592  останавливается перед  полосатым пограничным
шлагбаумом.  И тут опять навалилось беспокойство, захотелось повернуть назад
и умчаться прочь, подальше от этого опасного места.
     Нет,  не  зря волновался гражданин из  ФРГ Антон Петровски,  посетивший
нашу страну под личиной туриста с официальной целью:  встретиться с братом -
советским гражданином Пранасом Петраускасом.  Была у поездки другая,  тайная
цель. Антон Петровски являлся агентом западногерманской разведки под кличкой
"Пальмер"  и   использовал  пребывание  в  Советском  Союзе  для  выполнения
шпионских заданий.
     Направляя к нам своего лазутчика, вражеские спецслужбы старались учесть
решительно  все  и  до  мельчайших подробностей разработали план  шпионского
турне.
     Несмотря  на  это,  "туристический" вояж  Петровски окончился провалом.
Чекисты обезвредили шпиона.
     Кто  же  этот  человек?  Как  он  попал в  сети  разведки?  Что  делал,
оказавшись в одной компании с "рыцарями плаща и кинжала"?
     Ответы на эти и другие вопросы нашли отражение в уголовном деле.
     Антон Петровски прибыл в  нашу  страну с  матерью Анной и  ее  подругой
Банземир.  Подругу пригласили,  чтобы скрасить трудности дальней дороги. Что
же касается Анны Петровски,  то она,  сама того не подозревая,  сыграла роль
организатора шпионской поездки.
     Вряд ли кто станет сомневаться в  том,  что для матери одинаково дороги
все дети. Она всегда скучает о тех, кого нет с ней или кого долго не видит.
     В  Западной Германии Анна Петровски жила с  сыном Антоном,  а  в  Литве
остался второй  сын,  Пранас.  От  него,  из  Клайпеды,  регулярно приходили
письма,  доставлявшие матери и радость,  и печаль. Сын писал, что скучает по
своим,  мечтает увидеться с  ними.  Матери тоже  хотелось побывать в  Литве:
уходят годы, незаметно подкрадывается старость и хорошо бы встретиться.
     Но как это сделать?..
     История этой семьи поучительна.
     Весной 1941  года прибалтийский немец Франц Петраускас,  сменив фамилию
на  Петровски,  вместе  с  женой  и  сыновьями  уехал  из  Литовской  ССР  в
"фатерлянд", решив, вероятно, помогать фюреру устанавливать "новый порядок".
В Германии они поселились в небольшом городишке Пиленцике.
     Вскоре началась война против Советского Союза. Главу семьи мобилизовали
в  гитлеровский вермахт и  отправили на  восточный фронт.  Возможно,  что он
видел  себя  владельцем  поместий  на  землях  порабощенных  государств,  но
получилось иначе.  Франц Петровски так и не вернулся с фронта, сложил голову
за интересы рейха, а в Германию пришла Красная Армия.
     Наступило время  переоценки ценностей:  не  лучше ли  быть  на  стороне
победителей,  чем среди побежденных?  К случаю, нашлось и основание. Вдова и
сыновья Петровски вспомнили, что они не немцы, а литовцы.
     В 1945 году они вернулись на Родину, восстановив свою прежнюю фамилию.
     Антон  Петровски,   превратившийся  в  Антанаса  Петраускаса,   получил
специальность шофера,  стал работать.  Однако не честный труд,  а  погоня за
длинным рублем бросала его с места на место.  Антанас начал выпивать, бросил
семью, женился вторично.
     А знакомые,  оставшиеся в Западной Германии,  писали о райской жизни на
берегах Рейна.  Присылали кое-какую одежонку,  приглашали переехать туда.  И
потянуло   Антона   Петровски  на   Запад.   Ходатайство  о   переезде  было
удовлетворено, и он покинул Советский Союз.
     Уехала в ФРГ и мать, которой там дали пенсию за погибшего мужа.
     Но  радужные мечты  Антона,  когда  он  столкнулся с  западногерманской
действительностью,  основательно потускнели.  Пришлось пожить  в  лагере для
переселенцев,  где  о  комфорте нечего было  и  думать,  свести знакомство с
различными дельцами,  готовыми  на  каждом  шагу  обмануть доверчивых людей.
Власти явно не  торопились с  трудоустройством Антона и  определением его на
жительство.  Правда,  без  внимания не  оставляли:  приглашали,  беседовали.
Представители ведомства по опросу граждан, переселившихся в ФРГ, уточняли не
только биографию приехавшего,  но  и  всех близких родственников.  Требовали
рассказать,  где  и  кем  работал,  что  изготовляет  предприятие.  Если  же
переселенец служил в Советской Армии, его допрашивали особенно тщательно.
     Отношение к  переселенцу в  значительной мере зависит от того,  о чем и
насколько он осведомлен.  Кто из его близких живет в СССР. Вопросы эти имеют
разведывательную   направленность.    Западногерманская   разведка   активно
использует ведомство по опросу переселенцев для сбора шпионской информации о
Советском Союзе и для планирования враждебных действий.
     Наконец  со   всеми  формальностями  было  покончено.   Можно  начинать
"настоящую" жизнь.
     Надо прямо сказать, жизнь не очень приятную.
     Оказывается,   коренные  жители  относятся  к   приехавшим  с  чувством
превосходства,  презрительно именуют их "аусляндерами". Переселенцы не имеют
права претендовать ни на получение лучшей работы, ни на хорошую квартиру.
     Только  через  полтора  года  скитаний  по  лагерям  и  баракам  Антону
Петровски удалось получить квартиру в местечке Брухк„бель.  Там же устроился
и  на работу,  электросварщиком на завод гидравлических прессов.  А до этого
кое-как перебивался на случайных заработках.
     Но  мечта выбиться "в  люди" не  угасала.  Антон экономил на  всем:  на
питании, на одежде, даже на прическе жены.
     "Я не позволял жене носить красивую прическу,  -  рассказывал он.  -  С
модными локонами женская голова стоит очень дорого.  Надо регулярно ходить в
парикмахерскую, каждый раз платить. Поэтому я попросил жену: "Носи косу, она
обходится  дешевле".  Работал  Антон  много,  подрабатывал  на  стороне.  Не
брезговал  и   спекулятивными  сделками.   Накопив  некоторую  сумму  денег,
Петровски приобрел автомобиль марки  "Форд-Таунуз  20".  Купил,  конечно,  в
рассрочку:  неуплата одного  квартального взноса -  и  не  только с  машиной
придется распрощаться, но и пропадут уже внесенные деньги.
     Пришлось и жене Антона тоже поступить на завод.  Оба трудились не жалея
сил и постепенно рассчитывались с долгами.
     Возможно,  со  временем,  Петровски и  удалось бы стать "состоятельным"
человеком, если бы не одна встреча. Произошла она в воскресный летний день и
оказалась для Антона роковой...
     Итак,   туристская  поездка  в  Советский  Союз.  Получены  необходимые
документы, куплены подарки. Светло-малиновый "Форд" взял курс на восток.
     На  пограничном КПП  турист из  ФРГ  вел  себя  нервозно,  хотя,  кроме
обычного досмотра, никаких претензий к нему не предъявили. Не спросили даже,
зачем он везет с собой чернила.  Могли же попросить об этом родственники.  А
то, что нервничает... Очевидно, действует непривычная обстановка.
     Срок пребывания на  территории Советского Союза был  ограничен:  только
пять дней.  А  сделать предстояло многое.  И  Петровски спешит.  Он вызывает
брата Пранаса в Минск, и тот немедленно приезжает вместе со всей семьей.
     Какая радостная встреча!
     Антон остался доволен приездом в СССР.  Хвалил обслуживание в кемпинге,
о  наших людях отзывался тепло и доброжелательно,  а захватническую политику
империалистов осуждал во всеуслышание.
     Только жена Пранаса Петраускаса была недовольна.  Жаловалась, что Антон
очень  уж  много  внимания уделяет ее  мужу,  уговаривает его  перебраться в
Западную Германию.  Всячески расхваливая тамошние порядки,  отнюдь не лестно
отзывается о жизни в Советском Союзе.
     Истинный  смысл  поведения Антона  Петровски начал  проясняться уже  из
семейной воркотни и жалоб жены Пранаса Петраускаса. Он сразу насторожил тех,
кому  следует быть  в  курсе  о  поведении кое-каких "гостей".  О  каких это
чернилах она говорит, упрекая Антона в скаредности?
     И почему почти открыто утверждает, что брат мужа приехал не только ради
свидания с родственниками?
     Западногерманским туристом нужно было поинтересоваться...
     Быстро пролетели дни, пришло время прощаться. В глазах матери появились
слезы.  Когда-то  она вновь увидит своего младшего сына Пранаса?  Как и  при
всяком расставании,  было  грустно.  Вот  и  выпита последняя рюмка  водки в
вокзальном ресторане. В урну летит окурок, а за ним ненужные бумажки...
     Ненужные?..
     Среди них оказалась и  бумажка с какими-то непонятными записями.  Не по
ошибке  ли  выброшена  эта  записка,  в  которой  говорится об  определенных
сведениях?
     А  пока  братья расстались,  каждый уехал своей дорогой.  Перед Антоном
решающий рубеж -  граница. Вот и Варшавский мост на окраине Бреста. Во время
досмотра   вдруг   обнаруживаются  грубые   нарушения   таможенных   правил:
недекларированная валюта,  запрещенные для вывоза вещи. В машине оказывается
письмо  с  явно  условным содержанием,  адресованное в  Мюнхен и  написанное
по-литовски.   Кончилось  тем,   что  "туристу"  Петровски  пришлось  давать
подробные показания по целому ряду щекотливых вопросов.
     Вначале  разговор  не  ладился:   "турист"  предпочитал  уклоняться  от
откровенных ответов.
     - Учить брата тайнописи?  -  изумился он.  -  Даже и  не думал об этом.
Письмо в Мюнхен?  Это письмо в страховую компанию, с которой у меня заключен
договор.
     Но у него спросили:
     - А  вам известно,  что за этим адресом в  Мюнхене скрывается далеко не
страховая организация?  Как  объяснить,  что  письмо  написано на  литовском
языке? В ФРГ говорят и пишут по-немецки. Значит, и брат будет посылать в эту
страховую компанию письма на  литовском языке?  Да еще написанные чернилами,
которые вы ему оставили для тайнописи?
     Два-три  часа  назад Антону Петровски казалось,  что  все  идет хорошо.
Машина пересечет границу,  а там не за горами и местечко Брухк„бель,  что на
земле  Гессен.  Но  все  обернулось  иначе.  Теперь  оставалась единственная
возможность:  рассказать  следователю Комитета  государственной безопасности
при Совете Министров БССР об истинных целях приезда в Советский Союз.
     Взвесив все за и против, Антон Петровски заговорил.
     Да,  он  действительно является  агентом  западногерманской разведки  и
приезжал в Советский Союз для выполнения ее задания.  Завербован сотрудником
известного ведомства ФРГ  по  опросу  переселенцев из  других  стран  Максом
Клютом, который взял у Антона подписку и присвоил ему кличку - "Пальмер".
     Начиналось это так.  В  один из воскресных дней на квартиру к Петровски
пожаловал мужчина  с  большим  кожаным  портфелем.  Он  дождался  хозяина  и
представился как Макс Клют. Разговор продолжался полчаса, не больше, и носил
ознакомительный характер:  как  устроились,  как  живете,  обычные вопросы о
здоровье,   семье,   не   скучаете  ли  по  оставшимся  в   Советском  Союзе
родственникам и знакомым?
     Потом о Клюте забыли,  но он снова напомнил о себе, приехав из Мюнхена.
Разговаривали о  жизни,  работе,  о  преимуществах частной  инициативы.  Шел
разговор и о единой Германии, конечно же, не социалистической. Клют свободно
владел литовским языком,  которому,  по  его словам,  научился еще до войны,
когда приходилось бывать в Литве по служебным делам.
     О себе он почти ничего не сообщал.
     Однажды Петровски доверчиво рассказал новому знакомому,  что  живущий в
Советском Союзе брат Пранас тоже хотел бы переехать в ФРГ.  Клют одобрил это
намерение, пообещал помочь.
     Такая  отзывчивость растрогала  Антона.  Откуда  ему  было  знать,  что
разведка ФРГ решила протянуть щупальцы и  до  Пранаса,  а  сам он  давно уже
опутан ее паутиной.  За его действиями наблюдали,  знали о  его настроении и
намерениях.  Стоило  Антону обратиться в  Висбаденское бюро  путешествий,  а
затем к  властям за техническим паспортом и  международным свидетельством на
право вождения автомашины, как это немедленно стало известно в Мюнхене.
     А через день в Брухк„бель приехал Макс Клют.
     Гость подготовился к серьезному разговору,  попросил членов семьи выйти
из  комнаты  и,  дав  понять,  что  знает  о  намерении Петровски поехать  в
Советский Союз,  предложил ему,  конечно за  соответствующее вознаграждение,
выполнить там одно небольшое поручение.  Какое?  О,  совершенно не  сложное!
Надо привлечь брата для сбора сведений,  интересующих соответствующие органы
ФРГ, не больше и не меньше!
     - Во  время поездки по территории СССР,  -  продолжал Клют,  -  вы тоже
должны  собирать сведения военно-экономического характера.  В  частности,  о
призыве   запасников  в   армию,   о   режиме   снабжения  горюче-смазочными
материалами,  о  введении  контроля  за  передвижением  гражданских  лиц  на
дорогах,  об охране железнодорожных путей и сооружений, о покупке населением
продуктов первой необходимости.
     Петровски не только внимательно выслушал "гостя",  но и, подготовленный
предыдущими встречами с  ним,  безоговорочно согласился принять предложение.
Так он стал шпионом,  а "гость" превратился в хозяина,  который не просил, а
требовал выполнять его задания.
     За  этими требованиями,  как  показывал Петровски на  допросе,  нередко
чувствовались угрозы:  у него, мол, семья, дети, должен помнить о них и быть
исполнительным, иначе неприятностей не избежать.
     Когда разговор заходил о  сведениях военного характера,  Клют показывал
Петровски  изображения  автомашин  с  артиллерийскими  установками,  танков,
поездов с военной техникой.  "Все это нужно запоминать, - говорил он, - а не
записывать.  Осторожность соблюдайте во всем.  В беседах с советскими людьми
особенно не откровенничайте".
     Во  избежание провала Клют не рекомендовал брать в  поездку такие вещи,
как фотоаппарат, бинокль, транзисторный приемник. Советовал не уклоняться от
маршрута  и  не  допускать нарушения режима  пребывания иностранцев в  СССР.
"Подчеркивайте свою лояльность к  Советскому Союзу,  -  поучал он,  -  чтобы
ничем не привлекать внимания органов государственной безопасности".
     На расходы,  связанные с  поездкой в  СССР,  Петровски получил от Клюта
1500 марок, выдав на них расписку, которую подписал своей кличкой "Пальмер".
Они  условились,  что  после  вербовки брата  их  ежемесячное вознаграждение
составит 250 западногерманских марок, из которых половина будет идти Пранасу
на его счет в банке.
     Договорились и  о дальнейшей связи с братом.  Поддерживать ее решили по
почте,  отправляя Пранасу  посылки,  в  которых  будут  находиться указания,
исполненные тайнописью на  подкладке брюк.  Если Пранас согласится присылать
информацию военно-экономического характера,  ему позднее помогут перебраться
за границу. Но при условии, что информация будет действительно ценной!
     Антон  Петровски отлично знал  своего брата.  Знал  его  завистливость,
стремление к  наживе,  желание перебраться на Запад.  Это и позволило Антону
толкнуть Пранаса на преступный путь.
     Действуя по  инструкции Клюта,  Антон быстро договорился с  ним по всем
вопросам.  Потом  они  обсудили способы ведения тайной переписки,  для  чего
Антон передал Пранасу два  флакона специальных чернил и  тут  же  научил его
проявлять тайнопись.
     Наступил черед дачи показаний и для Пранаса Петраускаса.
     Чтобы не забыть,  какие сведения интересуют западногерманскую разведку,
он записал услышанное от Антона на листке бумаги.  А вот куда девал записку,
вспомнить не мог. Может быть, потерял или случайно выбросил. Не велика беда:
все равно ни одному человеку не разобраться в его каракулях. Где чернила для
тайнописи?  Да  вот же  оба флакона,  среди подарков,  привезенных матерью и
братом.   Да,  действительно,  он  согласился  заниматься  сбором  шпионских
сведений в расчете на то,  что за это помогут уехать из Советского Союза. Но
ведь он еще ничего не успел сделать!
     Примерно  в  то  время,   когда  разматывался  клубок  по  разоблачению
Пальмера,  в  далеком западногерманском городе Ханау,  в заранее условленном
месте, его ожидал Макс Клют.
     Но всегда аккуратный Пальмер так и не пришел...
     Краткосрочное   "путешествие"  незадачливого  "туриста"   Петровски   в
Советском Союзе  затянулось надолго.  Для  этого группе сотрудников Комитета
государственной безопасности Белоруссии пришлось  проделать огромную  работу
по разоблачению агента иностранной разведки.
     И они справились с этой нелегкой задачей.
     Суд  над  Петровски стал судом и  над  теми,  кто направил к  нам этого
шпиона.  Ведь сам он  всего лишь пешка в  коварной игре иностранной разведки
против Советского Союза.
     Жадность и зависть погнали Антона на запад,  в "свободный" мир,  где он
хотел найти счастливую жизнь.  Но именно там подобные ему беглецы становятся
на преступный путь. Финал неизбежен: разоблачение и наказание.
     Погоня за  легкой наживой,  беспринципность,  малодушие.  Любой из этих
пороков  может  толкнуть  неустойчивого человека на  путь  предательства.  А
дальше - бездна, расплата за содеянное.
     Изменник  и   гитлеровский  каратель  Филистович-Слуцкий   получил   по
заслугам.
     Американский агент Джо погиб в перестрелке с чекистами.
     Антон Петровски осужден на семь лет тюремного заключения.
     Пранас  Петраускас,  не  успевший выполнить ни  одного  задания  своего
брата, отделался вызовом в суд.
     Явившийся с повинной Фин был помилован...
     Карающий меч  советского закона настигнет любого врага,  под  какой  бы
личиной он ни явился в нашу страну.


                          БЕССЛАВНЫЙ КОНЕЦ

     Клеветник, анонимщик, злопыхатель, сутяжник...
     Могут  ли  эти  люди  пользоваться уважением в  нашем  социалистическом
обществе? Достойны ли они его?
     Чаще  всего  анонимщик наносит удар  исподтишка,  когда  его  очередная
жертва этого совсем не  ожидает,  а  сам пасквилянт уверен,  что не  рискует
ничем.  Но  чем измерить всю боль,  которую причиняют честным людям подобные
предательские удары?
     Вот   почему  чекистам  приходится  заниматься  разоблачением  наиболее
злостных анонимщиков и  клеветников,  ограждая от  них  честь и  достоинство
советских граждан.
     Конечно, авторы анонимных писем бывают разные.
     Одни,  например,  не  хотят,  а  иногда  боятся  подписывать  правдивые
письма-сигналы о непорядках в каком-либо учреждении или на предприятии. Это,
конечно,  не делает авторам таких писем чести.  За правду в  нашей стране не
преследуют, на страже ее стоят законы Страны Советов. Но... "Лучше пошлю без
подписи, пускай проверят и разберутся, а мне так спокойнее".
     И посылают. Во многие инстанции. Вплоть до самых высоких.
     Другие  стремятся  похожей  на  правду  ложью  убрать  со  своего  пути
неугодных или мешающих им людей. "Пока докопаются до истинной сути, глядишь,
и моя взяла!.."
     Такие уже опасны для общества.
     Третьи, которых не так много, - отъявленные антисоветские элементы. Эти
настолько разложились под влиянием капиталистической пропаганды,  что готовы
обливать грязью все для нас дорогое.
     С этими приходится вести беспощадную борьбу.
     Не  мудрено,  что  агенты  иностранных разведок,  пробирающиеся в  нашу
страну,  не жалея средств, разыскивают подобную плесень, готовую за тридцать
иудиных сребреников,  за  заграничные обноски,  а  то  и  просто "из любви к
искусству" испачкать,  оболгать любого человека,  любое наше начинание,  все
наше великое дело.  Подонок, с готовностью клюнувший на приманку зарубежного
"гостя", - враг.
     С  одним из  таких злостных анонимщиков нам  довелось иметь дело  через
несколько лет после Великой Отечественной войны.
     Началось с  того,  что  во  время  обыска на  квартире у  арестованного
гитлеровского прислужника Валентина Кривенко  были  обнаружены антисоветские
"сочинения".
     На допросе Кривенко признался,  что автором этих пасквилей является его
знакомый,   некий  Неверов.  Навели  справки:  Неверов  родился  в  Западной
Белоруссии,  в семье зажиточного хуторянина.  Во время войны побыл некоторое
время  в   партизанском  отряде,