хотя
ленинские статьи были весьма убедительны.
   Черного и белого не покупайте, "Да" и "нет" не говорите.
   Тов. Преображенский не говорит ни "да", ни "нет" открыто.
   По существу же он говорит "нет".
   Однако у него есть одно характернейшее местечко, где это "нет" звучит
довольно открыто, хотя и не без робости. Вот что пишет тов. Преображенский
по этому поводу: "Что... касается непосредственных взаимоотношений между
государственным хозяйством и мелкобуржуазным способом производства, то
такие отношения вполне возможны и должны внести нечто столь же новое в
экономическую историю человеческого общества, как и вся новая
социалистическая экономика вообще.
   Подчиняя себе неокапитализм, государственное хозяйство подчиняет себе и
его (sic!) подчиненных, т. е. те элементы простого товарного производства,
на которых этот капитализм второго издания возникает. Но рядом с этим
неизбежна целая система непосредственных взаимоотношений между мелким
производством и государственным хозяйством. Сущность этих взаимоотношений
должна определяться следующим. Мелкое производство разбивается на три
части. Одна часть остается мелким производством; другая -- кооперируется
капиталистическим путем; третья -- в обход этого последнего процесса
объединяется на основах какой-то (!) новой кооперации, представляющей из
себя особый тип перехода мелкого производства к социализму не через
капитализм и не через простое поглощение мелкого производства
государственным хозяйством.
   Эта новая форма кооперации при диктатуре пролетариата, одним из
ручейков которой являются, по-видимому, крестьянские коммуны и артели, еще
должна только развиться. Мы не можем поэтому давать теоретический анализ
того, что еще не существует, а только должно возникнуть" (с. 100--101).
   Вот и все. C'est tout.
   Прежде всего, здесь нас поражает скромность великая тов.
Преображенского: прямо хоть святым его на небо возноси:
   он не полемизирует с Лениным, который выставил ведь определенный
громадный план, являющийся в то же время теоретическим предвидением; он
"просто" заявляет, что нельзя давать теоретический анализ "того, что еще
не существует, а только должно возникнуть". По-нашему, это -- увертка. Ибо
вот мы в нашей стране только-только приступили к социалистическому
накоплению (не так ли?), в других странах это лишь "должно возникнуть". А
тем не менее тов. Преображенский уже поспешил ведь вывести "основной
закон" (основной -- имейте в виду!) этого социалистического накопления. А
этот основной закон говорит о движении накопления, о накоплении в разных
странах и пр. Так что совершенно напрасно тов. Преображенский так уж
скромничает. Некругло это выходит у него!
   Ну, а по существу?
   По существу эволюция крестьянского хозяйства идет у тов.
Преображенского по трем направлениям:
   1. Мелкое хозяйство "остается" мелким хозяйством.
   2. Мелкое хозяйство через капиталистическую кооперацию становится
капиталистическим.
   3. Мелкое хозяйство кооперируется неизвестным пока
социалистическообразным путем, причем зародышем этого является с.-х.
артель и коммуна.
   Мы, прежде всего, с изумлением констатируем, что здесь нет места для
ленинской кооперации, ведущей крестьянство к социализму. Здесь нет
кооперации в обращении, через которую, при помощи наших командных высот,
мы втаскиваем массу крестьянства в общесоциалистическую хозяйственную
систему. Вместо этого тов.
   Преображенский выставил второстепенные по своему значению и
непосредственно производственные "с.-х. коммуны". Слона тов.
Преображенский не приметил.
   Далее, кого же государственное хозяйство будет "пожирать"?
   Очевидно, не коммуны.
   Капиталистически кооперированных крестьян?
   Но таких будет лишь некоторое меньшинство.
   Следующий главный метод настоящей хозяйственной "социализации" есть
метод "пожирания" ("простое поглощение мелкого производства
государственным хозяйством", как в этой связи выражается тов.
Преображенский). И это есть метод по отношению к главной массе мелких
производителей.
   Нужно ли говорить, что это -- самая настоящая утопия? Тов.
Преображенский и здесь не видит своеобразия тех путей, которые даны вместе
с пролетарской диктатурой. Тов. Преображенский думает, что законы эволюции
сельского хозяйства при власти пролетариата остались теми же, что и при
капитализме. На самом же деле "некапиталистическая эволюция", которую
проповедовали некоторые писатели при капитализме ("кооперативно-аграрный
социализм"), становится реальностью при диктатуре пролетариата. Если в
условиях буржуазной власти, буржуазных банков, капиталистического кредита,
капиталистических организаторских кадров и гегемонии капиталистической
идеологии в стране кооперативные организации крестьянской массы (даже
массы) неизбежно "врастали" в капитализм, то совсем иное будет, совсем не
туда будут "врастать" (и уже фактически "врастают") эти организации при
пролетарских командных высотах, при пролетарской власти, банках, кредите,
промышленности, кадрах, господствующей идеологии и т. д.
   Этого не понял тов. Преображенский. Но и здесь у него есть своеобразная
логика:
   "эксплуатации", "колониям" и т. д. вполне соответствует и идея
"пожирания". Это опять совсем не из той оперы, не из ленинской оперы, тов.
Преображенский!
 
 
   3. КЛАССОВОЕ ПОРАБОЩЕНИЕ ИЛИ КЛАССОВЫЙ СОЮЗ И КЛАССОВОЕ РУКОВОДСТВО?
 
 
   Рассматривая соотношение сил в такой стране, как СССР, нужно понять,
что диктатура пролетариата означает одно отношение между пролетариатом и
буржуазией и другое отношение между пролетариатом и крестьянством.
Пролетариат господствует над буржуазией. Но пролетариат руководит
крестьянством, используя при этом и свою концентрированную власть. Рабочий
класс "опирается" на крестьянство, и поэтому его диктатуру нельзя
рассматривать в ее отношении к крестьянству по тому же типу, что диктатуру
буржуазии над пролетариатом. А именно так, по сути вещей, рассматривает
дело тов. Преображенский.
   Государство у нас в точном смысле не "рабоче-крестьянское", а рабочее.
Но рабочее государство опирается на крестьян -- отношение очень
своеобразное, и в этом своеобразии его нужно "теоретически схватить".
   Как раз этого своеобразия и не схватывает тов. Преображенский.
   Весь его анализ построен на аналогии с периодом первоначального
накопления капитала. Там был грабеж крестьян -- и здесь "эксплуатация".
Там на основе этого грабежа утверждались предпосылки для расцвета нового
порядка вещей -- и здесь закон социалистического накопления требует
аналогичных предпосылок. Там было катастрофически-быстрое "пожирание"
старых форм -- и здесь то же самое. И т. д.
   Словом, совсем, как в самых порядочных семьях!
   Но только на самом-то деле все обстоит не так просто и "мило", как
изображает сие тов. Преображенский.
   Мы до сих пор останавливались на этом вопросе с точки зрения анализа
различных хозяйственных форм. А теперь мы поставим резко вопрос под углом
зрения классовых соотношений.
   Тов. Преображенский исходит из того, что он проводит аналогию между
отношением рыцарей первоначального накопления к мелкому производителю и
отношением к нему со стороны пролетариата.
   Но разве это вообще не чудовищная аналогия? Опять-таки мы говорим это
не из страха перед реальными фактами и их возможным "нехорошим" привкусом,
а просто-напросто из желания хоть какой-нибудь близости к объективной
действительности.
   Мы кричим на все лады о рабоче-крестьянском союзе, блоке и т. д. Ведь
до сих пор никто не говорил против этого блока. Ведь это как будто
считается аксиомой в наших рядах. Не так ли?
   А где и когда в эпоху первоначального накопления капитала была речь о
блоке между рыцарями этого накопления и их жертвами? Пусть кто-нибудь
укажет хоть что-либо подобное.
   Никто не укажет. Ибо указать нельзя. Ибо само предположение такого
блока есть абсурдное предположение.
   А рабоче-крестьянский блок у нас был, есть и, мы надеемся, будет
реальностью.
   Как же можно делать такие аналогии? Как же можно на их основе строить
целые теории, а потом -- мы увидим это ниже -- определять линию
экономической политики пролетарского государства?
   И опять: и эта "аналогия" тов. Преображенского "увязана" с его выше
разобранными утверждениями. (Нетрудно видеть, что, если бы партия
прониклась такой "Преображенской" идеологией, она разрушила бы основу
своей собственной силы -- рабоче-крестьянский блок.)
   Если уж искать аналогий в буржуазном обществе, аналогий с отношениями
между рабочими и крестьянами, то нужно искать этих аналогий совсем не там,
где их ищет тов. Преображенский. Постараемся найти их сами.
   Сейчас у рабочего класса власть и промышленность; у крестьянина --
фактически -- земля и сельское хозяйство ""3""; крестьянин -- продавец
с.-х. продуктов и покупатель продуктов промышленности; рабочий, в общем,--
наоборот.
   Непосредственные интересы сталкиваются именно по этой линии. Крестьянин
к тому же -- остаток старинного времени, хотя и громадный по своему
удельному весу "остаток".
   Это похоже вовсе не на отношение между рыцарями накопления и
крестьянами. Это похоже на отношение между промышленной буржуазией и
землевладельцами в определенный период развития их отношений, хотя,
конечно, даже здесь аналогия крайне условна и идет далеко не по всем
направлениям.
   У буржуазии -- власть и фабрики. У землевладельцев -- земля.
Противоречие интересов идет по линии цен. Отсюда их борьба, иногда, при
определенных условиях, довольно острая. Но в то же время (мы говорим о
периоде власти буржуазии) есть блок, союз капиталиста и помещика против
рабочего класса.
   Буржуазия руководит этим блоком, буржуазия опирается на землевладельцев
и поддерживается ими.
   Какова же была за последнее время эволюция этих классов? Она
заключалась в том, что через процессы обращения, через банки, через форму
акционерных компаний и т.
   д. и те и другие (т. е. и промышленные капиталисты, и землевладельцы) в
значительной мере стали превращаться в нечто единое, в получателей
дивиденда.
   Дивиденд стал, так сказать, синтезом прежде разнокалиберных видов
дохода -- такова, по крайней мере, была (и есть) основная тенденция
развития в разбираемой сфере отношений.
   Нечто формально сходное будет происходить -- если брать широкие
исторические масштабы -- и с рабоче-крестьянским блоком. По мере того как
через процесс обращения крестьянское хозяйство будет все более и более
втягиваться в социалистическую орбиту, будут стираться классовые грани,
которые потонут в бесклассовом обществе.
   Разумеется, это -- музыка будущего. Разумеется, на очереди дня стоят
сейчас иные проблемы. Но нам нужно видеть перспективу, чтобы знать, куда
мы хотим "гнуть"
   свою линию. И та перспектива, из которой исходит тов. Преображенский, в
корне неправильна.
 
 
   4. РАБОЧЕ-КРЕСТЬЯНСКИЙ БЛОК И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ "ПОЛИТИКА" ТОВ.
ПРЕОБРАЖЕНСКОГО
 
 
   Из вышеприведенных теоретических соображений тов. Преображенский делает
и соответствующие практически-политические выводы. "Установив", что
неизбежно "пожирание" несчастных "третьих лиц", т. е. обитателей
"унутренних и унешних колоний", тов. Преображенский пишет:
   ј 1. "Таким образом, мы подходим к третьему, не только возможному, но
неизбежному в наших условиях случаю, т. е. к политике цен, сознательно
рассчитанной на эксплуатацию частного хозяйства во всех его видах" (с. 79).
   Извиняясь перед читателем за последующие километрические выписки, мы
все же вынуждены их сделать для того, чтобы добросовестно проследить ход
мыслей тов.
   Преображенского. Для удобства последующей критики обозначим отдельные
положения автора специальными номерками, начиная с вышеприведенной цитаты.
   ј 2. С. 59. "Во всяком случае мысль о том, что социалистическое
хозяйство может развиваться само, не трогая ресурсов мелкобуржуазного, в
том числе крестьянского, хозяйства, является, несомненно, реакционной
мелкобуржуазной утопией. Задача социалистического государства заключается
здесь не в том, чтобы брать с мелкобуржуазных производителей меньше, чем
брал капитализм, а в том, чтобы брать больше из еще большего дохода,
который будет обеспечен мелкому производству рационализацией всего, в том
числе мелкого, хозяйства страны".
   ј 3. С. 69--70. "То, что будет отбито от частной торговли, при прочих
равных условиях, будет завоевано в фонд государственного хозяйства. Я
говорю: при прочих равных условиях, потому что здесь возможна торговая
политика и не в интересах социалистического накопления, а в интересах
мелкобуржуазных производителей, имеющая своей целью сокращение вычетов из
их доходов.
   Целесообразна ли такая политика -- это вопрос Другой (!). Экономически
же она означает, несомненно, сокращение фонда социалистического накопления
и подарок частному производству -- подарок тем более тяжелый для
государственного хозяйства, чем беднее это хозяйство капиталами и чем
менее выгодно для него занимать в филантропической (!) по своей доходности
торговле часть тех капиталов, которых не хватает в самом производстве"
(курсив самого автора.-- Н.
   Б.).
   ј 4. С. 99. "Власть пролетарского государства, которая распространяется
на прибавочный продукт частного хозяйства (конечно, в пределах
экономически возможного и ТЕХНИЧЕСКИ ДОСЯГАЕМОГО), не только является сама
орудием первоначального накопления, но и постоянным резервом этого
накопления, так сказать, потенциальным фондом государственного хозяйства"
(курсив наш. -- Н.
   Б.).
   Итак: 1) нужно вести политику высоких цен для эксплуатации
крестьянского хозяйства (что важно с точки зрения социалистического
накопления); 2) здесь нужно (ј 4) брать все то, что брать экономически
возможно и что можно технически достать; 3) под "экономически возможной"
(в высшей степени неясное выражение) политикой необходимо, однако,
разуметь такую политику, которая никак не ставит своей целью брать меньше,
чем брал капитализм; 4) такая политика была бы мелкобуржуазной, была бы
подарком крестьянину, ущербом для промышленности, а вместе с нею и для
дела социализма. Вот концепция тов. Преображенского в области "политики
цен".
   "Бери дороже!" -- вот вся премудрость, основывающаяся на "основном
законе" тов.
   Преображенского.
   Возьмем под критическую лупу эту премудрость преображенной тов.
Преображенским "партийной" политики.
   Присмотримся к цитате ј 2 насчет мелкобуржуазной политики нашей партии
(ибо всякий видит, что тов. Преображенский спускает с тетивы критическую
стрелу своего анализа именно в действительную политику нашей партии).
Мысль тов.
   Преображенского состоит здесь из двух положений: первое -- нельзя
руководствоваться целью брать меньше, чем брал капитализм, и второе -- мы
будем брать больше, ибо доход крестьянина будет больше, а будет он больше
потому, что его хозяйство будет более рациональным, а стало быть, и более
доходным.
   Во втором положении тов. Преображенского есть много здравого смысла в
хорошем значении этого слова. Но это второе положение противоречит всему
остальному, является невольной данью ленинскому учению, данью,
затерявшейся в горе антиленинских построений автора.
   В самом деле. Если тов. Преображенский думает, что мы будем брать
больше, ибо доходы крестьянского хозяйства будут больше ("рационализация"
и т. д.), то как же это примирить с теорией "пожирания"? Ведь здесь
вопиющее противоречие, и притом отнюдь не диалектическое, а совершенно
плоское!
   Что-либо одно из двух: или ведется линия "колониальная" -- на
эксплуатацию, на вытягивание всего "технически достижимого"; тогда мы
будем иметь хирение крестьянского хозяйства, падение его дохода,
исчезновение и разрушение крестьянского хозяйства, его "пожирание". Но
тогда неоткуда появиться "большему доходу", "рационализации" и прочему,
что в двух строчках обещает "милостивец"
   тов. Преображенский мелкобуржуазным производителям.
   Или пролетарское государство действительно может больше получать на
основе растущей рационализации и растущей доходности крестьянского
хозяйства. Это -- действительно правильная политика. Но тогда все -- или
почти все -- положения тов. Преображенского нужно перевернуть. Никакого
"пожирания" мелкобуржуазных хозяйств не будет (само собою разумеется, что
мы здесь говорим о главной массе середняцкого хозяйства и что это не
исключает частичного исчезновения мелких хозяйств в связи с выталкиванием
избыточного населения в города и процессом пролетаризации, каковой будет
происходить и при строе пролетарской диктатуры).
   Будет их превращение, их трансформация на кооперативной основе.
Растущая доходность, растущая рационализация и т. д. будет в то же время
означать и втягивание этих хозяйств через кооперацию в общую систему нашей
социализирующейся экономики. Не на изничтожение нужно держать курс, а на
вовлечение крестьянского хозяйства в систему госхозяйства.
   Но если мы "больше будем брать" по мере роста доходности, то ясно, что
нам отнюдь не безразличен вопрос о "накоплении" (мы берем этот термин в
кавычки, так как это--специфический термин капиталистической экономики) в
крестьянском хозяйстве. А если мы заинтересованы и в этом накоплении, то
нам нельзя ограничиться лозунгом "бери возможно больше". Тогда нам нельзя
говорить о границе "выкачивания" как о "технически возможной". Тогда
нельзя говорить о тяжелом для социализма "подарке" мелкой буржуазии. Тогда
нам нельзя говорить о филантропии и прочем. И тогда нам нельзя
формулировать и самую проблему так грубо упрощенно, как формулирует ее
товарищ Преображенский.
   В третьем ј "положений" тов. Преображенский всю проблему сводит к
проблеме арифметического сложения, вычитания, деления. РАЗДЕЛИТЬ данное,
чтобы больше досталось пролетарской промышленности. Вычесть из
крестьянского хозяйства.
   Нельзя вычесть меньше, ибо это значит вычесть у социалистической
промышленности и прибавить к крестьянскому хозяйству и т. д.
   Но ведь все это -- поистине младенческая "мудрость", а вовсе не
пролетарская.
   Ибо дело отнюдь не ограничивается проблемой дележа уже данного
"национального дохода" между рабочим классом и крестьянством (в целях
упрощения проблемы мы отвлекаемся здесь от частного капитала). Гвоздь
проблемы вовсе не здесь, не в этом. Вот чего никак не может понять тов.
Преображенский.
   Гвоздь проблемы заключается в увеличении "национального дохода", т. е.
в подъеме производительных сил, и притом в такой форме, чтобы был
обеспечен рост социалистических производственных отношений.
   А это такая проблема, которая вовсе не сводится к простой дележке
данного запаса, к операциям сложения, вычитания, деления над уже данными
величинами.
   Ибо задача состоит в том, чтобы эту "данную величину" "национального
дохода"
   постоянно повышать. Вот почему вопрос о "накоплении" в социалистической
промышленности выступает неизбежно как вопрос, связанный с проблемой
"накопления" в крестьянском хозяйстве, которое образует рынок для
промышленности и совокупность хозяйственных единиц, подлежащих втягиванию
в государственное хозяйство и постепенной переработке.
   Вопрос о емкости внутреннего рынка даже не поставлен тов.
Преображенским. Между тем это -- центральный вопрос нашей экономики.
Только в одном месте своей работы тов. Преображенский пишет:
   "Препятствия, которые встречает на этом пути (т. е. на пути тов.
   Преображенского.-- Н. Б.) государственное хозяйство, заключаются не в
недостатке у него экономической силы для проведения этой политики, а
прежде всего в слабой покупательной способности частного хозяйства" (С.
80. Курсив наш.--Н. Б.).
   И больше ни слова. А между тем, казалось бы, что именно над этим
вопросом и следовало бы поразмыслить.
   Если такое "препятствие" налицо, то можно ли не считаться с этим
"препятствием"?
   Предположим, что мы, по желанию тов. Преображенского, не "делаем
вычета" "из социалист, промышленности", не занимаемся "филантропией", а,
несмотря на "препятствие", проводим "линию" тов