яв  ботинки,  лег  на
диван. У изголовья, на столике, лежала коробочка со снотворным.
    "Выполняйте распоряжение..."
    Он вздохнул и одну за другой принял две таблетки.
    "А  все-таки  тебе  здорово  повезло,  пилот",  -  усмехнулся  он,
закрепляя спальные ремни.
    Климов проснулся от странного щемящего чувства тревоги.  Несколько
минут он лежал на спине с  закрытыми  глазами,  не  в  силах  побороть
действия снотворного.
    "Который час? -  он  отстегнул  ремни,  рывком  сел  и  взлетел  к
потолку. Держась за скобы на переборке,  осторожно  спустился  вниз  и
взглянул на часы, - Черт знает что! Проспал!"  Прошло  тридцать  шесть
часов с тех пор, как Притчард отослал  его  в  каюту.  Проспал  вахту!
Позор!  Нечего  сказать,  хорошо  начинается  его   служба   на   ноль
шестнадцатом!
    Он нагнулся, натянул ботинки  с  магнитными  подошвами  и,  волоча
ноги, с видом провинившегося мальчишки поплелся в рубку.
    Чета  американцев,  расстегнув  ремни,  дремала  в  креслах.  Юные
эксперты снова сражались  в  бойк,  оглашая  кабину  веселым  хохотом.
Марсианка, морщась от стука магнитных костей, сосала тюбик с ананасным
кремом.
    Стюардесса порхала между креслами, убирая остатки завтрака.
    Климов открыл дверь рубки.
    - Простите, Притчард. Я  знаю,  что  это  свинство,  которому  нет
оправдания.
    - Бросьте, Климов. Я рад, что  вы  хорошо  выспались.  Корабль  на
курсе. Можете дремать здесь, в кресле, а я прилягу. Когда вас сменить?
    - Когда угодно. Я, кажется, выспался на всю жизнь.
    - Хорошо, - первый пилот взглянул на  часы,  -  я,  пожалуй,  тоже
приму таблетку.


        x x x


    ...Нет ничего более спокойного,  чем  вахта  в  свободном  полете.
Климов откинулся в кресле и закрыл глаза, прислушиваясь к  монотонному
пощелкиванию курсографа. Ну вот, он снова в космосе. Теперь, вероятно,
надолго. Пилотов, назначенных из резерва, редко снимают после  первого
рейса. Во всяком случае, несколько рейсов ему обеспечено, а там...
    Два взрыва один за другим рванули корпус корабля.  Погас  свет.  В
темноте Климов нащупал кнопку аварийного освещения, и рубка осветилась
скупым светом маленькой лампочки, укрепленной над пультом.
    Во внезапно наступившей тишине стук часового механизма  курсографа
казался ударами набата. На плавной  кривой  курса  виднелся  крохотный
всплеск. От него кривая чуть заметно  отклонялась  влево.  Этого  было
достаточно, чтобы корабль пролетел мимо цели на  расстоянии  миллионов
километров.  Нужно  немедленно  исправить  курс.  Две-три  вспышки  из
бортовых дюз, и тонкая кривая на бумажной ленте вновь ляжет посередине
красной черты,  вычисленной  со  скрупулезной  точностью  электронными
машинами на  Земле.  Он  нажал  педаль  маневрового  двигателя  левого
борта... Тишина...
    Магнитные подошвы больше не притягивались полом, и он двигался  по
проходу  нелепыми  скачками,  провожаемый   встревоженными   взглядами
пассажиров.
    Между дверью, ведущей в тамбур, и комингсом переборки лежал  иней.
Климов прижался ухом к изоляции двери и услышал тонкий свист. Там,  за
дверью, была чудовищная пустота, именуемая космосом.  Он  взглянул  на
шток автоматического клапана, установленного на трубе, подающей воздух
из регенерационной станции в кабину. Клапан закрыт. Это могло означать
только одно: разрыв трубопровода.
    - Что-нибудь серьезное, кеп? - спросил американец.
    - Нет. Микрометеорит пробил обшивку и повредил проводку. Через два
часа  все  будет  исправлено.  Вот  только  обед,  вероятно,   немного
запоздает.
    Еще бы! Ведь все запасы продовольствия  находились  там,  за  этой
дверью.
    "Два часа, - он бросил взгляд на анероид. - Давление в  кабине  на
пять  миллиметров  ниже  нормального.  Через  два  часа   они   начнут
задыхаться, если только запас кислорода в аварийных баллонах..."
    - Два часа, и все будет в порядке, - повторил  он,  направляясь  в
кабину.
    - Притчард! - Первый пилот спал, раскинув  руки.  Тяжелое  дыхание
вырывалось из полуоткрытого рта. - Притчард!
    Он тер ему уши, хлопал по щекам, массировал грудную клетку.
    - Проснитесь, Притчард!
    Тщетно. Сейчас  действие  снотворного  могла  парализовать  только
ин®екция энцекардола.
    - Рита!
    В дверь просунулось бледное, как гипсовая маска, лицо стюардессы.
    - Аптечка у вас?
    - Она в тамбуре, сейчас принесу.
    - Не нужно.
    - Я думаю...
    - Идите  на  место!  Я  буду   в   рубке.   Включите   поглотители
углекислоты. Кислород расходуйте очень экономно. Никого не подпускайте
к двери, ведущей в тамбур.
    - Хорошо.
    "Ну, решайся, пилот!"
    Собственно  говоря,  решать  было  нечего.  Кислорода  в  баллонах
оставалось примерно на четыре  часа.  Нужно  либо,  задраив  дверь  из
кабины в рубку, выбраться наружу  через  аварийный  люк  и  попытаться
проникнуть в кормовой отсек, либо... Двадцать шесть пассажиров.
    Скафандр в шкафу. Немного великоват, но ничего  не  поделаешь.  Он
закинул руку за спину, чтобы защелкнуть карабин шлема, и  почувствовал
режущую боль в левой половине груди. Не нужно делать резких  движений.
Теперь укрепить на груди кислородный  баллон  и  пристегнуть  к  поясу
трос. Не забыть маневровый пистолет. Проклятье! Ни троса, ни пистолета
на месте не оказалось. Очевидно, все снаряжение для вылазок  в  космос
хранилось  в  кормовом  отсеке.  Ладно,  выбора   нет.   Он   проверил
герметичность шлема и начал отвинчивать стопор аварийного люка.
    Стремительный  шквал  прижимает  тело  к  полуоткрытому  люку.  Со
взрывом лопнули лампочки плафонов. Черная  пластмасса  пультов  быстро
покрывалась толстым слоем инея.
    Он бросил взгляд на дверь, ведущую в кабину, и распахнул люк...
    За  свою  долгую  жизнь  космонавта  Климову  не  раз  приходилось
покидать кабину в полете, и всегда при этом он испытывал ни с  чем  не
сравнимое ощущение величия космоса.  Однако  сейчас  ему  было  не  до
высоких эмоций. Тонкий плотный слой льда  осел  на  петлях,  не  давая
закрыть люк. Упершись ногами в обшивку, он изо всех сил тянул  его  на
себя.
    - Сволочь! - Неожиданно  крышка  поддалась,  и,  кувыркаясь  через
голову, Климов начал стремительно удаляться  от  корабля.  Он  вытянул
руки и ноги. Вращение немного замедлилось,  но  черный  провал  бездны
между ним и ноль шестнадцатым неуклонно увеличивался.
    "Люк!!  Никто  не  знает,  что  люк  открыт.  Даже  если  Притчард
проснется до того, как в  кабине  кончится  кислород...  Стоит  только
распахнуть дверь..."
    В отчаянии он барахтался в пустоте,  сжимался  в  комок  и  рывком
расправлял беспомощное тело.
    "Если бы был маневровый пистолет... Болван!  Что  толку  думать  о
том, чего нет... Кислород!"
    Он перевел рычажок обогрева баллона в крайнее положение и,  выждав
подходящий момент, резко открыл вентиль продувания.
    "Стоп!.. Еще раз... Стоп!"
    Все  ближе  громада  корабля,  все  меньше  давление  кислорода  в
баллоне.
    "Довольно! - Протянутые пальцы почти касаются спасительного леера.
- Неужели мимо?! Последний раз! Есть!"
    Сейчас он цепкой хваткой держит металлический  прут.  Крышка  люка
совсем рядом. Он  накладывает  стопор  и,  сжав  от  напряжения  зубы,
затягивает что есть силы маховик. Только бы хватило кислорода!
    Медленно перебирая руками, Климов движется вдоль корабля. Ага! Вот
она, зияющая дыра с рваными краями! С трудом он протискивает  туловище
внутрь. Так и  есть!  Взорвались  эти  чертовы  ящики  в  тамбуре.  Он
нагибается и в свете шлемового  фонарика  различает  дыру  размером  в
кулак в трубопроводе, подводящем  регенерированный  воздух  в  кабину.
Края ее затянуты льдом. Сноп белых снежинок фонтаном вздымается вверх.
Слава богу! Регенерационная станция работает.  Он  подходит  к  двери,
ведущей в машинный отсек, и кладет на нее руку. Чуть ощутимая вибрация
от работающих компрессоров похожа на биение сердца.
    Нужно  торопиться.  И  так  слишком  много  драгоценного   воздуха
выброшено в космос.  Сначала  -  пластырь  на  трубу,  затем  заняться
кабелем. Заплату на обшивку - после...

    - Витя! - Ружена уже сняла халат. Костюм  из  мягкой  серой  ткани
плотно облегал ее стройную фигуру. - Пойдем, милый! Ноль  шестнадцатый
на Марс уже улетел. Теперь до утра ничего не будет. Мы еще  успеем  на
автобус. Посмотри, на кого ты похож! Пошли! Примешь ванну, выпьешь чаю
с малиной. Завтра я выходная, проваляешься весь день в постели.
    "Ну, решайся, пилот!"
    - Нет, - сказал он, скользнув взглядом по расписанию рейсов,  -  я
буду ночевать в общежитии. Завтра в  семь  утра  нужно  быть  здесь  к
отлету маршрутного на Луну. Ведь  я  в  резерве,  мало  ли  что  может
случиться.

______________________________________________________________________

        НЕЕДЯКИ


    По установившейся традиции мы собрались  в  этот  день  у  старого
Космонавта. Сорок лет тому назад мы подписали  ему  первую  путевку  в
космос, и, несмотря на то что мы оставались на Земле, а он каждый  раз
улетал все дальше и дальше, тысячи общих интересов по  работе  связали
нас дружбой, крепнувшей с каждым годом.
    В этот день мы праздновали сорокалетие нашей  первой  победы.  Как
всегда, мы предавались воспоминаниям и обсуждали наши планы.  Пожалуй,
не  стоит  скрывать,  что  с  каждым  прошедшим   годом   воспоминаний
становилось все больше, а планов... Впрочем, я несколько  отвлекся  от
темы.
    Мы только что закончили спор о парадоксах времени и находились еще
в том возбужденном состоянии, в котором  бывают  спорщики,  когда  все
аргументы уже исчерпаны и каждый остался при своем мнении.
    - Я считаю, - сказал Конструктор, - что время, текущее в  обратном
направлении, так же выдумано  математиками,  как  космонавтами  миф  о
неедяках. Степень достоверности примерно одинакова.
    В глазах Космонавта блеснули знакомые мне насмешливые огоньки.
    - Вы ошибаетесь, - сказал он, наполняя наши бокалы, - я сам  видел
неедяк, да и само название тоже придумано мною. Могу  рассказать,  как
это произошло.
    Это случилось тридцать лет назад, когда мы только начали осваивать
Большой  космос.  Летали  мы  тогда  на   допотопных   аннигиляционных
двигателях, доставлявших нам уйму хлопот. Мы находились на  расстоянии
нескольких  парсеков  от  Земли,  когда   выяснилось,   что   фотонный
ускоритель нуждается в срочном ремонте. Корабль  шел  в  поясе  мощной
радиации, и о том, чтобы выйти из кабины, снабженной надежной системой
биологической защиты, нечего было и думать.
    Выручить нас могла только  посадка  на  планете,  обладающей  хоть
какой-нибудь атмосферой, способной ослабить жесткое излучение.
    К   счастью,   такая   возможность   скоро   представилась.    Наш
радиотелескоп обнаружил прямо по курсу небольшую систему, состоящую из
центрального светила и  двух  планет.  Можете  представить  себе  нашу
радость,  когда  приборы  зафиксировали  на  одной  из   этих   планет
атмосферу, содержащую кислород.
    Теперь уже нами руководило не только стремление поскорее исправить
повреждение, но и азарт  исследователей,  хорошо  знакомый  всем,  кто
когда-либо в космосе обнаруживал условия, пригодные для  возникновения
жизни.
    Вы хорошо знаете  наши  старенькие  корабли.  Молодежь  их  сейчас
считает просто смешными, но я о них вспоминаю  с  сожалением.  Они  не
имели того комфорта, которыми обладают современные лайнеры, и  команда
на них была смехотворно малочисленной, но для  разведки  космоса  они,
по-моему, были незаменимы. Они не нуждались в  космических  посадочных
станциях и, что самое главное, легко конвертировались  в  ракетопланы,
обладающие прекрасными маневренными качествами.
    Наш экипаж  состоял  из  Геолога,  Доктора  и  меня,  исполнявшего
обязанности  командира,  штурмана  и  бортмеханика.  Четвертым  членом
экипажа был мой старый космический товарищ - спаниель Руслан.
    Мы с трудом сдерживали охватившее нас нетерпение, когда на  экране
телевизора  замелькали  облака,  скрывавшие  поверхность  таинственной
планеты. Кое-что о ней мы уже знали. Ее масса била близка к земной,  а
период обращения вокруг центрального  светила  равен  времени  оборота
вокруг собственной оси. Таким образом,  она,  наподобие  Луны,  всегда
обращена к своему солнцу только одной стороной. Ее  атмосфера  состоит
из 20% кислорода, 70% азота  и  10%  аргона.  Такой  состав  атмосферы
избавлял нас от необходимости работать в скафандрах.
    Каждый из нас строил всевозможные предположения относительно  вида
и характера хозяев нашего будущего пристанища.
    К сожалению, нас очень быстро постигло разочарование. Корабль  три
раза на небольшой  высоте  облетел  планету,  но  ничего  похожего  на
присутствие живых существ обнаружить не  удалось.  Освещенная  сторона
планеты представляла собой раскаленную пустыню,  а  противоположная  -
сплошной ледник. Даже область вечных сумерек на их границе была лишена
какой-либо растительности. Оставалось загадкой, каким же  образом  без
растительности мог появиться в атмосфере кислород.
    Во всяком случае, с мечтами о  радушном  приеме  на  этой  планете
приходилось распроститься.
    Наконец,  мы  выбрали  место  для  посадки  в  районе  с  наиболее
умеренным климатом.
    Повреждение ускорителя оказалось пустяковым,  и  мы  рассчитывали,
что  через  несколько  дней,  считая  по  земному  календарю,   сможем
отправиться в дальнейший рейс.
    Попутно с ремонтными работами мы продолжали изучение планеты.
    Ее  почва  состояла  из  базальтов  со  значительными  скоплениями
окислов  марганца.  По  видимому,  наличие   кислорода   в   атмосфере
об®яснялось процессами восстановления этих окислов.
    Ни многочисленные пробы, взятые  из  атмосферы,  ни  анализы  воды
горячих и  холодных  источников,  которыми  была  богата  планета,  ни
исследование различных слоев почвы не обнаруживали ничего такого,  что
указывало бы на наличие хотя бы самых примитивных форм жизни.  Планета
была безнадежно мертва.
    Уже все было готово  к  отлету,  но  внезапно  произошло  событие,
совершенно изменившее наши планы.
    Мы работали на стартовой площадке,  когда  услышали  яростный  лай
Руслана Нужно сказать, что Руслан видал  виды  и  вынудить  его  лаять
могло только нечто совершенно необычное.
    Впрочем, то, что мы увидели  заставило  и  меня  издать  невольное
восклицание.
    По  направлению  к  большому  ручью,   находящемуся   примерно   в
пятидесяти метрах от нашего корабля, двигалась странная процессия.
    Сначала мне показалось,  что  это  пингвины.  То  же  невозмутимое
спокойствие, та же важная осанка, такая же ковыляющая походка.  Однако
это было первым впечатлением Шествовавшие мимо нас  существа  не  были
похожи ни на пингвинов, ни на что либо другое, известное человеку.
    Представьте себе животных ростом  с  кенгуру,  передвигавшихся  на
задних лапах По бокам туловища крохотные трехпалые отростки. Маленькая
голова,  снабженная  двумя  глазами  и  украшенная  гребнем  наподобие
петушиного. Одно носовое отверстие, внизу которого  болтается  тонкая,
длинная трубка.  Но  самым  удивительным  было  то  что  эти  существа
обладали  совершенно  прозрачной  кожей,  через  которую  просвечивала
ярко-зеленая кровеносная система.
    Увидев нас, процессия остановилась Руслан  с  громким  лаем  бегал
вокруг незнакомцев, но лай, по-видимому, не производил на них никакого
впечатления. Некоторое время они разглядывали  нас  большими  голубыми
глазами. Затем, как по команде, повернулись и  направились  к  другому
ручью, находящемуся  поблизости.  Очевидно,  мы  просто  перестали  их
интересовать. Став на колени,  они  опустили  свои  трубки  в  воду  и
застыли неподвижно на добрые полчаса.
    Все это совершенно противоречило  нашим  выводам  о  необитаемости
планеты. Ведь эти существа не могли быть ее единственными  обитателями
хотя бы потому, что нуждались, как все животные, в органической  пище.
Все живое, что мне когда-либо приходилось видеть  в  космосе,  жило  в
едином биологическом комплексе, обеспечивающем жизнедеятельность  всех
его составляющих. Вне такого симбиоза, в самом  широком  смысле  этого
слова, невозможны никакие формы жизни. Выходит, что весь этот комплекс
мы попросту прозевали.
    Не могу сказать, чтобы  чти  мысли,  мелькавшие  у  меня,  пока  я
наблюдал обитателей планеты, были очень приятными.  Я  был  командиром
экспедиции и отвечал не только за полет, но и за достоверность научных
сведений, доставляемых на  Землю.  Сейчас  об  отлете  нечего  было  и
думать. Старт откладывался до тех пор,  пока  мы  не  разгадаем  новую
загадку.
    Утолив жажду, таинственные существа уселись в кружок. То, чем  они
занимались, было очень похожим на соревнование ашугов,  на  котором  я
однажды присутствовал в Средней Азии. Поочередно каждый из них выходил
на середину круга.  После  этого  бесцветный  гребень  на  его  голове
начинал вспыхивать разноцветными огнями. Остальные в полном  безмолвии
наблюдали за этой игрой  красок.  Трудно  было  удержаться  от  смеха,
наблюдая, с какой важностью они все это проделывали.
    Исчерпав, видимо, всю программу, они поднялись на ноги  и  гуськом
отправились в обратный путь. Мы последовали за ними.
    Я не буду утомлять вас описанием всех наших попыток составить себе
ясное представление об этих существах.
    Они жили на освещенной части  планеты.  Трудно  сказать,  как  они
проводили время. Они попросту ничего не делали.  Около  двухсот  часов
они лежали под жгучими лучами своего солнца, пока не  приходило  время
отправляться на водопой. У ручья каждый раз повторялась та  же  сцена,
которую мы наблюдали в первый раз.
    Размножались они почкованием. После того как на спине у  взрослого
животного вырастал потомок, родительская особь умирала. Таким образом,
общее количество их на планете всегда оставалось постоянным Они  ничем
не болели, и за  все  время  нашего  пребывания  там  мы  ни  разу  не
наблюдали случаев их преждевременной смерти.
    При всем этом они обладали одной  удивительной  особенностью:  они
ничего не ели. Поэтому я их и прозвал неедяками.
    Мы анатомировали несколько умерших неедяк и  не  обнаружили  в  их
организме ничего похожего на органы пищеварения. За счет  чего  у  них
происходил обмен веществ, оставалось для нас загадкой. Не могли же они
питаться одной водой.
    Доктор провел исследование обмена на нескольких живых экземплярах.
Они с неудовольствием, но безропотно переносили взятие  проб  крови  и
позволяли надевать на себя маски при газовом анализе. Похоже  было  на
то, что им просто лень сопротивляться.
    Мы уже начинали терять терпение. Навигационные расчеты показывали,
что дальнейшая отсрочка старта на  Землю  приведет  к  неблагоприятным
условиям полета, связанным со значительным расходом горючего, которого
у нас было в обрез, но никто из нас не  хотел  отказаться  от  надежды
разгадать эту новую тайну жизни.
    Наконец настал тот день, когда Доктору удалось свести воедино  все
добытые им сведения, и неедяки перестали быть для нас загадкой.
    Оказалось, что неедяки не представляют собой единый организм. В их
крови находятся бактерии, использующие  свет,  излучаемый  центральным
светилом, для расщепления углекислоты и синтеза питательных веществ из
азота, углерода и водяного пара. Все необходимое  для  этого  бактерии
получают  из  организма  неедяк.  Процессы   фотосинтеза   облегчаются
прозрачными кожными покровами неедяк. Размножение бактерий в организме
этих удивительных существ происходит  только  в  слабощелочной  среде.
Когда бактерий становится слишком много,  железы  внутренней  секреции
неедяк выделяют гормоны, повышающие кислотность крови,  регулируя  тем
самым  концентрацию  питательных  веществ   в   организме.   Это   был
удивительный пример симбиоза, доселе неизвестный науке.
    Должен  сознаться,  что  открытие  Доктора  навело  меня  на   ряд
размыш