дети удрали.
     Не  одни  только  дети, а все индейцы устремились прочь из
селения. Они собрались на речном островке и принялись рыть яму.
Людоедка подбежала, прыгнула и  провалилась.  Тут  ее  завалили
хворостом  и  сожгли.  А  наутро  пришли посмотреть в яме живой
ягуар! Это людоедка в  него  превратилась.  Но  люди  и  ягуара
сожгли, а сами вернулись в деревню.


        80. Табак


     Мужчина  и  женщина  пошли в лес. Вот и дерево, замеченное
еще загодя. Карабкаясь по стволу и опираясь на  толстые  сучья,
муж добрался до дупла, достал топор и стал расширять отверстие.
Просунув  руку, он нащупал в дупле птенца, вытащил его и бросил
жене. Птенцов было много и он принялся вынимать  их  одного  за
другим.  Жена  подхватывала маленьких попугайчиков и запихивала
себе в рот. Муж взглянул вниз и увидел пустую корзину.
     Где же птенцы, ты что ешь их, что ли? удивился человек.
     Ты наверное  ослеп,  смотри,  вот  они!  указала  жена  на
какой-то закрытый тряпкой предмет.
     Муж достал последнего попугайчика и снова спросил:
     Ты их правда не ешь?
     Да  вот  же они, возмутилась жена, я что, по-твоему, сырое
мясо глотаю? Просто прикрыла птенцов, а то солнце светило прямо
на них.
     Но почему же твой рот в крови?
     Муж стал спускаться.
     Подожди, помогу тебе, а то упадешь, сказала жена.
     Не надо, я прекрасно слезу сам.
     Нет, я помогу; не хочу, чтобы ты расшибся.
     Здесь бы ему и ударить женщину топором: не знаю, почему он
этого не сделал. Да что там дурак был. Жена  сперва  подставила
руки, чтоб он оперся ногой, затем поддержала под ягодицы. И тут
же  вцепилась  в мошонку муж завизжал от боли. она сдернула его
на землю и продолжала давить яички, потом принялась бить,  пока
не  убила. Когда стало ясно, что человек мертв, она вгрызлась в
мошонку зубами, оторвала яички и засунула в сумку. После  этого
стала  не  торопясь  поедать тело. Об®ев его до костей, женщина
направилась к дому.
     А где отец? спросили дети.
     Он задержался, скоро придет, успокоила мать.
     Схожу к соседке, добавила она, увидев, что  в  доме  рядом
готовят салат.
     У тебя нет соли? спросила соседка.
     Эй,  достань соль из моей сумки и принеси сюда! обратилась
женщина к сыну.
     Первое, что увидел в сумке мальчик,  были  мужские  яички.
"Неужели это моего отца, какой ужас!" подумал ребенок. Конечно,
ему  надо было молчать о своей находке, но вместо этого мальчик
побежал к соседям, размахивая яичками будто  погремушкой.  Мать
отреагировала  мгновенно.  Она обхватила обеих стоявших рядом с
ней женщин и сшибла их головами. Затем  вырвала  яички  из  рук
мальчика  и  сунула  себе  в  рот. Она стала жевать их вместе с
салатом, а две женщины лежали тут  же  на  полу  без  сознания.
Покончив с салатом, людоедка вернулась домой.
     Настала ночь. Мать и трое ее сыновей лежали рядом. Женщина
чуть приподнялась и пощупала печень каждого из детей.
     У  этого еще совсем маленькая, а у этого побольше, но тоже
не очень, а вот у старшего довольно приличная, размышляла  она.
С него надо будет начать!
     Удовлетворенная,  она  закрыла  глаза.  Младший  брат лишь
притворялся, что  спит.  Он  следил  за  матерью  и  слышал  ее
бормотанье.  Как  только  женщина  задремала, мальчик осторожно
разбудил братьев.
     Мы должны заманить ее в ловушку! убеждал он.
     А все  же  позор  собственную  мать  убивать!  откликнулся
средний.  Хотя  если  мы  ее  не убьем, тогда она, конечно, нас
с®ест. Придется, значит, убить.
     Хватит   рассуждать,   вставайте    и    поторапливайтесь!
настойчиво шептал старший.
     Братья прокрались к тому месту, где мать имела обыкновение
набирать воду. Нагнув дерево, они натянули веревку с петлей.
     Дайте-ка  я  попробую, сказал младший и наступил на петлю.
Дерево распрямилось, увлекая за собой мальчика, он закачался  в
воздухе.
     Отлично! хрипел младший брат, только отцепите скорее!
     Братья наладили ловушку опять и вернулись в дом. Утром они
разбудили мать.
     Тебе не кажется, что у нас мало воды?
     Позже схожу, отмахнулась женщина.
     Нет, не позже, мы есть хотим! пристали дети.
     Мать уступила и пошла на реку.
     Нет мама, не там, там вода мутная! кричали братья, нарочно
замутив воду повсюду, кроме того места, где находилась ловушка.
     Вот  женщина  задела  петлю  и  в  ту же секунду повисла в
воздухе, изрыгая проклятья и  сожаления,  что  не  с®ела  детей
накануне.
     Ты умрешь! кричали дети хором, сейчас мы покончим с тобой!
     Мальчики разогрели немного воска. Из воска скатали шарики,
положив  в каждый колючку. Эти шарики они прилепили к стрелам и
принялись обстреливать бьющееся в судорогах тело матери. Метили
в лицо и в живот, сразу же выбили оба глаза. Людоедка  пыталась
вырывать  вонзившиеся  шипы, но колючки обламывались. И тут она
заговорила.
     Я умираю, дети мои. Как только испущу дух,  положите  меня
на подстилку из травы гуавирами и подожгите. Тогда увидите, что
из меня получится.
     Бедная мамочка! пожалел женщину младший из сыновей. Но что
мы могли  еще  сделать?  Ведь она сама собиралась убить нас, да
вдобавок с®ела отца!
     Прошло немало времени, прежде  чем  женщина  действительно
умерла.  Однако  дети  не  решались  подойти ближе и продолжала
стрелять. Наконец, старший велел им остановиться.
     Помоги мне вынуть ее, скомандовал он, и сразу  тащите  вон
туда, видите, где трава гуавирами растет!
     Потребовалось   немало  труда,  чтобы  сжечь  тело  дотла.
Мальчики стояли у пылающего костра и сокрушались.
     Как все же жалко, говорили они, родная мать! Никогда бы ее
не убили, не превратись она в нечто странное. Отца нас лишила!
     Когда братья возвращались в деревню, их сверстники кричали
им вслед:
     Смотрите, эти  трое  убили  мать,  а  теперь  идут  домой,
смотрите на них!
     Весь  остаток  дня  братья срезали тростник и делали новые
стрелы.
     Вскоре они посетили место  сожжения  матери.  Там  выросло
необычное  пахучее растение табак. Они попробовали его закурить
и почувствовали тошноту, но вскоре привыкли и дым стал им  даже
нравиться.  Насушив  табачных  листьев,  мальчики отправились в
деревню. Навстречу вышел старик с трубкой в руке.
     Закурить не найдется? спросил он.
     Братья дали ему листьев, старик вдохнул дым и тут же упал,
потеряв сознание.
     Ох, и крепок же этот табак! восхищались люди.
     Каждый мужчина получил долю курева.
     На следующий день, захватив охапки  приготовленных  стрел,
мальчики  вышли  на  ровное место и нацелили луки вверх. Первая
стрела вернулась назад, но уже  следующая  впилась  в  небесный
свод.  Стрелы,  пущенные  ей  вслед,  застревали в конце одна у
другой, образовав цепочку, свисающую  до  земли.  Первым  полез
младший  брат, за ним остальные. Крепкой была та цепь, сильными
те шаманы! Вот и небо. Братья зашагали по ровному  полю,  затем
выбрались  на дорогу и пошли мимо посевов кукурузы и огородов с
дынями, прямо в селение людей-птиц.
     Смотрите, кто к нам явился! говорили высыпавшие  навстречу
жители. Ведь это те самые знаменитые мальчики, убившие мать!
     Братья  потом  лишь  один  единственный  раз спускались на
землю  посмотреть,  хорошо  ли  растет  табак.  Больше  они  не
возвращались,  оставшись  на  небе. Это были древние люди, люди
ушедшего времени. Вот, я дошел до конца.


        81. Любитель детей


     В зарослях около берега жил индеец. Мимо его дома мало кто
проходил главным образом бедняки, собирающие дикие фрукты.
     Человек этот имел обыкновение ловить детей и  поедать  их.
Головы  насаживал  на  колья  и  расставлял в разных местах под
деревьями,  на  пляже  у  моря,   в   дюнах.   Однажды   поймал
собственного  племянника  и его тоже скушал. Брат людоеда пошел
по следам и застал  этого  человека  спящим.  Он  всегда  спал,
наевшись детского мяса.
     Вот  кто  любитель  человечины! сказал брат. И ведь многих
уже сожрал!
     Поймали его, накинув сонному на шею  петлю.  Человек  этот
был  силы  недюжинной и когда вскочил, отчаянно отбивался, но с
веревкой на шее ему некуда было деться.
     Его убили. Умер он потому, что детей ел. Теперь покойником
стал.  Потом  люди  пошли  посмотреть,  что   он   там   кушал.
Действительно,  вокруг  дома  повсюду торчали на кольях головы.
Случилось это в Полосю, к северу от Кохоро.
     Его хотели хоронить, но он ожил. Тогда  его  разрезали  на
мелкие   части,  разбросав  их  в  разные  стороны.  Все  члены
разрубили пополам, даже голову.
     Тогда он окончательно умер.


        82. И никто не узнал


     В одном селении варили  пиво.  Народ  собрался  из  разных
мест: пили, плясали, пели.
     Настала ночь. Люди устали.
     Пора  домой,  решили  двое  мужчин  и отправились по тропе
через лес.
     Дорогой они нагнали  одинокого  путника,  жителя  соседней
деревни.  Слово  за  слово поссорились, потом начали драться. У
этих двоих была с собой дубинка. Ею противнику  снесли  лицевую
часть  черепа.  Кусочек  мяса  около  левого  глаза даже совсем
отвалился.
     Что будем делать? спросил один  из  мужчин  другого.  Куда
денем труп? Вождь узнает нам не поздоровится.
     Можно,  конечно,  зарыть, ответил другой, но ведь отроют и
сразу поймут, что человека  убили;  след  от  такого  удара  не
скроешь.
     Может, с®едим его? решили они под конец.
     Развели огонь, зажарили мясо и с®ели.
     А вождь об убийстве так никогда и не услышал.
     Мне об этом отец рассказывал, он знает все доподлинно.


        83. Водопад


     У  индейцев племени иранше есть бамбуковые флейты, которые
женщинам видеть запрещено. Мужчины играют на них, закрывшись  в
специальной   хижине,  либо  где-нибудь  от  деревни  подальше.
Полезно играть на краю поля,  так  как  звуки  музыки  помогают
кукурузе  расти.  Если  женщина  увидела флейту, ее добивают до
смерти палками.
     Один человек собрал соседей помочь расчистить участок  под
огород.    Мужчины    взяли   с   собой   флейты,   намереваясь
потренироваться  в  игре.   Маленький   сын   хозяина   участка
отправился  вместе  с  отцом.  В полдень стало жарко, лесорубов
мучила жажда.
     Слушай, сынок,  крикнул  отец,  сбегай,  узнай  у  матери,
готово ли пиво!
     Не  дождавшись  возвращения  мальчика,  отец  пошел за ним
следом. Уже издали услышал он голос сына.
     Как там пиво, спрашивал тот у матери, а то мужчины в  лесу
страшно голодны?
     Войдя  в  дом, отец сбил мальчика с ног и с размаху ударил
его.
     Ты что, одурел? закричала жена.
     Извини, ответил ей муж, у меня в голове совсем помутилось,
твое пиво какое-то скверное, отравился, похоже.
     Вернувшись к товарищам, индеец об®явил:
     Сын мой рассказал дома, будто мы  здесь  голодаем.  Я  его
собираюсь убить. Если хотите, то можете его потом с®есть!
     В ответ мужчины разожгли огромный костер и стали поджидать
мальчика.
     А костер зачем? спросил тот, подходя.
     Видишь  ли,  дружок,  ответил  отец, мы тут зайца-агути из
норы выволокли, сейчас его жарить станем. Иди-ка сюда, поищу  у
тебя в волосах, а то вши, наверное,
     замучили!
     Слезы  закапали  из глаз у индейца, когда он склонился над
ребенком.
     Что это капает? спросил мальчик.
     Жарко, пот капает, отвечал отец, хватая сына и бросая  его
в огонь.
     Другие  индейцы  тут же прижали мальчика рогатиной и стали
ждать, пока он зажарится. Решив, что мясо готово, они  отрезали
одну  руку и передали отцу. Остальные части жаркого положили на
землю на широкий пальмовый лист. Вскоре  от  мальчика  остались
только дочиста обглоданные косточки.
     После обеда индеец принес домой руку сына.
     Наши  там  зайца-агути  зажарили, вот твоя доля, сказал он
жене и зашагал назад в лес.
     Но мать было не обмануть! Сообразив,  что  случилось,  она
взяла мужнины лук и стрелы и побежала к подругам.
     Мужчины  убили моего сына, кричала она, давайте в отместку
пойдемте смотреть на священные флейты!
     Женщины вооружились. В  это  время  на  тропе,  ведущей  в
деревню,  показались мужчины. Впереди шел отец убитого мальчика
с флейтой в руке. Увидя женщин, мужчины словно окаменели.  Жены
перестреляли их всех без труда.
     А теперь, об®явила мать мальчика, станем подниматься вверх
по течению  рек,  пусть  каждый  выберет себе ту реку, какая ей
больше понравиться!
     Захватив с  собой  сковородки,  чтобы  было  на  чем  печь
лепешки,  и  веера раздувать огонь, женщины пустились в далекий
путь.
     На ночлег они всегда останавливались на речном  берегу,  а
спать  ложились,  подложив под себя широкие листья. Утром такие
листья превращались в речной перекат, веера в круглые  камни  а
сковородки  в  длинные  камни. Однажды женщины устроили большую
стоянку. Брошенных листьев скопилось так много, что они  совсем
запрудили реку, образовав большой водопад на реке Кравари.


        84. Водяные люди


     Деревня  тех,  кто  называл себя майхака, стояла на берегу
речки  Кайтиту.  Однажды  майхака  устроили   праздник,   с®ели
родственников   мальчика  по  имени  Яналорэ  и  приняли  облик
с®еденных.  Мужчины  танцевали,  нацепив  на  себя  браслеты  и
ожерелья из хвостов броненосцев, а потом взяли священные флейты
и стали играть на них.
     Женщины  о таких флейтах ничего знать не должны. Того, кто
опишет им, как выглядят инструменты, ждет смерть.
     Яналорэ надоело сидеть дома.
     Схожу к отцу, посмотрю как мои дяди на  священных  флейтах
играют, сказал он матери.
     Оставайся здесь! возразила мать.
     Яналорэ  все  же вышел. Он увидел как люди пляшут и играют
на  флейтах,  он  принял  танцующих  за  своих   родственников.
Насмотревшись, Яналорэ вернулся домой.
     На чьей флейте они там играют? спросила мать.
     На  нашей,  мама, на той самой, что разрисована красными и
белыми узорами.
     Бразильский заяц-агути, живший под крышей  дома,  как  раз
спаривался  со  своей  женой. Услышав ответ Яналорэ, он оставил
супругу и побежал жаловаться мужчинам:
     Хватит  петь  и  играть!  Яналорэ  рассказал  матери,  как
выглядят священные флейты!
     Веселье сразу же прекратилось, мужчины разошлись.
     На  следующий  день, когда мать Яналорэ пекла лепешки, муж
подошел и сказал:
     Вчера наш сын совершил  непростительную  ошибку.  Придется
отдать его майхака, пусть с®едят.
     Это  верно, отвечала жена, иначе майхака нас самих сожрут.
Только сохрани для меня, пожалуйста, его браслеты, сделанные из
хвоста броненосца.
     Отец Яналорэ принялся плести клетку из прутьев, а  друзьям
велел  развести  огонь  внутри  хижины, где хранились священные
флейты. Потом поднялся,  попросил  майхака  доделать  клетку  и
позвал сына:
     Иди ко мне, сыночек, я у тебя вшей в голове поищу!
     Яналорэ  сел  перед  отцом  и  тот  стал вынимать вшей. От
жалости к мальчику он то и дело ронял слезу ему на голову.
     Что это? спрашивал сын.
     Да так, капли пота.
     Эй,  клетка  и  костер  готовы!  об®явили  в  этот  момент
майхака.
     Пойдем,  сынок,  попробуем, что там за клетка, позвал сына
отец.
     Яналорэ забрался в клетку. Майхака закрыли ее,  отнесли  в
дом  священных  флейт и поставили на костер. Как только мальчик
зажарился, его тут же с®ели.
     Рассказывают,  правда,  и  немного  иначе:  будто  майхака
сделали   в   доме   священных  флейт  каменную  печь  с  двумя
отверстиями. В одно  запихали  живого  Яналорэ,  а  из  другого
вынули уже хорошенько прожаренного.
     Украшения  сына отец, как и обещал, отнес жене. Мать взяла
сосудик из тыквы, положила в него браслеты  и  убрала  подальше
под крышу, где на помосте хранился
     разный хлам.
     На  следующий  день  все  пошли  на  охоту  добыть  мясо к
очередному празднику. Мальчик по  имени  Кьявре  и  девочка  по
имени  Зареро  отправились  тоже.  Охотничий  лагерь  разбили в
верховьях Обезьяньей реки. Неподалеку дотуда  расположено,  как
известно,  озеро  Водяных Людей. На дне его Калайтеве подошел к
Куйматихоло и сказал:
     Ты знаешь, что майхака  устроили  праздник,  а  брат  твой
Яналорэ  разболтал  женщинам,  как  выглядят  священные флейты?
Яналорэ за это убили, а его браслеты мать спрятала в  тыквенный
сосудик  и  оставила  на  помосте  под  крышей.  Можешь сходить
посмотреть.
     Куйматихоло принял облик обычной женщины и  явился  в  дом
родителей Яналорэ.
     Можно  я  у вас немного муки возьму попросила женщина, она
ведь, кажется, под крышей хранится?
     Забравшись на помост, женщина разыскала  сосудик,  забрала
браслеты и отнесла Калайтеве на дно озера.
     Действительно,  брата  убили,  подтвердила  она.  Ты вождь
водяного народа должен отомстить за смерть!
     Не беспокойся, я отомщу!
     Но только послушай:  майхака  сейчас  не  в  селении,  они
охотятся в верховьях Обезьяньей реки.
     На  следующий день охотники вышли из лагеря, рассеялись по
саванне и подожгли сухую траву,  чтобы  вспугнуть  спрятавшихся
животных.  В лагере остались только Кьявре и Зареро. Вскоре они
услышали странные  звуки,  напоминавшие  крик  лесного  петушка
тинаму:
     "Хо...  хо...  хо...".  Потом  "Сви... сви... сви...ТУРУРУ
туруру..."
     Звуки раздавались все ближе.  Было  в  этом  крике  что-тс
тревожное.
     Это не тинаму! решили дети. Забравшись на макушку высокого
дерева,  они  увидели.  что к лагерю приближается Калайтеве. Он
подошел ж оставленным охотниками гамакам и сосчитал  их.  Чтобы
не  сбиться,  Калайтеве  привязал  к  каждому  уже сосчитанному
кусочек лыка, содранного со ствола пальмы. На земле он  заметил
веревку  с  узлами.  Индейцы  пареси  и  сейчас  вяжут  узлы на
веревке, готовясь к празднику: сколько  осталось  дней  столько
узлов, последний развязывают в день праздника. Осмотрев веревку
и  гамаки,  Калайтеве  разузнал  все,  что  хотел, и вернулся в
озеро.
     Зачем он считал узелки? недоумевали Кьявре и Зареро.
     Когда  мужчины,  нагруженные  богатой  добычей,  пришли  с
охоты,  дети  рассказали,  что они видели, сидя на деревьях. Но
Кьявре и Зареро никто не поверил.
     Не первый раз мы охотимся в верховьях Обезьяньей реки, уже
деды наши гоняли здесь дичь, и никогда  никаких  водяных  людей
никто не встречал!
     Скорее уйдемте отсюда! не унимались дети.
     Если  вы так боитесь, то можете уходить, разрешил мальчику
с девочкой их отец. Я провожу их немного, об®явил он товарищам.
Дальше сами доберутся.
     Между тем  Калайеве  созвал  обитателей  озера  и  сообщил
результаты  своих  наблюдений в охотничьем лагере. Вскоре он во
главе отборного отряда двигался к верховьям Обезьяньей реки.  В
это же время Кьявре и Зареро уже шли по дороге в деревню. Когда
до них донеслись вопли и крики, дети ускорили шаг.
     Это  вернулся тот страшный человек, что тогда приходил, он
на наших теперь напал! предупредили они отца.
     Не говорите глупостей! Это охотники кушают потроха, вот  и
развопились  от радости, возразил индеец. Вы дальше сами идите,
до дому недалеко, а я вернусь, возьму нашу долю мяса.
     Набив животы человечиной, Калайтеве  и  его  водяные  люди
начали  сравнивать  число  убитых  охотников  с числом гамаков.
Вскоре они обнаружили, что троих обитателей лагеря не  достает.
Калайтеве  прислушался. Звук приближающихся шагов оповестил его
о приближении отца Кьявре и Зареро. Едва тот вышел из зарослей,
как его схватили и тоже с®ели.  Детишек  Калайтеве  нагнал  без
труда и принес к реке Сакри, где сейчас Красивый порог.
     Ты, Зареро, об®явил он, станешь предводительницей водяного
народа на этом пороге.
     Нет, я здесь не останусь, потому что здешний водяной народ
людей кушает.
     Хорошо,  пусть  Кьявре  останется,  а  ты  будешь  жить на
порогах Утиарити.
     Кьявре и Зареро и  поныне  хозяйничают  на  этих  порогах.
Между  тем  водяные люди приняли облик всех тех мужчин, которых
они убили, погрузили жареное  мясо  на  специальные  носилки  и
понес