олам в приступе рвоты.
     Ардмор и священник величественно повернулись  и  начали  спускаться  по
ступенькам,  сметая  со  своего  пути  силовым  лучом  всех,  кто пытался их
остановить.
     Парк  располагался  позади  здания   бывшего   капитолия   штата.   Они
обнаружили, что прихожан согнали в поспешно сооруженную загородку, которую в
несколько  рядов  окружали  паназиатские солдаты. Рядом был выстроен помост,
где  суетились  техники,   устанавливая   телекамеры.   По-видимому,   рабам
собирались  преподать  еще один наглядный урок. Ардмор не заметил поблизости
никаких  признаков  установки,  с  помощью  которой  в  тот   раз   вызывали
эпилептический  припадок:  или  ее еще не привезли, или паназиаты собирались
прибегнуть к какому-то иному виду наказания. Возможно, эти солдаты -- не что
иное, как расстрельная команда.
     На мгновение Ардмор испытал сильное желание взяться за посох и вышибить
дух из всех солдат до единого. Они стояли по команде "вольно", сложив оружие
в пирамиды, и ему, скорее всего, удалось бы  это  сделать  раньше,  чем  они
успеют   причинить   хоть  какой-нибудь  вред.  --  не  ему,  а  беззащитным
прихожанам. Но он тут же решил, что это будет неверный  шаг.  Он  был  прав,
внушая  своим  священникам,  что  их  единственное  оружие  сейчас  -- блеф:
справиться со всей армией Паназиатской империи им не под силу.
     Но он все же должен был так  или  иначе  дать  возможность  этим  людям
достигнуть храма, где они окажутся в безопасности.
     Толпа  за  загородкой  узнала  Уорда, а может быть, и самого Ардмора --
слухи о нем распространились по всей стране. Он видел, как  отчаяние  на  их
лицах  внезапно  сменилось  надеждой. Они возбужденно теснились у загородки.
Однако он шел мимо, удостоив их лишь поспешного благословения. Уорд следовал
за ним. Надежду на лицах людей сменило недоверие, а потом  и  растерянность,
когда  они  увидели, что он подошел к командиру паназиатов и благословил его
точно так же, как и их.
     -- Мир тебе! -- воскликнул Ардмор. -- Я пришел тебя помочь.
     Офицер отдал какой-то приказ на своем языке. Двое  солдат  подбежали  к
Ардмору  и  попытались  его  схватить. Защитный экран отбросил их назад, они
сделали еще одну тщетную попытку и застыли на месте, повернувшись  к  своему
командиру,  в  ожидании  нового  приказа.  как  собака, поставленная в тупик
невыполнимой командой.
     Ардмор, не обращая на них внимания, приблизился  вплотную  к  командиру
паназиатов.
     -- Мне  сказали,  что  мой  народ провинился, -- объявил он. -- Великий
Мотаа накажет его. -- Не ожидая ответа, он повернулся спиной к  озадаченному
офицеру и крикнул: -- Именем Шаама, Властителя Мира!
     Ардмор  повернул  ручку,  и из посоха вырвался зеленый луч. Он направил
его на прихожан, которые повалились с ног, как  спелые  колосья  пшеницы  от
порыва бури. Через несколько секунд все до единого, мужчины, женщины и дети,
неподвижно   лежали  на  земле,  как  мертвые.  Ардмор  снова  повернулся  к
офицеру-паназиату и низко склонился перед ним.
     -- Твой слуга просит принять их покаяние.
     Сказать, что офицер растерялся, было бы мало.  Он  хорошо  усвоил,  как
следует  поступать в случае сопротивления, но не знал, что делать, когда ему
с такой готовностью шли навстречу, -- про это ему никто ничего не говорил.
     Ардмор не дал ему времени подумать.
     -- Великий Мотаа все еще не удовлетворен, -- сообщил он, --  и  повелел
мне одарить тебя и твоих людей подарками. Золотыми подарками!
     Он  повернул  ручку  переключателя,  и  из посоха вырвался ослепительно
белый луч. Он направил его на оружие, сложенное в пирамиды справа от него, и
Уорд сделал то же слева. Ружья сверкали и искрились под лучом, и везде,  где
он  касался  металла,  тот мгновенно приобретал глубокий золотистый оттенок.
Это было золото -- чистое золото!
     Рядовому солдату паназиатской армии платили не  больше,  чем  всегда  и
повсюду  платят  рядовому солдату. Ряды паназиатов смешались и перепутались,
как вереница скаковых лошадей перед  барьером.  Какой-то  сержант  шагнул  к
пирамиде,  взял ружье, осмотрел его и поднял высоко над головой, возбужденно
выкрикнув что-то на своем языке.
     Солдаты бросились к ружьям. Они кричали, размахивали руками и пускались
в пляс. Они дрались друг с другом из-за оружия, ставшего драгоценным, хотя и
бесполезным в бою. Они не обращали никакого внимания  на  офицеров,  которых
тоже охватила золотая лихорадка.
     Ардмор взглянул на Уорда и квнул.
     -- А  ну,  покажем  им! -- скомандовал он и, переключив ручку, направил
луч на паназиатского командира.
     Тот свалился без сознания, так и не поняв, что произошло, потому что  в
отчаянии  смотрел  только  на  своих солдат, забывших о дисциплине. Уорд тем
временем занялся остальными офицерами.
     Потом Уорд превратил в пыль ворота  загородки,  а  Ардмор  направил  на
пленников  луч  обратного  действия.  Теперь  предстояло  самое  трудное  --
уговорить больше трехсот человек, оглушенных и  растерянных,  подчиниться  и
организованно  двинуться  в  одном  направлении.  Однако  громкие  голоса  и
непреклонная решимость Ардмора и Уорда в конце  концов  сделали  свое  дело.
Оставалось  только с помощью силового луча расчистить себе путь сквозь толпу
азиатов,  потерявших  рассудок  от  неожиданного  богатства  и  продолжавших
драться  между  собой.  При  этом  Ардмору пришла в голову еще одна идея: он
принялся таким же  способом  сгонять  вместе  прихожан  --  точь-в-точь  как
деревенская девочка подгоняет прутиком гусей.
     Девять  кварталов  до  храма  они  преодолели за десять минут. Пришлось
двигаться рысцой, хотя многие, запыхавшись, пытались протестовать.  В  конце
концов  они достигли цели раньше, чем противник успел прислать подкрепление.
На всякий случай Ардмор н  Уорд  укладывали  без  сознания  каждого  азиата,
который попадался им на пути.
     Добравшись наконец до дверей храма, Ардмор утер с лица пот и со вздохом
сказал:
     -- Уорд, у вас найдется что выпить?
     Он не успел докурить сигарету, как его вызвал Томас.
     -- Командир,  --  сказал  он,  -- к нам начинают поступать донесения. Я
думаю, вам интересно?
     -- Слушаю.
     -- До сих пор все идет как будто хорошо. Процентов двадцать священников
доложили, что их люди в безопасности.
     -- Потери есть?
     -- Есть. Погибли все прихожане  из  Чарльстона  в  Южной  Каролине.  Их
перебили  еще  до  того,  как до них добрался священник. Он включил посох на
полную мощность и напал на азиатов -- истребил их раза в два-три больше, чем
эти обезьяны убили наших, а потом пробился назад, в храм.
     Услышав это, Ардмор покачал головой.
     -- Плохо. Мне жаль его прихожан, но еще больше жаль, что он не выдержал
и кинулся на паназиатов. Он раскрыл наши карты, а ведь мы еще не готовы.
     -- Но его можно понять, командир: среди прихожан была его жена.
     -- Я его не осуждаю. К тому же что сделано,  то  сделано  --  рано  или
поздно  нам  все  равно  пришлось  бы вступить в бой. Просто теперь придется
действовать немного быстрее. Еще какие-нибудь осложнения?
     -- Почти никаких. Кое-где по пути к храму пришлось  вести  арьергардные
бои, есть небольшие потери.
     Ардмор  увидел,  как  связной  принес Томасу толстую пачку бумаг. Томас
взглянул на них и сказал:
     -- Еще донесения, командир. Прочитать вам?
     -- Нет. Подготовьте общий рапорт, когда доложат все. Или почти  все  --
скажем, через час. Связь окончена.
     Через   час   выяснилось,   что   больше   девяноста   семи   процентов
последователей Бога Мотаа препровождены в храмы и находятся  вне  опасности.
Ардмор  собрал  штаб  и изложил свои ближайшие планы. На заседании он, можно
сказать, присутствовал и сам: на том месте,  где  он  обычно  сидел,  стояли
микрофон, телекамера и приемник.
     -- Нам пришлось приступить к действиям, -- сказал он. -- Как вы знаете,
мы не  рассчитывали  начать  раньше,  чем через две недели, может быть, даже
через три. Но теперь у нас нет выбора. Мне кажется,  мы  должны  действовать
как можно быстрее, чтобы постоянно опережать противника.
     Он  предложил  высказываться.  Присутствовавшие  согласились, что нужно
действовать немедленно, но когда разговор зашел о том, что  следует  делать,
мнения  разделились.  Выслушав  всех,  Ардмор принял решение, -- он утвердил
план дезорганизации противника по  варианту  номер  4  и  приказал  начинать
подготовку.
     -- Помните, -- предупредил он, -- как только мы начнем, отступать будет
поздно.  События  уже  развиваются быстро, а дальше дело пойдет еще быстрее.
Сколько у нас лучеметов?
     Лучемет представлял  собой  наипростейший  ледбеттеровский  излучатель,
какой только можно было сконструировать. Внешне он очень напоминал пистолет,
и   пользовались  им  примерно  так  же.  Он  генерировал  направленный  луч
первичного ледбеттеровского излучения в диапазоне,  смертоносном  для  людей
монгольской  крови,  но  ни для кого другого. Научить с ним обращаться можно
было за каких-нибудь три минуты: чтобы привести его в  действие,  достаточно
было прицелиться и нажать на спуск. При этом стрелявший не мог убить из него
-- в  буквальном  смысле  слова  -- даже мухи, не говоря уж о человеке белой
расы, но для азиатов это была верная и внезапная смерть.
     Оружия для решающих боев  должно  было  понадобиться  много,  и,  чтобы
наладить  его  производство  и распределение, пришлось решить немало сложных
проблем. Посохи, которыми пользовались священники, для этого не годились, --
каждый из них был штучным изделием, тончайшим инструментом, сравнимым  разве
что  с  лучшими  швейцарскими часами. Шир тщательно отделывал вручную только
самые ответственные детали каждого посоха, и все равно, чтобы  удовлетворить
возраставшую  потребность,  пришлось придать ему в помощь множество наиболее
квалифицированных слесарей-инструментальщиков. Все держалось  на  их  ручной
роботе  --  о массовом производстве не приходилось и думать, пока американцы
не вернут себе снова контроль над заводами.  Кроме  того,  чтобы  более  или
менее умело использовать все возможности посоха, каждый священник должен был
пройти долгий курс обучения под руководством опытных инструкторов.
     Лучемет  оказался  прекрасным  выходом  из  положения. Он был несложен,
прочен и не содержал никаких движущихся частей, кроме кнопки-спуска. Тем  не
менее  изготавливать  лучеметы  в  сколько-нибудь значительных количествах в
самой Цитадели было нельзя: их пришлось бы доставлять оттуда  во  все  концы
страны,  и это неминуемо привлекло бы внимание паназиатских властей. Поэтому
каждому священнику, отправлявшемуся в свой храм, вручали образец лучемета, и
он должен был сам найти среди прихожан достаточно квалифицированных рабочих,
которые могли бы делать это сравнительно простое оружие. Под  каждым  храмом
уже  не  первую  неделю  работали  тайные  мастерские, где тысячами готовили
детали и собирали вручную сотни маленьких, но смертоносных изделий.
     Штабной офицер,  отвечавший  за  снабжение,  доложил  Ардмору,  сколько
запасено лучеметов.
     -- Очень  хорошо, -- одобрил Ардмор. -- Это меньше, чем у нас прихожан,
но ничего не поделаешь. К тому же многих все равно придется отбраковать.  На
наши  священнодействия  клюнули  все  до  единого психи, какие только есть в
стране, -- все эти длинноволосые мужчины и стриженые  женщины.  Если  их  не
считать,  очень  может быть, сколько-нибудь лучеметов еще останется. Кстати,
-- если в самом деле найдутся лишние, то в каждом  приходе  есть,  наверное,
молодые,  крепкие, решительные женщины, от которых в бою будет толк. Их тоже
нужно вооружить. Что  до  психов,  то  в  общей  диспозиции  есть  подробные
указания  --  как  объявить  прихожанам,  что  все это только прикрытие, под
которым мы готовили мятеж. Нужно только вот что еще добавить. Девять человек
из десяти будут без памяти рады услышать  то,  что  мы  им  сообщим,  и  без
колебаний  пойдут  с  нами.  Но один из десяти может заупрямиться, струсить,
даже попытаться сбежать из храма. Ради Бога, предупредите всех  священников,
чтобы были осторожны: пусть сообщают это не всем одновременно, а собирают по
несколько  человек,  не больше, и пусть будут готовы усыпить своими посохами
всякого, кто вздумает им помешать. И пусть держат таких под замком, пока все
не кончится, -- перевоспитывать их нам некогда. А теперь -- вперед! До конца
дня священники должны объявить обо всем прихожанам и попытаться организовать
их в некое подобие воинских частей. Томас, я хочу, чтобы  воздушная  машина,
которая  сегодня  вечером отправится за Наследным Принцем, сначала подобрала
меня здесь. Пусть на ней летят Уилки и Шир.
     -- Хорошо, сэр. Но я собирался лететь сам. Вы не возражаете?
     -- Возражаю, -- сухо сказал Ардмор. -- Если вы  посмотрите  диспозицию,
вы  увидите,  что  согласно  ей  командующий  операцией  должен находиться в
Цитадели. Поскольку я здесь, а не в Цитадели, вы должны занять мое место.
     -- Но, командир(
     Мы не имеем права рисковать собой оба. Во всяком случае, пока. Так  что
лучше помолчите.
     -- Слушаюсь, сэр.
     Через  некоторое  время  Ардмора снова вызвали к аппарату. На экране он
увидел дежурного по центру связи.
     -- Майор Ардмор, с вами хочет говорить Солт-Лейк-Сити. Срочно.
     -- Соедините.
     Вместо дежурного на экране появилось лицо священника из Солт-Лейк-Сити.
     -- Командир, -- начал он.  --  тут  у  нас  есть  один  очень  странный
пленный. Мне кажется, лучше вам допросить его самому.
     -- Мне некогда. А в чем дело?
     -- Понимаете,  он  азиат, но утверждает, будто на самом деле он белый и
вы его знаете. Самое странное то, что он как-то прошел через  наш  экран.  Я
думал, такого не бывает.
     -- Такою действительно не бывает. Давайте его сюда.
     Как и начал догадываться Ардмор, это оказался Даунер. Ардмор представил
его местному  священнику,  еще  раз  заверив  того, что его защитный экран в
полном порядке.
     -- Теперь, капитан, выкладывайте.
     -- Сэр, я решил явиться и доложить вам все в подробностях,  потому  что
наступает критический момент.
     -- Знаю. Давайте подробности.
     -- Сейчас,  сэр.  Не  знаю,  представляете  ли вы себе, какой ущерб уже
нанесен противнику. Их боевой дух тает, как снег в оттепель. Они  нервничают
и теряют уверенность в себе. Что произошло?
     Ардмор  вкратце изложил ему события последних суток -- его арест, арест
священников, арест всех последователей Мотаа и их освобождение. Даунер молча
кивал.
     -- Тогда все понятно. Я не знал, в чем дело, ведь они никогда ничего не
говорят простым солдатам. Но я видел, что у них началось разложение, и решил
сообщить вам.
     -- Что же случилось?
     -- Ну, я думаю, лучше всего просто  рассказать  вам.  что  я  видел,  а
выводы  уж  делайте  сами.  В Солт-Лейк-Сити взят под стражу второй батальон
полка "Дракон". Ходят слухи, что все его офицеры покончили с собой. Я думаю,
это тот самый батальон, который дал  всем  здешним  прихожанам  благополучно
уйти, но точно не знаю.
     -- Возможно. Продолжайте.
     -- Я знаю только то, что видел. Их привели утром с опущенными знаменами
и развели  по  казармам, а снаружи приставили сильную охрану. Но это не все,
дело не только в каком-то батальоне, который посадали под  арест.  Командир,
вы знаете, как может разложиться целый полк, когда полковник начинает терять
управление?
     -- Знаю. Они теряют управление войсками?
     -- Да.  По  крайней  мере,  здесь, в Солт-Лейк-Сити. Готов спорить, что
здешний командующий боится сам не знает чего и его страх передается войскам,
до  самого  последнего  солдата.  Многие  кончают  с  собой,  даже  рядовые.
День-другой  походит мрачный как туча, а потом садится лицом к Тихому океану
и выпускает себе кишки. Но есть основания думать, что то же самое происходит
по всей стране. Наследный Принц именем Небесного  Императора  издал  приказ,
что почетные самоубийства отныне запрещаются.
     -- И как это подействовало?
     -- Пока  еще  рано говорить -- приказ огласили только сегодня. Но можно
себе представить, что это для них означает, командир. Для этого нужно пожить
среди них, как я. Для паназиата потеря лица -- это все. Они так заботятся  о
внешних  приличиях,  что  американцу  этого  никогда  не  понять.  А сказать
человеку, который потерял лицо. что ему запрещено свести баланс и  предстать
перед  предками  очистившимся,  --  это  хуже,  чем  убить  его. Можете быть
уверены, что Наследный Принц тоже напуган, иначе он никогда не решился бы на
такую меру. Наверное, за последнее время он потерял  невероятное  количество
своих офицеров, раз такое вообще пришло ему в голову.
     -- Это радует. Я надеюсь, что за эту ночь мы сможем подорвать их боевой
дух еще сильнее. Значит, вы считаете, что они готовы отступить?
     -- Ничего  такого  я  не  говорил,  майор.  И не хотел бы, чтобы вы так
подумали. Эти проклятые желтые обезьяны, -- продолжал  он  вполне  серьезно,
забыв,  что  сам с виду в точности похож на азиата. -- в таком состоянии еще
раза в четыре опаснее, чем когда они ходят задрав нос.  Они  способны  из-за
любой  мелочи  потерять  голову и начать убивать направо и налево -- женщин,
детей, всех без разбора!
     -- Хм-м. Вы что-нибудь можете предложить?
     -- Могу, командир. Нанесите по  ним  удар  всеми  силами  и  как  можно
скорее,  пока  они  не принялись истреблять всех вокруг. Они уже дрогнули --
добейте их! До того, как они вспомнят,  что  есть  мирное  население.  Иначе
начнется  такое  кровопролитие,  что  по  сравнению  с  ним  вторжение будет
выглядеть, как пикник на лужайке! Это, кстати,  одна  из  причин,  почему  я
явился в храм. Не хочу, чтобы мне приказали убивать своих.
     Сообщение Даунера заставило Ардмора задуматься. Он понимал, что Даунер,
вероятно,  правильно  судит  о  том,  как  работает  голова  у  азиатов.  Та
опасность, о которой говорил Даунер, --  опасность  карательных  мер  против
гражданского  населения,  --  существовала  с  самого  начала.  Поэтому им и
пришлось основать культ Бога  Мотаа:  нельзя  было  идти  на  прямые  боевые
действия,   потому  что  это  грозило  систематическим  истреблением  мирных
жителей. Если верить Даунеру, паника, посеянная в рядах завоевателей, теперь
угрожала толкнуть их именно на такие жестокие действия.
     Может быть, отменить вариант 4 и ударить сегодня же?
     Нет, это просто нереально. Священникам нужно  дать  хотя  бы  несколько
часов  на  то,  чтобы  организовать из прихожан партизанские отряды. Значит,
остается  действовать  по  плану,  стараясь  как   можно   больше   ослабить
завоевателей.  Как  только  дело  пойдет,  паназиатам  будет  не  до мирного
населения.
     Маленькая  воздушная  машина-разведчик  снизилась  и  мягко,   бесшумно
приземлилась  на  крыше  храма  в  городе,  который  сделал  своей  столицей
Наследный Принц. Когда Ардмор подошел к ней, широкий люк открылся, из машины
вылез Уилки и отдал честь.
     -- Привет, командир!
     -- Здравствуйте, Боб. Как раз вовремя, я вижу, -- ровно полночь. Как вы
думаете, вас не заметили?
     -- Вряд ли. Во всяком случае, радаром не засекли  ни  разу.  Мы  летели
высоко и быстро -- замечательная штука эта управляемая гравитация.
     178
     Они  поднялись  в  машину.  Шир  кивнул командиру и сказал через плечо:
"Добрый  вечер,  сэр",  не  снимая  рук  со   штурвала.   Как   только   они
пристегнулись, машина взмыла вертикально вверх.
     -- Какие будут приказания, сэр?
     -- На крышу дворца -- и будьте осторожны.
     Не   зажигая   огней,  с  огромной  скоростью,  не  пользуясь  никакими
двигателями, которые мог бы засечь противник, маленькая машина  понеслась  к
цели.  Когда  они  приземлились  снова,  Уилки  хотел открыть люк, но Ардмор
остановил его:
     -- Сначала осмотритесь как следует.
     Воздушный   крейсер   паназиатов,   патрулирова