в союза помещиков и
капиталистов другой союз, союз рабочих и крестьян.
   Во всех странах богатые (банкиры, заводчики, фабриканты, крупные
помещики, владельцы железных дорог, рудников и т. д.) держатся тем, что
порабощают волю значительной части трудовых масс. И только тогда приходит
смертный час государству капитала и государству помещиков, когда рабочий
класс целиком уходит из-под влияния буржуазии и когда он, этот рабочий
класс, вырывает широкие слои крестьянства из-под этого влияния буржуазии,
помогает крестьянству освободиться от него, помогает стать ему на новые
рельсы, на новые самостоятельные пути. И только когда против капиталистов
и помещиков, против этого союза богатых классов, классов нетрудящихся,
вырастает союз классов трудящихся, союз рабочих и крестьян, -- только
тогда оказывается возможной победа над старым строем и укрепление строя
нового. Эту истину нужно помнить всегда, о ней нельзя позабывать ни на
одну минуту. И всякий сознательный рабочий и крестьянин должен ее прочно
усвоить, ибо только при таком условии можем мы надеяться на свои
дальнейшие успехи.
   Эта истина подтверждается, прежде всего, в ходе самой революции у нас.
Возьмем нашу октябрьскую победу и посмотрим, благодаря чему мы оказались в
состоянии победить. Не трудно будет убедиться, что октябрьская победа
оказалась возможной именно благодаря тому, что в ходе борьбы рабочий подал
руку крестьянину, а крестьянин протянул свою руку рабочему. Что было
главным требованием крестьянства? Главным требованием крестьянства было
требование земли и мира. Что было главным требованием рабочего класса?
Главным требованием рабочего класса было требование перехода фабрик и
заводов от капиталистов в народную собственность, было требование мира,
было требование Советской власти. Крестьяне никак не могли бы добиться
своего, если бы они не поддержали рабочих, и рабочие, со своей стороны,
никак не могли бы добиться своего, если бы они не поддержали всей своей
силой требований крестьян. Таким образом создался и выковался тот союз,
тот "блок" между рабочим классом и крестьянством, который сделал
сравнительно легкой победу в великие октябрьские дни. Дело было решено
совместными и необычайно дружными действиями рабочих и солдат, солдат,
которые были плотью от плоти и костью от кости нашего крестьянства.
Солдаты хотели мира -- и крестьяне хотели мира; крестьяне хотели земли --
и солдаты хотели земли; крестьяне хотели расправы с помещиками -- и
солдаты хотели расправы с помещиками. Все эти требования поддерживались,
распространялись, становились боевыми лозунгами в руках рабочего класса и
его партии. Требования крестьян сплелись с требованиями рабочих.
Требования рабочих сплелись с требованиями крестьян. И против этого
соединенного напора огромнейшего, подавляющего большинства населения нашей
страны не могли устоять никакие силы. В этом лежит корень октябрьской
победы.
   Почему победили мы, далее, в гражданской войне, тянувшейся целый ряд
лет? Ведь после нашей октябрьской победы против нас ополчились и
иностранные капиталисты, которые поспешили на помощь российской буржуазии.
Ведь наша буржуазия и ее вооруженные силы были поддержаны всеми средствами
-- и военно-политическими, и финансовыми -- со стороны целого ряда
буржуазии могущественных государств.
   Неоднократно наша Советская страна была в огненном кольце, была
окружена со всех четырех сторон войсками неприятеля. Ведь бывали минуты,
когда Советская республика сводилась всего к нескольким губерниям, плотно
сжатым наступающими отрядами врагов. Ведь бывали минуты, когда под
непосредственной угрозой находился Петроград -- передовой город
пролетарской революции. Ведь было время, когда Деникин подходил к Орлу, а
в Москве белые заговорщики уже формировали свои штабы и свои офицерские
кадры для грядущей расправы с "коммунистическими собаками". Ведь мы
переживали неоднократно целые месяцы, будучи отрезанными и от нефти, и от
угля, и от хлеба. Ведь целые годы мы жили на положении со всех сторон
осажденной крепости, в которой уже начался голод и мор. И тем не менее, мы
все же победили в этой исключительной по своей жестокости и по своему
напряжению гражданской войне между эксплуататорами и эксплуатируемыми,
между помещиками и капиталистами, с одной стороны, и рабочими и
крестьянами -- с другой. Где же корни этой победы?
   Эти корни лежат, во-первых, в том обстоятельстве, что трудящиеся массы
Запада, иногда сознательно, а иногда повинуясь лишь голосу своего
классового инстинкта, становились на нашу сторону, оказывали сопротивление
своему начальству, своим правительствам, своим командирам и в разных
формах, по-разному, мешали этим правительствам выполнять палаческое дело
удушения победоносной революции в России. Не раз случалось, что отряды
иностранных войск поднимали красные флаги и уходили с наших фронтов.
   Второй, внутренней причиной нашей победы был опять-таки крепкий военный
союз между рабочими и крестьянами нашей страны. Крестьяне поддерживали
рабочих в их борьбе против наседавших со всех сторон врагов. Этот военный
союз между рабочим классом и крестьянством был продолжением и развитием
боевого союза этих классов во время Октябрьской революции.
   Этот военный союз, само собой разумеется, не висел в воздухе -- он
опирался на связь коренных интересов. Крестьянство, борясь с врагами,
защищало недавно отвоеванную от помещика землю. Вражеские войска вели за
собой целый хвост капиталистов, крупных землевладельцев, князей, баронов и
графов, вытуренных из своих поместий и жаждавших получить обратно
насиженные в течение веков старые, родовые дворянские гнезда. И когда
крестьянские сыновья -- солдаты нашей Красной Армии, испытывая голод и
холод, болея тифом, босые, отстаивали границы Советской страны и штыками
отбивались от противника, они защищали великое дело освобождения от ига
помещиков. Они видели, что нельзя укрепить за собой отвоеванную землю
иначе, чем в союзе с рабочим классом, который посылал на фронты своих
лучших сынов. Они подчинялись руководству рабочего класса, потому что
видели, как в революционной, классовой схватке сыны фабрик и заводов
героически отстаивают революционное дело, жертвуя всем ради победы над
врагом.
   Они видели также, что только Советская власть является надежной опорой
в этой невиданной борьбе. Со своей стороны, рабочий класс точно так же
видел, что пришествие помещиков означало бы и пришествие капиталистов, и
возврат всего старого режима в целом, и потерю завоеванных в октябрьской
битве фабрик и заводов, и уничтожение Советской власти. Военный союз
рабочего класса и крестьянства в гражданской войне опирался, таким
образом, на общность основных и коренных задач, которые стояли на очереди
перед обоими трудящимися классами нашей страны. Правда, тяжести этого
времени, когда нужно было с необычайной твердостью собирать все, что
необходимо было для прокормления Красной Армии, для поддержки фронта, для
поддержки оставшихся в голодных городах рабочих, -- тяжести этого времени
не раз и не два колебали некоторые слои крестьянства. Не раз и не два эти
слои крестьянства, измученные тяжестью борьбы и не понимавшие
необходимости в огромных жертвах, перебегали на сторону противника, на
сторону белых, на сторону учредиловцев, на сторону колчаковцев. Но суровый
опыт гражданской войны всякий раз показывал им, что в стане белых нельзя
искать спасения, ибо этот стан есть стан заклятых врагов не только
рабочего класса, но и крестьянства. Колчаки и Деникины вколачивали
шомполами веру в правоту большевистского дела и понимание необходимости
тесного содружества с рабочим классом. В результате этого мучительного
опыта, опыта, завоеванного кровью, крестьянство нашей страны убеждалось
все более и более в необходимости жертв ради великой победы над
противником. Так выковывалась спайка между рабочим классом и крестьянством
в борьбе против общего врага. И здесь лежит второй корень нашей победы над
всеми противниками, своими, отечественными, и иностранными. Победа над
союзом помещиков и капиталистов есть победа союза рабочих и крестьян.
   Когда последние отряды буржуазно-помещичьих армий были сброшены в море,
и под советским знаменем, под красным флагом революции, вновь объединилась
на новых основах, на основах мирного и добровольного сожительства
многочисленных трудовых народов, наша страна, началось новое время, стали
на очередь новые задачи. Мы уже переставали быть осажденной, воюющей,
отбивающейся крепостью. Гражданская война заканчивалась. Нужно было
возможно более быстро переходить к мирному труду. Нужно было начинать
чинку потрепанного хозяйства. А для всего этого нужно было перейти к
другой экономической политике, которая соответствовала бы новому времени и
новым задачам, ставшим в упор перед трудящимися классами нашей страны.
   Продразверстка нужна была для того, чтобы во что бы то ни стало
прокормить армию и остатки голодного рабочего класса, без которого
крахнуло бы все дело революции. Но продразверстка и запрещение торговли
совсем не годились для того времени, когда нужно было перейти к подъему
производительных сил сельского хозяйства и к развертыванию нашей
промышленности. Так совершился переход к новой экономической политике.
Мало-помалу отступали на задний план, а потом исчезали и совсем остатки
вооруженной борьбы против нас со стороны капиталистических держав. Наше
хозяйство стало подыматься. Мы начали все больше торговать с
капиталистическими государствами, и после ряда колебаний они стали скрепя
сердце признавать одно за другим Советскую власть за "законную" власть на
землях бывшей царской империи. И вот здесь перед нами в новой форме встает
вопрос: как обеспечить нам дело своей окончательной победы, дело
укрепления власти трудящихся, дело нашего хозяйственного роста, дело
строительства нового общества, новых порядков, новых отношений? На этот
вопрос мы должны ответить: мы победим окончательно, мы победим полностью и
целиком, мы действительно устроим новое трудовое общество только тогда,
если в этих новых мирных, не военных условиях сумеем вновь укрепить тот
союз между рабочим классом и крестьянством, который обеспечивал нам победу
на протяжении всей нашей революции. Вот почему мы должны вновь и вновь
ставить перед собою вопрос о союзе между пролетариатом и крестьянством.
Это не просто повторение старого вопроса, потому что речь идет о новых
условиях, более сложных, чем раньше. Мы растем, мы хозяйственно становимся
все сильнее и сильнее. Но зато не так виден наш общий враг, как в былое
время гражданской войны. И нужно разобрать все опасности, лежащие на нашем
пути, чтобы не поскользнуться и не проворонить того дела, ради которого мы
сражались в течение стольких лет.
 
 
   III. РАБОЧИЙ КЛАСС И КРЕСТЬЯНСТВО
 
 
   В союзе рабочего класса и крестьянства, в союзе, благодаря которому мы
устояли в борьбе с врагами и начали подымать наново хозяйство нашей
страны, руководящая роль принадлежала рабочему классу. Рабочий класс в
нашей стране не есть большинство трудящегося населения. Громадное
большинство этого трудящегося населения состоит из крестьян. И тем не
менее рабочий класс был и остается руководящей силой. Для того чтобы
понять, почему это так случилось и почему это нужно для победы над
помещиками и капиталистами, необходимо подробно рассмотреть положение этих
классов в капиталистическом обществе.
   При капитализме, при господстве буржуазии, во всех странах, в том числе
и у нас, город всегда был кровососом по отношению к деревне. Все
достижения техники и науки, все завоевания культуры сосредоточивались
главным образом и прежде всего в городе. Деревня, сельское хозяйство были
и есть на втором плане. Они неизбежно далеко отставали в своем развитии от
города. Город притягивал к себе все лучшие силы, наиболее энергичных,
дельных и способных людей. Деревня постоянно пустела, отдавая городу свои
соки. В городе сосредоточивалась вся грамотность, все образование
современного общества. В городе накапливались все сведения о том, что
происходит в различных уголках земного шара. В городе находились и
находятся основные узлы государственного аппарата, правительственные
учреждения, все орудия сильных и мощных буржуазных государств. Деревня
неизбежно обрекалась на замкнутое существование, деревня на целые века
отставала по своим знаниям, по своей грамотности от города.
   Вот эта основная разница наложила свою печать на рабочих, с одной
стороны, и на крестьян -- с другой стороны. Но дело, конечно, не только в
этом. Рабочий класс фабрик и заводов не связан ни с какой собственностью.
Он продает в капиталистическом обществе свои рабочие руки хозяину. Он
видит ежедневно, ежечасно, что он работает на этого хозяина. Он начинает
ненавидеть буржуазию, не верить ей. А с другой стороны, каждый рабочий
привыкает работать бок о бок с другим таким же рабочим. Рабочие живут и
работают, будучи скоплены огромными массами на гигантских фабриках и
заводах, в шахтах и на рудниках. Они не только научаются ненавидеть
буржуазию, не верить ей, раскрывать всякий обман с ее стороны, но они
научаются давать ей общий отпор. Они привыкают все время к мысли, что
только сообща можно победить врага, что только сообща можно, свалив врага,
вести по-новому все хозяйство, управлять по-новому отвоеванной у буржуазии
страной. Городская культура все же дает в их распоряжение кое-какие
средства, которые позволяют рабочему выстроить свои ряды в стройную армию,
идущую в бой против господства помещиков и капиталистов, разгадывая все
хитрости врага. Не так обстоит дело с крестьянином. Крестьянин работает
сам, своим особым хозяйством, своей семьей, своим двором. Он не привык, за
немногими исключениями (например, покосы и т. д.), работать сообща и
совместно со своими односельчанами. У него особое, частное, хозяйство, он
видит прежде и раньше всего интересы этого своего мелкого хозяйства.
Условия деревенской жизни редко выводят его за пределы деревенской
околицы. До сих пор есть еще крестьяне, которые никогда не выезжали даже в
уездный город, есть и такие, которые никогда не ездили по железной дороге.
   Конечно, это не "вина" крестьянина, а его беда. Но тем не менее это --
факт, и с этим фактом, с этой действительностью нужно считаться, нужно
принимать ее во внимание.
   Крестьянство к тому же совсем не однородно. Крестьянином зовется и
зажиточный трактирщик, деревенский ростовщик, кулак; крестьянином зовется
и крепкий хозяин, имеющий нескольких батраков, получающий прибыль с их
работы и держащий их в узде; крестьянином зовется и трудовой хозяин,
работающий со своей семьей сам для себя, не живущий за счет чужого труда;
крестьянином зовется и бедняк, безлошадный, еле-еле сводящий концы с
концами и часто подрабатывающий где-нибудь на стороне; крестьянином,
наконец, зовется и полубатрак, полурабочий, для которого его крестьянское
хозяйство составляет лишь подсобный источник существования.
   В капиталистическом строе громадное большинство крестьян обречено, по
сути дела, на такое существование, когда люди лишь сводят концы с концами.
Но каждый крестьянин, имеющий свое хозяйство, свою собственность, ищет,
главным образом, выхода в том, чтобы, увеличивши свое хозяйство и свою
собственность, попасть в следующий, высший разряд крестьянского населения
и таким образом подниматься со ступеньки на ступеньку. Имея свою
собственность и надеясь ее увеличить (хотя эти надежды, по сути дела,
являются в огромном большинстве случаев пустыми надеждами), крестьянин
поэтому имеет известное уважение и известное доверие к более крупным
собственникам, а следовательно, и к буржуа. Он не научается поэтому
ненавидеть богатый класс той ненавистью, которой отличается рабочий класс,
стоящий лицом к лицу с капиталом. Часть крестьян даже чувствует известного
рода почтение к крупным собственникам, и нужен опыт классовой борьбы и
прямых столкновений с противником, чтобы развенчать в глазах крестьянина
его классовых врагов. Поэтому капиталисты и помещики гораздо скорее могут
обмануть крестьянина, чем рабочего.
   А с другой стороны, крестьянин, не привыкший к постоянной совместной
работе и к совместной борьбе, не в состоянии бывает давать систематический
постоянный отпор своим противникам. Разбросанное по деревням, селам и
деревушкам, разбросанное и распыленное, точно песок речной, крестьянство
не представляло и не могло представлять из себя той стройной и
организованной армии, какую удавалось сколотить городскому рабочему.
   Если при этом вспомнить, что городская жизнь давала и дает городскому
жителю гораздо больше всяческих знаний, грамотности, уменья распознавать
хитрости врагов и т. д., то нетрудно будет сообразить, что руководство в
блоке крестьян и рабочих должно было неминуемо принадлежать рабочему
классу. Ведь из всего того, что мы только что видели, вытекает, что
рабочий класс является силой, гораздо более сознательной, гораздо более
организованной и гораздо более способной вести за собою широкие слои
трудящегося населения. Еще и еще раз нужно подчеркнуть, что не "вина"
крестьянина его меньшая сознательность, а его беда. Но точно так же ясно,
что руководство со стороны пролетариата будет полезно не только для самого
рабочего класса, но и для крестьянства. Без этого руководства проиграли бы
не только рабочие, но и широкие слои крестьянства.
   Так обстоит дело, если мы рассмотрим вопрос о таком времени, когда
рабочий класс и крестьянство идут на штурм против союза помещиков и
капиталистов. А как обстоит дело, когда, уже после свержения господства
этих помещиков и капиталистов, приходится управлять государством и вести
все хозяйство страны, отвоеванное у буржуазии и помещиков?
   Здесь опять-таки нужно внимательнейшим образом рассмотреть вопрос.
Рабочий класс и крестьянство не сваливаются с неба, когда они впервые
завоевывают власть. Они выходят из недр капиталистического общества. В
этом капиталистическом обществе и рабочий класс, и крестьянство находились
на положении классов угнетенных. Даже рабочий класс не в состоянии был при
капиталистическом строе подняться настолько, чтобы обучиться делу
управления. Ведь вся высшая школа была в руках у буржуазии, все командные
высоты в правительстве, в армии, в хозяйстве, в науке и т. д. находились в
руках господствующих классов. Поэтому рабочий класс не мог никоим образом
в пределах капиталистического общества выработать из своей среды все те
силы, которые нужны для того, чтобы налаживать самим, и исключительно
своими собственными силами, весь огромный и сложный государственный и
хозяйственный аппарат страны. Когда трудящиеся массы сбрасывают господство
помещиков и капиталистов, то на их плечи немедленно же взваливаются такие
тяготы, с которыми раньше не приходилось встречаться. Рабочему классу и
трудящейся массе вообще нужно думать теперь уже решительно обо всех
областях хозяйства и управления. Им нужны техники и инженеры, химики и
агрономы, судьи и администраторы, ученые и учителя -- словом, все силы,
без которых нельзя вести страну по пути хозяйственного и всякого иного
совершенствования. А так как рабочий класс не имел и не мог иметь в своем
распоряжении своих собственных сил такого рода, то, естественно, сейчас же
после завоевания власти трудящимися массами на очередь становится и вопрос
об использовании многих из тех сил, которые раньше, в общем и целом,
служили верой и правдой, не за страх, а за совесть, старому, теперь уже
свергнутому буржуазному режиму. Следовательно, перед трудящимися массами
возникает новой сложности задача, задача подчинения своим целям и задача
переработки всех вышеупомянутых сил в том духе, в каком это нужно для
упрочения и укрепления нового строя.
   Если у рабочего класса не оказывается сразу достаточных сил и он
вынужден, борясь с врагами и неустанно искореняя их открытое и скрытое
сопротивление, использовать силы, вначале ему враждебные или
полувраждебные и только впоследствии переходящие на его сторону, то тем
мен