тная собственность делает человека независимым.  Если  государство
заинтересовано в том, чтобы граждане были  независимы  и  свободны,  оно
должно развивать частную собственность.
   Другая задача государства - сделать так, чтобы эта  собственность  не
сконцентрировалась в одних руках.
   Собственность - это не только свобода. Это еще и  ответственность.  И
потому ставить знак равенства между собственностью и  свободой  означает
довести  идею  до  абсурда.  Человек,  владеющий  огромной,   непомерной
собственностью, тоже становится зависимым. Он становится заложником мас-
сы случайных обстоятельств. От  политических  катаклизмов  до  стихийных
бедствий.
   В этом смысле средний класс - настоящая мудрость. А развитие малого и
среднего бизнеса - магистральный путь развития России,  на  мой  взгляд.
Потому что это, с одной стороны, создание достойной жизни для  людей.  С
другой стороны, это незакрепощение тем, что тебе принадлежит.  Иначе  ты
превращаешься в машину по сохранению своей собственности.

   ЗЕМЛЯ КАК СОБСТВЕННОСТЬ

   Достаточно парадоксальное понятие. В  стране  с  устойчивой  системой
земля совершенно необязательно должна быть частной собственностью.  Нап-
ример, в Израиле нет частной собственности на землю. Земля  находится  в
аренде.
   А в стране с неустойчивым режимом земля, будучи в  частной  собствен-
ности, является гарантом независимости граждан от катаклизмов.

   ЗДОРОВЬЕ НАЦИИ

   Здоровая нация никогда не позволит прийти к власти всяким  экстремис-
там. Человеконенавистникам. Европейские нации - здоровы.

   ПРИОРИТЕТЫ

   В чем состоит мой главный приоритет?  В  том,  чтобы,  занимая  такую
склочную должность, не погрязнуть в конфликтах, вранье и бесконечном вы-
яснении отношений.
   Это что касается рабочих приоритетов.

   СПРАВЕДЛИВОСТЬ

   Справедливость - это неравенство. Самое несправедливое, что  есть  на
свете, это равенство. По-моему. Равенство - это серость.
   А справедливость - это система, в которой каждый может себя  реализо-
вать. При этом огромное значение имеет роль власти в государстве. Власть
обязана учитывать врожденные особенности людей и помогать слабым. Власть
должна найти "золотую середину". В этом и состоит  извечный  спор  между
либералами и социалистами. Спор и состоит в том, что справедливо, а  что
- нет.

   БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ

   Стремление поделиться  с  чужими  тебе  людьми.  Очень  нехарактерное
стремление для изначально эгоистического человеческого существа.
 	МУРАВЕЙНИК. УЛЕЙ. ПОДОБНАЯ СИСТЕМА В СОЦИУМЕ
   Казарма. Зона.
   Что касается работы, то у нас появляются своего рода  муравейники.  И
это хорошо, потому что это - способ выжить. А жить в подобном устройстве
общества просто нельзя.

   ВЫБОРЫ

   Выборы - атрибут народовластия.
   Перспектива выборов всегда заставляет даже  самых  непорядочных,  не-
честных властителей задумываться о своем поведении и  хотя  бы  публично
сдерживать свои не очень приличные устремления. Выборы являются чистили-
щем для людей власти, так как всегда находятся конкуренты, которые пыта-
ются найти и обыграть самые неприглядные стороны твоей жизни и твоей де-
ятельности.
   На самом деле выборы - один из способов проветривать угрюмые и  затх-
лые коридоры власти.
   Я во многих выборах участвовал начиная с 1989  года.  Тогда  Горбачев
разрешил проводить выборы в Верховный Совет СССР. Система  выборов  была
несвободной, двухступенчатой. Сначала нужно было пройти сквозь сито  но-
менклатурного окружного предвыборного собрания, в состав которого входи-
ли представители партийно-хозяйственной  элиты.  И  если  эта  категория
граждан посчитает необходимым твое участие в выборах, только тогда наро-
ду разрешалось голосовать за тебя или против.
   Тогдашнее мое выступление на этой комиссии отличалось дерзостью и да-
же некоторым нахальством, поскольку, выступая в такой аудитории, я  поз-
волял себе высказываться против монополии партии на власть,  за  частную
собственность, за независимую прессу, за отмену цензуры и  политического
сыска. Естественно, после таких речей напуганные  начальники  посчитали,
что до народа эти мысли доносить нельзя. И не допустили меня  к  выборам
вообще.
   Следующие выборы были в 1990 году. Они были уже  свободными,  но  до-
вольно жесткими, потому что все-таки проходили под контролем  компартии.
Я имею в виду прессу, руководителей всех предприятий.  Не  обошлось  без
довольно забавных эпизодов. Самое главное состояло в том, что  коммунис-
ты, борясь со мной, предложили в качестве альтернативы  одиннадцать  (!)
кандидатов. Все одиннадцать были коммунистами, которые,  может  быть,  и
имели разные программы, внешне, но внутренне отвечали  требованиям  тог-
дашнего обкома к народным депутатам.
   Потом, когда я уже победил, я спросил одного босса, зачем они сделали
такую глупость, зачем было одиннадцать коммунистов выдвигать против  ме-
ня. Он наивно ответил:
   - Если не понравился бы один из них, то мог понравиться  другой.  Или
третий. Главная задача была, чтобы ты никому не понравился.
   Это, конечно, демонстрировало отсутствие всякого политического  опыта
и полную беспомощность слабеющей тогда партии.
   Мне было очень  трудно  встречаться  с  людьми.  Многие  руководители
предприятий просто не допускали моих встреч с народом. Например, тогдаш-
ний директор автозавода долго не впускал меня на территорию предприятия,
и мне пришлось проехать туда нелегальным образом. В кузове грузовика.  А
когда я приехал на встречу на автозаводскую ТЭЦ,  собравшимся  объявили,
что все будут немедленно отправлены на уборку территории. В наказание. В
нерабочее время. На целую неделю.
   Мне это казалось просто замечательным делом: я понял, что с моей  по-
мощью вечно грязная территория завода (тогда, теперь чище  стало)  будет
благоустроена и люди почувствуют себя более комфортно.
   Кстати, несмотря на столь жесткие меры, народу на встречах было  мно-
го.
   Выборы тем не менее состоялись. Проходили они довольно  интересно,  в
два тура. А потом, уже в 1993 году, были выборы в Совет  Федерации.  Они
были довольно простыми для меня. С одной стороны, я уже был тогда губер-
натором, с другой стороны, отсутствовала довольно жесткая оппозиция.
   Но вот следующие выборы, губернаторские, в конце 1995 года, оказались
сложными. Они совпали с парламентскими выборами и носили ярко выраженный
политический характер. К тому же появились соперники, имеющие  деньги  и
влияние. Они хотели во что бы то ни стало победить.
   Тем не менее 58% жителей области, принявших  участие  в  голосовании,
отдали свои голоса мне. А в самом Нижнем Новгороде я получил 65%.
   Это, конечно, огромная ответственность: люди доверили мне  возглавить
исполнительную власть в области. Эту ответственность я постоянно ощущаю.
Она не дает расслабиться и работать спустя рукава. Все время присутству-
ет, все время обязывает.
   Здорово, что впервые за многовековую историю и России, и  Нижегородс-
кой губернии мы добились фантастического результата: народу было  позво-
лено самому выбирать собственную власть. В этом смысле меня всегда  уми-
ляют заявления некоторых большевиков об антинародном режиме.  Как-то  не
вяжется термин "антинародный" с властью, которую избрал  народ.  Тем  не
менее такая фразеология до сих пор используется, хотя, по-моему, она ни-
чего, кроме улыбки, вызывать не может.
   Семья моя довольно скептически относилась к моему участию в  выборах.
А мать была просто против. Особенно возражали все, когда я принял  реше-
ние участвовать в выборах в Верховный Совет России в 1990 году. Мои сот-
рудники в институте, особенно Александр Котюсов, который сейчас является
моим помощником, совсем не хотели, чтобы я участвовал в  этом  деле.  Мы
даже спорили с Котюсовым на четыре бутылки коньяка, что я не буду участ-
вовать, и я даже написал ему в том расписку. Я действительно сначала  не
очень-то хотел этого, еще хорошо помнилось то самое окружное  предвыбор-
ное собрание.
   Но потом как-то решился. Многие люди меня поддерживали, особенно  ак-
тивисты экологического движения против  строительства  атомной  станции.
Вот эта общественная поддержка "снизу", а не со стороны начальства, ока-
зала решающее действие.
   И я принял решение.
   В принципе, я не жалею о своем многократном участии в выборах: выборы
- поворотное решение не только для тех, кто за тебя голосует, но  и  для
тебя самого.
   Моя нынешняя губернаторская работа, будучи выборной,  очень  и  очень
непредсказуема. Проблема в том, что  в  России  человек,  находящийся  у
власти, имеет определенный статус. А человек, проигравший выборы  или  в
силу иных обстоятельств покинувший пост, становится в  какой-то  степени
изгоем. И попадает в довольно жесткие жизненные обстоятельства.
   Эта особенность России, я надеюсь, со временем все-таки  исчезнет.  А
сейчас это реалии жизни, и об этом нельзя забывать никогда.

   ГРАЖДАНИН

   В нашем обществе это довольно-таки казенное слово. А иногда даже иро-
ничное. Содержание высокой гражданственности, мне кажется, сегодня в нем
еще отсутствует.
   Гражданское общество в нашей стране еще только зарождается.
   Какие признаки гражданского общества?  Свободное  высказывание  своих
взглядов, независимая пресса, оппозиция и огромное число негосударствен-
ных, неправительственных, не зависящих от властных структур организаций,
которые действуют в самых различных сферах.
   Первые два момента у нас относительно реализованы.  Что  же  касается
последнего, то, за исключением церкви и еще очень немногих  организаций,
наше общество далеко не столь структурировано и не столь  прочно  обрело
иммунитет против экстремизма, как хотелось бы. Как это всегда  бывает  в
истинно гражданском обществе.
   На самом деле наличие огромного числа разных центров влияния (а  раз-
личные общественные организации и есть центры влияния) всегда приводит к
стабилизации. В том числе и политической власти.
   В России вообще такой традиции нет. Такая традиция сейчас только фор-
мируется. И поэтому понятие "гражданин" бытует у нас пока скорее в полу-
ироническом значении, пришедшем из "милицейских рассказов"  ("Гражданин,
пройдемте!"), чем в том высоком смысле, который означает свободного  че-
ловека в свободной стране.


   ПЕРСОНЫ


   САХАРОВ

   Могу рассказать (со слов академика В.Л.Гинзбурга) историю возвращения
Андрея Дмитриевича Сахарова в Москву из Горького, из ссылки. Это было  в
1986 году. Сахарова приняли на прежнее место  работы  в  теоротдел  ФИАН
СССР. Заведовал отделом Гинзбург. Возник вопрос о том,  на  какую  долж-
ность принять Андрея Дмитриевича. Реформы науки к этому времени уже  на-
чались, вводилась новая сетка научных работников.  Сахарова  принял  сам
Басов - академик, Герой Соцтруда, Нобелевский лауреат и т.д.
   - Кем Вы хотите? - спросил Басов Сахарова.
   - Гинзбург сказал - ведущим научным сотрудником.
   - Но по инструкции нельзя ведущим, если никого не ведешь.
   - Ну, нет так нет.
   Сахаров вернулся к Гинзбургу. Тот спросил:
   - Ну, как?
   - Да вот, Басов говорит, что нельзя ведущим, так как  никого  не  ве-
ду...
   - Андрей Дмитриевич, Вы ведете за собой весь мир! Но я понимаю, нужно
группу. С кем из моих сотрудников Вы хотели бы работать?
   - Ни с кем.
   - ?!
   - Все работают в своих секторах, как-то неудобно. Работают - и  пусть
работают.
   - Ну, а со стороны кого-нибудь взять? Есть кандидатуры?
   - Есть два человека.
   - А где они?
   - В Перми. №069.../26 и так далее.
   - ?!!
   Потом группу создали, Андрей Дмитриевич был назначен главным  научным
сотрудником и зав. сектором. К этому событию пришло послание от папы Ио-
анна Павла II с поздравлениями: "...вся католическая церковь поздравляет
Вас с назначением на должность главного научного сотрудника" и т.д. Под-
пись - Иоанн Павел II. Сотрудниками  сектора  были  приняты  Андрюшин  и
Альтшуллер. Оба - политзаключенные. Оба сидели в Перми.
   Андрюшин в 1980 году возле Оружейной палаты в Кремле выбросил  лозунг
"Подонки! Освободите Сахарова!". Тут же был схвачен,  но  его  вместе  с
плакатом успели снять на видеопленку и в тот же вечер показали  по  NBC.
После чего он "сел" еще более убедительно.
   Альтшуллер дружил с Н.Шмелевым и учился у него экономике. Потом  Шме-
лев как учитель ему надоел - "перегрузил". И  тогда  Альтшуллер  написал
книгу. Это был как бы справочник "СССР в цифрах",  но  не  "официальные"
цифры, а правдивые. В конце следовали выводы. Убийственные. Понес  руко-
пись в издательство "Экономика". Там, естественно, печатать отказались.
   - Тогда будем пробиваться в "Континент", - сказал Альтшуллер.
   Издательство пошло на попятную и сказало, что книгу примет,  но  надо
пройти цензуру. Альтшуллер согласился, рукопись исчезла, а  наивный  ав-
тор, конечно, "сел".
   Потом, когда Сахаров выручил из зоны обоих, их  выпустили  без  права
прописки в Москве. Один работал дворником,  другой  кочегаром.  Конечно,
для приема на работу в ФИАН анкеты у них были страшные.
   На собрании теоротдела проголосовали  за  них  единогласно.  Академик
Фейнберг сказал: "Если этого хочет Андрей  Дмитриевич,  то  нет  никаких
сомнений". Но Басов был против: "Как могут у нас  работать  политические
заключенные?" В конце концов их приняли по звонку Чебрикова.
   Так был создан сектор Сахарова.

   ГОРБАЧЕВ

   Горбачев - историческая личность.
   Я не знаю, в какой мере он лично, исходя  лишь  из  своих  внутренних
убеждений, а не под воздействием обстоятельств, принимал решения. Думаю,
что в ничтожной мере он это делал. Он больше мне напоминал  некий  пред-
мет, крупный предмет, который оказался на океанской волне. Конечно, этот
предмет сам по себе пытался что-то изменить. Но  океанская  волна  имеет
безграничную энергию, и в этом смысле его потуги что-нибудь  сделать  (я
имею в виду его поведение в Нагорном Карабахе, например), его очень  не-
уклюжие попытки реформирования советской экономики, которые  начались  с
кооперативного движения и совместных предприятий, а потом немедленно бы-
ло сделано "два шага назад", - все это, конечно, говорит о том,  что  он
был во власти обстоятельств.
   Но! Он нашел в себе силы и мужество больших глупостей не делать. И не
пытался остановить ход истории. И потому  он,  безусловно,  исторический
человек.
   Во-первых, он - впервые за долгие столетия! - дал свободу. Во-вторых,
с именем Горбачева, бесспорно, связано возрождение демократии в  России:
свободные выборы и так далее. Наконец, в стране  появилась  политическая
оппозиция, и тоже благодаря Горбачеву. Страна стала более понятна  всему
остальному миру, и это - заслуга Горбачева.
   Как всякая историческая личность, Горбачев очень противоречив. Иногда
даже можно сказать, что одиозен. Он, видимо, совершенно ничего не  пони-
мает в экономике. Для него это такая загадка природы,  которую  не  дано
разгадать. Уж таким его родили отец и мать. И он,  кстати,  не  скрывает
этого. Даже анекдот про себя рассказывает: у Рейгана сто телохранителей,
один их них - агент КГБ, но Рейган не знает, кто этот человек, и  потому
боится выходить из Белого дома, чтобы тот его не убил. У Миттерана - сто
любовниц. Одна из них больна СПИДом, и потому Миттеран не изменяет своей
жене. У Горбачева сто экономистов, один из них - умный, но  Горбачев  не
знает, кто он.
   Так вот, это незнание Горбачева, это абсолютное непонимание, что надо
делать, кроме словесного фетишизма "перестройки", "ускорения", "гласнос-
ти", "демократизации" и  так  далее,  полное  отсутствие  экономического
стержня, неумение разобраться, кто говорит правильно,  а  кто  -  непра-
вильно, все это ввергло страну в очень тяжелое состояние. Мы все  знаем,
чем закончилось это состояние. Тем, что Горбачев был фактически  отстра-
нен от власти 19 августа 1991 года. Он сам себе подписал  приговор.  Его
нерешительность,  бездеятельность,  склонность  к  каким-то  невероятным
кульбитам и компромиссам при отсутствии  своей  собственной  позиции  по
экономическим вопросам сыграли злую шутку со страной и с ним  тоже.  Мне
его по-настоящему жалко. Потому что,  если  бы  он,  обладая  гигантской
властью Генерального секретаря и позже президента, делал хотя  бы  нечто
подобное тому, что делал Ден Сяопин в Китае, я думаю, страна не была  бы
сейчас у разбитого корыта.
   А когда я говорю, что мне совершенно непонятно его  поведение,  то  я
имею в виду такие поступки, как, например, участие в президентских выбо-
рах 1996 года. Ну, зачем ему это? Он - лауреат Нобелевской премии.  Пер-
вый и последний президент СССР. Каждый такой человек, исторический, дол-
жен думать о том, что о нем будут говорить люди дальше.  Я,  по  крайней
мере, так думаю.
   О Горбачеве, как бы его ни ругали, в истории  останется  светлая  па-
мять. А его участие в президентских выборах 1996 года  будет  рассматри-
ваться как какой-то курьез. Ясно, что по масштабу это не  Сахаров  и  не
Эйнштейн. Другой уровень. Историческая роль - да, но по-человечески - не
глыба. Но есть у него положительные качества, которых  недостает  многим
властителям России. Он - совершенно не  кровожадный  человек.  И  еще  -
очень терпеливый. Это очень важно для людей власти, имеющих неограничен-
ные возможности.
   Почему его принял Запад? Причин здесь довольно много.  Он  совершенно
свободно изъяснялся, это первое. Потом - рухнула Берлинская  стена,  что
имело колоссальное значение для Запада. Были подписаны ключевые договоры
о сокращении наступательных вооружений. Далее. При нем Восточная  Европа
перестала быть частью военного блока. И, наконец,  он  всегда  стремился
быть признанным во всем мире. И очень много делал для своего собственно-
го признания.
   Такого рода поведение, крайне необычное  после  Брежнева,  Андропова,
Черненко, естественно, импонировало людям. И самые умные, самые проница-
тельные, такие, как Тэтчер, заметили в Горбачеве личность совсем другую.
Не коммунистического ортодокса, а человека, для которого  общечеловечес-
кие ценности выше, чем идеологические догмы. Этим он и отличался от сво-
их предшественников. В этом - очевидный смысл его признания.

   ЕЛЬЦИН

   Ельцин - настоящий русский царь. Вот и все, со всеми плюсами и  мину-
сами. С бесшабашностью, с загулами, с решительностью и отвагой, иногда с
робостью - хотя редко. В отличие от "злых" русских царей Ельцин -  "доб-
рый" русский царь. И незлопамятный совсем. Все-таки его комплекция игра-
ет роль: такой огромный мужик, уральский.
   Конечно, вокруг него всякие интриги плетутся, и очень многие люди пы-
таются использовать его, использовать свою приближенность, чтобы  что-то
на этом заработать. Но сам он - бескорыстный человек, я в этом уверен.
   Барин, конечно. Но не такой, который любит в роскоши купаться. Думаю,
роскошь его вообще мало интересует. Он - царь, он чувствует прежде всего
свою ответственность за то, что происходит. Сильно  переживает,  хотя  и
очень по-своему переживает все, что происходит со страной.
   Мои отношения с Ельциным уже достаточно долгие. Хотя я не  могу  ска-
зать, что близко с ним знаком, как, например, с Явлинским. Впервые мы  с
Ельциным встречались еще весной 1990 года. Он  тогда  был  таким  худым,
поджарым, очень энергичным... Все его уже знали  -  он  ведь  был  тогда
опальным. Но что меня удивило, так это то, что он за два с половиной ча-
са беседы проронил лишь несколько слов. А все остальное  время  -  молча
слушал. Иногда что-то записывал.
   Потом, когда были выборы в Верховный Совет, мы с ним много  общались.
Он вел себя очень целеустремленно и направленно. Даже жестко. Тогда была
наивная идея, что, провозгласив государственный суверенитет, можно будет
избавиться от нерешительного Горбачева и его политики, сохранив при этом
Советский Союз. Думаю, это и двигало Ельциным в тот момент.
   На самом деле вместе с водой выплеснули и ребенка.
   Борьба с Горбачевым закончилась развалом