асто  встречались,  проводили
вместе вечера, но - не  более.  Любая  его  попытка  форсировать  события,
привести дело к логическому развитию и соответствующему результату, вплоть
до свадьбы, наталкивалась на неявное, но твердое сопротивление. А тут  еще
этот Новиков возникает  то  и  дело,  со  всей  его  раздражающей  манерой
иронизировать, затевать споры...
     Промелькнули за окнами фермы  Крымского  моста,  и  Берестин  вовремя
свернул налево, хоть и был здесь всего два раза.


     ...Андрей  успел  сварить  кофе,  поставил,  для  успокоения  нервов,
кассету  с  записями  Гершвина,  и  тут  появился  Шульгин.  Минут   через
пятнадцать пришел и Левашов.
     - Все чисто, босс, - доложил Шульгин, продолжая то ли валять  дурака,
то ли настраиваясь на предстоящую роль.
     - Молодец. Хвалю. Можешь  себя  за  это  стимулировать...  -  Новиков
кивнул в сторону спрятанного среди книжных  полок,  но  хорошо  известного
Шульгину бара. - У тебя как? - повернулся Андрей к Левашову.
     - Нормально. Никаких шевелений в районе об®екта. А мои замки они  без
динамита до утра не вскроют.
     - Ну, значит,  заседание  продолжается.  Вот,  Ира,  наш  эксперт  по
ксенопсихологии  утверждает,  что  никаких   технических   сюрпризов   нам
спасаться не нужно. Это приятно, разумеется, но  непринципиально.  Главное
для нас что? Я бы хотел знать, допускает ли  их  нравственное  чувство,  а
также позволяют ли уставы и инструкции  применять  на  Земле  силу  против
местных жителей. Вот это ты нам, пожалуйста, освети...
     - Ты что, действительно  с  ними  воевать  собрался?  -  с  искренним
удивлением спросила Ирина.
     Она до сих пор считала, что речь идет о том, чтобы помочь  ей  как-то
скрыться, избежать встречи с агентами.
     - Ну, что мы собираемся - это сейчас  не  тема.  Но  если  дойдет  до
конфликта, на что нам ориентироваться? Могут они начать, скажем,  стрелять
или иным путем нарушать постоянство нашей  внутренней  среды,  как  изящно
выражаются авторы инструкции к гомеостату Алексея?
     - Понимаешь... Никаких специальных правил на этот счет я не  изучала.
Но мне кажется, что никаких категорических запретов нет...
     - Если исходить из моего небольшого опыта, - сказал Берестин,  -  то,
судя по наличию  в  квартире  на  Столешниковом  пистолета  с  боезапасом,
пацифистами и толстовцами их не назовешь...
     - Ясно. Придется учитывать.
     Шульгин хмыкнул.
     - Пришельцы, значит, могут делать, что хотят. А как мне быть, если  я
в них даже не верю? И никто не верит. Ни участковый,  ни  комитет,  ни  АН
СССР. Но если мы с ними  что-нибудь  сделаем,  поступят  с  нами  по  всей
строгости. Прелесть перспектива!
     - Вот и имей это в виду. И не превышай...
     - О чем вы, ребята? Даже не думайте! Не хочу хвалиться, но я и  то  с
каждым из вас могла бы справиться. А там перед вами не слабая  женщина,  а
настоящие специалисты будут... - Ирина от возбуждения поднялась с  кресла,
нервно заходила по комнате.
     Улыбка на губах Шульгина стала отчетливо-двусмысленной.
     - Это, допустим, еще большой вопрос...
     - Да, Ира, это действительно вопрос. Кое-что и мы можем. Саша  вот  у
нас, между прочим, ниндзя. Не высшего класса, но все-таки...
     Новиков говорил правду. Лет пятнадцать назад Шульгин от нечего делать
выучил японский язык, а впоследствии, когда работал  на  Дальнем  Востоке,
нашел на чердаке у квартирной хозяйки целый чемодан бумаг: дореволюционные
письма и дневники участника русско-японской войны,  капитана  генерального
штаба, и среди этих бумаг - пять толстых рукописных тетрадей на  японском.
Старательно переписанный труд семнадцатого века "Бансен Сюккай"  со  всеми
приложениями, где излагалась теория ниндзюцу - искусства проведения тайных
операций, оставаясь невидимым.
     Шульгин его прочел и приступил к  практическим  занятиям.  Сначала  с
помощью хабаровских  любителей  каратэ,  а  потом  -  московских  цирковых
фокусников, жонглеров и акробатов. Ежедневными изнурительными упражнениями
он довел до возможного совершенства заинтересовавшие его способы и приемы.
Истинным ниндзя, конечно, не стал, но кое в чем вышел  далеко  за  пределы
нормальных человеческих возможностей.
     И Новиков в своих планах отводил этим его  способностям  существенное
место.
     - Глупости! - раздраженно бросила Ирина.  -  Если  они  захотят  меня
отсюда убрать, вы им не помешаете...
     Шульгин хмыкнул и с  подчеркнутым  безразличием  отвернулся  к  окну.
Андрей спросил:
     -  Ты  как-то  говорила,  что  чем  больше  человеческого   в   твоих
соплеменниках, тем меньше инопланетного - так?
     - Конечно. И физически, и интеллектуально...
     - Они, как я  успел  заметить,  весьма  человекообразны.  Значит,  их
физические возможности примерно на нашем уровне?
     - Да. Если точнее - на оптимальном для человека  данного  физического
склада.
     - Среднего или специально тренированного?
     - Скорее среднего.  Возможности  абсолютно  здорового,  занимающегося
спертом - не для рекордов, а для поддержания формы - человека.  Так  будет
вернее всего.
     - С этим ясно. - Новиков, похоже, был удовлетворен. -  Но,  помнится,
ты что-то такое говорила про растянутое настоящее? Поясни. Эта  штука  мне
как раз не нравится.
     - Знаешь, это трудно сразу об®яснить. В какой-то мере это философская
категория. При определенных условиях, с помощью универблока, можно создать
поле  автономного  времени,  в  котором  все  процессы  протекают   иначе.
Возникает иное понятие об обратимости явления. Коротко не об®яснишь...  Ну
вот, если бы у меня сегодня был при себе универблок, настроенный  на  этот
режим, то, когда я заметила грузовик - и даже в  момент  столкновения,  но
пока не зафиксировались необратимые явления происшествия,  и  не  возникла
новая цепочка следствий, я могла бы все вернуть назад, развести  машины  и
проехать по-другому. Как  на  видеопленке  -  отметать  назад,  стереть  и
записать новое изображение. Вот, грубо, что-то в этом роде...
     - Хорошо, кое-что понятно...
     Тут оживился Левашов.
     - А ты покажешь, как это можно делать?  -  По  его  глазам  отчетливо
читалось, что новая идея для него гораздо интереснее и увлекательнее,  чем
планируемая Новиковым кампания.
     Андрей тоже это заметил.
     - Это не так просто, - ответила Ирина. - Ты бы мог, скажем, на словах
об®яснить первому  встречному,  как,  имея  в  руках  отлично  настроенную
скрипку, исполнить Сарасате?
     - Стоп, стоп... - вмешался Новиков.  -  Как  только  закончим,  Ирина
первым делом обучает Олега растягивать Сарасате... То есть время, конечно.
Это будет его гонорар. А Левашов, в свою очередь, обязуется создать  Ирине
соответствующие условия. Личную безопасность, как  минимум...  Договорено.
Поехали дальше...
     Берестин  снова  ощутил   приступ   раздражения.   Все   происходящее
представилось ему откровенным балаганом. Собрались три  на  первый  взгляд
серьезных человека и вот уже второй час занимаются черт знает чем. Тешатся
бесцельным  трепом,  рисуются,  как  могут,   перед   Ириной,   и   ничего
сколько-нибудь  разумного   не   предлагают.   Он-то   думал,   если   все
действительно правда, так они выдвинут реальный план,  а  тут  -  сплошное
словоблудие,  дурацкие  разговоры  о  вооруженной  борьбе  с  пришельцами,
интеллектуальное пижонство. Он все  свое  раздражение  и  высказал  единым
духом, не очень заботясь об изяществе выражений.
     Выговорившись, он увидел, что все трое смотрят на него не  возмущенно
и не обиженно даже, а с сочувствием.
     - Не заводись, Алексей, - спокойно сказал Новиков. - Это мы только на
первый взгляд дураками  кажемся,  а  если  присмотреться  -  так  вроде  и
ничего... Впрочем, тебя мы, между прочим, в  операцию  и  не  планировали.
Спокойно вернешься домой и будешь ждать. Обеспечивать тыл, по-научному...
     - А вот это - пардон... Не хотите всерьез говорить -  ваше  дело.  Но
вот чтобы вы делом занимались, а  я  дома  сидел  -  не  получится.  Я,  в
конце-то концов, единственный здесь боевой офицер.  Воевал  по-настоящему,
когда вы не то что за автомат, а и за девчонок не держались...
     - А разве кто спорит? - спросил Шульгин. - Но надо ведь, чтобы кто-то
и живым на всякий случай остался. Ирине и дальше помощь  потребуется...  А
ты - человек хоть и боевой, но к нашему делу не подготовленный.
     - А вы - подготовленные? Когда ж  успели?  За  три  часа?  Или  курсы
заканчивали, специализированные по борьбе с пришельцами?
     - За три часа плюс еще двадцать лет. Андрей всю жизнь для нас  всякие
вводные придумывает, а потом решает. Вроде как шахматные задачи  сочиняет.
И сейчас он из старых заготовок новую схему слепил. На мой взгляд - вполне
убедительную...
     - Если те ребята настроены  достаточно  серьезно,  ничего  у  вас  не
выйдет. Ирина, наверное, не хуже вашего разбирается.
     -  Все  выйдет,  -  тихо  и  удивительно  веско  сказал  Новиков.   -
Человеческих  возможностей   не   хватит,   чтобы   наш   план   поломать.
Нечеловеческих, может, и хватило бы,  но  не  в  этот  раз.  Всю  операцию
проведем четко и одномоментно. Другого раза у нас, конечно, не будет.
     - Так вы поубивать их собрались?
     - Что за манеры, где тебя  воспитывали?  -  Шульгин  пренебрежительно
скривил губы в  усмешке.  -  Говорить  на  такие  темы  надо  деликатно  и
неопределенно. Ниндзя моего  круга  любят  употреблять  выражение  "гасить
облики". Если б только за этим дело стало...  -  в  голосе  его  появилась
мечтательность. - Но мы люди крайне гуманные. Мы считаем, что даже  комара
убивать  безнравственно,  ибо  такое  убийство  не  несет  воспитательного
значения ни для покойного, ни для его единомышленников.
     -  Ну,  пошел...  -  словно  даже  одобрительно  сказал  Новиков.   -
Остановись. Никого мы, конечно, трогать не будем. Надо просто повидаться с
этими персонажами, обменяться мнениями, найти взаимоприемлемое решение...
     Ирина поняла, что ничего всерьез  Андрей  больше  не  скажет,  и  под
столом, толкнула Берестина ногой.
     - А вдруг ничего такого вообще нет? С чего  мы  все  взяли,  что  они
плохое задумали? - неизвестно почему вдруг сказала она  и  тут  же  начала
своим словам верить. - Вдруг это такие же координаторы, как и я, им просто
нужна  моя  помощь,  или  они  хотят  передать  мне  какое-то   поручение,
задание...
     Друзья переглянулись.
     - Если бы так - слава богу, - с сомнением ответил Новиков.
     - Но мы предпочитаем исходить из худшего, - не дал  себя  расхолодить
Шульгин. - Тогда иной, другой расклад пойдет,  как  подарок.  Два  туза  в
прикупе.
     - Посему схема остается в силе, - подвел черту Левашов. - Моя доля  -
вариант Валгалла в полевом исполнении. Кстати, здесь мне не  обойтись  без
Алексея. Тем более, он с машиной. Согласен?
     - А что мне остается? Черт с вами, поваляю дурака на старости лет...
     - Тебе не впервой... - довольно бестактно  ляпнул  Шульгин,  и  когда
Берестин дернулся, чтобы тоже ответить  резкостью,  мягко  добавил:  -  Не
обижайся, я хотел сказать только, что определенный опыт у тебя уже есть...
     - Все, мужики, будем заканчивать, - хлопнул ладонью по столу Новиков.
- Мы сегодня уже столько натрепались, что пришельцам, если они все же  нас
слушают, до завтра придется свои извилины в обратную сторону раскручивать.
Всем все ясно. Олег, забирай Алексея - и вперед!
     - Если не жалко - оставь  нам  свою  штучку.  -  Шульгин  показал  на
гомеостат на руке Берестина. - Тебе до завтра здоровья и так хватит, а нам
он заместо походной аптечки будет. Мало ли  что  приключается  на  трудной
трепе войны.
     Берестин снял браслет и протянул его Шульгину.


     ...Когда  они  остались  втроем,  Ирина  словно  даже   расслабилась,
вздохнула облегченно.
     - Ну так что, полуночные ковбои, может, хоть мне одной вы  что-нибудь
скажете вразумительное? И еще, Андрей: зря вы так с Алексеем.
     - Ириша, о чем ты? Просто дело  слишком  серьезное.  Ничего  вслух  я
действительно говорить не хочу, а чтобы он смог активно нам  помочь,  надо
знать нас так, как мы друг друга знаем. А если ты что еще думаешь, так это
вообще ни при чем. Не в моем стиле... Вот смотри. Нам с Сашкой еще  кое  о
чем надо договориться.
     Новиков взял лист бумаги, нарисовал на нем несколько разного  размера
прямоугольников, кружков, несколько разных значков и показал Шульгину. Тот
кивнул. Андрей секунду подумал и изобразил целый  веер  стрелок  в  разных
направлениях, потом выписал столбик четырехзначных цифр, украсил  все  это
восклицательными и вопросительными знаками. Шульгин взял у него  карандаш,
зачеркнул одну стрелку, нарисовал другую, а два числа  подчеркнул  и  тоже
поставил вопрос.
     - Ага, - удовлетворенно сказал Новиков и обратился к Ирине: -  Поняла
что-нибудь?
     - Конечно, нет.
     - А это как раз  схема  наших  завтрашних  действий  с  разбивкой  по
этапам. - Он скомкал листок и поджег его с угла зажигалкой.
     - Нет, Андрей, сколько я вас знаю, а привыкнуть все равно не моту. Вы
действительно какие-то уникальные...
     - Мы не только уникальные, -  солидно  добавил  Шульгин,  -  но  даже
где-то и гениальные. Нам только волю дай да было бы дело...
     - Вся хитрость в том, - сказал Андрей задумчиво, - что для всего, что
угодно, люди всегда найдутся, словно для этого только и  родились.  А  вот
для отдельных людей далеко не всегда находится подходящее дело. Зато  если
удается попасть в масть, происходит самое интересное. Во времена всяческих
катаклизмов самые,  казалось  бы,  непримечательные  люди  такое  способны
совершить...
     - Или натворить, - вставил Шульгин.
     - Именно. Вот, к примеру, хоть Ковпака взять. Так и дошил бы  человек
до пенсии в тихом своем городке, а тут война,  и  вот  он  уже  выдающийся
партизанский генерал, дважды Герой и так далее... Наполеоновских  маршалов
возьми, которые из трактирщиков и бондарей  произошли...  Или  в  науке  и
технике. Изобретают телевидение, и соседский дядя Миша с восемью  классами
вечерней школы оказывается талантливейшим наладчиком цветных телевизоров и
видеомагов. Сам знаю такого, а я, при всех своих достоинствах во всем этом
- ни уха ни рыла... И спрашивается, не придумай кто-то это самое  ТВ,  что
бы дядя Миша делал? Так и помер  бы  в  дворниках  или  сантехниках.  Вот,
может, и мы с Сашкой - прирожденные ксеноконтрразведчики или  какие-нибудь
прогрессоры...
     - А говоря попросту,  на  нашем  месте  так  поступил  бы  каждый,  -
вмешался Шульгин. - Так у нас принято.
     - Просто тебе повезло, что ты именно с нами познакомилась.
     - А если б не познакомилась, тоже ничего бы не потеряла,  потому  как
не имела бы возможности понять, что другие - это не  мы...  -  опять  влез
Шульгин и окончательно все запутал. И тут же переключился на новую тему: -
Ты вот лучше скажи,  почему  тебя  именно  к  нам  забросили?  На  Западе,
по-моему, раздолья для ваших не в пример больше.
     - Я говорила уже - ничего я не  знаю.  Меня  готовили  сюда,  кого-то
туда, наверное. У нас в школе общаться с однокашниками  не  принято  было.
Подготовка сугубо индивидуальная.
     - Хватит, наверное, Ира, - заключил Андрей. - Спать  пора.  Ложись  в
той комнате. Завтра всех нас ждет много нового и интересного.
     ...До полудня Ирина  спала  и  ее  никто  не  тревожил.  Проснувшись,
увидела на столике возле дивана записку:
     "И.! Отдыхай, развлекайся в меру возможностей. Из дому не выходи ни в
коем случае, дверь никому не открывай, никуда не  звени  и  не  подходи  к
телефону. Вернусь после обеда. Не скучай. А. Н.".
     Она долго лежала в постели. Вставать не хотелось.  От  минувшей  ночи
остался шум в голове, горечь кофе во рту и смутная  тоска,  настоянная  на
страхе перед предстоящим днем.
     Потом она все-таки встала. Обошла пустую и тихую квартиру. Здесь  она
была всего один раз и  очень  давно,  почти  в  самом  начале  их  первого
знакомства, на встрече Нового года. И все здесь тогда было не так. Шумно и
весело.  Гремела  музыка,  собралось  много  народу,  девушки  в  нарядных
одеждах, элегантные ребята. Тогда еще не привилась мода ходить в  гости  в
поношенных свитерах и джинсах,  все  надевали  лучшее.  На  стенах  висели
собственноручно исполненные Андреем шаржи с остроумными пожеланиями, вдоль
этой вот стены стоял стол, вон там сияла  огнями  и  игрушками  елка...  В
темный коридор по очереди выходили целоваться...
     И квартира тогда была совсем другой.  И  мебель  другая,  и  обои,  и
запахи. Только старинное венецианское зеркало осталось с тех пор, и  Ирина
долго смотрела в него, будто пытаясь в глубине стекла уловить следы давних
отражений.
     Она оделась, привела себя в порядок, попила чай на кухне. Томительное
предчувствие  грядущего  несчастья  не  проходило.  Она  пыталась  читать,
включила телевизор, не смогла смотреть и выключила.
     Потом, в кабинете Андрея, перебирая книги на полке  над  столом,  она
вдруг наткнулась на фотографию в  тонкой  металлической  рамке.  Очевидно,
Андрей второпях сунул ее сюда, потому что  на  книгах  лежал  тонкий  слой
пыли, а стекло и рамка были чистые. На большом цветном снимке - она  сама,
молодая, счастливая, смеющаяся, в легком белом костюме, с поднятой  рукой,
которой пытается удержать разлетающиеся от  ветра  волосы.  А  позади,  на
тревожном фоне сизо-фиолетовой грозовой тучи, освещенный упавшим из-за туч
косым лучом солнца - белый вертикальный брусочек храма Покрова на Нерли...
И он до сих пор держит ее снимок  на  своем  столе,  и  смотрит  на  него,
наверное... Она долго стояла с фотографией в руке.
     ...Новиков появился  около  трех,  когда  она  совершенно  измучилась
ожиданием. Он вошел, и ей сразу  стало  легче,  потому  что  он  был,  как
всегда, несгибаемо уверен в себе и даже весел.
     - Как ты, Ириш? Ну, ничего, недолго осталось. - Он  бросил  на  диван
принесенную с собой спортивную сумку, сел к столу. - Присядь и  ты.  Перед
дорогой.
     Она хотела спросить его, но он остановил ее шестом.
     - Усваивай обстановку. Вопросов не задавать, выполнять любые указания
мгновенно и точно. Пандора, жена Синей  Бороды  и  прочие  дали  наглядные
примеры, что  бывает,  когда  не  слушают  старших.  С  этого  момента  не
задумываться,  не  рассуждать,  только  подчиняться.  Вечером  отпразднуем
победу. - Он помолчал. - Не бойся ты ничего, Ирок. Когда я тебя  подводил?
Да и  дело,  как  посмотришь,  плевое...  -  Он  опять  замолчал  вдруг  и
задумался, как шахматист, увидевший на доске новую комбинацию.
     Она принесла с кухни горячий чайник, банку растворимого кофе,  сахар,
начатую бутылку коньяка.
     - Нет, пить сейчас не будем...
     Он густо замещал в чашке кофейный порошок с сахаром, растер смесь  по
стенкам, залил кипятком, так, что образовалась пышная кремовая пена, почти
залпом выпил и тут же пружинисто поднялся.  Достал  из  сумка  и  протянул
Ирине белые джинсы, кроссовки,  белую,  расчерченную  желтыми  и  зелеными
полосами ветровку.
     - Переоденься.
     - Зачем?
     - Ну вот. А вроде договорились...
     - Да, конечно, извини...
     - Ничего. Сейчас еще можно, но настраивайся. Действуй...
     Ирина ушла в соседнюю комнату и переоделась.
     - Теперь так, - продолжил  Андрей,  оглядев  ее  в  новом  наряде.  -
Выходишь от меня и - к Олегу. Адрес помнишь?
     Ирина кивнула.
     - Вот ключ. Заходи и жди. Сразу же положи в  карман  свой  блок.  Это
самое главное. Сразу и обязательно. Ты идешь именно за  ним.  Он  лежит  в
прихожей, в пище для счетчика, за вьетнамской циновкой с  цаплями.  Дальше
делай что хочешь, но куртку не снимай  ни  в  коем  случае.  Жди  развития
событий. Если придут гости, держись ровно и свободно, как будто  ничего  с
тобой не случилось. И не бойся ничего... Мы рядом и надолго тебя с ними не
оставим. Защитить сумеем. И пока будешь ехать к Олегу