г предоставить  мне  никакого оплачиваемого
занятия.  Помыкавшись  неделю-другую, я  решил вернуться  на службу в Горную
полицию и  подождать на  государственном  довольствии  - не  подвернется  ли
впоследствии что-нибудь поинтереснее.
  Возвращение  в ряды  НГП прошло  без  всяких осложнений - все  были мне
рады,  и  наоборот.  Первое  время  моя  служба  проходила   в  Хардинге  (в
Грикваленде), затем  меня перевели в Каломо, в Северо-Западную  Родезию. Там
меня и настигла телеграмма от полковника  Мензела, ознаменовавшая поворотный
пункт в моей жизни. Телеграмма гласила:
  "Выгодное  поручение. Оплачена дорога до  водопада Виктория. Прекрасные
возможности для продвижения по службе." Подпись - Мензел.
  Я спешно вернулся  в  Питермарицбург.  Затем доехал до Дурбана,  оттуда
пароходом до Ист-Лондона  и, наконец, поездом через  Кимберли - до водопада.
Четырехдневное  "путешествие"  было  утомительным, но  не  настолько,  чтобы
сделать меня нечувствительным  к великолепному зрелищу, впервые открывшемуся
передо мной.  Замбези,  имеющая здесь ширину 30  м, с  гулом низвергается со
120-метровой  высоты.   Белые  клубы  пара,  поднимающиеся   над  водопадом,
прекрасно  соответствуют его  туземному названию  -  Мозиоатунга, "дымящаяся
вода".  Строительство  висячего моста через  водопад к  тому времени  только
начиналось. Работы велись  на  обоих берегах,  и казалось, что из прибрежных
скал сами собой вылезли куски  стального скелета  им  предстояло соединиться
над серединой реки.
  Замбези образует естественную границу между Северной  и Южной Родезией.
В   свою  очередь,   Северная   Родезия  подразделяется  на   две   области:
Северо-Западную    и    Северо-Восточную    Родезию,   управление   которыми
осуществляется независимо  друг  от  друга. Первая  из названных областей  -
страна, чье  население признает власть - или хотя бы  верховенство  - короля
баротсе  Леваники.  Однако на  практике  управление  страной  осуществляется
административным советом, подотчетным губернатору колонии Трансвааль. Страна
разделена на округа, во главе которых стоят окружные комиссары  им подчинены
заместители, коллекторы и клерки (писаря). Поддержание законности и  порядка
возложено  на "Туземную  полицию Баротсе" - военно-полицейские формирования,
подобные  отрядам аскари  в Германской  Восточной Африке.  Полицейские  были
одеты в  недавно  утвержденную новую  форму  цвета хаки: свободная рубашка с
короткими рукавами и шорты  обуви не было. Красный тарбуш на голове завершал
обмундирование,  сводя  на  нет  маскирующие  свойства  остального  костюма.
Вооружение  состояло из старых винтовок системы Мартини-Генри   кроме  того,
имелся тесак, пригодный также для  использования  в качестве штыка.  Местные
уроженцы, т.е. чернокожие, имеют звания от ефрейтора до фельдфебеля. Кстати,
надо   заметить,  что  новобранцам  в  Родезии  оказывается  гораздо   легче
привыкнуть  к  английским  названиям  воинских  чинов,  чем  их  коллегам  в
Германской  Восточной Африке - к принятым там  арабским  терминам (аскари  и
т.д.).
  Большинство  местных жителей  -  баротсе   это  племя  населяет  долину
Замбези от водопада Виктория до устья Кабомпо.  О происхождении баротсе пока
нет единого мнения  известно лишь, что они пришли с севера.  Есть  основания
считать  баротсе отделившейся ветвью племени  бафуто. Это  подтверждается  и
сходством языков, не раз отмеченном многими путешественниками. На протяжении
десятков поколений  (иначе говоря,  сотен  лет)  баротсе управляются  единой
королевской  династией.  Нынешний  ее  представитель,  Леваника, по-прежнему
называется  королем,  являясь  на  деле  лишь  куклой  в  руках  английского
правительства  он с самого  начала даже не  пытался оказывать  сопротивление
экспансии европейцев. Когда белые впервые появились в его  стране,  Леваника
отправил послов  к  Киаме, королю бечуанов, спрашивая,  как  ему  поступить.
Киама ответил: "Посмотри на участь Кетчвайо и Ловенгулы: они  начали войну с
белыми и  были  сметены.  Я не мешал продвижению  белых  - и сегодня остаюсь
повелителем  в своей  стране!"  Такой  совет пришелся по сердцу  осторожному
Леванике.  Он оказал европейцам дружелюбный прием и добровольно объявил себя
вассалом английской  короны.  В  результате  сговорчивый чернокожий  владыка
удостоился особой чести:  он был  официально приглашен в Лондон на торжества
по случаю коронации Эдуарда VII.
  Границы нынешней "империи Баротсе" (ее столица - Лиалуи) не вполне ясны
- мнения заинтересованных сторон резко расходятся. Примыкающие королевства -
Масхукулумбве и  Баловале - когда-то были государствами, частично зависимыми
от Леваники, и на этом основании английское правительство пытается расширить
границы  своего протектората.  Я совершенно некомпетентен в  территориальных
спорах,  но могу определенно  утверждать, что  имя Леваники не имеет особого
значения  уже  у  племени  вакагонде,   а  дальше  на  восток  вообще  почти
неизвестно.  Тем не  менее,  следует признать,  что  государство  баротсе  -
крупнейшее в  западной части  Центральной Африки. Но мне почти не доводилось
общаться с ними  что  же касается представителей  других  племен, то  я буду
рассказывать о них в том порядке, в каком встречал их во время путешествий.
  В  этнографическом  отношении народы Северо-Западной  Родезии почти  не
изучены. Со времен  Сейлуса[1]  лишь очень немногие европейцы дали себе труд
изучить языки разных племен,
  80-х  гг.  XIX  в.  без  чего  невозможно  составить  хоть какое-нибудь
представление   о  культурной  и   общественной  жизни   людей.   Исключение
составляют, пожалуй, миссионеры, но  они - не беспристрастные наблюдатели. И
я надеюсь, что смогу сообщить в этой книге некоторые неизвестные до сих  пор
черты жизни африканцев.  Разумеется, речь пойдет лишь  о том,  что  я  видел
своими глазами  случаи, переданные с чужих слов, будут специально оговорены.
  Первым  местом моей новой  службы  стал форт  Каломо. Здесь жило  около
двадцати  европейцев -  полицейских  офицеров  и  гражданских служащих.  Мне
приходилось  уделять  службе  много  времени и  внимания  -  ведь  "туземная
полиция" была, как-никак, пехотой, и мне, недавнему кавалеристу, нужно  было
срочно  привыкать  к  новому  образу  жизни.  Все  же  оставалось достаточно
свободного  времени,  которое  я  посвящал охоте и изучению  страны. Мы были
свободны  с субботы до понедельника  собравшись вдвоем или  втроем, мы брали
палатки и необходимое  снаряжение и  отправлялись на  воскресенье в саванну.
Дичь  была в изобилии. Судя по следам, здесь встречались и львы, и, конечно,
моей заветной мечтой стала  охота  на льва.  Слоны  в  то время нисколько не
интересовали меня,  знал я  о них мало и не подозревал, что через  несколько
лет буду  способен  в течение недели,  день  за днем,  идти  по  их огромным
круглым  следам.  А  "царь  зверей"  был  постоянным предметом  разговоров в
Каломо.
  За  несколько  дней   до   моего  прибытия   раненный   лев   растерзал
охотника-бура, а по воскресеньям, ночуя  в палатке, мы часто слышали их рык.
Можно было бы попытаться  пустить в дело капкан  или самострел, но англичане
категорически возражают против такой "неспортивной" охоты.
  Через  полтора месяца  я получил приказ отправиться вместе  с капитаном
Стеннетом в Каземпу -  отныне  моя служба  будет проходить там. Это было мое
первое путешествие во  внутренние районы страны. Для  переноски снаряжения и
грузов  было  нанято 120  носильщиков   кроме того,  с  нашим  караваном шли
тридцать аскари - им, как и мне, предстояло остаться в Каземпе.
  Снаряжение  каравана - всегда хлопотное и трудоемкое дело: надо заранее
предусмотреть  и  рассчитать все, что  понадобится на  многодневном  пути, и
упаковать  груз в ящики  каждый должен весить пятьдесят фунтов, не больше  и
не  меньше.  Только в  особых случаях допускаются и стофунтовые  ящики  - их
несут на перекладине два человека.
  Интересно, что почти  у каждого  племени есть  свой  излюбленный способ
переноски тяжестей. Например,  ваньямвези привязывают груз  к серединам двух
длинных параллельных  бамбуковых  шестов   концы  палок  при  этом  остаются
свободными. Такая конструкция позволяет носильщику отдыхать, не опуская груз
на землю  и не  тратя  потом сил на  его  подъем - достаточно опереть  концы
шестов о камень или о  древесный  ствол. Баротсе  также  используют шест, но
предпочитают распределять груз на две части, так чтобы одна была на груди, а
другая на спине. Наш караван состоял в основном из людей вакогонде и батока
они не пускаются  на инженерные ухищрения и несут ящик таким, какой он есть.
Впрочем, одно усовершенствование  они  допускают: ящик  обматывается со всех
сторон множеством  ремней, затянутых хитроумными узлами. Смысл этой операции
мне  неизвестен,   но  результат   нередко  раздражал:  чтобы  добраться  до
содержимого того  или иного  ящика, приходилось по четверть часа распутывать
ремни.
  Когда груз подготовлен, на сцене появляются носильщики. Организовать их
и заставить действовать нужным образом - задача, какой я не пожелаю злейшему
врагу.  Представьте  себе  шумную  ватагу  школьников, удравших  с  урока  и
одержимых единственным  стремлением  - обратить в шутку  и развлечение любое
услышанное слово и любое дело - и вы поймете, каково нам пришлось. Зная, что
при распределении  грузов  неминуемо возникнут  яростные споры, мы  пошли на
хитрость. Приготовленные ящики со снаряжением поставили во  дворе казармы, и
носильщикам  было  предложено  выбрать,  кому  какой  нравится.  Последовала
короткая свалка - все рвались  к маленьким ящикам. Наконец победители  - те,
что были посильней и  пошустрей - завладели добычей.  Надо  было видеть, как
вытянулись  их  физиономии,  когда выяснился  вес грузов! В маленьких ящиках
лежали пачки патронов, и  весили они  по семьдесят фунтов каждый. Большие же
были  набиты  обмундированием  для  аскари.  Таким  образом,  справедливость
восторжествовала - сильные понесут больший груз.
  Опытные путешественники  всегда  отправляются во  второй  половине дня,
ближе к вечеру. Дело в  том,  что уже  в  первые часы пути обычно выявляются
разные  недочеты, забытые  вещи и  т.д.  но  все это  легко поправить, когда
первая ночевка оказывается недалеко от основной базы. Кроме того, не следует
сразу  же  изматывать еще не привыкших  к  дороге  людей  большим переходом.
Постепенно все окрепнут, приноровятся, и все пойдет гладко.
  На долю носильщиков в пути  выпадает много работы. Днем они несут груз,
а  вечером  заняты  устройством лагеря  -  надо расчистить  выбранное место,
поставить палатки, достать из ящиков  все необходимые вещи, развести костры
надо снабдить повара  водой и дровами для стряпни  на полторы сотни человек.
Все это - дело носильщиков и слуг. Поначалу не обходится  без недоразумений,
а то и потасовок, но уже через несколько  дней люди сами распределяют  между
собой обязанности, и  караванная жизнь входит в нормальную колею: устройство
ночлега  занимает не более получаса, а  по  утрам, выходя в путь, носильщики
весело напевают.
  В  обязанности боя входит личное обслуживание.  Он выполняет  отдельные
поручения, вечером чистит одежду и приносит еду  на марше бой несет винтовку
хозяина.
  Когда   устройство  лагеря   заканчивалось,   перед   нашими  палатками
раскладывался   обеденный  стол.  Путешествуя  в   буше,  европейцу  следует
непременно обращать  внимание  на такие вещи,  как  форма  и  этикет  только
соблюдением последних он может, не прибегая к грубости и  насилию, сохранить
авторитет  в глазах туземцев даже  при многомесячном странствии. Поэтому наш
стол всегда был накрыт чистой  скатертью,  и на нем красовался букет  свежих
цветов, какая бы простая пища ни лежала у нас на тарелках.
  Был  конец  сухого  сезона,   и  обеспечение  каравана  продовольствием
представляло существенную проблему  хотя мы  и располагали двадцатью ящиками
с рисом, но старались поберечь его на крайний случай и расходовали экономно.
Таким образом, у  меня появился законный  повод  заняться охотой.  Дичи было
мало,  и  я очень радовался,  сумев  добыть двух  зебр  - их мясо пользуется
заслуженной  популярностью   у  большинства  туземцев.   К   удивлению,  все
носильщики-вакагонде,  как  один,   отказались  его   есть.  Причина   скоро
разъяснилась: зебра - тотемное  животное вакагонде. У каждого  племени  есть
зверь-покровитель   иногда их несколько. Животных этого вида нельзя убивать,
и  запрещается  употреблять  в пищу их мясо  -  иначе племя постигнет  месть
оскорбленного духа. Я  решил в  дальнейшем по возможности учитывать все табу
наших людей, чтобы ненароком не склонить их к святотатству.
  Мы вступили  в страну масхукулумбве. Это  воинственное  племя,  издавна
враждовавшее с  баротсе. Их земли  лежат на обоих берегах Кафуэ. До  сих пор
масхукулумбве усмирены не полностью, а  двадцать лет назад даже такой смелый
и опытный человек, как  Сейлус, еле спасся от их  воинов поспешным бегством,
бросив  все  имущество.  Масхукулумбве  -  скотоводческое  племя   поскольку
область  их  расселения не  поражена  мухой цеце,  обширные  стада жиреют  и
множатся на зеленых пастбищах саванны.
  Здесь настоящий  охотничий  рай  -  в долинах  и  прибрежных  зарослях,
соседствуя с домашним скотом, пасутся дикие копытные всех видов: зебры, гну,
импалы, лошадиные антилопы, личи и бубалы.
  Селения масхукулумбве не  имеют  оград,  что должно свидетельствовать о
воинственной доблести их  обитателей   лишь в  центральной  части,  в кольце
хижин, обнесенный изгородью крааль - на ночь туда загоняют скот. Возле хижин
развешены звериные шкуры в разных  стадиях обработки.  На крышах  - глиняные
горшки разного размера и  калебасы (фляги из высушенных тыкв). Но мирный вид
этих предметов обманчив: каждый означает убитого врага  из другого  племени.
Большой черный горшок соответствует мужчине, маленький - юноше или мальчику,
калебас - женщине.
  Масхукулумбве - рослые, великолепно сложенные люди, внешне напоминающие
зулусов   и   матабеле   мужчины   обычно   ходят  совершенно   обнаженными.
Миниатюрные, изящные женщины племени носят небольшие передники из выделанных
шкур.
  Наиболее   удивительная  черта  воинов-масхукулумбве  -  их   прически,
достигающие  полутораметровой  высоты   они  имеют  форму  узких,  вытянутых
конусов. Это сооружение  создается из  собственных и женских волос  (женщины
масхукулумбве наголо  бреют головы), искусно переплетенных друг  с  другом и
смазанных жиром и  глиной.  Смесь,  затвердевая, причиняет своему  владельцу
сильнейшую  боль  -  кожа  на голове стягивается  все туже и туже, и готовая
прическа оказывается окружена искусственной кольцеобразной складкой. Готовую
конструкцию  украшают  ракушками.  Когда-то они  были редкостью  и  ценились
необычайно высоко:  за одну  ракушку  давалась  корова.  Но  с  тех пор, как
предприимчивые торговцы -  португальцы и  арабы  - наладили регулярный  ввоз
ракушек, а также их целлулоидных имитаций,  цена сильно упала, и теперь даже
беднейшие  воины  разукрашены не  хуже вождей прошлых  веков.  Кроме того, в
прическу воткнуты многочисленные костяные булавки  время от времени владелец
энергично  скребет ими голову, невыносимо  свербящую под  сургучно-волосяным
панцирем. Поскольку  считается,  что  искусно  сделанная  прическа  приносит
удачу,  ее берегут, как зеницу ока  - ложась спать, человек кладет голову не
на подушку, а в специальную ременную петлю, прикрепленную к особой балке под
крышей хижины. Мне  кажется, что свойственная масхукулумбве  вспыльчивость и
презрение к  чужой жизни в значительной мере объясняются муками, которые они
ежедневно испытывают из-за своих головных украшений.
  В  отличие от  воинов, охотники  носят на  голове  не  столь выдающиеся
сооружения: их высота не превышает  одного фута,  и они украшены  небольшими
ярко-желтыми ягодами  каждая обозначает удачную охоту.
  Дети, достигшие совершеннолетия, то есть половой зрелости - эти понятия
здесь совпадают -  подвергаются обряду инициации  он состоит в удалении двух
верхних передних зубов. Такой же обычай существует в племени батока.
  Религиозные представления  масхукулумбве очень примитивны и  сводятся к
почитанию духов зверей и предков. Половая мораль отсутствует, и это ведет  к
постоянным трудностям при установлении отцовства.
  Оружие воина  составляют  несколько длинных  копий  и лук со  стрелами,
причем  наконечники  стрел  отравлены.   Используется   два   сорта   яда  -
растительный и животный  последний представляет  собой  смесь змеиного яда с
выделениями  больших  пауков и  особенно  опасен.  На древке  копья, ближе к
концу, делается глубокая зарубка - благодаря этому при попадании  в цель или
промахе  наконечник копья отламывается, и враг  не  сможет ни извлечь его из
раны, ни метнуть обратно.
  Как и во  всех прочих скотоводческих племенах Африки, здесь  существует
обычай   "лобола"  -  выкуп   за  невесту,  уплачиваемый   скотом.   Правда,
масхукулумбве  несколько  расширили ассортимент  платежных  средств, включив
туда разные металлические вещицы.
  В  нижнем течении  Кафуэ  обитает небольшое, родственное  масхукулумбве
племя - бантуа, или  бватва. Их селения построены  на  сваях, прямо  в воде.
Бватва относятся к европейцам с большой  опаской и всячески избегают встреч,
и мне, несмотря на все старания, так и не удалось  увидеть это интереснейшее
в этнографическом отношении племя.
  Мы   устроили   очередной  привал  возле  заброшенного  и,  как  вскоре
выяснилось, почти высохшего колодца. С большим трудом нам удалось  добыть из
него  несколько ковшей мутной, грязной  воды. Но в  буше нельзя быть слишком
разборчивым.  Чтобы  хоть как-то обезопасить  себя от  возможной заразы,  мы
добавили туда  немного  коньяка и  утолили жажду  этим  истинно  африканским
напитком.
  На следующую ночь я услышал  шаги вокруг палатки. Думая, что это  ходит
часовой-аскари, я повернулся на другой бок и заснул. А утром бой показал мне
следы взрослого  льва -  они шли вдоль брезентового  полога, в трех футах от
моего изголовья. Вот уж действительно - в многом знании много печали!
  Вскоре  мне  довелось  увидеть льва  произошло это  так. Отделившись от
каравана,  я  углубился в  буш  в  надежде  добыть свежего  мяса,  и  вскоре
повстречался с несколькими чернокожими охотниками. Они сообщили,  что  ночью
львы задрали зебру неподалеку отсюда. Утром звери ушли, и теперь люди решили
попытаться  забрать то, что осталось. Я пошел вместе с  ними в сопровождении
М'Лонго  -  аскари из племени баротсе, бывшего в тот  день моим оруженосцем.
Через сотню шагов мы увидели высокий термитник, а на нем - еще двух человек
они отчаянно размахивали руками, призывая  остальных. Держа палец на спуске,
я бросился вперед и успел увидеть, как роскошный лев юркнул в густую траву и
был  таков.   Преследование   оказалось  невозможно,   так  как  сам  я  еще
недостаточно разбирался в следах, а никто из охотников не  пожелал составить
мне компанию.
  Мы перебрались через Кафуэ. Лесов стало больше, и,  возможно, связанное
с этим изменение  климата вызвало у  меня рецидив лихорадки. Первый  приступ
всегда самый тяжелый. Ночью я лежал, дрожа от озноба и обливаясь потом, ждал
скорой смерти,  проклинал  Африку и давал себе слово  уехать в  Европу, если
останусь  жив.  Однако  наутро стало  легче,  и я  двинулся вместе  со  всем
караваном, хотя и чувствовал себя еще очень слабым.
  В  этом  районе, не столь  выжженном солнцем,  как  саванна,  собралось
множество травоядных. Как-то раз в пятидесяти метрах от нас пересекло дорогу
стадо канн  - их было, думаю, не меньше двухсот голов. Я  стоял со вскинутым
ружьем, но в  клубах  пыли было невозможно  разглядеть самцов,  да  и вообще
отдельных животных - только сплошной  поток  длинных  острых рогов, мчащийся
через  дорогу  над  пылевым   занавесом.  Приблизившись  к  лесу,   антилопы
маневр