ки",  и  называют  его  "контрреволюционным  мятежом",  хотя  во  главе
восстания стояли венгерские коммунисты (Имре Надь, Малатер и другие). Авторы
называют также восстание венгерского народа  против  советских оккупационных
сил  "империалистической агрессией"  (стр. 624).  Так как  западные  великие
державы  не  послали  своих   армий  для  защиты  Венгрии  и  свободный  мир
ограничился протестами против  советского насилия, получается, что маленькая
Венгрия предприняла "империалистическую агрессию" против огромного СССР.
     Участие  советской  армии  в  подавлении Венгерского  восстания  авторы
учебника   объясняют   следующим   образом:   "Советский  Союз  по   просьбе
правительства   Венгрии,   выполняя   свой  интернациональный  долг,  оказал
действенную   помощь    братскому    венгерскому    народу    в   ликвидации
контрреволюционного   мятежа"   (стр.   624).  Таким  образом,  преступление
советских агрессоров по отношению к  Венгрии, стремившейся  освободиться  от
иностранной  власти, превращено в Истории  КПСС в "благодеяние", совершенное
для венгерского народа.
     В том же духе коммунистической "диалектики" в Истории КПСС представлена
политика  советского  правительства в отношении Западного  Берлина,  который
Москва  стремится  изъять  из   под  контроля  великих  держав  и  подчинить
марионеточному правительству советской зоны Германии, называемой "Германской
Демократической республикой".
     Международную политику советского правительства авторы учебника считают
"проникнутой гуманизмом и миролюбием" (стр. 626).

        4. Проблемы внутренней политики СССР

     Во  втором  разделе  XVII  главы  рассматриваются  проблемы  внутренней
политики  советского руководства. Н. С. Хрущев, избранный в сентябре 1953 г.
на должность первого секретаря ЦК КПСС, представлен в привлекательном свете:
его  деятельность  преисполнена  забот о повышении  продуктивности сельского
хозяйства, о пробуждении "творческой инициативы масс", о развитии техники, о
борьбе  с  "культом  личности"  Сталина  о  восстановлении  ленинских  "норм
партийной жизни,  прежде всего  принципа коллективности" и т. д. (стр. 629).
Это  описание  "нового  царствования"   напоминает  дух   учебников  истории
монархических государств прежних времен,  в которых обыкновенно изображались
общий упадок -- политический,  хозяйственный, культурный  и моральный -- при
умершем монархе и достижения в результате правления нового монарха. При этом
конец царствования нового монарха снова  описывался в мрачных красках, чтобы
облегчить его  наследнику  возможность проведения  благодетельных  реформ  и
достижения очередных "успехов".
     Следует  отметить некоторое изменение тактики нового руководства КПСС в
вопросах сельского хозяйства, попытку, в частности, увеличить продуктивность
колхозов, исходя из  личной заинтересованности  земледельцев. Чтобы  придать
больший  вес   подобной  "системе  мероприятий",  на  стр.  632   приводится
соответствующая цитата из сочинений  Ленина.  Упоминание  о личном интересе,
личной   заинтересованности  через  40   лет  после  установления  диктатуры
коммунистов в СССР должно вызвать вопрос: как могло случиться, что "в стране
построенного  социализма"  партийное  руководство  не обращало  до  сих  пор
внимания   на  личную   заинтересованность  трудящихся?  Следовательно,  так
называемое  "социалистическое  государство" обращалось  с личными интересами
трудящихся самым бесцеремонным  образом (то есть, забирало себе "прибавочный
продукт", оставляя эксплуатируемым массам лишь самый необходимый минимум для
существования).  Особенно  примечательно  в  этом пренебрежении диктаторской
власти к личным интересам трудящихся, что во всем учебнике истории КПСС  нет
ни  слова  о праве эксплуатируемых  граждан "социалистического  государства"
защищать  свои  интересы  протестами,  стачками,  организованными действиями
профессиональных союзов. Вся "творческая инициатива масс" должна проявляться
в  покорном   выполнении  приказаний   партийного  начальства,  а  о  личной
заинтересованности    трудящихся    могут    свободно    рассуждать   только
коммунистические вожди.
     В связи с планом увеличения производства хлеба, намеченным руководством
КПСС, в новом учебнике говорится о  "громадном подъеме трудовой активности и
инициативы народных масс" в  1956 г., когда  советское  правительство решило
освоить "не менее 28--30 миллионов  гектаров новых земель". Действительность
показала, что этот план Хрущева был далек от реальности: засухи в Казахстане
свели на нет план  "крутого подъема"  сельского хозяйства.  Катастрофический
провал  этого  плана  усугубляется  еще  тем, что  эрозия  почвы,  вызванная
использованием целинных земель в полупустынных областях Казахстана, является
угрозой и для  земледелия в европейских областях СССР. Массы пыли, возникшие
вследствие  эрозии,  были принесены сильными бурями весной 1960  г. в  южные
европейские республики СССР и достигли даже Румынии, Болгарии и Югославии.
     "Чтобы  непрерывно   повышать  материальное  благосостояние  населения,
партия  поставила  задачу  увеличить   обеспеченность  трудящихся  наряду  с
продовольственными и промышленными товарами", -- сказано на 635 стр. Истории
КПСС.  Эти  слова  характеризуют  отношение  диктаторской  партии к народным
массам: они должны пассивно принимать  "благодеяния" власти и беспрекословно
переносить возникшие  по  ее  вине бедствия  и лишения. Для самодеятельности
подвластного диктатуре КПСС населения места нет.

        5. XX съезд КПСС

     В третьем  разделе XVII главы описан XX съезд КПСС,  которому придается
"историческое  значение". Как это было и в дискуссиях, и решениях предыдущих
съездов,   XX   съезд   подтвердил   "уверенность   коммунистов   в   победе
социалистического  способа  производства в соревновании с капиталистическим"
(стр.  638).   Как  преимущества   советского  "социализма"  над  "загнившей
капиталистической   системой"   авторы   приводят   "высокие   темпы   роста
промышленного  производства в  социалистических странах"  (стр.  638).  Если
понимать  социализм  (от  слова  socius -- товарищ)  как  систему  народного
хозяйства,   направленную  к   полному  удовлетворению  потребностей  членов
человеческого   общества  на  основе   свободы  и  равенства,  то  советский
"социализм"  совершенно  противоречит тому, что  имели  в виду  теоретики  и
пропагаторы социализма. Можно говорить о советском хозяйственном строе как о
национализированной экономике, подчиненной  решениям диктаторской партии.  В
свое  время  Ф.  Энгельс  писал,  что  государственные  железные  дороги   в
Германской империи не сделали Бисмарка социалистом, как не были социалистами
император Наполеон или Меттерних, введшие, первый -- во Франции, а второй --
в Австрии, табачные монополии (F. Engels, Herrn Eugen Duehring's  Umwaelzung
der Wissenschaft, Zurich 1886, S. 265).
     Знаменательно,  что   в  описании  успехов  "социалистического  способа
производства" в советском государстве  авторы Истории КПСС редко упоминают о
социальных   выгодах   для   трудящихся.  Правда,   говоря   о   "загнивании
капиталистической системы" (стр. 638), они избегают пользоваться формулой К.
Маркса  об  "обнищании  пролетариата"  в  капиталистических  странах. Это  и
понятно:  в  странах  свободного  мира  в  XX  веке  значительно  повысилось
благосостояние  народных  масс, чего  не  могут  отрицать  и  авторы  нового
учебника. Но они не могут сказать, что положение трудящихся в СССР настолько
улучшилось, что  его можно поставить  на  уровень  жизни населения  в высоко
развитых странах Запада. В этом смысле хозяйственный строй в высоко развитых
странах  свободного  мира  гораздо  более  социален,  чем  советская система
государственной  экономики,   так   как   он   обеспечивает   удовлетворение
потребностей широких народных масс несравненно полнее, чем это наблюдается в
СССР.
     В Истории  КПСС дана  ревизия известного тезиса  Ленина о  неизбежности
войн  в  эпоху  империализма.  Этот тезис XX  съездом  КПСС отвергнут. Съезд
"сделал  вывод  о  реальной  возможности  предотвращения войн в  современных
международных условиях" (стр. 639).  Отклонение тезиса Ленина о неизбежности
войн мотивируется  в  Истории  КПСС тем, что в настоящее время во всем  мире
существуют   "мощные   общественные   и   политические    силы",   способные
предотвратить войну.  По существу, однако, не это  стало причиной отклонения
ленинского тезиса,  а нечто другое:  военная техника, термоядерное оружие  с
его  разрушительной  силой  принудили руководителей  КПСС  к  ревизии тезиса
Ленина (и Сталина) о  неизбежности (а в определенных условиях желательности)
"войн в эпоху империализма".
     Другой ревизией ленинизма  явился сформулированный на  XX съезде взгляд
на возможность мирного перехода "от капитализма к  социализму" (то есть -- о
переходе власти в свободных государствах к коммунистической партии).  Говоря
о  завоевании прочного  большинства в  парламенте  каждой свободной  страны,
авторы  нового   учебника  решительно,   однако,  отмежевываются  от  партий
демократического социализма,  членов  которых  они называют  "реформистами".
Этим партиям  История  КПСС объявляет  непримиримую  войну: "С  реформистами
должна  вестись решительная  борьба, как  с  защитниками  капиталистического
строя" (стр. 640).
     Излагая  постановления  XX  съезда,  авторы  упоминают  "принципиальные
указания по вопросам  национальной политики" (стр. 646). В  общих чертах они
говорят  о необходимости "выработки  новых  форм государственного управления
хозяйством,  которые правильно  сочетали бы централизованное  руководство  и
самодеятельность республик"  (стр. 646). Эту задачу  XX  съезд  наметил,  но
решить   ее   в  условиях  диктатуры   невозможно.  Очевидно,  народы  СССР,
стремящиеся  к "самодеятельности", в  первую  очередь хотят  освободиться от
"централизованного руководства"  Москвы, подобно  всем колониальным народам,
стремящимся освободиться от "централизованного руководства" метрополий.

        6. "Развитие социалистической демократии" в СССР

     В  четвертом разделе XVII главы говорится  о "развитии социалистической
демократии"  в Советском  Союзе после XX съезда. К этому  "развитию"  авторы
нового учебника  относят также "социалистическое  соревнование", связанное с
досрочным  выполнением   шестой  пятилетки.   Надо  помнить,   однако,   что
соревнования  в  СССР  не  являются  результатом  свободного  волеизъявления
трудящихся,   а   диктуются   принудительными   резолюциями,   составленными
партийными  организациями.  Никто  не  решается  отказаться  от   участия  в
соревновании, опасаясь репрессий со стороны властей.
     На стр. 647 упоминается о "широком движении" в СССР, вызванном желанием
"в ближайшие  годы догнать  и перегнать США по производству молока,  масла и
мяса на душу  населения". Естественно,  что сельское  хозяйство  СССР должно
стремиться   достигнуть  более   высокой  производительности,  чтобы  вполне
удовлетворять потребности населения страны. Однако решение партии "догнать и
перегнать США" является пока лишь не более, как пожеланием. В США только 12%
населения занято в сельском хозяйстве, в СССР -- 45%. Сельское хозяйство США
удовлетворяет не  только потребности населения  страны,  но  имеет  огромный
избыток  продуктов  питания.  Если   сельское  хозяйство  Советского   Союза
достигнет  уровня  США,  то советскому  правительству  придется  бороться  с
перепроизводством продуктов  питания,  которые само население  СССР  целиком
использовать не сможет. Поэтому  слова  "догнать и перегнать  США"  являются
лишь демагогической пропагандой.

        7. Оппозиция деятелей советской культуры

     Критика  "культа  личности" Сталина на  XX  съезде  КПСС  отозвалась на
настроении деятелей советской культуры. В результате наступившей на короткое
время  в СССР "оттепели", научные  работники,  писатели,  критики, художники
начали отходить  от  мертвящей системы "социалистического реализма"  и  даже
"отрицать необходимость руководящей роли партии  в  идеологической  области.
Раздавались  голоса  против  партийности к идейности в  науке, литературе  и
искусстве,  против   связи   их  с  назревшими  задачами   коммунистического
строительства"  (стр.  648--649).  Эта  оппозиция  деятелей  культуры против
партийного  тоталитаризма,  стремление  к свободе  научного  исследования  и
независимости  художественного   творчества  вызвала  со   стороны  ЦК  КПСС
решительный отпор.  "Партия, ее Центральный Комитет  провели  большую работу
среди  деятелей  науки,   литературы,   искусства,  разъясняя   им  сущность
марксистско-ленинской идеологии. Партия  еще раз  убедительно  показала, что
единственное  средство подлинного  расцвета советской культуры -- связь ее с
жизнью, служение делу народа, строительству коммунизма"  (стр.  649).  Здесь
словами  о  "связи  с  жизнью",  о  "служении  народу"  заслоняется основное
требование  партии  к  деятелям  культуры:  безусловное  служение  диктатуре
партии,   ее   задачам.   Только   теперь,   вместо  Сталина,  законодателем
"социалистического реализма" в творчестве стал Хрущев. Авторы Истории  КПСС,
однако,  не  упоминают почему-то об известной директиве  Хрущева  творческим
работникам СССР -- "За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа",
опубликованной в "Правде" от 28. 8. 1957  г. Тон и содержание этой директивы
ничем не уступают соответствующим выступлениям Сталина.

        8. Новые обязанности профессиональных союзов СССР

     На  стр. 652  Истории КПСС говорится  об оживлении работы профсоюзов  в
СССР  на  основании  решений  декабрьского пленума ЦК  КПСС  в 1957  г.  Как
известно, при  Сталине еще перед  второй мировой  войной профсоюзы замерли и
даже возник вопрос об их ликвидации. Война поставила перед профсоюзами новые
задачи,  в частности  опекать инвалидов,  семьи  призванных  в армию и т. д.
После войны советские  профсоюзы понадобились  руководству КПСС для  связи с
профессиональным  движением  стран  свободного  мира,  чтобы  подчинить  это
движение  воле  Москвы.  После  XX съезда,  по  постановлению  ЦК  КПСС  "на
профессиональные союзы СССР возложены большие обязанности по вовлечению масс
в  управление  производством,  по  дальнейшему  улучшению  социалистического
соревнования, мобилизации рабочих и служащих на  выполнение и перевыполнение
государственных     планов,     повышению     производительности      труда,
совершенствованию методов управления предприятиями и стройками"  (стр. 652).
Из  этого перечня  новых обязанностей,  "возложенных" на  профсоюзы партией,
ясно,   что   они  являются   частью   государственной   машины,  призванной
содействовать  усилению эксплуатации  трудящихся.  Правда,  авторы  учебника
отмечают,  что профсоюзам  "предоставлено  право  участвовать  в  разработке
промфинпланов  предприятий,  в  решении  вопросов  нормирования  труда  и  в
организации заработной платы, осуществлять контроль за соблюдением трудового
законодательства".   Это  "право",  однако,  весьма  проблематично:  ведь  и
промышленностью,   и   профсоюзами   управляет   партия,  которая   интересы
промышленности всегда ставила  и ставит выше  "личных интересов" трудящихся.
То же касается и заявления авторов, что "увольнение рабочих и служащих может
производиться лишь с согласия фабрично-заводских и  местных комитетов" (стр.
653). Поскольку  фабрично-заводские  комитеты как и промышленные предприятия
находятся  в руках  партии, трудно предположить, чтобы  она  стала  защищать
интересы рабочих в ущерб промышленности.

        9. Характеристика деятельности "антипартийной группы"

     Весьма  примечательна  в  новом  учебнике  характеристика  деятельности
"антипартийной группы" Маленкова, Молотова и Кагановича.  Расправа Хрущева и
его единомышленников со своими противниками в партии отличается в методах от
расправы Сталина над оппозиционерами  Троцким,  Бухариным,  Зиновьевым и др.
Сталин объявлял всех, несогласных  с ним, "агентами  капитализма", "шпионами
фашизма" и т. д., не давая им  возможности защищать свои взгляды. Хрущевское
руководство  избегает  таких  резких  определений,  но  все же не  позволяет
противникам, как  это было, в частности,  с  членами "антипартийной группы",
свободно изложить свои  взгляды в советской  прессе или с трибуны партийного
съезда.
     Авторы  Истории  КПСС  тенденциозно   излагают  взгляды  "антипартийной
группы"  Молотова, Кагановича и др.  Членам  этой группы  приписываются  все
возможные  грехи: они будто  бы  были  "против борьбы  с  бюрократизмом", не
признавали    "необходимости   усиления    материальной   заинтересованности
колхозного  крестьянства в расширении  сельскохозяйственного производства" и
даже были "против движения", направленного к тому, чтобы догнать и перегнать
Америку  в  производстве  сельскохозяйственных  продуктов,  и  т.  д.  Чтобы
окончательно  "добить" эту группу, стремившуюся  овладеть партийной машиной,
хрущевское  руководство выдвинуло  против  ее  членов испытанное  во времена
Сталина  обвинение:  "Безжизненный подход к марксизму-ленинизму" (стр. 656).
Эта фраза содержится в резолюции пленума ЦК КПСС, напечатанной в "Правде" от
14 июля 1957 г.
     Та  же судьба постигла и  министра обороны маршала  Жукова. По уверению
авторов   Истории   КПСС,   он  "нарушил   ленинские   принципы  руководства
вооруженными  силами  СССР",  ограничивая  контроль  партии   над  армией  и
способствуя культу собственной  личности (стр. 657). Однако  в свое время на
закрытом  заседании   XX  съезда  КПСС  Хрущев  неодобрительно  упоминал  об
умалении, по инициативе Сталина, роли Жукова во второй мировой войне. Теперь
это сталинское оружие, только в несколько иной форме,  Хрущев сам  употребил
против того же Жукова.

--------
         * VIII. Итоги деятельности КПСС за сорок лет *

        1. "Механизм диктатуры пролетариата"

     В пятом разделе XVII главы рассматриваются итоги  деятельности КПСС  за
40 лет. Авторы  утверждают здесь, что  "партия выработала механизм диктатуры
пролетариата..."  "Через советы она  обеспечила реальное и  непосредственное
участие  каждого   трудящегося   в   управлении  страной"  (стр.   660).   В
действительности, как мы не раз указывали выше,  советы были с самого начала
диктатуры  коммунистов  орудием  партии.  "Власть  советов"  была и остается
псевдонимом  партийной  диктатуры, и  слова  о "реальном и  непосредственном
участии каждого трудящегося в управлении страной" являются лишь  пропагандой
"на экспорт".
     "В  СССР,  --   как  говорят   авторы  учебника,  --   было   построено
социалистическое общество ... Все богатства страны находятся в собственности
народа. Никто  не  может присвоить себе результаты  труда  другого человека"
(стр.  661).   Фактически,  однако,  все   богатства  страны   находятся   в
распоряжении "нового господствующего класса" -- коммунистической бюрократии,
которая присваивает себе результаты труда рабочих и крестьян.
     Дальнейшее прославление достижений режима  партийной  диктатуры  в СССР
идет  в  том же духе.  Утверждается, например, будто КПСС добилась  создания
"реального  народовластия" в Советском  Союзе; что "ни  в  одном  буржуазном
государстве народ не имеет и  не может иметь действительных прав и свобод. В
капиталистических странах выборы в  парламенты  организованы таким  образом,
что  в них  попадают только представители буржуазии или же им обеспечивается
подавляющее большинство" (стр. 662).  Очевидно, социалистическое большинство
в  некоторых парламентах Западной  Европы  и  социалистическую оппозицию  во
многих парламентах мира авторы считают "представителями буржуазии".
     Существующий  в  СССР  строй  в  учебнике  именуется  "социалистической
демократией". Якобы осуществленная  в Советском Союзе,