота и пальмовые рощи в устье реки Ориноко. В
одной  из  таких рощ жила группа индейцев варрау. Когда один из
сородичей умер, остальные покинули это место. Однако уже  через
несколько  дней  после  печальных  событий  двое братьев совсем
перестали думать о них. Выйдя на  заре  из  дома,  они  бродили
теперь  по  равнине,  внимательно  осматривая упавшие пальмовые
стволы. В гниющей древесине  обычно  заводятся  крупные  жирные
личинки   -   излюбленное   лакомство  всех  индейцев  Ориноко.
Поблизости от  брошенной  деревни  личинок  оказалось  особенно
много. Мужчины не только наелись, но и решили сделать запасы.
     Тем  временем  солнце клонилось к закату, надо было срочно
искать пристанище.
     -- Здесь и заночуем, -- заметил один из братьев,  указывая
на ряд невысоких хижин среди пальм.
     Братья  выбрали  для  ночлега  самую  большую  и  прочную.
Разведя огонь в очаге, принялись жарить личинок.  Наполнив  ими
корзины,  братья  повесили  гамаки  в разных концах дома, чтобы
меньше беспокоить друг друга. Младший заснул сразу же, старшему
не спалось. Ведь там, где  они  так  уютно  устроились,  совсем
недавно  умер  их сородич! Поздно ночью дверь заскрипела, вошел
покойник.
     -- Ох, как я замерз, согреться бы! -- бормотал он.
     Тут он заметил людей в  гамаках,  но  не  обратил  на  них
большого внимания и лишь мимоходом отметил:
     -- Две  ящерицы!  Вот  бедняжки!  Мертвец подсел к костру,
стал греть руки и удовлетворенно покрякивать.
     -- Ну-ка, переломаю я себе  пальцы!  -  проговорил  ночной
гость, принимаясь хрустеть костями.
     Младший  брат проснулся от этого звука, а мертвец, входя в
раж, продолжал:
     -- А теперь руки, руки себе сломаю, вот умру, наконец!
     Это  зрелище  и  сопровождавший  его  хруст   окончательно
прогнали   у   юноши  сон.  Покойник  между  тем  стал  трещать
позвонками.
     -- Шею, шею надо ломать, вот когда я умру! -- повторял он,
стараясь отвернуть себе голову.
     -- Ооооо! -- послышалось дальше.  --  Теперь  время  спину
ломать, вот уж умру!
     С этими словами мертвец снова подсел к костру.
     -- А  все  же пора домой, -- принялся он размышлять вслух,
протягивая руки поближе к пламени. -- Дома -- жарко, пот течет,
и не хочу я туда -- а все же надо, ибо живу я не  здесь,  да  и
поздно уже.
     Он  заковылял  к двери и пропал в темноте. Братья остались
лежать  в  гамаках,  не  в  силах  пошевелиться  и  не  надеясь
дождаться рассвета.
     Прошло немного времени, с улицы послышались тяжелые шаги и
рычание.  Это  двуглавый  ягуар  явился  в  покинутое  селение.
Подходя по очереди к хижинам, он стучал лапой в дверь каждой, а
затем, навалившись, опрокидывал  одну  за  другой.  К  дому,  в
котором  укрылись братья, ягуар подошел в последнюю очередь. Он
начал с того, что выломал столбы, поддерживавшие крышу с  одной
из  торцовых  сторон.  Стропила  рухнули, накрыв гамак старшего
брата, а ягуар прыгнул с разбегу на эту гору бревен и пальмовых
листьев. Испуская дух, старший брат  все  пытался  хоть  чем-то
помочь младшему.
     -- Защищайся, ты же не женщина, -- хрипел он.
     Младший  выбрался  из гамака и забился в щель между слоями
листьев  в  простенке  между  столбами.   Ягуар   же   принялся
разгребать  упавшую  кровлю,  пока не добрался до придавленного
тела. Он жадно рвы мясо, а затем поволок труп в сторону,  то  и
дело возвращаясь назад и слизывая пролитую кровь.
     Младший брат попробовал осторожно раздвинуть листья и стал
всматриваться  в  темноту.  Ягуара  не  было  видно.  Тогда  он
выбрался из помещения прямо  через  дыру  в  стене  и  пустился
бежать.  Когда  до  родного  селения оставалось совсем немного,
юноша почувствовал, что ягуар его нагоняет. Собрав остатки сил,
он сделал последний рынок достиг крайней хижины и упал на  руки
подхвативших  его  людей.  Очнулся он в гамаке, закашлявшись от
густого табачного дыма. Над  ним  склонился  деревенский  шаман
который его окуривал. Повернувшись к собравшимся шаман уверенно
произнес:
     -- Парень будет жить!
     Через  несколько  часов  младший  брат  уже сидел у огня а
столпившиеся  вокруг  родственники,  затаив   дыхание   слушали
рассказ  о  его  приключениях.  В углу лежал пес принадлежавший
погибшему старшему брату. Хозяин называл его Хаби  Вехоройда  и
чрезвычайно  ценил  за  выносливость  и  сметливость.  Едва пес
услышал о смерти хозяина,  как  стал  бешено  рваться  с  цепи.
Индейцы бросились его успокаивать.
     -- Тише,   тише,   --  говорили  они,  --  ты  обязательно
отомстишь ягуару! И знаешь, кого получишь в помощники?  Черного
карлика!
     Этот  черный карлик был очень силен, хоть и мал, помещаясь
в тыквенной скорлупе. Люди сплели для него  гамак  и  подвесили
псу  на  шею. Карлик взял в руку нож, самолично сделанный им из
обломков стального мачете, лег в гамак и сказал псу, что готов.
Хаби Бехоройда стрелой помчался к покинутому