и да Волки!
   Братья  были  правы:  над  прилавком  висели,  скаля   зубы,
картонные  страшилища.  Ни  одной  симпатичной  физиономии,  ни
одного доброго зверя.
   -- У вас нет других масок? -- спросил Максим.
   -- Не-ет, -- зевнул продавец.
   -- А вы посмотрите на складе.
   -- И на складе нет...  Василь  Кузьмич,  они  у  нас  еще  с
прошлого года?
   --  С  позапрошлого,  Степан  Степанович,  -- уточнил второй
продавец. -- Берите, ребята, других не будет.
   -- Будут!
   Максим щелкнул пальцами, сказал "р-раз!".  Продавцы  ахнули.
На  их лицах появились маски. Оторопевшие продавцы сняли с себя
маски и удивились еще больше:  они  держали  глупого  утенка  и
зайца-хвастуна.
   А  над  прилавком  качались  добрые, веселые, озорные лица и
мордочки: Буратино, Ежик, Лисица, Колобок, Красная Шапочка...
   -- Слушай,  Максим,  как  это  ты  догадался?  --  зашептали
братья-близнецы.  -- Теперь малышня повеселится. Давай покупать
маски! Дядь, сколько они стоят?
   -- Рубль  двадцать  две  копейки  штука,  --  хором  сказали
продавцы и переглянулись.
   Покупатели   подошли   к  прилавку,  стали  выбирать  маски.
Продавцы только и успевали снимать с гвоздей Красных Шапочек  и
Лисиц.  Заворачивая  покупку  нашим  друзьям,  продавец  Степан
Степанович наклонился к Максиму:
   -- Скажи, мальчик, как это у тебя получилось?
   -- Секрет, -- небрежно сказал Максим.
   А второй продавец -- Василь Кузьмич -- попросил:
   -- Ты не мог бы заменить нам не только маски, но и  игрушки?
Которые никто не покупает...
   -- Ладно, в другой раз, -- сказал Максим.
   Никто  в магазине не обратил внимания на мальчишку с голубым
лицом. Он стоял в углу и с удовольствием  наблюдал  превращение
масок.  Когда  три  приятеля  забрали  свои  покупки и ушли, он
сказал себе:
   -- Прекрасный фокус-мокус. Запомним...
   Гум-гам --  это  он,  конечно,  наблюдал  игру  Максима,  --
морщась, оглядывал новые маски.
   --  По-моему,  немножко  глупые  и  грустные  лица.  Великий
Фантазер чуть ошибся... Пусть они будут поумнее, повеселее,  --
бормотал Гум-гам.
   Он с минуту подумал и потом щелкнул пальцами:
   "Р-раз!" Маски над прилавком стали голубыми.
   "Ха-ха!  --  веселился  в  своем углу Гум-гам. -- Кажется, я
узнаю эти забавные лица.  Вон  тот,  курносый,  --  Тин-лин.  А
строгий,  задумчивый -- вылитый мой старший брат Кри-кри. А это
что за симпатичный игрун? Неужели это я?..  Ну,  теперь  все  в
порядке: торговля пойдет нарасхват..."
   --  Это вы мне заворачиваете? -- раздался возмущенный голос.
--  Я  платил  за  Буратино  и  гадкого  утенка,   а   вы   мне
заворачиваете какие-то синие привидения!
   --  Извините,  сейчас  поменяю, -- бодро сказал продавец. Он
обернулся и оторопел: на полках висели одни голубые маски.
   -- Василь Кузьмич, -- позвал Степан  Степанович,  --  где-то
была коробка с масками.
   Нагнувшись,  продавцы  извлекли  пыльную  коробку. Они долго
возились под прилавком и вылезли очень хмурые.
   -- У нас все маски одинаковые, -- буркнул Степан Степанович.
-- Если вам не нравятся, верните чек в кассу.
   -- Безобразие! -- возмутился покупатель и двинулся к  кассе.
-- Ведь я покупаю детям!
   --  Вечно эти взрослые сердятся, -- удивился Гум-гам и вышел
из магазина. --  Он  хочет  обрадовать  детей  гадким  утенком.
Чудак!
   А  в  это  время  Максим,  Мишка и Сергей, бережно неся свои
маски, вбежали во двор и остановились в недоумении:  весь  двор
смеялся.  Смеялись школьники с портфелями, смеялись взрослые на
балконах и в окнах, смеялись дети, катаясь  по  зеленой  траве.
Подходили  прохожие,  спрашивали:  "Вы  не  знаете,  почему все
смеются?" И сами начинали хихикать... На двор  напала  эпидемия
смеха.
   И  началась  она  как  будто с пустяка: из под®езда выскочил
Петя Зайчиков, а за ним  бабушка  с  поварешкой.  Они  побежали
вокруг клумбы, но Зайчик так уморительно подскакивал, а бабушка
так  лихо  размахивала  поварешкой, догоняя внука, и так грозно
кричала: "Где мой обед? Куда ты девал суп?.."  --  что  ребята,
наблюдавшие   эту   сцену,   захохотали.   Они   смеялись   так
заразительно,  что  выглянувшие  из  окон  взрослые  не   могли
удержаться  от  смеха,  а  в школе прервались занятия. Никто не
понимал, о каком супе идет речь и почему белоголовый мальчишка,
оглядываясь,  выразительно  показывает  на  свой  рот,  --  все
продолжали смеяться.
   Одни смеялись потому, что видели бег с поварешкой, другие --
потому,  что  любили  смеяться,  третьи -- потому, что смеялись
остальные. Уже Зайчик и бабушка, забыв о супе, который исчез из
кастрюли, присоединились ко всеобщему  веселью,  уже  наши  три
друга  с  масками стали смеяться, -- эпидемия смеха не утихала.
"Хи-хи-ха-ха..." -- звенело над двором.
   Взвыла сирена, влетела машина с красным крестом. Из  "скорой
помощи" вылез голуболицый доктор в белом халате и, посмотрев на
смеющихся, хлопнул в ладоши:
   -- Все понятно!
   Увидев  доктора,  перестали  смеяться  взрослые,  за ними --
школьники, а кое-кто закричал:
   -- Гум-гам! Привет, Гум-гам!
   Доктор поднял руку и,  приятно  улыбаясь,  сказал  в  полной
тишине:
   --  Смейтесь  на  здоровье! Десять минут смеха полезнее, чем
стакан сметаны.
   Доктор что-то записал в своем  блокноте  (разумеется,  новую
игру),  вскочил в машину и уехал. Взрослые сразу успокоились, а
дети, захватив с собой Зайчика, помчались  на  улицу.  Осталась
одна бабушка: она разыскивала в траве утерянную поварешку.
   Фантазер  был  раздосадован, что он не рассмешил целый двор.
Не из-за него, а из-за Зайчика прикатил  Гум-гам  в  докторском
скафандре,  чтобы научиться играть в смех. Максим даже обиделся
на Зайчика, который ни в чем не был виноват.
   Максим и не подозревал, что его друг --  веселый  доктор  --
удирает сейчас на "скорой помощи" от милиции. Кто знает, почему
милицейский  мотоцикл  помчался с перекрестка за белой машиной.
Обычно машине  с  красным  крестом  всегда  свободный  путь  на
перекрестках.  Но  тут  милиционеры,  проводив взглядом быструю
машину, засвистели и вскочили на свой мотоцикл.  Вот  это  была
гонка  по  самой  середине  широкой  улицы!  "Скорая" выла, все
машины тормозили, светофоры заранее включали  зеленый  свет.  А
сзади торопливо трещал мотоцикл.
   Потом  "скорая"  свернула в переулок. Мотоцикл, резко сбавив
скорость, последовал за ней.
   Это был тупик. Обычный, очень короткий переулок  упирался  в
широкий  дом. Мотоцикл торжественно прострекотал до самых ворот
дома. Ворота были закрыты. "Скорой помощи" в переулке не было.
   Милиционеры, осадив мотоцикл,  внимательно  осмотрелись.  На
тротуаре  стояла детская коляска. Рядом с коляской -- мальчишка
в белом халате: наверное, школьник, убежавший с урока.  И  все.
Никаких больше машин, никакого транспорта.
   Мотоцикл  трижды  об®ехал  пустынный  переулок и, недоуменно
стрекоча, выкатил на улицу...
   Ну и натерпелся страху Гум-гам! Он был совсем  не  рад,  что
ввязался  в  эту  игру  со  смехом. Еле улизнул от милицейского
мотоцикла! Даже белый халат не успел снять.
   -- Не умею я играть со взрослыми! -- пробормотал Гум-гам.
   Гум-гам  оставил  на  тротуаре  детскую   коляску,   которая
несколько  минут  назад  была  быстроходной "скорой помощью", и
направился в знакомый двор. Вдруг он удивленно  поднял  голову:
ветер нес ему навстречу синюю фольгу. Гум-гам усмехнулся: ктото
жевал сейчас лунад и выбросил обертку в окно.
   ...Голубая  фольга  "Я  ВСЕ  УМЕЮ"  усеяла тротуары, садовые
дорожки, лестницы.
   "Я ВСЕ УМЕЮ" -- подметали дворники с утра до вечера.
   "Я ВСЕ УМЕЮ" -- разносил ветер по городу.

        АВТУК

   -- Я самый неудачливый в мире, -- жаловался  Гум-гам  другу.
--  Ничего  у  меня  не  получается.  --  Мои  маски  никому не
нравятся. Милиция почему-то гоняется  за  мной...  И  еще  этот
глупый зеленый лук!
   -- Какой лук? -- спросил Максим.
   Гум-гам  рассказал, чем кончилась его игра в маски и смех, и
не  хотел  упоминать  нелепую  историю  с  луком,  но  случайно
проговорился.  Он был в белом халате, надетом поверх скафандра,
-- веселый доктор еще час назад, а теперь -- несчастный игрун.
   Оказалось,  Гум-гам  подсмотрел,  как  Максим  наказал  трех
драчунов,  и сказал себе: ну, теперь я могу подшутить над любым
грубияном. За воротами он увидел ужасного, как ему  показалось,
грубияна.  У  овощного  ларька  человек  в  серой шляпе сердито
выговаривал  продавщице:  "Ну  разве  это  зеленый   лук?   Это
прошлогоднее  сено,  а  не лук!" Покупатель размахивал каким-то
грязно-желтым пучком, и очередь за его  спиной  грозно  гудела.
Как  вдруг  покупатель  схватился  за  голову, и все ахнули, из
шляпы, новой серой шляпы сердитого человека, пробивались сочные
перья превосходного зеленого лука. Тут поднялся такой шум,  что
Гум-гам  перепугался  и  решил:  нет, ему ни за что не победить
грубияна! И он незаметно исчез...
   -- Но почему ты решил, что он грубиян?  --  спросил  Максим,
размышляя об этой странной истории.
   --  Он  говорил  грубое  слово  "лук"! -- убежденно произнес
Гум-гам. -- И очень грубым голосом.
   Максим рассмеялся. Они сидели в беседке,  скрытые  от  всего
мира  зеленой  вьющейся  стеной.  Там, за этой надежной стеной,
ходили  из  магазина  в  магазин   покупатели,   наблюдала   за
автомобильным   порядком   милиция   и  любитель  свежего  лука
возмущенно обрывал со своей шляпы сочные перья.
   -- Ты обидел этого человека, -- серьезно сказал  Максим.  --
Когда  кто-то  говорит  "лук",  "морковь" или "репа", он просто
хочет  лук,  морковь  или  репу.  Но  если  кто-нибудь  говорит
"собака",  а  рядом никакой собаки нет и в помине, значит, этот
человек ругается. Понимаешь?
   Гум-гам тяжело вздохнул:
   -- Не понимаю... Раньше я всегда  только  выигрывал,  и  вот
пожалуйста:  что-то со мной случилось... Ничего я не понимаю...
Может быть, я нарушил запрет?.. Может, на меня сердится Автук?
   И сразу же после этих слов для Максима пропал весь привычный
за зеленой стеной беседки мир и возник другой -- мир спокойного
голубого пространства, с кочующими  шарами  домов,  с  одиноким
стариком  на  летящем неизвестно куда облаке, с вечным утренним
солнцем.
   -- У вас еще не наступило "завтра"? -- спросил Максим.
   -- Нет, не наступило.  --  Гум-гам  покачал  головой.  --  Я
думаю, оно никогда не наступит.
   -- Не наступит... -- задумчиво повторил Максим.
   Гум-гам огляделся по сторонам, шепотом сообщил:
   -- Я узнал... Я узнал, кто остановил время...
   -- Кто? -- Максим от волнения подскочил.
   -- Его звали Почемук...
   -- Почемук, -- произнес вслед за другом Максим.
   --  Может  быть,  я  неправильно говорю. Наверное, его звали
Поче-мук... Мне рассказал Кри-кри, а он старше меня, он помнит,
как это было... Однажды Поче-мук взял да и  разобрал  на  части
свой  автомат.  Я,  кажется, говорил тебе, что на день рождения
нам всем дарили Автук. И у Поче-мука  был  свой  Автук.  Но  он
хотел узнать, что у Автука внутри, и сломал его.
   --  Вот  молодец!..  А  что оказалось внутри? -- возбужденно
сказал Максим.
   -- Тс-с! -- Гум-гам приложил к губам палец. -- Это  страшная
тайна...
   -- Тайна?
   --  Страшная тайна, -- повторил Гум-гам. -- Потому что никто
этого не видел.
   -- А-а, -- разочарованно протянул Максим.
   -- Ты ничего не понял, Максим! -- возмутился Гум-гам, увидев
скучное лицо друга. -- Ты не понял самое  главное:  почему  эта
тайна -- страшная.
   -- Ну! -- нетерпеливо сказал Максим.
   --  Слушай!  Он,  этот  несчастный Поче-мук, когда развинтил
свою машину, перестал с нами играть и не  выходил  из  дома.  А
потом  однажды  он  подошел к окну, увидел Кри-кри и попросил у
него зонт.
   -- Зачем зонт?
   -- Он спустился с этим зонтом на землю, чтобы  охотиться  на
диких зверей.
   -- На диких зверей? Здорово! Он смелый человек, ваш Почемук!
-- убежденно сказал Максим.
   --  Просто он не мог жить без Автука так, как жил раньше, --
пояснил Гум-гам. -- Ведь у него ничего больше не было.  Никаких
вещей, даже еды.
   -- И что же тут страшного?
   --  Это  было  утром...  --  продолжал  Гум-гам. -- Конечно,
утром! Сначала  все  ребята  очень  удивились,  как  бесконечно
тянется  утро, и ждали, когда наконец зайдет солнце. Но оно все
светило, все слепило нас. И сейчас оно на том же самом месте...
   -- Время? -- догадался Максим.
   -- Да, время, -- вздохнул Гум-гам. -- Оно остановилось.
   -- А где твои родители? Где все взрослые? -- спросил Максим.
   -- Они делают то, что делали...  когда  остановилось  время.
Завтракают, читают газету, говорят по телефону и никак не могут
закончить свои утренние дела.
   -- Надо найти Почемука! -- решительно сказал Максим.
   -- Ну да, найдешь его... -- горько протянул Гумгам. -- Никто
даже не представляет, где эта страшная земля.
   --  Ты  говорил,  что  твой Автук все знает. Все умеет и все
знает.
   -- Его нельзя спрашивать! -- напомнил Гум-гам.
   -- А ты спрашивал его хоть о чем-нибудь?
   -- Нет.
   -- Чего ж ты боишься! -- упрекнул Максим друга. --  Ты  ведь
не трус.
   Гум-гам внезапно поголубел, встал со скамейки.
   -- Я не трус! -- насупившись, произнес он. -- Ты знаешь, как
я пробивался  через  космос, чтобы найти тебя. Ты знаешь, что я
схватил тебя, когда ты летел к земле...
   -- Знаю! -- твердо сказал Максим. -- Знаю о тебе все,  и  ты
знаешь  обо  мне  все...  Но,  -- тут Максим вздохнул, -- я еще
никогда не видел  твой  Автук...  А  я  так  хотел  поиграть  с
Автуком!
   --  От друга я ничего не скрываю, -- чуть удивленно произнес
Гум-гам. -- Хочешь поиграть с Автуком -- пожалуйста. Только  по
правилам...
   --  Я  как  будто умею играть и не проигрываю... -- напомнил
Максим.
   -- Да, ты умеешь  играть,  --  согласился  Гумгам.  --  Я  с
удовольствием покажу тебе Автук. Фьють -- и ты дома!..
   --  Я  уже  привык  путешествовать туда и обратно, -- весело
заметил Максим.
   -- Вот он! -- с гордостью сказал Гум-гам.
   В этой комнате был только Автук --  до  самого  потолка,  из
сверкавшего  стекла  или  металла,  с множеством кнопок. Максим
никак не ожидал, что всемогущий Автук,  который  один  во  всем
воздушном городе, один во всей СТРАНЕ БЕЗ ПОЧЕМУ может ответить
ПОТОМУ  ЧТО,  -- этот мудрый Автук всего-навсего машина. Хоть и
огромная, таинственная, красивая, но... машина.
   Максим был растерян. Он, конечно, схитрил, сказав, что будет
играть с Автуком. Он решил спросить Автука о самом  важном  для
Гум-гама  -- о пропавшем времени. Он был готов даже сразиться с
Автуком, если тот нападет  на  него.  Но  сражаться  с  машиной
глупо.
   На всякий случай Максим вяло сказал:
   -- Привет, Автук...
   Тот, разумеется, кнопкой не щелкнул в ответ.
   Неужели  этот  Автук  сорвал с него летающий бант? Наверное,
бант соскользнул сам собой, и потому Максим стал падать вниз.
   -- Что бы ты хотел, Максим? -- торжественно сказал  Гум-гам.
-- Автук может сделать что угодно. Я дарю тебе любой подарок.
   Максим неожиданно для себя попросил:
   -- Портфель.
   --  Бр-р...  --  поежился Гум-гам. -- Ну ладно, портфель так
портфель -- пожалуйста!
   Он нажал на кнопки,  и  Автук  приятно  засветился  изнутри,
пустив   на   стены  и  потолок  синих  зайчиков.  Распахнулась
блестящая дверца, и Гумгам подал гостю новенький портфель.
   -- Держи!
   -- Спасибо. -- Максим удивленно разглядывал подарок.
   -- Если хочешь, я тебе подарю  тысячу  таких  портфелей,  --
пообещал  Гум-гам.  --  Что  тебе  еще  нужно, Максим? -- щедро
продолжал хозяин Автука.
   И  тут  Максим  вздрогнул,  вспомнив  что-то,  побледнел  от
волнения. Сделал шаг вперед, хрипло сказал:
   -- Коня! Я очень хочу белого коня...
   -- Деревянного или пластмассового? -- спросил Гум-гам.
   -- Живого!
   -- Живых Автук не делает, -- вздохнул Гум-гам.
   В  этот момент Максиму показалось, что мимо него процокал по
гладкому полу белый скакун. Процокал рядом с Автуком, скакнул в
окно и уплыл по воздуху. Один, без всадника. Вон он --  снежное
облачко тает в синем небе.
   Эх, не удалось прокатиться Максиму на белом коне...
   Не  конь процокал мимо Максима -- так громко стучали ботинки
Гум-гама.  Он  прибежал  из  соседней  комнаты  с  растрепанной
толстой книгой и, заглядывая в нее, затрещал кнопками Автука.
   -- Ша. Шахматы. Получай, Максим, шахматы.. Эм. Мотороллер...
Пожалуйста,  вот тебе мотороллер. Нож... Это на "П". Перочинный
нож... Знаешь, Максим, когда я был такой, как ты, мне  подарили
Автук-малютку  и вот эту книжку, где написаны разные подарки...
Хорошо, что она сохранилась! Как только ее не выбросил Вертун!
   Из  Автука  один  за  другим  выскакивали  подарки:  удочка,
конструктор,  велосипед,  сачок,  бинокль,  мышеловка,  очки от
солнца,  рогатка,  часы,  теннисные  ракетки,  компас,  лук  со
стрелами,   оловянные   солдаты,   водяная   ракета,  хлопушки,
транзистор. Через несколько минут комната была завалена вещами,
которых хватило бы на целый двор, а  Гум-гам  все  листал  свой
справочник.
   --  Уже  целая гора. Спасибо, Гум-гам, хватит, -- успокаивал
друга Максим. Щеки его пылали: он мог задарить своими подарками
всю улицу.
   Но Гум-гам, отдуваясь, продолжал щелкать кнопками, и  Максим
вырвал у него книгу подарков.
   --  "АВТУК.  Автоматический  универсальный  конструктор", --
прочитал Максим слова на замусоленной обложке.  --  Что  значит
у-ни-вер-саль-ный, Гум-гам?
   --  "Универсальный"? Наверное, это умный. Автук очень умный:
он делает все из простого воздуха.
   -- Умный, -- повторил Максим.
   --  Очень  умный!  Какую  игру  его  ни  попросишь,  он  все
сделает...  Я,  когда  удирал от милиции, только успел сказать,
чтобы машина превратилась в обычную чепуху, и -- пожалуйста:  я
стою на тротуаре и держу детскую коляску.
   --  Значит,  Автук управлял грузовиком, на котором мы ехали?
-- спросил Максим.
   -- Да.
   --  И  летающими  бантами?  Поющими  замками?   Теплоходами?
Каруселью?
   -- Да, да, да.
   -- И это он сделал лунад?
   -- Конечно, он!
   Автук блистал перед ним своими доспехами, и Максим, взглянув
на него,  оробел.  Он  подошел  к  прозрачной  стене. Висело за
стеклом вечное солнце. Пустынный город качался  в  небе:  шары,
шары,  гонимые  ветром  шары. Никто не играет, никто не гуляет,
никто не летает на улице. И в каждом доме -- там,  за  стеклом,
-- свой Автук.
   "Мне  семь с половиной, -- сказал про себя Максим. -- И если
я останусь здесь, мне всегда будет семь с  половиной.  Всегда",
-- повторил он очень страшное слово.
   И  он  спросил,  стоя  спиной  к Автуку и лицом к спокойному
пустому городу, звонко и отчетливо произнес в тишине:
   -- Почему подсолнух растет под солнцем, которое...
   Он задумался и услышал, как кто-то, повторил:
   -- Которое...
   -- ...которое гаснет, едва придет ночь, которая...
   -- Которая... -- вздохнул кто-то тяжело.
   -- ...которая прячет Землю, которая...
   -- Которая... -- простонал тот же голос.
   -- ...которая утром ждет Солнца...
   -- Ой, Солнца! -- взвизгнул голос.
   -- ...под которым растет подсолнух?
   Максим тяжело  дышал,  еле  выпутавшись  из  очень  трудного
вопроса, который у него неожиданно получился.
   Что-то  упало за его спиной. Оглянувшись, он увидел сидящего
на полу Гум-гама.
   -- Что с тобой? -- бросился к другу Максим.
   -- Вот это вопро-ос! -- выдохнул Гум-гам. -- У меня от твоих
"которых" закружилась голова...
   -- Вот видишь, -- прошептал Максим, помогая приятелю встать,
-- видишь,  совсем  ничего  не  случилось.  Я  спросил,  а   он
нисколько не рассердился.
   Максим  усмехнулся,  произнеся  эти слова: ну как это машина
может сердиться.
   Автук по-прежнему сверкал холодным серебром.
   Гум-гам, наморщив лоб, тревожно смотрел на Автука  и  ничего
не говорил.
   --  Почему  я стал падать на землю? -- спросил вслух Максим,
подбадривая улыбкой Гум-гама. -- Почему  я  падал  вниз,  а  не
вверх?..  Почему  Почемук  улетел  н