етов  оказалась  битой  -   они  были  разгромлены.  Пришлось  восполнять
"пробелы", забрасывать новую агентуру.
     Вот  почему в  ночном небе над  советской землей,  в  том  числе и  над
Белоруссией,  время от  времени начали появляться "неизвестные" самолеты без
опознавательных знаков...
     Однажды ночью был услышан гул самолета,  прилетевшего с Запада и вскоре
вернувшегося назад.  Нет,  он  не  заблудился.  Его  вела  опытная  рука  по
специальному заданию и с "живым грузом".
     Что   это   так,   подтвердилось  на   следующий  день,   когда   после
организованных поисков был обнаружен в лесу парашют.
     А где тот, кто приземлился на нем?
     Через некоторое время стало известно, что среди немногочисленной группы
бандитов -  так называемых "лесных братьев",  затаившихся в лесной чащобе, -
появился новый  человек под  фамилией "Слуцкий".  Кто-то  свел  его  с  этим
сбродом, и вскоре он стал их руководителем.
     Ночной гость не  скрывал,  что прибыл из-за  границы.  В  подтверждение
этого кроме предъявленного удостоверения, гласившего, что он является членом
Рады "Белорусской народной республики",  Слуцкий подарил одному из  бандитов
заграничный пистолет и  передал в "общий котел" пять тысяч рублей советскими
денежными знаками.
     Слуцкий?..  Прежде о нем ничего не было известно.  Не кличка ли это, за
которой скрывается человек,  ранее бывавший в  районе приземления и  имеющий
там связи?
     Если это так,  его могут знать некоторые участники бандитской группы из
числа местных жителей.  В частности,  может знать тот из них,  которого жена
давно уговаривает явиться с повинной.  Муж ее,  по словам женщины,  во время
фашистской оккупации был в  принудительном порядке вовлечен в так называемую
"самооборону".  По  характеру слабовольный и  робкий,  он покорно выслушивал
ругань любого типа, одетого в гитлеровскую форму. А после изгнания фашистов,
боясь,  что  арестуют и  будут  судить,  связался с  отпетыми головорезами и
вместе с ними ушел в лес.
     Этого человека давно можно было арестовать. Когда он, как ему казалось,
тайком приходил к жене или когда она ходила к нему на свидание.  Но, до поры
до времени,  этого не делали.  Потому,  что его рассказы о делах банды нужны
были сотрудникам госбезопасности.
     Мы не ошиблись: во время очередного свидания незадачливый муж рассказал
жене о  прибывшем из-за границы "большом начальнике".  А едва она спросила -
кто этот "начальник",  как тут же услышала в ответ: "Ты его знаешь, когда-то
его называли "Чечеткой".  Настоящая фамилия Филистович. Теперь у него другое
прозвище - "Слуцкий".
     Значит,  Слуцкий и есть Иван Андреевич Филистович?  Что ж,  этот ночной
пришелец  давно  и  хорошо  известен  своими  прошлыми  делами.  Выходец  из
буржуазной  семьи,   получивший  шляхетское  "воспитание"  с   антисоветской
направленностью,  Филистович,  или,  как он себя именовал, пан Ян, враждебно
отнесся к воссоединению западных областей Белоруссии с БССР. Зато вероломное
нападение фашистских полчищ на Советский Союз он встретил как праздник.
     Перебежав  из  партизанской зоны  в  близлежащий гитлеровский гарнизон,
И.А.Филистович добровольно,  без малейшего принуждения,  вступил в созданный
фашистами  националистический  батальон  СД.   Он  хвастался,  что  гордится
"сотрудничеством" с  оккупантами потому,  что  с  детства ненавидит Россию и
Советскую  власть.   И  подтвердил  это  -  исправно  нес  охранную  службу,
участвовал в карательных экспедициях против партизан.
     С  женщинами и  стариками воевать было легко,  и  Филистович беспощадно
расправлялся с  мирным населением белорусских деревень.  Не отказывался он и
от  участия в  отправке евреев в  гетто,  откуда,  как  известно,  никто  не
возвращался.
     Но  вместе  с   победоносным  наступлением  Красной  Армии  неотвратимо
приближалось возмездие.  Летом  1944  года  закоренелый преступник предпочел
улизнуть сначала в Польшу, а потом в Италию и Чехословакию. Озлобленный враг
и  там продолжал принимать активное участие в карательных экспедициях против
итальянских, чешских и словацких патриотов.
     После разгрома гитлеровской Германии Филистович затаился на  территории
Польской Народной Республики, где даже сумел устроиться на работу.
     Однако  боязнь  разоблачения не  давала  покоя.  Животный  страх  перед
неминуемой  расплатой  погнал  предателя  прочь  с  польской  земли.  Только
перебравшись в Западную Германию, он почувствовал себя в безопасности.
     А через несколько лет опять появился в Белоруссии.
     Кто и зачем его прислал?
     Мы не сомневались, что прилетел он не для добровольной явки с повинной.
Судя по  практическим делам "Слуцкого",  у  него были другие цели:  создание
подпольной  антисоветской  организации,  вербовка  антисоветских  элементов,
совершение диверсионных актов.  Лакей  хотел  доказать своим новым хозяевам,
что не зря ест их хлеб,  и первое,  что он сделал, - организовал налет банды
"лесных братьев" на типографию Вязынской МТС. Налет, к счастью, обошелся без
человеческих жертв.  Бандиты похитили часть  шрифтов,  бумагу,  типографскую
краску и, облив здание типографии бензином, подожгли его.
     Однако с  каким бахвальством расписал Филистович этот "подвиг" в  своем
дневнике,  предназначавшемся для иностранной разведки, а очутившемся в руках
чекистов! "Утром разгромили вражескую типографию, - собственноручно начертал
он.  -  Создали свою, партизанскую. Операция удалась хорошо: никто не видел.
Говорят, что загорелось само, от папиросы".
     Само?..
     Блажен,  как говорится,  кто верует.  Ведь был же кто-то, бросивший эту
злосчастную папиросу.  Пожар  возник рано  утром,  а  с  вечера в  помещении
типографии не  было ни  души.  Неужели папироса могла тлеть в  течение целой
ночи?
     Чекисты знали, кто поджег типографию, но иллюзиям Филистовича решили не
мешать. Арестовывать "заграничного эмиссара" пока не спешили, хотя для этого
уже все было подготовлено.  Останавливали невыявленные детали. Что, если сей
"член  правительства" ожидает  из-за  границы помощников?  С  кем  он  успел
связаться после прилета?  Кто свел его с бандой бывших полицаев и фашистских
пособников? Все это подлежало обстоятельному выяснению.
     А вскоре стала известна еще одна новость:  "представитель БНР" усиленно
занимается поисками пополнения для своего "войска".
     Тогда-то  и  было  решено  направить к  нему  оперативного сотрудника -
чекиста,  который,  выполняя в  годы Великой Отечественной войны специальное
задание в тылу врага, некоторое время носил мундир офицера СД.
     Чекист  представился Слуцкому в  качестве некоего Дубовика,  в  прошлом
активного помощника фашистов,  дослужившегося у  них до офицерского чина,  а
после разгрома гитлеровской Германии превратившегося в  "мстителя-одиночку".
Во  время этой встречи присутствовал один из бывших полицейских,  с  которым
мнимый Дубовик сталкивался в  дни,  когда  носил  форму  сотрудника СД.  Это
"старое   знакомство"   укрепило   доверие   Филистовича   к   новоявленному
"сподвижнику".
     Мешкать "друзья" не стали.
     Через некоторое время они вместе отправились в Гродно, где были приняты
"единомышленниками" Дубовика как  самые  дорогие  гости.  Филистович остался
очень довольным оказанным ему приемом и,  возвратившись из поездки, поспешил
отправить во Францию какое-то письмо...
     "Дубовик" настолько мастерски разыгрывал свою роль, что Слуцкий поверил
ему,  даже  старался  расположить к  себе.  Показал  фотографию Абрамчика  с
дарственной  надписью,  как  свидетельство особого  доверия  "президента"...
Посетовал,  что  если  планы,  вынашиваемые его  шефами,  рухнут,  никто  за
границей не даст "Белорусской раде" ни цента... Рассказал, как перед полетом
на  самолете  без  опознавательных знаков  Рогуля  просил  присылать  больше
бодрой, многообещающей информации. "От этого, - говорил он, - будет зависеть
финансирование организации и отношение к ней за рубежом..."
     - Правда  о   Советском  Союзе   им   не   нужна,   -   тяжко   вздыхал
Филистович-Слуцкий.  -  Были бы сногсшибательные донесения. Без них, брат ты
мой, и нам с тобой крышка - ни помощи, ни денег от американцев не видать.
     - Откуда же ты возьмешь данные? - сочувственно спросил Дубовик.
     - Откуда?  - Филистович зло усмехнулся. - Была бы бумага да карандаш, а
факты найдутся.  Что,  думаешь,  я недавно во Францию отправил?  Донесение о
том,  что у  нас грозная сила.  Костяк,  вокруг которого развивается широкое
партизанское движение. Вот как! Поэтому и нуждаемся в оружии и снаряжении, в
присылке  подкрепления с  радиостанцией,  документами  и,  прежде  всего,  с
деньгами.
     - Думаешь, пришлют?
     - Поджога одной типографии,  конечно,  маловато. Но скоро провернем еще
дельце, и тогда наверняка получим все.
     Дубовик насторожился:
     - А мне можно будет участвовать в этом деле?
     - Почему нет?  - ответил Филистович. - Если хочешь, валяй. Председателя
одного колхозного надо гробануть. Он, гад, оставил нас без жратвы. Обстрелял
хлопцев, когда те забрались на картофельное поле.
     Признание,  в  минуту откровенности сорвавшееся с  языка главаря банды,
заставило чекистов немедленно принять меры к ликвидации всей их шатии.  Один
за  другим  были  выловлены почти  все  "лесные  братья".  Сделано это  было
настолько внезапно и  быстро,  что  никто из  них толком не  понял,  как все
произошло.
     Возможное убийство было предотвращено.
     На свободе остался только Филистович с одним бандитом.  Но и он вот-вот
должен  был  прийти  в  лагерь,  куда  на  помощь  Дубовику  успела  прибыть
оперативная чекистская группа.
     Однако  тщательно  разработанный  план   этой  операции  чуть  было  не
сорвался.   Из-за   досадной   случайности  Филистовичу  едва   не   удалось
ускользнуть.
     Он  шел  по  лесу,  как  всегда,  осторожно,  все время прислушиваясь и
оглядываясь  по  сторонам.  Недалеко  от  лагеря  сделал  вид,  будто  нужно
поправить портянку, и пропустил напарника вперед. Тот вошел в кольцо засады,
и  в  это время кто-то из бойцов неосторожно повернулся и нажал на спусковой
крючок автомата.
     Сопровождающий главаря бандит бросился на  землю,  стал отстреливаться,
пытаясь скрыться в чаще. Но не ушел. Вскоре с ним было покончено.
     А Филистович в это время мчался через густые заросли и топкие болота. К
вечеру вышел на опушку,  -  метрах в двухстах знакомая деревня. Не попросить
ли приюта у когда-то знакомого ему человека - Алексея Кошевара?
     Встреча была радостной и  сердечной.  Заметно постаревший Кошевар сразу
узнал "Чечетку",  невесть откуда ввалившегося в дом в грязи с головы до ног,
да  еще  с  чем-то  под брезентовым плащом на  груди.  "Автомат...  -  сразу
догадался Кошевар.  -  Ну и дела... Надо принимать меры. Пускай лучше с этим
разберутся те, кому надо".
     Он  усадил  нежданного гостя  за  стол,  выставил самогон,  деревенские
разносолы. С кухни потянуло запахом яичницы со шкварками.
     - Алесь, не марудь! - строго прикрикнул старик на внука.
     И  пока тот  носил на  стол сковороду с  шипящей яичницей,  рассыпчатую
бульбу и другую снедь, дед успел ему кое-что прошептать...
     В доме было тихо,  спокойно.  Почему же и не отдохнуть? Филистович снял
плащ,  завернул в  него автомат,  положил под  лавку.  Дед  принялся угощать
"Чечетку",  пожалев при  этом,  что  "дорогой гость" не  пришел на  свадьбу,
которую справляли всего лишь три дня назад.  Шутка ли, выдать любимую внучку
Алену замуж!
     А  тем  временем тихо  открылась дверь,  и  в  хату  вошли  оповещенные
внучонком сотрудники оперативной группы.
     - Руки вверх! - внезапно скомандовали чекисты.
     Дед сразу приметил,  что в кармане у гостя был приготовлен пистолет.  И
он  тут же  оказался в  руках у  хозяина дома.  А  вслед за ним из-под лавки
появился и завернутый в брезентовый плащ автомат.
     Что же  после всего этого оставалось делать "борцу",  а  на  самом деле
предателю, закоренелому антисоветчику, наемнику иностранных разведок?
     Пришлось поднять руки, а потом давать показания.
     И Филистович заговорил.
     Оказавшись на Западе,  он быстро нашел не только единомышленников, но и
покровителей,  запятнавших  себя  предательством и  изменой.  Деятели  вроде
Островского,  Абрамчика,  Рогули пригрели и  продали "пана Яна" американской
разведке.     Он     охотно     участвовал     в     создании     молодежной
буржуазно-националистической организации,  куда принимали тех,  кто в период
временной  оккупации Белоруссии служил  в  полиции,  карательных отрядах,  а
также беглых бургомистров,  старост,  чиновников и  их  сыновей.  В  одну из
встреч с  этими "патриотами" Абрамчик,  поблагодарив Филистовича за  прошлую
антисоветскую деятельность,  пообещал сделать его  членом "Рады" и  даже  ее
полномочным представителем.
     С этого все и началось.
     Проявляя заботу о  предателе,  Абрамчик устроил Филистовича на  учебу в
духовную семинарию,  но  сутана  ксендза  не  привлекала "героя".  Он  хотел
действовать,  продолжать борьбу  "против  Советов".  Кончилось тем,  что  из
семинарии Филистович ушел.
     Пришлось  Абрамчику свести  несостоявшегося божьего  слугу  с  заклятым
врагом Советского Союза Борисом Рогулей.  Тот  помог изменнику перебраться в
Бельгию,  в  город  Лувен,  и  поступить в  тамошний  университет.  А  через
некоторое время  сообщил,  что  от  учебы  придется отказаться -  денег  для
содержания Филистовича не было.
     Рогуля   предложил  другое:   отправиться  в   Белоруссию  в   качестве
представителя "БНР"  и  заняться там  сколачиванием антисоветского подполья.
Для этого деньги обеспечены.
     И Филистович согласился.  В тот же день на квартире у Рогули состоялась
его  встреча с  американским разведчиком Гофманом.  А  неделю спустя оба они
отправились в  Брюссель,  потом самолетом -  в Мюнхен.  Время зря не теряли.
Гофман познакомил Филистовича со своим сослуживцем, американским разведчиком
Стифом, который и занялся подготовкой будущего шпиона.
     Она  была  нелегкой.  Кроме  общеизвестных шпионских  наук  Филистовичу
пришлось основательно проштудировать способы  засылки  агентов на  советскую
территорию,  изучить  возможности  создания  там  нелегальных  антисоветских
организаций, методы подготовки повстанческих кадров и т.д.
     Только  после  этого  Рогуля вручил Филистовичу фотографию "президента"
Абрамчика с  его  автографом,  и  на  прощание посоветовал не  скромничать в
информации "с той стороны".
     Американская разведка не поскупилась на оснащение своего нового агента.
Он получил немецкий автомат,  два бельгийских пистолета,  большое количество
патронов к ним,  сорок тысяч рублей советскими деньгами,  несколько наручных
часов,  мастерски  изготовленные фиктивные  документы  и,  как  обязательное
приложение ко всему этому,  ампулу с ядом. На всякий, так сказать, случай. А
потом -  самолет без опознавательных знаков и  ночной прыжок с парашютом над
заданным районом территории Белоруссии.
     На первых порах Филистович нашел пристанище у своего дяди,  лесника. Он
и свел его с "лесными братьями" - бывшими полицаями.
     Характеристику им дал сам шпион:
     - Не люди, а барсуки, отупевшие от страха. Ни опоры среди населения, ни
цели в жизни.
     - Неужели ни одного порядочного не было? - спросил следователь.
     - Был один, - последовал ответ. - Денис Дубовик.
     - Чем же он от всех остальных отличался?
     Филистович злорадно ухмыльнулся:
     - Всем.  Ни  на  кого  не  похож.  Даже немцы его  оценили,  в  офицеры
произвели.
     - И где же он теперь?
     Лютая злоба взяла верх над собранностью, настороженностью преступника.
     - Где?  - переспросил он. - Откуда мне знать. В одном уверен - не нашли
вы его, не найдете и дальше.
     - Вы уверены в этом? - с трудом удержался от улыбки следователь.
     - Да!  -  Филистович вскинул голову.  - Будь он в ваших руках, давно бы
устроили мне с ним очную ставку.
     Разумеется,  никто не пытался разубеждать его в этой уверенности.  Если
даже у  прожженного "представителя БНР" не  возникло ни малейшего сомнения в
истинной сущности "мстителя-одиночки",  так нам и  подавно такие сомнения не
нужны.  Кто может знать,  не  появится ли из-за кордона еще один самолет без
опознавательных знаков...
     И такой самолет появился.
     Он  прошел темной ночью на высоте около четырех тысяч метров от границы
по  направлению к  городу Барановичи.  Через некоторое время шум моторов был
услышан юго-западнее Гродно, откуда до пограничной линии подать рукой.
     Через   несколько  часов  после  этого  один   из   наших  радиоцентров
зафиксировал  работу   американской  радиостанции  во   Франкфурте-на-Майне.
Очевидно,  условными позывными она  вызывала своего агента.  Тот  немедленно
откликнулся на вызов короткой зашифрованной радиограммой.
     Совпадение? Может быть. А если нет?..
     И  ночной визит неизвестного самолета,  и  двусторонние радиопереговоры
наводили  на   мысль,   что  одно  событие  неразрывно  связано  с   другим.
Напрашивался вывод:  в приграничном районе, скорее всего в Налибокской пуще,
сброшен на парашюте один, а быть может и несколько вражеских лазутчиков.
     Надо было немедленно принимать меры к их розыску и обезвреживанию.
     Утро  еще  только  начиналось,  а  в  Минске  и  Барановичах  уже  были
скомплектованы оперативные группы чекистов.
     Едва они добрались до места,  откуда было решено начинать поиски, как в
одну из них поступило первое сообщение.
     На  рассвете  к  небольшому лесопильному заводу,  находящемуся на  реке
Каменка,  что  неподалеку от  деревни  Рудня,  вышли  из  леса  два  молодых
человека.  Старик-сторож,  в  одиночестве коротавший ночь,  даже обрадовался
появлению незнакомцев -  хоть  поговорить будет с  кем.  Приветливо встретив
парней,  он  пожелал им  приятного аппетита,  когда те решили перекусить.  А
потом вдруг,  ни  с  того ни с  сего,  втемяшилось в  голову:  "Что за люди?
Проверю-ка я у них документы".
     Сторож  шагнул  в  сторонку,  вскинул  старенькое незаряженное ружье  и
скомандовал:
     - Руки вверх!
     Он и не ожидал,  что получится из этой полушутливой затеи.  Незнакомцы,
будто их  кипятком ошпарило,  сорвались с  места и  во  всю прыть кинулись к
лесу.  Перепрыгивая через изгородь,  один из них зацепился лямкой заплечного
мешка за сучок,  тут же сбросил его и  нырнул в кусты.  Только треск по лесу
пошел.
     Постоял сторож, послушал: никого...
     Подошел к мешку, развязал его и ахнул: поверх какой-то, поклажи блестит
новехонький автомат!..
     Чуть   ли   не   весь   день   прочесывали  чекисты  и   многочисленные
добровольцы-колхозники окрестные леса,  но так ничего и не нашли. Не нашли и
в последующие дни.
     Зато стало известно кое-что другое.
     В   управление  МГБ  в   Барановичах  позвонил  по  телефону  бухгалтер
хлебозавода Иван Федорович Семененко и попросил принять его по очень важному
делу.  Оказалось,  что за  неделю до звонка Семененко встретился в  одной из
столовых  с  человеком,  отрекомендовавшимся Михаилом Акимовичем Бобровничи,
московским  электросварщиком,  решившим  перебраться на  работу  в  здешние,
родные для него места.  За работой дело не стало,  сварщики везде нужны,  но
вот жить Михаилу Акимовичу негде.  Может быть,  Иван Федорович знает,  кто в
городе комнаты сдает? Ищешь, ищешь, - все бестолку...
     - А зачем вам искать? - предложил Семененко. - Идите ко мне. Живу один,
без семьи, во всей квартире только глухая старушка. Веселее вдвоем будет.
     Бобровничи обрадовался,  горячо поблагодарил. Тут же, прямо в столовой,
и документы свои предъявил: паспорт, выданный в Москве, и справку о том, что
работал на одном из заводов Главного управления шоссейных дорог.
     - В общем, так он и поселился у меня, - рассказывал Семененко чекистам.
- Днем на стройке, а вечером из дом