? Так вот, о доме. Наши английские  друзья  говорят:
мой дом - моя крепость. Я овеществил эту метафору. Преполезное  занятие  -
овеществлять метафоры... Как-нибудь я расскажу вам подробнее, Джеральд.  А
пока давайте поговорим о деле.  Как  вы  прекрасно  понимаете,  никогда  и
никаких вечных двигателей я не изобретал.
   Джеральд вскинул на него глаза. Лицо Крафтона было серьезным, только  в
углах губ и мелких морщинках у глаз притаилась улыбочка, столь же ехидная,
как недавняя интонация его голоса.
   - Вы хотите сказать...
   - ...что это был способ привлечь внимание. Если инженер, в определенных
кругах пользующийся известностью, вдруг бросает службу, а затем  рассылает
чуть ли не во все патентные бюро заявки на вечный двигатель, первое, что о
нем подумают, - он свихнулся.  Но  кое-кого  заинтересует,  нет  ли  здесь
чего-нибудь серьезного... Как, например, вас. Как видите, способ  оказалс
достаточно действенным.
   - Вынужден огорчить вас, Майкл.  Мы  обратили  внимание  не  на  одного
Крафтона, а на всех... свихнувшихся.
   - И?
   - Об этом говорить пока рано.
   - Понимаю. Вы, должно быть, очень секретный работник, майор?
   - Очень. -  Джеральд  улыбнулся.  Улыбка  у  него  была  обезоруживающе
обаятельной, и он знал об этом.
   - Хорошо. Надеюсь, от меня вы уйдете не с пустыми руками. Только вот...
Согласитесь, я не мог ждать вашего визите. И подготовиться к какой  бы  то
ни было демонстрации - тоже. Ну да ладно. Пойдемте  для  начала  в  свята
святых,  а  там  видно  будет,  вдруг  да  придет  в  голову  какая-нибудь
ослепительная идея... Вы верите в неожиданные озарения, Джеральд?
   Вилла была двухэтажной, и Джеральд удивился, когда, пройдя по  длинному
коридору, они очутились перед лифтом. Крафтон  нажал  на  щитке  кнопку  с
цифрой 3. Джеральд ждал. Створки сомкнулись, и  кабина  провалилась  вниз.
Падение длилось секунды три - иначе, чем падением, этот спуск назвать было
нельзя. Дверь  распахнулась,  открыв  коридор  с  бетонными  стенами.  Под
потолком неярко горели молочно-белые плафоны.
   - Противоатомное убежище, - восхищенно протянул Джеральд.
   - Шедевр фортификации, -  в  тон  ему  отозвался  Крафтон.  -  Все  это
досталось мне по наследству. А вот и святая святых.
   Джеральд ожидал  увидеть  машинный  зал,  аппаратную,  лабораторию,  но
только не то, что предстало его глазам, настолько это показалось убогим  и
не  соответствующим  пышному  наименованию.  Комната  не  больше  двадцати
квадратных ярдов с такими же голыми бетонными  стенами,  как  в  коридоре.
Вдоль левой стены -  металлический  стеллаж,  уставленный  ровными  рядами
черных кубов с ребром около фута. На глаз их  было  штук  сорок-пятьдесят.
Посредине на бетонном пьедестале стоял еще один такой же кубик. На верхней
грани видна была пластмассовая  ручка  для  переноски  и  две  клеммы,  от
которых к небольшому распределительному  щиту  на  правой  стене  тянулись
толстые кабели.
   - Вот они, мои цыплята, - сказал  Крафтон.  -  Как  они  вам  нравятся,
майор?
   - А что это такое, собственно?
   - Хроноквантовые генераторы. Помните, я говорил о метафорах? Есть среди
них и такая: время - деньги. Но что такое деньги, если не мерило  ценности
в нашем мире, такое же, как энергия? Время -  энергия...  Впрочем,  я  был
далеко не первым, искавшим  в  этом  направлении.  Первым,  насколько  мне
известно, был некий русский, Козырев. За  ним  -  Ройтблат  в  Германии  и
Шеллингтон в Новой Зеландии. Мне же  посчастливилось  найти  то,  что  они
искали. Эти цыплятки превращают энергию времени в электрическую. Правда,
практик, и сам не могу об®яснить, а порой  даже  понять,  как  именно  это
получается. Ну да это уже  ваша  забота:  думаю,  вы  найдете  целый  полк
теоретиков. Вот этот, - он указал на центральный куб, - снабжает  энергией
все мое хозяйство. Если хотите, справьтесь а "Восточной электрической",  и
вам скажут, что никаких кабельных вводов на мой участок нет.  Впрочем,  вы
вольны мне не верить, я вас отнюдь не уговариваю. Причем должен сказать,
использую едва  ли  процент  потенциальной  мощности  генератора.  А  этот
выводок вполне  смог  бы  удовлетворить  энергетические  потребности  всех
восточных штатов...
   - Эти? - Джеральд кивнул на стеллаж.
   - Я леплю их в  среднем  по  штуке  в  неделю.  С  большими  одному  не
управиться. Мне же этих вполне хватает. Один вы видите  в  работе,  второй
стоит в моем "Жучке". Куда еще? А теперь придется вам слегка  поразмяться,
майор, - мышцы у вас,  наверное,  малость  одрябли  от  кабинетной  жизни.
Возьмите-ка один из них и пойдемте наверх...
   - Куда бы мне вас затащить?.. - продолжал Крафтон, когда они  вышли  из
лифта наверху. - Идея! Пошли.
   Джеральд покорно последовал за ним. Ящик оказался неожиданно легким, не
больше полустона. Они свернули направо, потом еще раз  остановились  перед
дверью, которую Крафтон и распахнул широким жестом. Это была ванная.
   - Что вы задумали, Майкл?
   - Увидите. Ставьте его сюда, - Крафтон указал на фаянсовую раковину.  -
Не беспокойтесь, она выдержит. - Нагнувшись над ванной, он заткнул пробкой
сток. - А теперь  притащите-ка  откуда-нибудь  пару  кресел,  пока  я  тут
вожусь. Найдете?
   - Ориентироваться в чужих домах - одна из моих профессий, - откликнулс
Джеральд. Его разбирал смех: уж очень нелепо все выглядело.
   Кресла нашлись в гостиной. Они  были  легкие  -  алюминиевые  трубки  и
поролон, - и он смог взять оба а один заход. Когда  он  вернулся,  Крафтон
стоял над ванной, в которую из развернутого до отказа крана хлестала туга
струя, и сыпал в воду соль из пластикового пакета.
   - Нужно примерно два процента, Джеральд, как в  морской  воде.  Как  вы
думаете, полпачки хватит? Только учтите: одну  я  уже  всыпал.  А,  ладно,
пусть нам будет хуже, - с этими словами он решительно вытряхнул пакет. - А
кресла поставьте здесь: слава богу, мой родитель любил  комфорт,  и  места
хватит на десятерых... Из вас вышел бы  превосходный  ассистент,  клянусь!
Может, подумаем впоследствии о таком варианте, когда я получу  Нобелевскую
премию, а армия не захочет выпускать меня  из-под  контроля?  -  Продолжа
разглагольствовать в таком же тоне, Крафтон привинтил к клеммам генератора
два провода, оканчивающихся металлическими пластинами примерно  восемь  на
восемь дюймов, и опустил их в воду так, что между пластинами остался зазор
дюйма в четыре. Ванна тем временем наполнилась, и он  закрыл  кран.  Сразу
стало тихо.
   - А теперь садитесь, Джеральд. И давайте рассудим. Предположим,  я  вас
надуваю, и это обычный аккумулятор, хотя вы могли убедиться в обратном  по
одному лишь весу. Но допустим. Какова на глаз его емкость?
   - Примерно как у автомобильного. Сорок-пятьдесят ампер-часов.
   - Прекрасно. Теперь предположим, что я гений - а это и в самом деле так
- и сконструировал аккумулятор,  с  емкостью  на  единицу  об®ема  и  веса
вдесятеро больше нормальной, то есть четыреста ампер-часов.
   Джеральд кивнул.
   - Поскольку ничего больше солидного и впечатляющего я  сразу  придумать
не  могу,  мы  позабавимся  на  школьном  уровне  с   водяным   реостатом.
Посчитайте,  сколько  воды  испарит  в  час   аккумулятор   нормальный   и
десятикратный. А я пока принесу выпить. Договорились? Только не  пытайтесь
вскрыть генератор - это предусмотрено и к добру не приведет.
   Джеральд  улыбнулся.  Когда  минут  через  десять  Крафтон  вернулся  с
корзиной, ощетинившейся ежом бутылочных горлышек, он сказал:
   - Подсчитал, Майкл. Соответственно семьдесят  два  и  семьсот  двадцать
граммов. И если вы в самом деле создали такой аккумулятор... Только как мы
найдем семьдесят два грамма в об®еме ванны? И даже семьсот двадцать?
   - Я создал хроноквантовый генератор, - внушительно произнес Крафтон. Он
подошел к кубу и нажал не замеченную Джеральдом кнопку под  ручкой.  Потом
достал из корзины серебряный  шейкер  и  бросил  Джеральду  на  колени.  -
Сообразите пока что-нибудь по своему усмотрению, майор. - Сам же присел на
край ванны и стал смотреть в воду.
   - Глядите, - сказал он минут через пять.
   Джеральд,  с  руками,  занятыми  шейкером,  кое-как   выкарабкался   из
низенького  кресла  и  присвистнул:  вода  закипела,  она  бурлила   между
пластинами, крупные пузыри  всплывали  и  лопались,  покрывая  поверхность
рябью, а мелкие разбегались в стороны, как водяные жучки. Вверх  потянулс
столбик пара.
   Через полчаса ванна была уже на четверть пуста, а помещение полно пара.
Одежда отсырела и набрякла. Джеральд спустил галстук и расстегнул ворот.
   - Уф, -  сказал  он,  -  ж-жарко,  не  могу!  Пойдемте  отсюда,  Майкл.
Считайте, что вы меня убедили.
   - Э, нет! Лучше я принесу холодного пива, хотите? И вообще, пар  костей
не ломит, как говорят не то русские,  не  то  финны,  -  словом,  какой-то
"банный" народ. Еще могу предложить вам раздеться...
   Холодное пиво - это было замечательно. Но и несколько рискованно вместе
с тем. На второй дюжине оба сидели в одних трусах, успев уже выяснить, что
послужной  список  Джеральда  намного  богаче,  чем  у  Крафтона,  каковой
исчерпывался участием в учениях национальной гвардии, но зато Крафтон знал
гимн Хулиганского патруля, которого не знал Джеральд и который  они  стали
разучивать под аккомпанемент банджо, невесть откуда выуженного  Крафтоном,
и вскоре они пели этот гимн довольно слаженно, хотя голоса вязли в  парном
тумане, как мухи в патоке. Время от времени Крафтон вставал, чтобы  долить
в ванну воду, досолить ее или принести  еще  несколько  жестянок  ледяного
пива, и пар действительно не ломил костей, и Джеральд был уверен, что  ему
совершенно  незачем  связываться  с  руководством   Отдела   перспективных
разработок,  если   открывается   столь   заманчивая   перспектива   стать
ассистентом Майкла Крафтона, который умеет кипятить воду в ванне и  варить
в ней раков, которые так хорошо гармонируют с пивом, и он чувствовал  себ
совсем недавно  рожденным,  здоровым  и  сильным,  как  сборная  Йельского
университета по регби.
   Когда полностью выкипела третья ванна, Джеральд  решил,  что  испытани
прошли донельзя удачно и  что  ему  необходимо  немедленно  отправиться  в
Вашингтон и вытащить сюда шефа,  чтобы  поздравить  с  осуществлением  его
великолепной идеи и познакомить с Крафтоном,  его  генератором  и  финской
парной баней, в которой - Джеральд готов был поставить свои будущие погоны
подполковника против  десяти  центов  -  шеф  никогда  не  бывал.  Крафтон
уговаривал заночевать, но Джеральд был непреклонен, и они пошли туда,  где
уже стоял поднятый из гаража "тандерсторм",  при  виде  хозяина  услужливо
распахнувший дверцу и выдвинувший кресло.  Они  обнялись  на  прощанье,  и
Джеральд сел было на водительское место, но проклятый динозавр - правильно
обозвал его умница Майкл! - учуял-таки запах  и  успел  убрать  сиденье  и
захлопнуть дверцу, и Джеральд так и замер в весьма неудобной и  не  совсем
приличной позе на корточках, благо еще не упав от неожиданности. Проклятые
хеморецепторы! Он злобно пнул ногой баллон, но тут  же  скривился,  только
теперь осознав, что бос и гол, и тогда он поддался на уговоры  Крафтона  и
решил заночевать, но перед сном стоило  все  же  посидеть  еще  немного  и
выпить по последней порции... Потом в  памяти  зиял  какой-то  провал,  за
которым следовала картина: голый Крафтон,  похожий  на  шеф-повара  адской
кухни, огромным черпаком на деревянной ручке  помешивает  в  ванне  жуткое
варево, которое называет пуншем, и горстями сыплет туда корицу, гвоздику и
еще какие-то специи, приговаривая:
   - Сказано: по вкусу. Как ты думаешь, Джерри, хватит или еще немножко?..


   Какой-то подлец умудрился засунуть ему в череп  чугунное  ядро,  и  при
малейшем движении оно перекатывалось, сминая мозг и дробя кости.  Полжизни
за таблетку аспирина! Но аспирина не было.  Постель  плавно  покачивалась.
Как он попал на  судно?  И,  если  он  в  каюте,  почему  за  окном  видны
деревья?.. Ах да, он на вилле у Майкла. Ясно. Но где же достать аспирин?
   Он встал. Ядро перекатилось  и  замерло.  Раз  нет  аспирина,  надо  по
крайней мере принять холодный душ. Он направился  в  ванную.  Но  едва  он
раскрыл дверь, навстречу рванулось облако пара. Из  крана  хлестала  вода,
ванна бурлила и  парила,  в  воздухе  висел  густой,  отвратительно-пряный
запах. Джеральд захлопнул дверь, с трудом удерживая в себе  подкативший  к
горлу кисло-сладкий ком.
   - Да когда же это кончится, черт побери? - вырвалось у него.
   - Никогда. Ибо хроноквантовый генератор потребляет энергию вечности.  -
Сзади стоял Крафтон. Вид у него был значительно менее помятый,  чем  можно
было ожидать. - Доброе утро, Джерри.
   - У тебя есть аспирин, Майкл?
   - Зачем тебе аспирин? Пошли.
   В кухне Крафтон плеснул в стакан содовой  и  накапал  туда  нашатырного
спирта. Джеральд выпил. Тошнотворно-свежая, отвратительная аммиачная стру
ударила в мозг, вызвав в памяти Вест-Пойнт и внеочередные наряды на чистку
клозетов. Но потом стало легче, и ядро выкатилось из черепа.
   - А теперь завтракать. - Крафтон, взяв Джеральда под руку, повел его  в
столовую.
   После яичницы с  беконом  и  двух  чашек  крепчайшего  ароматного  кофе
Джеральд почувствовал себя вполне приемлемо. На всякий случай спрыснув рот
дезодором, он на этот раз без приключений  сел  в  свой  "тандерсторм"  и,
попрощавшись с  Крафтоном  и  договорившись  с  ним  о  времени  следующей
встречи, выехал за ворота виллы.
   Через десять минут он уже оставил позади Коуп-Ридж и  по  сто  двадцать
восьмой дороге мчался к Вашингтону, насвистывая "Стинки Стон" и  думая,  в
каких выражениях лучше доложить обо всем шефу.


   Проводив гостя, Крафтон выпил еще чашку кофе и растянулся в шезлонге на
террасе. Голова  была  тяжелой,  как  это  всегда  бывает  после  обильных
возлияний, нейтрализованных двумя таблетками алкаламида - одной до и одной
после. Он закурил. Дым, поднимаясь тонкой,  гибкой  струйкой,  голубоватым
волокнистым облачком расползался под тентом. И только теперь  он  отпустил
поводья.
   Наконец-то! Клюнули!
   Это была победа. Точнее, ее провозвестие, ибо еще не одна схватка  ждет
его впереди. Но первый бой выигран. Только до чего же  это  смешно,  дико,
мерзко и глупо: хитрить, изворачиваться  и  лгать,  желая  подарить  людям
бездны и бездны даровой энергии! Впрочем, на что еще можно рассчитывать  а
этой благословенной стране, где Джо Беллу некогда пришлось первую половину
жизни доказывать, что такой простой аппарат, как телефон, может  работать,
а вторую - судиться, доказывая свой бесспорный приоритет...
   Но его урок не пропал  даром.  И  Крафтон  действовал  и  впредь  будет
действовать намного осмотрительнее. Эти тупицы из Патентного бюро  осмеяли
его: да, конечно, камни не могут падать с неба, вечный двигатель не  может
быть изобретен, а аппараты тяжелее воздуха не могут летать. Что ж,  теперь
им придется посчитаться с Крафтоном. Хроноквантовый генератор работает,  и
оспорить это невозможно. Теоретики начнут  копаться  и  строить  гипотезы,
об®ясняющие факт существования этого феномена, а уж он постарается подлить
в огонь их полемики побольше масла, дающего густой и черный дым.
   И пройдет не один год - не меньше, чем понадобилось  ему  создать  этот
агрегат, - прежде чем они, свыкшись уже с генератором,  докопаются  вдруг,
что вся хроноквантовая техника - это бред,  чушь,  бессмысленная  мешанина
вокруг одного маленького и действительно работающего узла  -  пресловутого
перпетуум мобиле, вечного двигателя.




        Андрей Балабуха. Маленький полустанок в ночи


        1

   Света Баржин зажигать не стал. Отработанным движением повесив  плащ  на
вешалку, он прошел в комнату  и  сел  в  кресло.  Закурил.  Дым  показалс
каким-то  сладковатым,  неприятным,  -  и  то  сказать,  третья  пачка  за
сегодня...
   В квартире стояла тишина. Особая, электрическая: вот  утробно  заворчал
на  кухне  холодильник,  чуть  слышно  стрекотал  в  прихожей  счетчик   -
современный эквивалент сверчка;  замурлыкал  свою  песенку  кондиционер...
Было в этой тишине что-то чужое, тоскливое.
   Баржин протянул руку  и  дернул  шнурок  торшера.  Темнота  сгустилась,
полумрак комнаты распался на свет  и  тьму,  из  которой  пялилось  бельмо
кинескопа. Смотреть на него было неприятно.
   "Эк меня! - подумал Баржин. - А впрочем,  кого  бы  не  развезло  после
столь блистательного провала? И всякому на моем месте было бы так же худо.
Ведь как все гладко шло, на диво гладко! Со  ступеньки  на  ступеньку.  От
опыта к опыту. От идеи к идее. И вдруг, разом - все! Правда, сделано и без
того  немало.  Что  ж,  будем  разрабатывать  лонг-стресс.  Обсасывать   и
доводить. Тоже неплохо. И вообще... "Камин затоплю, буду пить.  Хорошо  бы
собаку купить..."
   Он встал, прошелся по комнате. Постоял у окна, глядя,  как  стекают  по
стеклу дождевые капли, потом прошел в спальню  и  открыл  дверь  в  чулан.
"Хотел бы я знать, - подумал  он,  -  что  имели  в  виду  проектировщики,
вычерчивая на своих ватманах эти закутки? Как только их не  используют:  и
фотолаборатории делают,  и  библиотеки,  и  альковы...  Но  для  чего  они
предназначались первоначально?" Впрочем, ему эта конура очень пригодилась.
Он щелкнул выключателем и шагнул внутрь,  к  поблескивающим  желтым  лаком
секциям  картотеки.  Баржин  погладил  рукой  их  скользкую   поверхность,
выдвинул и задвинул несколько ящиков, бесцельно провел пальцем  по  торцам
карточек...  Нет,  что  ни  говори,  а  сама  картотека  получилась  очень
неплохой. И форму для карточек он подобрал удобную. Да и мудрено  ей  было
оказаться неудачной: ведь позаимствовал  ее  Баржин  у  картотеки  Второго
бюро, на описание которой наткнулся в свое время в какой-то книге. Правда,
ему никогда не удалось бы навести в  своем  хозяйстве  такого  образцового
порядка, если бы не Муляр. Страсть к систематизации у Муляра прямо-таки  в
крови. Недаром он в прошлом работал в отделе кадров...
   Баржин обвел стеллаж взглядом. Полсотни ящиков, что-то около - точно он
и сам не знал - пятнадцати тысяч карточек. В сущности, не так много:  ведь
картотека охватывает все человечество на протяжении примерно  двух  веков.
Но это и немало, несмотря даже на явную неполноту.
   Сколько сил и лет вложено сюда!..
   Если искать начало, то оно, безусловно, здесь...



        2

   ...только на четверть века раньше, когда не было еще ни этой картотеки,
ни этой квартиры, а сам Баржин был  не  доктором  биологических  наук,  не
Борисом Вениаминовичем, а просто Борькой,  еще  чаще  -  только  не  дома,
разумеется, - и вовсе Баржой.
   И было Борьке Барже тринадцать лет.
   Как и любви, коллекционерству покорны все возрасты. Но только в детстве
любое  коллекционирование  равноправно.  Бывает,  конечно,   и   почтенный
академик собирает упаковки от бритвенных лезвий, - но тогда его  никто  не
считает собирателем всерьез. Чудак - и только.  Вот  если  бы  он  собирал
фарфор,  картины,  марки,  наконец,  или  библиотеку,  -  но   только   не
профессиональную, а уникумы, полное собрание прижизненных изданий  Свифта,
- вот тогда это настоящий собиратель, и  о  нем  отзываются  с  уважением.
Коллекционирование придает человеку респектабельность. Если хотите,  чтобы
вас  приняли  всерьез,  не  увлекайтесь  детективами  или  фантастикой,  а
коллекционируйте академические издания!
   Не то в школе. Что бы ты ни собирал, это вызовет  интерес,  и  неважно,
увлекаешься  ли  ты  нумизматикой   или   бонистикой,   лотеристикой   или
филуменией, филателист ты или библиофил...  Да  и  слов  таких  обычно  не
употребляют в школьные годы. Важен сам священный дух коллекционирования.
   Борькин сосед по парте собирал марки; Сашка Иванов каждое лето пополнял
свою коллекцию птичьих яиц; на уроках и  на  переменах  всегда  кто-нибудь
что-нибудь выменивал,  составлялись  хитрые  комбинации...  Эти  увлечени