Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Приключения
   Приключения
      Сабатини Рафаэль. Колумб -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -
обрекает себя на поражение. Взгляд Беатрис становился все дружелюбнее. - Как хорошо быть мужчиной, - в голосе слышались нотки грусти. - Быть хозяином своей судьбы. - Это удавалось немногим. - Но мужчина может за это бороться, а борьба, как вы только что сказали, это и есть жизнь. Рокка не выдержал. - К дьяволу все эти рассуждения. Мы пришли сюда веселиться или упражняться в философии? И начал веселиться, рассказывая забавные, зачастую скабрезные истории. Но ни в ком не нашел поддержки. Галлино просто не умел поддерживать светскую беседу. Беатрис сидела, иногда улыбаясь, но глаза ее затянула дымка тумана. Колон, занятый мыслями о сидящей рядом красавице, не слушал, и слова Рокки пролетали мимо него. В конце концов Рокка не устоял перед тем, чтобы не поддеть его. - Сеньор Колон, недостаток думающих глазами заключается в том, что весь мир может прочесть его мысли. - Что ж в этом плохого, если среди мыслей нет бесчестных? Беатрис осушила свою чашку и поднялась. - Я принесу гитару, чтобы расплатиться песней за столь щедрое угощение. Едва она вышла за дверь, Рокка повернулся к Колону. - Я сослужил себе плохую службу, пригласив вас с собой. Те надежды, что были у меня, развеялись, как дым. Девушка не смотрит ни на кого, кроме вас. Колон посмотрел ему прямо в глаза. - Если у вас честные намерения, я сейчас же уйду. - Честные! - Рокка рассмеялся, и Галлино тут же присоединился к нему. - Она же танцовщица! Колон пожал плечами, не желая продолжать разговор. Этот говорливый, разодетый в пух и прах венецианец начал действовать ему на нервы. - Наш добрый Рокка так привык к легким победам, - проскрипел Галлино, - что перестал верить в добродетель. Но я согласен с вами, сеньор. Если он решится попытать счастье с этой девушкой, я думаю, его тщеславию будет нанесен жестокий урон. - Не хотите ли пари? - взвился Рокка. - Постыдитесь, сеньор, - одернул его Колон. - Разве можно на это спорить? - Черт подери! Если вы настроены столь серьезно, я оставляю вам поле боя, друг мой. И благословляю вас. - Вы не так меня поняли... - начал Колон, но появление Беатрис прервало его объяснение. Она спела две короткие любовные песенки, простенькие, но близкие сердцу андалузцев, в которых тесно переплетались смех и слезы. Этим она окончательно покорила Колона. При расставании, пока Рокка и Галлино рассчитывались с Загарте, он наклонился к Беатрис и прошептал: "Могу я прийти снова, чтобы услышать, как вы поете, увидеть, как танцуете?" Она склонила голову над гитарой, лежащей у нее на коленях. - Вам не требуется моего разрешения. Загарте примет вас с распростертыми объятиями. - А вы нет? Беатрис подняла голову, их взгляды встретились, и в ее глазах он заметил туманное облачко. Затем она вновь уставилась на гитару. - Разве это имеет значение? - Еще какое. Я не приду, если вы не будете мне рады. Она тихонько, но невесело рассмеялась. - Загарте тепло принял меня, я не могу отплатить ему черной неблагодарностью, отлучив вас от его харчевни. - Я хочу приходить не в харчевню, а к вам. - Как вы настойчивы. - Беатрис вздохнула. - Но, наверное, такой уж у вас характер, не так ли? - И, прежде чем он ответил, добавила: - Я буду рада вашему приходу. Да. Почему бы и нет? Глава 13 СЕТИ Рокка остался ей недоволен. В тот же вечер он вернулся к Загарте, у которого она сняла две комнатки. Галлино, совершенно не доверявший его методам, пришел вместе с ним. - Послушай, девочка моя, это не тот случай, когда ты должна изображать благородную даму и жеманную добродетель. Ты знаешь, что от тебя требуется... Беатрис надула губы. - Что же вы, совсем хотите превратить меня в шлюху? Я должна и вести себя соответственно? - Святой Боже! - раздраженно воскликнул Рокка. - Хорошенькое же у тебя настроение. Так слушай! Поменьше бы тебе думать о собственном достоинстве и побольше - о Пабло де Арана, гниющем в подземелье в компании крыс. Тут Беатрис взбеленилась. - Трусливые вы подонки. Обязательно вам мучить меня лишь для того, чтобы поскорее достигнуть своей мерзкой цели? Я и так достаточно окунулась в грязь, чтобы ублажить вас и вашего хозяина, который ничем не лучше... - Заткнись! - оборвал ее Рокка. - Не смей говорить так о его светлости! - Ш-ш-ш ! - одернул его Галлино. - Ты хочешь, чтобы тебя слышала вся Кордова? Спешка никого не доводила до добра. - А как же нам не спешить, если времени остается все меньше? Как только комиссия... - Достаточно! - Галлино оттолкнул его, встал перед девушкой, положил руку ей на плечо. Она отпрянула. - Говорите, что хотите сказать, но не прикасайтесь ко мне. - Ой, какие мы недотроги, - хмыкнул Рокка. Но Галлино и не подумал убрать руку. - Чем быстрее мы с этим покончим, Беатрис, тем будет лучше для нас всех, включая твоего брата. Нам представляется, что сегодня ты попусту потеряла время. Конечно, это лишь первая встреча. Когда он придет в следующий раз, подпусти его поближе. Вот и все! - И направился к двери, где, обернувшись, добавил: - Оставайся с Богом! - Идите с Богом, - автоматически ответила Беатрис. На улице Рокка не смог сдержать распиравшее его раздражение. - Я говорю одно, ты - другое. К чему эти разногласия? - Потому что я хочу, чтобы она выбрала именно тот путь, который сама считает кратчайшим. "Chi va sano..." - процитировал он пословицу. - "Тише едешь - дальше будешь". После этого от Беатрис уже не требовали, чтобы она как можно быстрее заманила Колона в свои сети. Да, собственно, он сам рвался туда. Скромность Беатрис, свойственная ее характеру, оказалась отличной приманкой, а распущенность, на которой настаивал Рокка скорее всего отвратили бы Колона. Увиденное им сочетание красоты и благородства обещало нежную дружбу, в которой он нуждался более всего в те тяжелые для него дни. Колон едва дождался следующего дня, чтобы вновь прийти к Загарте. Он снял тот же кабинет, теперь только для себя, и просидел у окна весь спектакль, следя жадным взглядом за каждым ее движением. Она приняла приглашение, посланное ей через Загарте, пришла, смутилась, увидев, что Колон один, подалась назад, но все-таки уступила его настойчивым просьбам отужинать с ним. Днем позже и еще через день он вновь появлялся у Загарте, и Беатрис каждый раз приходила к нему на ужин. Отношения их становились все более близкими, но не выходили из жестких рамок, переступить которые он, похоже, не решался. Ее врожденная сдержанность все более и более будоражила его чувства. В манерах ее не было лукавства. Он лез из кожи вон, чтобы развлечь Беатрис, и наградой ему часто звучал ее мелодичный смех, но в нем слышалась грусть, как бы отражавшая тяжесть, лежащую у нее на душе. И Колон не мог этого не почувствовать. - Если я правильно понимаю, госпожа моя, жизнь жестоко обошлась с вами? - спросил он в один из вечеров. - А разве жизнь к кому-нибудь бывает добра? - уклонилась она от ответа. - А, так вы заметили ее суровость? - Я же одинока, защитить меня некому. Он покачал головой. - Нет, ваш характер - надежный щит. Но одинока? Почему? - Так ли это необычно? - Человек остается один, такое случается. Но ему необязательно быть одиноким. - На мою долю выпало и то, и другое. - Она попыталась перевести разговор: - Но что это мы все обо мне да обо мне. Колон, однако, гнул свое. - Что же, у вас нет родственников? - Есть два брата. Оба уехали из Испании. Бродят где-то по свету. А теперь расскажите мне о себе. - Обязанность хозяина - развлекать гостя. А в моей жизни нет ничего занимательного. - Нет занимательного? Но вы же при дворе. - Да, но не придворный. Я лишь проситель. Терпеливый проситель. - А о чем же вы просите? - Для их величеств моя просьба - пустяк. Столь ничтожный, что они постоянно забывают о ней. Речь идет о корабле, может, двух, на которых я собираюсь в неведомое. По профессии я мореплаватель. - Какая интересная профессия! - Интересная, когда плаваешь. В гавани же я страдаю, сердце щемит от того, что впустую уходят месяцы и годы. А обещания, которые мне дают, никогда не выполняются. На берегу мне так одиноко. - Он улыбнулся, глянув в ее черные глаза. - В этом у нас есть что-то общее, не правда ли? Наше одиночество объединяет нас. Связывает невидимыми узами. На мгновение, словно в испуге, она отвела глаза. Но затем они вновь встретились с его томящимся взглядом. - Узами? Но моряки так легко рвут их. - Даже если и так, узы эти, пока крепки, несут утешение и покой. - А порвавшись, оставляют за собой разбитые сердца, - она грустно улыбнулась. - Какой прок женщине от таких уз? - Не стоит упускать мимолетную радость, потому что в нашей жизни все они мимолетны. - Однажды я в это поверила и приняла предложенную радость, не задумавшись о печали, которая может прийти следом. - Вы страдали, - мягко заметил Колон. - Это видно по вашим глазам. - Не только в прошлом. Я ем теперь горький плод, выросший из лепестков, пьянящих своим ароматом. - Таков удел большинства мужчин. - А женщин тем более. Но почему мы так отвлеклись? Разговор наш совсем не весел. Позвольте мне наполнить вашу чашу. С неожиданной живостью она налила Колону вина. А потом, подчиняясь ее вопросам, он развлекал Беатрис рассказами о своих плаваниях, чудесах, виденных в далеких землях, опасностях, подстерегающих моряков. Из прошлого она перекинула мостик к настоящему и будущему. - Скажите мне, что за экспедицию вы готовите? Что вы хотите найти в вашем, как вы сказали, неведомом? - Откуда мне знать, раз это неведомое? Но отшутиться ему не удалось. - Неведомое всего лишь слово. Раз вы плывете туда, значит, на что-то надеетесь. - Будем плыть наощупь, как ходим в темноте. - То есть выйдете в море без карты? - Ее глаза широко раскрылись. Ее изумление вызвало у Колона улыбку. - О, карта есть. Если ее можно назвать картой. - Карта неведомого? Разве такое возможно? Расскажите мне о ней. - Беатрис наклонилась вперед, опершись локтями о стол, положив подбородок на ладони, дыхание ее участилось. - Что я могу вам сказать? Карта существует, нарисованная пером воображения, которым водила рука логики. - Должно быть, странная карта. Как портрет человека, которого художник в глаза не видел. Как бы мне хотелось взглянуть на нее. Колон улыбнулся. - Но почему? Вы, наверное, не представляете себе, что такое карта. Там нет моря и суши, но лишь линии, одни прямые, другие - изгибающиеся. Для ваших глаз карта - что китайская грамота. Хватит об этом! - Интонацией голоса, взмахом руки он показал, что эта тема закрыта. - Теперь вы знаете обо мне все, а я о вас - ничего. Почему вы плаваете под чужим флагом? Она, ужаснувшись, отпрянула. - Чужим флагом? - Ее лицо побелело, голос дрогнул. - Называете себя Ла Хитанилья, - пояснил он, - хотя у меня нет ни малейшего сомнения в том, что вы родились не цыганкой. Беатрис облегченно рассмеялась. - А, вы об этом! - Она уже взяла себя в руки. - Я родилась и не танцовщицей. Я взяла псевдоним, приличествующий моему нынешнему занятию. - А почему вы избрали его? - От нужды. Я могу прясть, вышивать, немного рисую, и мне повезло, что среди ненужных достоинств, свойственных женщинам благородной крови, я обладаю музыкальным слухом и врожденным чувством танца. - Повезло? Интересно. Разве сцена - место для женщины благородной крови? - Я же не говорю, что отношусь к их числу. Лишь обладаю некоторыми их достоинствами. - А как иначе они могли вам достаться? - Колон нетерпеливо махнул рукой. - И так ясно, что вы - благородного происхождения. О картах в тот день больше не говорили. На прощание он, как обычно, поцеловал Беатрис руку и спросил: - Вы позволите прийти к вам завтра? Она рассмеялась, блеснув ровными, белоснежными зубками. - Сколько хитрости таится в вашем смирении! Колон рассмеялся в ответ, пожал плечами. - Кто ж не пойдет на хитрость, чтобы достигнуть своей цели? Улыбка сбежала с лица Беатрис. - А какую цель ставите перед собой вы, приходя ко мне? - Дитя мое, разве я не сказал вам? Я хочу, чтобы нас связали тесные узы, отогнав прочь наше одиночество. Нет, не хмурьтесь. Подумайте об этом перед тем, как мы встретимся вновь. И Колон ушел, не дожидаясь ответа, оставив ее в смятении, полной жалости к жертве, которая с готовностью подставляет шею под нож. А Колон так увлекся Беатрис, что даже мысли об экспедиции в Индии начали отступать на второй план. Два дня он сдерживал себя, не появляясь у Загарте. На третий, в воскресенье, он вместе с придворными присутствовал на мессе в Мечети, как до сих пор называют кафедральный собор Кордовы, бывшую мечеть, построенную Абдаррахманом и превращенную в христианский храм. Он прошел по среднему из девятнадцати проходов, образованных лесом восьмисот узких колонн из мрамора, яшмы, порфирита, соединенных мавританскими арками с чередующимися красными и белыми треугольниками. На алтаре стояла статуя девы Марии. Пел хор, благовония пропитали воздух. Опустившись на колени у одной из колон, он попробовал молиться, но Беатрис не выходила у него из головы. Дошло до того, что статуя девы Марии, которую он всегда считал своей покровительницей, начала улыбаться ему улыбкой Ла Хитанильи, а в ее лице проступили черты очаровательной танцовщицы. Он истово отгонял видение, умоляя деву Марию о помощи. Но случайно взглянув направо, за порфиритовую колонну, у которой стоял, увидел Беатрис, молящуюся в соседнем проходе, в нескольких ярдах от него. Поначалу он решил, что это тоже видение, иллюзия, возникшая в его воспаленном мозгу. Но потом понял, что только острый взгляд влюбленного мог распознать, кто скрывается под низко опущенным капюшоном и длинной мантильей. И действительно, неосторожное движение головки открыло ему, что он не ошибся. В тот день он больше не молился. Его божеством стала коленопреклоненная закутанная в синее фигурка, И мечтал он не о спасении души, а о том, чтобы заговорить с Беатрис после мессы. Надежды его не сбылись. Выйдя через громадные бронзовые двери в Апельсиновый двор, где бьющая из фонтанов вода блестела на солнце, а ряды апельсиновых деревьев образовывали точно такие же проходы, как в Мечети, он оказался в кругу придворных. И прежде чем успел выскользнуть, рядом возник Сантанхель, взял под руку. Они отступили под дерево, давая остальным пройти, и тут к ним присоединились Кабрера и его супруга, маркиза Мойя. - Мой друг, - радостно воскликнула она, - мой дорогой Кристобаль, насколько я знаю, уже близок конец вашего долгого ожидания. - Могу подтвердить слова маркизы, - вставил Кабрера. - Если б все зависело только от вас, я бы уже давно поднял паруса, - улыбнулся Колон. - Вы столько сделали для меня. Я так благодарен вам. - Ну нет! - возразила маркиза. - Если и сделали, то слишком мало. Их величества прислушались не к нам, а к фрею Диего Деса. Именно он открыл дверь, ведущую к успеху, но теперь я приложу все силы, чтобы она не закрылась, пока не будет принято нужное вам решение. Колон спросил себя, почему он так холоден, почему впервые ее голос не волнует его, а красота не убыстряет биение сердца. - Ваша маркиза, мой господин, - обратился он к Кабрере, - мой ангел-хранитель. Кабрера улыбнулся. - Она покровительствует всем мужчинам, кто того заслуживает. - А они в ответ поклоняются ей, - бесстрастно ответил Колон. Взгляд его, да и мысли следили за Беатрис, только что вышедшей из собора. Она не шла, а плыла в длинной мантилье, под капюшоном, перебирая руками, затянутыми в перчатки, агатовые четки. Следом за ней семенила женщина-мориска в белом бурнусе. Сантанхель и маркиза о чем-то говорили, но Колон их не слушал. Взгляд его не отрывался от Беатрис, душа рвалась к ней. Когда она поравнялась с первым фонтаном, перед ней возник какой-то мужчина и поклонился так низко, что его шляпа коснулась земли. Она попыталась обойти его, но мужчина вновь преградил ей путь. Колон окаменел, у него перехватило дыхание. Маркиза, Кабрера, Сантанхель не могли этого не заметить и проследили за его взглядом. Беатрис вновь шагнула в сторону, резко дернула головой, капюшон чуть откинулся, открывая ее профиль. Губы ее быстро зашевелились, и Колон легко представил себе, какой яростью блеснули ее карие глаза. Незадачливого кавалера как ветром сдуло. - Танцовщица у Загарте, - сухо прокомментировала маркиза. Едва ли Колон услышал ее. Но когда Беатрис продолжила свой путь, он дал волю своим чувствам. - Этого типа следовало бы охладить, искупав в фонтане, - резко бросил он. Кабрера усмехнулся. - Но я бы посоветовал вам не делать этого лично. Это граф Милофлор. При дворе он пользуется немалым влиянием. - Меня бы это не остановило. - Но почему, Кристобаль? - изумилась маркиза. - Возможно ли, что и вы тоже прихожанин этого дешевого храма? С трудом он сдержал негодование. - Я не заметил никакого храма, тем более дешевого, - ответил он ровным голосом. - Но танцовщица! - Каждый из нас силой обстоятельств становится тем, кто он есть. Лишь немногие сами определяют свою судьбу. Эта девочка зарабатывает средства к существованию своим голосом и танцами. И только характер защищает ее от злобы этого мира. - Вы хотите, чтобы мы пожалели ее? - едко спросила маркиза. - Не пожалели. Нет. Поняли. Вы заметили, как она одернула этого шаркуна. Он, похоже, тоже принял ее за дешевый храм. Кабрера усмехнулся. - Ради Бога, Кристобаль, не так громко, а не то вы станете жертвой своего рыцарства. - Если я и пострадаю, то не от его рук. - Опасность для вас скорее будет исходить не от мужчин, а от женщины, которую вы так защищаете, - вмешалась маркиза. - Многие будут завидовать ее избраннику, - такого ледяного голоса он еще не слышал. Она взяла мужа под руку, холодно кивнула. - Пойдем, Андрее. Колон низко поклонился. - Целую ваши руки, сеньора, и ваши, сеньор. Рука Сантанхеля легла на его плечо, когда они ушли. Беатрис уже скрылась из виду. Казначей добродушно хохотнул. - Удивляться тут нечему, Кристобаль. Маркиза, зная о той страсти, которую пробудила в вас, посчитала, что вы навсегда останетесь ее поклонником. Естественно, ей неприятно, что вы дарите свое внимание кому-то еще. Неразумно, конечно. Но по-женски. Колон, однако, не видел за собой никакой вины. - Остается только сожалеть, если я нажил себе врага. Но потакать ей я не намерен. - Похоже, эта танцовщица вам приглянулась. - Во всяком случае, я не потерплю, чтобы кто-то презирал ее только потому, что ему или ей больше повезло с родителями. В жилах Беатрис Энрикес течет благородная кровь. Если же нет, мое уважение к ней лишь возрастет. Значит, она обладает редким достоинством - врожденным благородством. - Спаси мою душу, Господи, но я начинаю подозревать, что эта девушка - ведьма. - Для вас это шутка. - Отнюдь. Вас ждет опасная экспедиция, и женщина эта тяжелым грузом может повиснуть на вашей шее. - Или вдохновить меня на подвиг. - Пожалуй, возможно и такое... - Сантанхель пожал широкими плечами. - В конце концов, куда разумнее любить женщину во плоти, чем понапрасну с

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору