рейде,   где
останавливалась три дня тому назад. Капитан приказал отдать якорь с другой
стороны города, в двух  кабельтовых  от  берега,  в  прекрасно  защищенной
маленькой бухточке.
   Через четверть часа доктор Антекирт высадился на берег.  Подстерегавшая
его Намир наблюдала за всеми маневрами паровой яхты. Доктор не мог  узнать
марокканки, так как видел ее лишь мельком ночью на базаре в  Которе,  зато
Намир, часто  встречавшая  его  в  Гравозе  и  Рагузе,  без  труда  узнала
владельца паровой яхты. И она тут же решила неустанно следить за ним, пока
он будет находиться в Сеуте.
   На  пристани  доктора  уже  поджидал  губернатор   колонии   со   своим
адъютантом.
   - Здравствуйте, дорогой  наш  гость,  добро  пожаловать!  -  воскликнул
губернатор. - Поистине вы человек слова! Теперь я не отпущу вас до вечера,
а может, и дольше...
   - Я к вашим услугам, господин губернатор, но  сперва  вы  побываете  на
борту "Феррато". Не забудьте, что завтрак уже ждет вас!
   - Если так, доктор Антекирт, то, право, невежливо заставлять его ждать!
   Вельбот доставил на борт яхты доктора и гостей.  Стол  в  кают-компании
был роскошно сервирован, и все оказали честь разнообразным яствам.
   Во время завтрака разговор шел главным образом об управлении  колонией,
о нравах и обычаях ее обитателей, о взаимоотношениях, установившихся между
испанцами и коренными жителями Сеуты. Доктор упомянул как бы невзначай  об
осужденном, которого он разбудил от гипнотического сна  два  или  три  дня
тому назад, возвращаясь из резиденции губернатора.
   -  Надо  полагать,  он  ничего  не  помнит?  -  поинтересовался  доктор
Антекирт.
   - Решительно ничего, - ответил губернатор, - но в настоящее время он не
работает на строительстве дорог.
   - Где же он находится? - спросил доктор, но  никто,  кроме  Петера,  не
заметил овладевшего им беспокойства.
   - Арестанта поместили в больницу, - не без иронии сказал губернатор.  -
Испытанное потрясение, по-видимому, подорвало его драгоценное здоровье!
   - Что это за человек?
   - Испанец по  имени  Карпена.  Он  самый  обыкновенный  убийца,  доктор
Антекирт, и не заслуживает участия. Даже если бы он случайно умер,  потеря
для колонии была бы, право, невелика!
   После этих слов  губернатора  доктор  сразу  переменил  разговор.  Ему,
конечно, не следовало проявлять интерес к Карпене,  тем  более  что  после
нескольких  дней,  проведенных  в  больнице,   тот   должен   был   вполне
поправиться.
   После завтрака перешли на палубу, где под натянутым  тентом  был  подан
кофе. Легкий дым сигар и сигарет рассеялся в воздухе. Тут доктор предложил
без промедления отправиться на берег. Теперь он был к услугам  губернатора
и  с  удовольствием  собирался  осмотреть  испанскую  колонию  и  все   ее
учреждения.
   Предложение доктора было принято. До  обеда  у  губернатора  оставалось
достаточно    времени,    чтобы    показать     знатному     гостю     все
достопримечательности Сеуты.
   Доктора и Петера Батори добросовестно  возили  по  всей  колонии  -  по
городу и его окрестностям. Их заставили посетить и  тюрьму  и  казармы.  В
этот день было как раз воскресенье,  заключенные  отдыхали  от  работы,  и
доктор мог наблюдать  их  уже  в  других  условиях.  Карпену  он  нашел  в
больнице, но тот, по-видимому,  не  обратил  на  посетителя  ни  малейшего
внимания.
   Доктор рассчитывал уехать в ту же ночь  в  Антекирту,  проведя  большую
часть  вечера  у  губернатора.  Итак,  около  шести  часов  он  явился   в
резиденцию, где его ждал прекрасно сервированный стол: губернатор явно  не
хотел остаться в долгу у своего гостя.
   Само собой разумеется, что во время этой прогулки intra et extra  muros
[внутри и вне стен (лат.)] за доктором неотступно следила Намир, но  он  и
не подозревал об этом.
   Обед прошел очень весело. Губернатор пригласил к себе именитых горожан,
несколько офицеров с женами и двух-трех богатых негоциантов, которые  были
очень польщены знакомством с доктором Антекиртом. Доктор охотно  рассказал
собравшимся о своих  путешествиях,  он  прекрасно  знал  Восток,  Сирию  и
Аравию, а также Северную Африку. Переведя  затем  разговор  на  Сеуту,  он
наговорил много любезностей губернатору, так умело управлявшему  испанской
колонией.
   - Но мне кажется, - сказал он в заключение, - что надзор за арестантами
должен доставлять вам немало хлопот!
   - Но почему же, дорогой доктор?
   - Да потому, что заключенные, конечно, пытаются бежать. А  преимущество
при этом на их стороне, ведь они упорно  помышляют  о  побеге,  тогда  как
сторожа не всегда проявляют должную бдительность. В  общем,  я  ничуть  не
удивлюсь, если иногда на вечерней перекличке вы недосчитываетесь  кое-кого
из каторжан.
   - Этого никогда не случается, - возразил губернатор, -  никогда!  Да  и
куда  им  бежать?  Море-то  не  переплывешь!  А  бродить  среди   местного
полудикого населения далеко не  безопасно!  Вот  почему  наши  заключенные
преспокойно остаются в Сеуте. Не думаю, чтобы  это  доставляло  им  особое
удовольствие, но так оно вернее!
   - Могу только поздравить вас, господин губернатор, - сказал доктор. - Я
опасаюсь, однако, что в недалеком будущем вам станет очень трудно охранять
заключенных.
   - Но по какой причине? - спросил один из  приглашенных;  слова  доктора
задели его за живое, ибо он был начальником тюрьмы.
   - Видите ли, сударь, - ответил доктор, -  за  последнее  время  сделаны
огромные успехи в области изучения  животного  магнетизма;  теперь  всякий
может овладеть методами внушения, случаи гипноза наблюдаются все  чаще,  и
гипноз приводит  к  совершенному  подчинению  воли  одного  человека  воле
другого.
   - Ну и что же?.. - спросил губернатор.
   - А вот что: если до сих пор вы наблюдали  только  за  осужденными,  то
теперь  будет  совсем  не  лишнее  наблюдать  и  за  сторожами.  Я   много
путешествовал,  господин  губернатор,  и  мне  пришлось  быть   свидетелем
поистине необычайных случаев гипноза, по-моему, они граничат  с  чудом.  В
ваших  же  интересах  советую  вам  не  забывать  следующее:   не   только
заключенный может попытаться  бежать,  бессознательно  подчинившись  чужой
воле, но, повинуясь внушению, сторож может так же бессознательно отпустить
заключенного на свободу.
   - Будьте же так любезны объяснить нам, в чем состоит,  это  явление,  -
попросил начальник тюрьмы.
   - С удовольствием, сударь,  -  ответил  доктор.  -  Проще  всего  будет
пояснить это на  примере.  Представьте  себе,  что  какой-нибудь  тюремный
сторож по натуре своей склонен подчиняться  гипнозу,  или,  иначе  говоря,
животному магнетизму; допустите на минуту, что  гипнотическое  влияние  на
него  оказывает  заключенный...  В   таком   случае   заключенный   станет
властелином сторожа, и тот сделает все, что ему  будет  приказано:  пойдет
куда велят и даже откроет дверь тюрьмы, если эта мысль будет ему внушена.
   - Конечно, конечно, - сказал начальник тюрьмы, - но предварительно надо
еще усыпить сторожа...
   - Вы глубоко ошибаетесь, сударь, - возразил доктор. - Сторож может и не
спать под гипнозом, и все же он сделает все, что ему прикажут,  сам  этого
не сознавая!
   - Вы так думаете?
   - Да, я утверждаю, что заключенный может внушить сторожу:  "В  такой-то
день и час ты сделаешь то, что я тебе приказываю", - и он это сделает! "Ты
принесешь ключи от моей камеры", - и он их принесет!  "Ты  откроешь  двери
тюрьмы", - и он их откроет! "Я пройду мимо тебя и выберусь на волю,  а  ты
меня не заметишь!"
   - И сторож даже не будет спать?..
   - Конечно нет!..
   При этих словах доктора присутствующие с явным недоверием посмотрели на
него.
   - А между тем все это более чем достоверно, - заявил  Петер  Батори,  -
лично я был свидетелем такого рода фактов!
   - Итак, по-вашему, - сказал губернатор, - благодаря силе внушения  один
человек может оказаться невидимым для другого?
   - Совершенно невидимым, - подтвердил доктор. - А у некоторых  субъектов
можно настолько исказить восприятия органов чувств, что они примут соль за
сахар, молоко за уксус или обыкновенную  воду  за  слабительное,  действие
которого не замедлит сказаться! У  человека,  находящегося  под  гипнозом,
могут появиться какие угодно иллюзии, какие угодно галлюцинации!
   - Мне кажется, я выражу общее мнение, доктор Антекирт, если скажу  вам:
такие вещи надо видеть собственными  глазами,  чтобы  в  них  поверить!  -
воскликнул губернатор.
   -  Да  и  то,  пожалуй,  не  поверишь!..   -   присовокупил   один   из
присутствующих.
   - Как досадно, - продолжал губернатор, - что  вы  недолго  пробудете  в
Сеуте и не успеете доказать нам это на опыте.
   - Но... почему же? Я могу это сделать... - ответил доктор.
   - Как, сию минуту?
   - Да, если вам угодно!
   - Еще бы! Говорите, приказывайте!
   - Вы, конечно, не забыли, господин губернатор, что три дня  назад  один
заключенный был найден крепко спящим на дороге. Я вам  тогда  еще  сказал,
это гипнотический сон.
   - Как же, как  же!  -  воскликнул  начальник  тюрьмы.  -  Этот  человек
находится сейчас в больнице.
   - Вы помните также, что я разбудил его, в то  время  как  все  старания
сторожей были напрасны.
   - Совершенно верно.
   - Так вот, после этого между  мной  и  ссыльным...  не  знаю,  как  его
зовут...
   - Карпена.
   - ...между мной и Карпеной возникла известная связь, и теперь  он  -  в
полной моей власти.
   - Но для того чтобы эта власть проявилась, он должен быть здесь,  перед
вами?
   - Вовсе нет!
   - Как! Вот вы сейчас у меня в доме, а Карпена в больнице, и все  же  он
поддастся вашему внушению? - спросил губернатор.
   - Да, и если вы прикажете выпустить Карпену на свободу, откроете  перед
ним двери больницы, а затем ворота тюрьмы, - знаете, что он сделает?
   - Очень просто, он убежит! - смеясь, ответил губернатор.
   Вслед за губернатором рассмеялись и все гости.
   - Нет, господа, - серьезно проговорил доктор Антекирт. - Карпена убежит
лишь в том случае, если я этого пожелаю. Помимо моей  воли  он  ничего  не
сделает.
   - Ну, а что же вы ему внушите?
   - Как только он выйдет из тюрьмы, я прикажу ему, например,  направиться
в вашу резиденцию, господин губернатор.
   - И прийти в мой дом?
   - Да, и, стоит мне пожелать, он  будет  настаивать  на  том,  чтобы  вы
приняли его.
   - Я?
   - Да, если вы ничего не имеете против,  ведь  он  будет  беспрекословно
повиноваться моей воле. А я могу внушить ему,  что  вы  не  губернатор,  а
другое лицо... ну, скажем... король Альфонс Двенадцатый.
   - Его величество король Испании?
   - Да, господин губернатор, и он попросит вас...
   - О помиловании?
   - Да, о помиловании и, кроме того, если вы ничего не имеете  против,  о
награждении его крестом Изабеллы!
   Слова доктора были встречены новым взрывом смеха.
   - И заключенный не будет спать, проделывая все это? - спросил начальник
тюрьмы.
   - Нет, конечно, сна у него не будет ни в одном глазу, как  и  у  нас  с
вами!
   - Но... это просто невозможно, невероятно! - воскликнул губернатор.
   -  Сделайте  опыт!..  Прикажите  предоставить  Карпене  полную  свободу
действий!.. А из предосторожности велите, чтобы один или  два  полицейских
издали следовали  за  арестантом  после  того,  как  он  выйдет  из  ворот
тюрьмы... Поверьте, он сделает все, что я вам сказал!
   - Решено, а когда вы хотите...
   - Скоро восемь часов, - ответил доктор, взглянув на часы. - Ну что  же,
в девять часов?
   - Хорошо, а после эксперимента...
   - После  эксперимента  Карпена  преспокойно  вернется  в  больницу,  не
сохранив ни малейшего воспоминания о том, что с  ним  случилось.  Повторяю
вам, - и это единственно возможное объяснение, - Карпена будет действовать
в состоянии гипноза, и в сущности не он все это сделает, а я!
   Губернатор, явно не  веривший  в  гипноз,  написал  записку  смотрителю
тюрьмы, приказав ему выпустить на свободу заключенного Карпену, но все  же
учредить за ним слежку. Записку вручили одному из всадников конной стражи,
который тут же отвез ее по назначению.
   После обеда гости встали  из-за  стола  и  по  приглашению  губернатора
перешли в гостиную.
   Разговор  по-прежнему  вертелся  вокруг  различных  явлений   животного
магнетизма, или гипноза, которые дают поводы к таким горячим спорам  между
людьми, верящими в них,  и  неисправимыми  скептиками.  Воздух  наполнился
дымом сигар и сигарет, которыми не пренебрегают даже  прелестные  испанки,
подали кофе, а доктор Антекирт все продолжал говорить о  гипнозе,  приводя
очевидные, неопровержимые  факты,  случившиеся  на  его  глазах,  но  они,
по-видимому, никого не убеждали.
   Доктор добавил, что возможность гипноза должна  бы  серьезно  волновать
законодателей, криминалистов и судей, ибо внушением можно  воспользоваться
также в преступных целях.  Кроме  того,  во  многих  случаях  будет  почти
невозможно установить, кто совершил преступление.
   Вдруг без двадцати семи  минут  девять  доктор  прервал  свой  рассказ,
заявив:
   - Карпена как раз покидает больницу! - И через  минуту  добавил:  -  Он
только что вышел из ворот тюрьмы!
   Тон, которым были произнесены эти слова, произвел  сильное  впечатление
на гостей. Только губернатор продолжал недоверчиво покачивать головой.
   Все опять заговорили, перебивая друг  друга,  иные  опровергали  мнение
доктора, а другие соглашались с ним, когда без пяти  минут  девять  доктор
опять заявил:
   - Карпена сейчас стоит у дверей губернаторского дома.
   Почти тотчас же в гостиную  вошел  слуга  и  доложил  губернатору,  что
какой-то человек в арестантском платье желает с ним говорить.
   - Впустите его, -  сказал  губернатор,  готовый  отказаться  от  своего
скептицизма перед столь очевидными фактами.
   Было как раз девять часов, когда Карпена появился на  пороге  гостиной.
Видимо, не замечая никого из присутствующих, -  хотя  глаза  у  него  были
широко открыты, - он направился прямо к губернатору и упал  перед  ним  на
колени.
   - Ваше величество, - проговорил он, - прошу вас о помиловании!
   Губернатор был так поражен, словно перед ним появилось  привидение,  он
даже не знал, что отвечать.
   - Вы смело  можете  помиловать  этого  человека,  -  сказал,  улыбаясь,
доктор, - он не сохранит  ни  малейшего  воспоминания  о  том,  что  здесь
произошло!
   - Я милую тебя! - ответил губернатор с достоинством  настоящего  короля
Испании.
   - Не откажите мне еще в одной милости, ваше величество, - продолжал все
еще коленопреклоненный Карпена, - пожалуйте меня крестом Изабеллы...
   - Жалую тебя крестом Изабеллы!
   Карпена протянул руку, взял  воображаемый  крест  из  рук  губернатора,
приколол его к своей куртке, встал и, пятясь, вышел из комнаты.
   Гости, пораженные всем происшедшим, проводили его до парадного входа.
   - Я хочу пойти вслед за ним, хочу видеть, как он вернется в больницу! -
воскликнул губернатор, который все еще боролся с собой, не желая сдаваться
перед очевидностью.
   - Идемте! - предложил доктор.
   Губернатор, Петер Батори, доктор Антекирт и  несколько  человек  гостей
направились за Карпеной по дороге в город. Намир, неустанно  следившая  за
заключенным с тех пор, как он вышел из ворот тюрьмы, продолжала  наблюдать
за ним, крадучись в темноте.
   Ночь  была  довольно  темная.  Испанец  шел  ровным,   твердым   шагом.
Губернатор и сопровождающие  его  лица  следовали  за  ним  на  расстоянии
каких-нибудь тридцати шагов вместе с полицейскими, получившими  приказ  не
терять из виду заключенного.
   Не доходя до города, дорога огибает небольшую бухточку,  где  находится
второй сеутский порт. На черной глади воды трепетали  разноцветные  блики.
Это было отражение сигнальных огней "Феррато", очертания  которого  смутно
выступали в темноте, отчего корабль казался гораздо больше, чем  на  самом
деле.
   Дойдя до этого места, Карпена сошел  с  дороги  и  повернул  направо  к
причудливому нагромождению скал, которые вздымались  футов  на  двенадцать
над поверхностью моря. По-видимому, никем не замеченный Жест  доктора  или
мысленно переданное им приказание заставили испанца изменить путь.
   Полицейские хотели было ускорить шаг, чтобы догнать Карпену и отправить
его в больницу, но губернатор приказал им не вмешиваться, зная, что  побег
заключенного невозможен.
   Между тем Карпена остановился  на  вершине  скалы  точно  под  влиянием
какой-то неодолимой силы. Пожелай он поднять ногу или сделать хотя бы один
шаг, это оказалось бы для  него  невозможным.  Воля  доктора,  которой  он
всецело подчинился, приковала его к земле.
   Губернатор, наблюдавший за заключенным, проговорил, обращаясь к доктору
Антекирту:
   -  Да,  дорогой  доктор,   приходится   волей-неволей   сдаться   перед
очевидностью!
   - Вы убедились, что я прав, господин губернатор, вполне убедились?
   - Да, я убедился, что существуют явления, в которые надо верить  слепо,
не рассуждая! А теперь, доктор Антекирт, внушите этому  человеку,  что  он
должен немедленно вернуться в тюрьму! Альфонс Двенадцатый приказывает  вам
это!
   Не успел губернатор произнести последних слов,  как  Карпена,  даже  не
вскрикнув, бросился с вершины скалы в воду. Был ли это несчастный  случай,
самоубийство, или же преступник на  мгновение  освободился  из-под  власти
доктора? Неизвестно.
   Все тотчас же поспешили к месту  происшествия,  а  полицейские  сбежали
вниз,  чтобы  осмотреть  узкий  песчаный  берег,  окаймлявший  бухточку...
Карпена исчез  бесследно.  Спешно  приплыли  несколько  рыбаков  на  своих
лодках, спустили шлюпки и с паровой яхты... Все было  напрасно!  Не  нашли
даже трупа заключенного: очевидно, течением его унесло в открытое море.
   - Я очень сожалею, господин губернатор,  что  наш  Опыт  окончился  так
трагически, - сказал доктор Антекирт, - но, право же, этого  никак  нельзя
было ожидать!
   - Как же вы объясните то, что случилось? - спросил губернатор.
   - Очевидно, в области гипнотических явлений, которые вы теперь никак не
можете отрицать, есть еще много неизученного, непонятного. Бесспорно одно:
этот человек на мгновение ускользнул из-под моей власти и  упал  с  высоты
этих скал либо оттого, что закружилась голова, либо по какой-нибудь другой
причине! Все же это очень досадно, так как мы потеряли ценный  объект  для
наблюдений!
   - Мы потеряли лишь негодяя, вот и все,  -  с  философским  спокойствием
ответил губернатор.
   Такова была надгробная речь, которой удостоился Карпена.
   Доктор и Петер Батори тут же простились с губернатором: еще до  восхода
солнца яхта должна была сняться с якоря и  направиться  в  Антекирту,  Оба
горячо поблагодарили полковника Гиярре за любезный прием, оказанный  им  в
испанской колонии.
   Пожимая руку доктора, губернатор пожелал ему счастливого плавания, взял
с него слово, что он опять навестит Сеуту, и вернулся в свою резиденцию.
   Быть может, читатели найдут, что доктор Антекирт несколько злоупотребил
доверчивостью губернатора Сеуты. Пусть так. Можно критиковать, можно  даже
осуждать его поведение, но  не  следует  забывать,  какому  великому  делу
посвятил свою жизнь граф Матиас Шандор. Не лишнее вспомнить и то,  что  он
сказал однажды: "Тысяча дорог... к одной цели!"
   Все случившееся в этот день и было одной из "тысячи дорог".
   Через несколько минут шлюпка с "Феррато"  доставила  доктора  и  Петера
Батори на борт судна. Луиджи уже ждал их у сходни.
   - Где этот человек? - спросил доктор.
   -  Согласно  вашему  приказанию,  -  ответил  Луиджи,  -  наша  шлюпка,
курсировавшая у подножия скал, подобрала его, как только он упал в воду. Я
велел отнести его в носовую каюту.
   - Он ничего не сказал? - спросил Петер.
   - Да как он может говорить? Он спит, и его никак не добудишься!
   - Отлично! - сказал доктор. - Я хотел, чтобы Карпена упал с высоты этих
скал, и он упал!.. Я хотел, чтобы он заснул, и он спит!.. Когда я  захочу,
чтобы он проснулся, он