же угли остыли. К  счастью,  он  вспомнил,  что
проходя по лесу, видел в отдалении струйку дыма - примерно там,
где над деревьями возвышалась скала. Теперь он заспешил  в  том
направлении, надеясь раздобыть головешку.
     Вот  и  скала,  в  ней  пещера. У костра дремлет старушка.
Опасаясь  разбудить  спящую,  индеец  приблизился.  Костер  был
сложен  из  человеческих костей. Взяв две из них в руки, глухой
бросился прочь, но не прошел и ста шагов, как кости погасли. Он
повернул назад, но теперь старуха проснулась.
     --  Зачем  ты  сюда  явился?  --  процедила она неожиданно
злобно.
     -- Мне бы огня, а то наш погас, -- ответил индеец.
     --  А  ты  не  смеялся над мертвыми обезьянами? -- перешла
старушка на шепот. Она отвернулась, так  что  глухой  не  сразу
понял  вопрос,  догадаться  о  смысле которого он мог только по
движению губ.
     --  Нет, нет, я не смеялся, я рассердился, сбежал от них в
лес, -- лепетал он.
     --  Знаю,  знаю, - успокоилась ведьма. -- а теперь слушай:
сейчас к вам на стойбище сыночки мои придут, хури-хури. Ты  как
пойдешь  туда,  спрячься  в  какой-нибудь  яме,  чтобы  тебя не
заметили!
     Глухой  послушался.  В  полночь задул ветер, грянул гром и
продолжал  грохотать  не  переставая.  Из   зарослей   выбежали
хури-хури, громко и бодро крича:
     -- Хури-хури-хури-хури!
     Они подбежали к спящим, вырвали им глаза и скрылись так же
внезапно, как появились.
     Утром  человек  выбрался  из  укрытия.  Слепые  беспомощно
толкались, падали и просили отвести их домой. Глухой связал  их
веревкой  и  повел  к  обрыву  над  озером, что у подножья горы
Сумако.
     --  А  теперь  перед  вами  канава,  все разом -- прыг! --
скомандовал он. Слепые кувырком полетели в воду и  превратились
в лягушек.
     Через  некоторое  время  после  того,  как  случилась  эта
история, охотники проходили мимо старого дуплистого дерева.
     -- Хури-хури-хури-хури! -- послышалось из дума.
     Индейцы  кинулись  собирать  хворост.  Обложив  валежником
ствол  и  насыпав  поверх  жгучего  перца,   подпустили   огня.
Задыхаясь  и кашляя, хури-хури вылезли наружу и падали в пламя.
Тех,  кто  корчился  дольше  других,  добивали  палками.  Вдруг
появилась  девушка  хури-хури  с  необычно  светлой  кожей. Она
сумела  забраться  по  стволу  вверх  и,  вцепившись  в  ветки,
принялась  молить  о пощаде; говорила, будто никого еще в жизни
не убивала. Нашелся холостяк, который привел ее к себе  в  дом.
Из этого вышло мало хорошего. Молодая жена завела такой обычай:
подзовет какого-нибудь мальчика, якобы, поискать у него вшей  в
волосах,  а  сама  возьмет  и  задушит, а мозг высосет. В конце
концов она и у мужа высосала мозг и убежала в лес.  Там  у  нее
родился  сын.  Эта  парочка  произвела на свет новых хури-хури,
расплодившихся взамен прежних.

        7. Горшок с мясом

     Если  стрелы  индейца  из  племени карихона не смочены дом
кураре, ему лучше вовсе не думать об охоте  на  обезьян.  Между
тем  в  одной  деревне  запас  кураре  иссяк. решили немедленно
отправиться за ядом. Идти вызвалось человек пятьдесят.
     -- Ты тоже пойдешь! - велел один из воинов пленнику, много
лет назад захваченному при набеге на деревню племени уитото, да
так и оставшемуся с карихона.
     --  Надеюсь  ты  помнишь,  собака,  что мясная пища не для
рабов! Это я к тому, что придется тебе  готовить!  --  об®яснил
воин, ухмыльнувшись.
     Много ли отравы достали индейцы, где и как ее раздобыли --
об этом в точности не известно.  Но  только  на  обратном  пути
предводитель отряда начал подумывать, что не худо бы настрелять
дичи  --  запасы  все  давно  с®едены.  Остановились,   выбрали
желающего  и  велели  ему быстрее бежать вперед, да постараться
добыть тапира.
     --  Дом  уже  близко,  -- предложил кто-то, -- пусть сразу
несет мясо в деревню, а нам оставит  только  сердце,  печень  и
легкие.
     На  том  и  порешили, и охотник заспешил по тропе. К концу
следующего дня индейцы вышли к берегу речки.
     --   Смотрите,   наш   друг   не  подвел  нас!  --  указал
предводитель на веревку, один  конец  который  был  привязан  к
корню дерева, а другой уходил в воду.
     Подойдя  ближе, охотники увидели на конце веревки какие-то
потроха.
     Люди  повеселели,  побросали  вещи  на  прибрежный  песок,
бросились разводить костер. Вскоре пленник уже  снимал  пену  с
закипевшего бульона.
     -- Буль-буль-буль, буль-буль-буль! - пел горшок с мясом, а
повару почему-то слышалось:
     -- Отведай меня, отведай меня!
     Впрочем  на  языке  карихона  эти  слова плохо отличимы от
бульканья. И тут пленника  осенило:  горшок  хочет,  чтобы  он,
повар,  выпил  хотя  бы отвар, раз уж мясо рабам заповедано. Но
почему? Да потому, что в горшке,  вероятно,  вовсе  не  потроха
тапира, убитого ушедшим вперед товарищем, а что-то иное.
     --  Эй, нельзя это есть, выбросим, а еще лучше пусть так и
варится, да только без нас! -- пытался образумить слуга хозяев.
     Куда там! Его чуть не утопили, обвинив в нежелании кормить
народ. В смущенье и страхе повар пригласил охотников к трапезе.
Он  до  последней  минуты  надеялся,  что сопровождавший группу
пятилетний  мальчик,  его   добрый   приятель,   останется   не
накормленным.  Но  мальчика разбудили и тот не успокоился, пока
не получил своей доли. Все, что мог сделать повар, это отрезать
любимцу кусочек поменьше да похуже.
     Опасения  повара оправдались сразу же после ужина. Отведав
мяса, охотники  валились  на  песок  один  за  другим,  засыпая
мертвецким  сном.  Повар тянул их за волосы, щипал, щекотал, но
те даже не шевелились. Между тем из лесу послышался  отдаленный
невнятный шум, а затем и могучее:
     -- Оооох! Оооох!
     Повар  едва  успел  положить  спящего  мальчика  на  крышу
навеса,  построенного  индейцами   для   ночлега,   как   ветви
раздвинулись  и  из лесу вышли два человекоподобных чудовища. У
одного спереди сияла широкая окровавленная дыра.
     --  Смотри, старуха, вот кто с®ел мои потроха, - обратился
демон к жене.
     Он  обошел  лежавшие  на песке тела и вырвал спящим глаза.
Потом запихал их к себе в рану и  из  глаз  образовалась  новая
печень.
     --  Кусочка  не  хватает,  однако!  -- пробормотал демон и
принялся шарить взглядом по навесу.
     --  Вот  теперь  порядок!  --  заметил  он,  запуская свои
корявые пальцы ребенку в лицо. Жена демона  между  тем  срезала
спящим  мясо  с голеней - с тех пор у людей на этих местах одна
кожа да кости. Закончив дело, чудовища скрылись в лесу, а повар
просидел в кустах до рассвета.
     Утром   проснулись.  Повар  попытался  вставить  в  пустые
глазницы орехи пальм мильпесо, но те не подошли по  размеру.  А
вот  плоды  под  названием "кабаний глаз" пришлись впору. И все
было бы хорошо, если б, добравшись до дому, индейцы  не  начали
неумолимо  превращаться  в  диких  свиней, точнее в пекари - их
американских сородичей. Встав на четвереньки и  громко  хрюкая,
полсотни бывших охотников принялись разорять огород и подрывать
столбы, которые поддерживали крыши жилищ.  Корзины,  в  которых
несли  кураре,  превратились  в  больших  муравьедов, а духовые
ружья - в змей. Индейцы, остававшиеся в селении,  убили  одного
пекари,  а  остальные  убежали  вниз  по течению реки туда, где
сейчас Бразилия.
     От   тех   прежних   пекари   произошли  нынешние.  Однако
рассказывают, что в Бразилии встречаются такие пекари,  которые
от  пояса  до головы - свиньи, а ниже пояса - люди, без шерсти.
Очень свирепые.

        8. Смерть Сейсквисбуче

     Отцы-первопредки для того и создали женщину Янтауки, чтобы
уничтожить Сейсквисбуче, который убил своего отца и жил  с  его
сестрой.
     Вообще-то  Сейсквисбуче  выдал  сестру  замуж  за  мудрого
Нунулу, но все это была лишь уловка. Когда  Нунула  переехал  к
жене,   Сейсквисбуче  замучил  его  разной  работой  --то  храм
строить, то сеять, то на охоту идти; зато к жене он его  так  и
не  подпустил.  И  это  понятно,  раз  Сейсквисбуче  сам  с нею
постоянно совокуплялся. Когда  Нунула  завел  о  том  разговор,
Сейсквисбуче  ответил,  что  ходит  к  сестре просто поболтать,
Нунулу он между тем задумал убить.
     Однажды  Нунула пошел к реке и забрался на скалу. Появился
Сейсквисбуче. Нунула --  в  воду,  под  скалу,  а  Сейсквисбуче
схватил  здоровенный  кол  и стал тыкать им туда, где спрятался
Нунула. У Нунулы был  волшебный  камень,  способный  окрашивать
воду  в цвет крови. Сейск- висбуче увидел, что вода покраснела,
и удовлетворенный, ушел.
     В  течение семи лет Сейсквисбуче был жрецом в храме. И вот
он почувствовал, будто что-то произошло и велел слуге разузнать
новости.
     Слуга   вернулся  с  известием,  что  на  холме  появилась
неизвестная красавица в чистых белых одеждах.  Она  была  очень
большая  и толстая, а подослал ее Нунула, слепив из семи женщин
одну.  Этого  Сейсквисбуче,   конечно,   не   знал.   Красавица
спустилась с -Холма и говорит:
     -- Ищу какого-нибудь жреца!
     --  Я  тоже жрец, -- отвечает Сейсквисбуче, -- у меня есть
свой храм, свои слуги. Видно, ты меня ищешь!
     Он  привел  женщину  к  себе,  а  другим  запретил  с  нем
встречаться. Из-за своих необычных размеров  женщина  не  могла
войти  в храм через дверь. Пришлось разобрать часть стены. Если
она садилась, подставляли четыре скамьи, да и  то  не  хватало.
Сейсквисбуче  имел  много  жен-тараканих. Теперь он их прогнал,
хотя и одарил на прощание и даже  сказал,  что  они  все  очень
хорошенькие.  Только  двоих  прежних  жен Сейсквисбуче оставил,
чтобы стирать одежду и прибирать.
     У  толстой  женщины  были густые длинные волосы. Когда она
ими трясла, на  землю  сыпались  бананы,  фасоль  и  кукурузные
зерна.  "Это  прекрасно,  -- размышлял Сейсквисбуче, -- что она
сама себя кормит: мне на поле ходить не надо".
     Однажды жена сказала:
     --  Дома  я  ела мясо каждый день. Если не хочешь, чтобы я
ушла, корми меня тоже мясом.
     Сейсквисбуче пошел и поставил капкан, поймал двуутробку.
     -- Не снимай с меня шкуры, -- заявила зверюшка, -- а опали
чуть-чуть, вынь потроха и зарой,  однако,  не  глубоко.  Сердце
вынимать не надо.
     Сейсквисбуче  послушался, но в результате двуутробка ожила
и убежала. Он схватил ее  за  хвост,  но  лишь  содрал  шерсть,
поэтому  хвост  у  опоссума  до сих пор голый. Охотник вернулся
домой с пустыми руками.
     -- Я ухожу, - об®явила жена.
     -- И   я  с  тобой! - возразил Сейсквисбуче. - Что понесем
тестю в подарок?
     -- Бусы и резную скамью.
     Спустились в ущелье.
     -- Пойду выкупаюсь, не смотри на меня, -- сказала жена.
     Сейсквисбуче отвернулся. Раздался свист.
     -- Не слушай! -- сказала жена.
     В этот момент от  нее  отделилась  первая  женщина.  Снова
свист -- отделилась вторая. И так шесть женщин ушли, а осталась
седьмая - самого обыкновенного вида.
     -- Что  случилось,  почему  ты  такая  тощая!  -  изумился
Сейсквисбуче.
     Не сказав ни слова в ответ, жена побежала вверх по склону.
Муж схватился за свой посох и упал. Стал искать одежду жены  --
она  превратилась в камень. Он чувствовал, что с каждой минутой
теряет силы.
     Настала ночь,  у  Сейсквисбуче  распухли  яички.  Он  стал
плакать, звал своих жен-тараканих, просил отнести его в храм.
     Его   отнесли   в   храм   и   оставили   там.  Лишь  одна
жена-тараканиха не покинула мужа. Вскоре Сейсквисбучс сделалось
совсем плохо. Он развалился на части и умер. Следующей ночью  в
храм  пришли разные звери: псы, лесные коты, пумы и ягуары. Они
стали грызться между собой, натыкались друг на друга и дрались,
лизали кровь.
     Кровь  начала  заполнять   внутренности   храма,   женщине
пришлось  забраться под самую крышу. С собой она захватила семь
больших морских раковин. Всякий раз,  когда  звери  вынюхивали,
что  вверху  на  помосте  кто-то  сидит,  женщина  бросала вниз
раковину  и  на  некоторое  время  о  ней  забывали.  Последнюю
раковину она уронила под утро.
     Возня  и  шум  стихли, стало светло, женщина спустилась на
землю. На полу была заметна одна единственная  капелька  крови,
да виднелись следы диких зверей. Так не стало Сейсквисбуче.


        9. Лесоруб


     Молодой парень рубил деревья, расчищая участок под огород.
А лягушка кричала:
     -- Ибух-бух-бух-бух!
     Человек возьми да скажи:
     -- Может,  ты  подойдешь,  займемся  с  тобой кое-чем? Как
только он это произнес, буханье смолкло. Некоторое время только
удары топора  нарушали  тишину,  а  потом  послышались  шаги  и
появилась  красавица:  зубы  черные  (это  она  красящие листья
жевала), а лицо красное, густо намазанное ярким соком ачиоте. В
те времена женщины красились не меньше нынешних. "Вот случай  -
какая девушка!" - подумал индеец.
     -- Ты зачем меня звал? -- спросила красавица.
     -- Да  просто, не знаю..., -- попытался парень оправься но
произнесенные слова пришлось повторить.
     -- И чем же таким  должны  мы  с  тобой  заняться?  --  не
отставала девушка.
     В ответ лесоруб обхватил ее руками и начал ласкать.
     -- Ты  такая  симпатичная  девчушка!  - шептал он, обнимая
красавицу все сильней.
     -- Ладно,  давай!  --  заторопила  вдруг  девушка  и   они
повалились  прямо  на  землю.  Однако  индеец  ничего не смог и
совсем растерялся: у его подруги не было того, что есть у  всех
наших женщин.
     -- Ах,  обманул  меня,  зря  позвал! - пришла незнакомка в
ярость.
     Вскочив, она ударила  юношу  ногой  в  пах  и  скрылась  в
зарослях.  А  мужской  орган  у  индейца начал от удара расти и
сделался таким длинным,  что  нельзя  шагу  ступить.  Парень  в
отчаянии заплакал, но тут подошел Уанкани.
     -- Что с тобой, братец? -- спросил он.
     -- Да  вот  такая  напасть,  --  об®яснил индеец, -- и все
из-за нее, лягушки!
     -- Не беда, сейчас я тебя вылечу! - рассмеялся Уанкани.
     Он принялся быстро рубить пенис ножом, оставив  напоследок
кусок  ровно  такой  длины,  какую  этот  орган  имеет сейчас у
мужчин. Отрезанное Уанкани собрал в корзину,  отнес  к  себе  в
лодку  и  поплыл по рекам и озерам, разбрасывая куски направо и
налево. Все, что было на дне корзины, он высыпал разом в  озеро
Кулин  -  ох, там и змей до сих пор! Говорят, среди них плавает
сама Змеиная  Мать.  Через  озеро  мостик  есть.  Опытные  люди
переходят  его  невредимыми,  хоть  мост и качается, а если кто
идет в первый раз, то чаще всего удержаться не может и падает в
воду - змеям  на  обед.  Кто  хочет  проверить,  пусть  возьмет
деревяшку,  натрет  своим потом, привяжет веревку и забросит до
середины озера. Змея  ее  сразу  хвать!  А  как  отрыгнет,  так
деревяшка вся склизкая.
     Все  змеи  появились по вине женщины-лягушки. Раньше их не
было.


        10. Камни


     Морская чайка  давно  уже  овдовела,  но  у  нее  подросла
прелестная  дочь.  Коршун влюбился в обеих женщин и привел их к
себе. Так они зажили - коршун и его две жены.
     У коршуна  были  замечательные  руки,  особенно  когда  он
брался   за  изготовление  костяных  гарпунов.  Прохожие  часто
видели, как он сидит на бугре и мастерит  гарпун.  Когда  чайка
отправлялась  на  лодке  за  рыбой  и  крабами,  муж  ее обычно
сопровождал. А младшая жена оставалась дома.
     Два брата-баклана влюбились в нее. Однажды, когда коршун с
чайкой ушли, братья незаметно подкрались к  хижине.  Они  вошли
внутрь  и  застали  молодую  женщину в одиночестве. Речь гостей
становилась все более бесцеремонной и в конце концов оба  прямо
потребовали,   чтобы   женщина  легла  с  ними.  Та  возмущенно
отказалась. Зная, что скоро должны появиться  коршун  и  чайка,
бакланы  ушли. Однако они твердо решили сломить волю женщины --
пусть даже силой. Если же удовлетворить свои  желания  все-таки
не удастся, бакланы договорились жестоко отомстить строптивице.
     Как  только  женщина  снова осталась одна, бакланы явились
опять.
     -- Ты ляжешь с нами здесь или нет? -- спросил один из  них
грубо.
     -- Противный кривоглазый баклан! -- прозвучало в ответ.
     Это гостя обидело. Баклан уселся лицом к очагу. Он нащупал
ногой маленький продолговатый камешек и подтолкнул его в жар.
     -- Ладно,  --  повел  свою речь второй брат. -- Если ты не
согласишься добром, мы попросту уведем тебя силой.
     -- Нет, не хочу, тебя тоже не хочу! -- закричала  женщину.
-- Кривоглазый баклан, убирайся вон!
     Тогда  второй  баклан  повалил  женщину на пол и развел ей
ноги, а первый выхватил раскаленный камень из очага  и  засунул
его ей во влагалище, будто это был пенис. Женщина умерла.
     -- Не  хотела нам уступить, -- промолвили братья, -- так и
женой коршуна тебе тоже не быть!
     Они покрыли труп шкурами и покинули хижину. По  дороге  им
навстречу  попалась  возвращавшаяся домой чайка. Завидя ее, оба
баклана напустили на себя серьезный вид.
     -- Что вы такие мрачные и печальные? - спросила женщина.
     -- Мы только что были около вашей хижины, хотели навестить
твою дочь. Так вот что: держи ее для себя, а у нас она  никаких
желаний  не  вызывает.  Мы  с  ней хотели развлечься, а она нас
отвергла, никакого дела с нами не захотела  иметь.  Ну,  пусть,
пусть  она так при тебе и останется! А мы к твоей хижине больше
не подойдем, искать дочь твою не станем!
     У чайки возникло страшное подозрение, что бакланы  сделали
что-то   нехорошее  --может  быть,  даже  убили  ее  дочь.  Она
оттолкнула человека от берега и вскоре приплыла к дому.
     -- Неси корзины! - крикнула она дочери. -- У  меня  полная
лодка крабов и ракушек!
     Однако  никто  не  появился. Войдя в хижину, чайка увидела
дочь на постели - казалось, она спала, закрывшись шкурами.
     -- Ты поднимешься когда-нибудь, лентяйка! --  рассердилась
мать. -- Сколько можно дрыхнуть!
     Чайка потянула за конец шкуры, но молодая женщина так и не
шевельнулась.  Тогда  она сдернула все покрывала и увидела, что
дочь мертва. Изо рта у лежащей тянулась чуть  заметная  струйка
дыма  -  камень  в  ее  лоне  все  еще  оставался  горяч. Чайка
бросилась на пол и зарыдала.
     Бакланы дошли тем временем  до  бугра,  на  котором  сидел
коршун, занятый своим ремеслом.
     -- Эй,  ты!  --  крикнули братья. -- Мы как раз заходили к
твоей младшей жене. Выпроводила нас равнодушно вон! Да нам  она
больше и не нужна: она ведь твоя, а не наша!
     Потом  они подошли и трахнули коршуна дубинкой по голове -
та у него до сих пор плоская. Коршун бросился  к  дому.  Старая
чайка  горько  рыдала, вокруг голосили соседки. Они уже знали о
происшедшем.
     У чайки было немало родственников, друзей и знакомых.  Все
они  собрались  на  поминки.  Оба  убийцы  тоже  пришли, однако
остановились поодаль, забравшись  на  скалу  Лашавайя,  что  на
западном   берегу   острова   Хосте.   Увидев  бакланов,  толпа
заволновалась. Мужчины  достали  пращи,  но  братья  находились
чересчур  далеко, чтобы достать их камнем. А маленького колибри
среди пришедших на  поминках  не  было.  Между  тем  именно  он
пользовался репутацией лучшего пращника, хотя глядя со стороны,
колибри  и  мужчиной-то  назвать  трудно - внешность совершенно
плюгавенькая. Теперь одни стали кричать,  что  надо  немедленно
звать  колибри,  другие  -  что это бессмысленно. Если здоровым
мужчинам не докинуть камень, то куда уж подобному коротышке.  В
конце  концов за колибри послали - уж очень всех возмущало, что
некому сбить камнем бакланов.
     Колибри явился, хотя и со значительным опозданием. Дорогой
он постоянно тренировался в  метании  камней.  Пущенный  на  юг
упал,   отколов  остров  Наварино  от  острова  Хосте.  Камень,
брошенный к западу, пробил северо-западный рукав Канала  Бигля.
И  так  он бросал и бросал, пока вся южная оконечность Огненной
Земли не оказалась перерезана проливами  и  заливами.  Наконец,
колибри  добрался  до  места  и  здесь  узнал, зачем его звали.
Многие стали смеяться, что такой крошк