ице,
чтобы в удобстве и одиночестве сделать несколько дальних звонков (правда),
и что я могу остаться ночевать (тоже правда), так что пусть возвращается и
позвонит мне, а я встречу его в холле (условно правда - я была так одинока
и встревожена, что подозревала, что сразу скажу ему подниматься ко мне).
     Он ответил:
     - Я сначала позвоню, чтобы ты смогла вывести этого мужчину, но  пойду
сразу наверх. Нет смысла ходить туда-сюда. Но шампанское я  пошлю  наверх;
сам я его нести не собираюсь.
     - Подожди, - сказала я. - Я еще не согласилась  с  твоими  низменными
намерениями. Все, что я обещала,  -  это  возможность  уговорить  меня.  В
холле. А не в моей спальне.
     - Марджори, ты трудная женщина.
     - Нет, это ты трудный мужчина. Я  знаю,  что  я  делаю.  -  Внезапное
просветления сказало мне, что я действительно знаю. - Как ты относишься  к
искусственным людям? Хотел бы ты, чтобы твоя сестра вышла замуж за  одного
из них?
     - А у тебя есть кто-нибудь на примете? Сестренка немного засиделась в
девах; она не может позволить себе быть разборчивой.
     - Не надо уходить от вопроса. Женился бы ты на искусственной женщине?
     - А что подумают соседи? Марджори, а откуда ты знаешь, что я этого не
сделал? Ты видела снимок моей жены. Из артефактов должны получаться лучшие
жены, что горизонтально, что вертикально.
     - Ты хотел сказать, наложницы. Жениться на них необязательно. Тревор,
ты не только не женат на искусственной женщине; ты о них не знаешь ничего,
кроме распространенного мифа... иначе ты не стал бы  говорить  "артефакт",
когда речь идет об "искусственных людях".
     - Я подлый,  коварный  и  отвратительный.  Я  употребил  неправильный
термин, чтобы ты не заподозрила, что я искусственный.
     - Ты не искусственный, иначе я поняла бы это. И  хотя  ты,  возможно,
лег бы с искусственной женщиной  в  постель,  ты  не  стал  бы  мечтать  о
женитьбе на ней. Это  пустой  разговор;  давай  закроем  тему.  Мне  нужно
примерно два часа; не удивляйся, если  мой  терминал  будет  занят.  Набей
сообщение и найди себе что-нибудь выпить. Я спущусь, как только смогу.
     Я зарегистрировалась у стойки и поднялась наверх, но не в апартаменты
для молодоженов - в отсутствии Жоржа от этой восхитительной причуды у меня
только испортилось бы настроение - а в очень симпатичный номер  с  хорошей
большой широкой  кроватью,  роскошью,  которую  я  заказала  из  глубокого
подозрения,  что  благодаря  бездарной  рекламе  Тревор  все-таки  в   ней
окажется.
     Я отложила эту мысль и занялась делом.
     Я позвонила в "Виксберг хилтон". Нет, мистер и миссис Перро  выехали.
Нет, нового адреса они не оставили. Очень жа-аль!
     Мне тоже было жаль, и от этого синтезированного компьютерного  голоса
мне легче не стало.  Я  позвонила  в  университет  Макгилл  в  Монреале  и
потратила двадцать минут, чтобы выяснить, что "да, доктор  Перро  является
сотрудником  университета,  но  в  настоящий   момент   он   находится   в
университете  в  Манитоба".  Единственной  новостью  было  то,  что   этот
монреальский компьютер с одинаковой легкостью  синтезировал  английский  и
французский и всегда отвечал на том языке, на котором к  нему  обратились.
Эти электронные отфутболиватели очень умны - по-моему, даже слишком.
     Я попробовала  код  Дженет  (Иена)  в  Виннипеге,  выяснила,  что  их
терминал не работает по заявке абонента. Мне стало интересно, как я смогла
сегодня принимать  новости  на  терминале  в  Норе.  Не  означало  ли  "не
работает" всего лишь "никаких вызовов"? Были ли это страшной тайной СТиТ?
     АНЗАК-Виннипег перебрасывала меня между разными  частями  компьютера,
предназначенного для путешествующей публики, пока я наконец  не  добралась
до человеческого голоса, который признал, что капитан Торми  в  отпуске  в
связи с чрезвычайным положением и отменой рейсов в Новую Зеландию.
     Оклендский код Иена ответил только музыкой  и  приглашением  записать
сообщение, что было неудивительно, потому что Иен не должен был  появиться
там, пока не возобновятся полеты полубаллистика. Но  я  думала,  что  могу
застать Бетти и/или Фредди.
     Как можно было попасть в  Новую  Зеландию,  если  ПБ  не  летали?  На
морском коньке не поедешь, они слишком маленькие. А эти большие  надводные
грузовые суда на шипстоунах, они когда-нибудь возили пассажиров? По-моему,
они для этого не были приспособлены. Я, кажется, даже где-то слышала,  что
на некоторых из них нет даже команды.
     Я была уверена, что досконально разбираюсь в  способах  передвижения,
лучше, чем профессиональные коммивояжеры, потому что как  курьер  я  часто
пользовалась способами, которые недоступны туристам, и о  которых  простые
коммивояжеры не знают. Мне было  неприятно  осознать,  что  я  никогда  не
задумывалась над тем, как  перехитрить  судьбу,  когда  все  ПБ  стоят  на
приколе. Но способ есть, способ всегда есть. Я пометила эту задачу у  себя
в голове, чтобы решить ее позднее.
     Я позвонила в университет в Сиднее, поговорила с  компьютером,  но  в
конце концов услышала человеческий голос,  который  признался,  что  знает
профессора Фарнезе, но он сейчас в академическом  отпуске.  Нет,  домашние
коды и адреса никогда не разглашаются  -  извините.  Возможно,  справочная
поможет.
     Компьютер информационной службы Сиднея казался одиноким,  потому  что
был готов беседовать со мной  до  бесконечности  -  он  говорил  все,  что
угодно, но только никак не признавал, что Федерико  или  Элизабет  Фарнезе
есть в его сети. Я выслушала рекламу Самого Большого  Моста  В  Мире  (это
неправда) и Крупнейшего В Мире  Оперного  Театра  (это  правда),  так  что
приезжайте к нам в Австралию  и  -  я  неохотно  отключилась;  дружелюбный
компьютер с австралийским акцентом - это лучше, чем многие  люди,  обычные
или такие, как я.
     Мне  пришлось  воспользоваться  тем,  чего  я   надеялась   избежать:
Крайстчерч. Могло получиться так, что когда произошел  переезд,  из  штаба
босса мне послали сообщение по адресу моей бывшей семьи  -  если  это  был
переезд, а не полная катастрофа. Была очень слабая возможность,  что  Иен,
не сумев связаться со мной в Империи, мог послать сообщение в  мой  бывший
дом в надежде на то, что его перешлют. Я вспомнила, что дала ему свой  код
в Крайстчерч, когда он дал мне код своей квартиры  в  Окленде.  Поэтому  я
позвонила в свой бывший дом...
     ...и была шокирована так  же,  как  человек,  который  наступает  на
ступеньку, которой там не было.  "Терминал,  на  который  вы  звоните,  не
обслуживается. Звонки не коммутируются.  В  случае  крайней  необходимости
звоните..." - дальше следовал код, в котором я узнала код офиса Брайана.
     Я сообразила, что делаю поправку на часовые пояса не  в  ту  сторону,
чтобы получить неправильный ответ, благодаря которому смогу не звонить - и
заставила себя бросить это. Здесь была середина  дня,  начало  четвертого,
значит, в Новой Зеландии было завтрашнее утро,  одиннадцатый  час,  в  это
время была самая большая вероятность застать Брайана. Я набрала  его  код,
всего несколько  секунд  подождала  ответа  со  спутника,  и  передо  мной
появилось его изумленное лицо. - Марджори!
     - Да, - согласилась я. - Марджори. Как дела?
     - Почему ты мне звонишь?
     Я сказала:
     - Брайан, пожалуйста! Мы были женаты семь лет; разве мы не  можем  по
крайней мере вежливо говорить друг с другом?
     - Извини. Чем я могу тебе помочь?
     - Мне неудобно отрывать тебя  от  работы,  но  я  позвонила  домой  и
узнала, что терминал не работает. Брайан, ты, конечно, знаешь из новостей,
что связь с Чикагской Империей  прервана  из-за  чрезвычайного  положения.
Из-за убийств.  Того,  что  комментаторы  называют  "Красный  четверг".  В
результате я сейчас нахожусь в Калифорнии; я так и не  доехала  к  себе  в
Империю. Ты мне можешь сказать что-нибудь о почте или сообщениях,  которые
могли прийти мне? Ты понимаешь, я ничего не получала.
     - Я ничего не могу сказать. Извини.
     - Можешь ты мне хотя бы сказать, нужно  ли  было  что-то  пересылать?
Зная  только  то,  что  сообщение  пришлось  переслать,  мне  будет  легче
отследить его.
     - Дай подумать. Те деньги, что ты получила...  нет,  ты  их  взяла  с
собой.
     - Какие деньги?
     - Деньги, которые ты потребовала вернуть тебе - а иначе  ты  устроишь
публичный скандал. Немногим больше семидесяти тысяч долларов. Марджори,  я
удивляюсь, как ты набралась наглости показать свое лицо... после того, как
твое недостойное поведение, твоя ложь и твоя холодная  алчность  разрушили
нашу семью.
     - Брайан, о чем ты вообще говоришь? Я никому не лгала, я  не  считаю,
что неправильно вела себя, и я не взяла  из  семьи  ни  пенни.  "Разрушила
семью", как? Меня вышвырнули из семьи,  без  каких-либо  предупреждений  -
пнули ногой и выгнали, в  течение  нескольких  минут.  Я  никак  не  могла
"разрушить семью". Объясни.
     Брайан объяснил, со всеми холодными  и  мрачными  подробностями.  Мое
недостойное поведение, конечно, было одним  целым  с  моей  ложью,  а  это
нелепое заявление, что я живой артефакт, нечеловек,  и  таким  образом,  я
вынудила семью потребовать аннулирования. Я попыталась напомнить ему,  что
я доказала, что я улучшенная; он отмахнулся от этого. То, что помнила я, и
что помнил он, не совпадало. А насчет  денег,  я  опять  лгала;  он  видел
расписку с моей подписью.
     Я перебила его, чтобы сказать, что любая подпись, похожая на мою,  на
таком документе должна была быть подделкой, потому что я  не  получила  ни
единого доллара.
     - Ты обвиняешь Аниту в подлоге. Твоя самая бесстыдная ложь.
     - Я ни в чем Аниту не обвиняю. Но я  не  получила  от  семьи  никаких
денег.
     Я действительно обвиняла Аниту в подлоге, и  мы  оба  это  знали.  И,
возможно, заодно  обвиняла  и  Брайана.  Я  вспомнила,  как  Вики  однажды
сказала, что у Аниты соски напрягаются только от больших  доходов...  а  я
шикнула на нее и сказала, чтобы она перестала издеваться. Но и другие тоже
намекали на то, что Анита  фригидна  -  состояние,  которое  ИЧ  не  может
понять. Вспоминая прошлое, мне казалось  возможным,  что  вся  ее  страсть
относилась  к  семье,  ее  финансовому  благополучию,  ее  престижу  среди
окружающих, ее силе в обществе.
     Если так, она должна была ненавидеть меня. Я не разрушила  семью,  но
мое изгнание стало первой костью домино в ее  крушении.  Почти  немедленно
после моего отъезда Вики поехала в Нукуалофа и проинструктировала адвоката
подать на развод и уладить  финансовые  вопросы.  Потом  Дуглас  и  Лизпет
уехали из  Крайстчерч,  поженились  отдельно,  а  потом  подали  такое  же
заявление.
     Одна капля утешения: я узнала от Брайана, что результаты  голосования
против меня были не шесть - ноль, а семь -  ноль.  Это  лучше?  Да.  Анита
постановила, что голосовать следует акциями;  крупные  держатели,  Брайан,
Берти и Анита, голосовали первыми, подав против  меня  семь  голосов,  что
составило абсолютное большинство -  после  чего  Дуг,  Вики  и  Лизпет  от
голосования воздержались.
     И все-таки, слишком маленькая  капля  утешения  -  они  не  выступили
против Аниты, не попытались остановить ее, они даже не предупредили меня о
надвигающихся неприятностях. Они воздержались... а потом отошли в  сторону
и позволили привести приговор в исполнение.
     Я спросила Брайана о детях - и он мне резко ответил, что это  не  мое
дело. Потом он  сказал,  что  очень  занят  и  должен  отключиться,  но  я
задержала его, чтобы задать еще один вопрос: что сделали с кошками?
     Он, казалось, был готов взорваться. - Марджори,  у  тебя  совсем  нет
сердца?  Твои  действия  причинили  нам  столько  боли,  привели  к  таким
трагическим последствиям, а ты хочешь знать о чем-то настолько  банальном,
как кошки?
     Я подавила свой гнев. - Я действительно хочу знать, Брайан.
     - Я думаю, их послали в общество охраны животных. Или на  медицинский
факультет университета. Прощай! Пожалуйста, не звони мне больше.
     - На  медицинский  факультет...  -  Мистер  Андерфут,  привязанный  к
операционному столу, пока студент-медик режет его скальпелем на  части?  Я
не вегетарианка и не собираюсь спорить об использовании животных в науке и
обучении. Но, если это нужно делать, Боже милостивый,  если  ты  есть,  не
позволяй этого делать с животными, которых воспитывали с мыслью о том, что
они люди!
     В обществе охраны животных  или  на  медицинском  факультете,  Мистер
Андерфут и молодые кошки были почти наверняка мертвы. И тем не менее, если
бы ПБ летали, я бы рискнула вернуться в Британскую Канаду,  чтобы  попасть
на ближайший рейс в Новую Зеландию в слабой надежде спасти  моего  старого
друга. Но без современных транспортных  средств  Окленд  был  дальше,  чем
Луна-Сити. Нет никакой надежды...
     Я погрузилась в аутотренинг и выбросила вещи,  с  которыми  не  могла
ничего поделать, из головы...
     ...и почувствовала, что Мистер Андерфут  по-прежнему  трется  о  мою
ногу.


     На терминале  замигала  красная  лампочка.  Я  посмотрела  на  время,
заметила, что  два  часа,  которые  я  выделила,  почти  закончились;  эта
лампочка почти наверняка означала Тревора.
     Надо  решать,  Фрайдэй.  Умоешься  холодной  водой,  пойдешь  вниз  и
позволишь ему уговорить тебя? Или  скажешь  ему  подниматься  прямо  сюда,
ляжешь с ним в постель и выплачешься у него на груди? То есть, для начала.
Ты  определенно  не  чувствуешь  сейчас  желания...  но  уткнись  лицом  в
приятное, теплое мужское плечо, дай волю чувствам,  и  скоро  это  желание
появится. Ты это знаешь.  Женские  слезы  считаются  сильным  возбуждающим
средством для большинства мужчин, и  твой  собственный  опыт  подтверждает
это. (Криптосадизм? Мачизмо? Какая разница? Оно работает.)
     Пригласи его подняться. Закажи  в  номер  чего-нибудь  выпить.  Может
быть, даже накрась губы, попытайся  выглядеть  сексуально.  Нет,  к  черту
губную помаду, она все равно долго не протянет.  Пригласи  его  подняться;
ляг с ним в постель. Взбодри себя, сделав все, чтобы взбодрить его.  Вложи
в это всю себя!
     Я пристроила на лицо улыбку и ответила на вызов.
     И услышала голос гостиничного робота. - Нам доставили цветы для  вас.
Мы можем послать их наверх?
     - Конечно.
     (Не важно, кто или что, получить букет цветов лучше, чем
удар в живот мокрой рыбой.)
     Вскоре грузовой лифт зазвенел; я подошла  к  нему,  вытащила  коробку
размером с детский гробик и поставила ее на пол, чтобы открыть.
     Темно-красные розы на длинных стеблях!  Я  решила  доставить  Тревору
больше удовольствия, чем это удавалось Клеопатре в ее лучшие дни.
     Восхитившись цветами, я открыла конверт, который лежал вместе с ними,
ожидая увидеть просто открытку, возможно,  с  одной  строчкой  с  просьбой
позвонить в холл или что-нибудь в этом роде.
     Нет, записка, почти письмо...

     "Дорогая Марджори.
     Я надеюсь, ты так же обрадуешься этим розам, как обрадовалась бы мне.

     (Обрадовалась бы? Какого черта?)

     Я должен признаться. Я убежал. Одна вещь заставила меня понять, что я
должен отказаться от попыток навязать тебе свою компанию.
     Я не женат. Я не знаю, кто эта симпатичная  женщина;  этот  снимок  -
всего лишь бутафория. Как ты указала, мне подобных не считают  подходящими
для брака. Я искусственный человек, дорогая моя. "Моя мать была  пробирка;
мой отец был скальпель." И  поэтому  мне  не  следовало  бы  приставать  к
настоящим женщинам. Да, я  выдаю  себя  за  обычного  человека,  но  лучше
сказать тебе правду, чем продолжать обманывать тебя -  а  потом  заставить
тебя узнать правду позже. А так оно со временем и произошло бы, потому что
я из той породы гордецов, кто рано или поздно признался бы тебе.
     Поэтому лучше я скажу тебе это сейчас, чем заставлять  тебя  страдать
потом.
     Моя фамилия, конечно, не "Эндрюс", потому что у  таких,  как  я,  нет
фамилий.
     Но мне невольно хочется, чтобы ты сама оказалась ИЧ. Ты действительно
милая (и при этом чрезвычайно сексуальная), и, наверное, не твоя вина, что
ты обсуждаешь  вопросы,  в  которых  не  разбираешься,  например,  ИЧ.  Ты
напоминаешь мне маленькую сучку фокстерьера, которая у меня когда-то была.
Она была готова в одиночку драться  с  целым  миром,  если  это  стояло  в
расписании на день. Я сознаюсь, что люблю собак и кошек больше, чем многих
людей; они никогда не упрекали меня в том, что я не человек.
     Надеюсь, что розы тебе действительно понравились.
                                                                  Тревор."

     Я вытерла глаза, высморкалась, быстро сбежала вниз,  пробежала  через
холл, через бар, спустилась на этаж к станции челнока и остановилась там у
турникетов, ведущих к отправляющимся челнокам... и стояла там, и ждала,  и
ждала, и ждала еще, и полицейский  начал  разглядывать  меня,  и  в  конце
концов он подошел ко мне и спросил, что мне нужно и не  требуется  ли  мне
помощь?
     Я рассказала ему правду, или часть ее, и он оставил меня в  покое.  Я
простояла там еще полтора часа, и  он  все  это  время  смотрел  на  меня.
Наконец он опять подошел ко мне и сказал:
     - Послушайте, если вы считаете, что это ваш район,  то  мне  придется
попросить у вас патент и  медицинскую  справку,  и  арестовать  вас,  если
что-нибудь окажется не в порядке. Я не хочу этого делать; у меня дома есть
дочь  примерно  вашего  возраста,  и  мне  хотелось  бы   надеяться,   что
полицейский не будет к ней  придираться.  Все  равно  вы  не  можете  быть
профессионалкой; у вас по лицу видно, что вы недостаточно крепкая.
     Я подумала, не  показать  ли  ему  золотую  кредитную  карточку  -  я
сомневаюсь, что где-нибудь есть прохожий с золотой кредитной карточкой. Но
этот милый дядечка действительно думал, что заботится  обо  мне,  а  я  за
сегодняшний день унизила уже  достаточно  людей.  Я  поблагодарила  его  и
поднялась в свой номер.
     Обычные люди всегда хвалятся, что могут узнать ИЧ - ха! Мы даже  друг
друга узнать не можем. Среди всех, кого я знала, Тревор  был  единственным
мужчиной, за которого я бы вышла замуж с абсолютно чистой совестью -  и  я
его спугнула.
     Но он был слишком чувствительным!
     Кто слишком чувствительный? Ты, Фрайдэй.
     Но, черт возьми, большинство обычных людей дискриминирует таких,  как
я. Бейте собаку достаточно часто, и она станет ужасно нервной.  Посмотрите
на  мою  новозеландскую  семью,  на  этих  предателей.  Анита,   наверное,
чувствовала себя правой, обманув меня - я не человек.
     Результат дня: Люди - Фрайдэй: 9:0.
     Где Дженет?



                                    21

     После недолгого сна, который я провела, стоя на  аукционе  и  ожидая,
когда меня продадут, я проснулась  -  проснулась,  потому  что  покупатели
настаивали на осмотре моих зубов, а я в конце  концов  укусила  одного  из
них, и аукционер дал мне попробовать плетки и разбудил  меня.  "Беллингхэм
Хилтон" выглядел ужасно хорошо.
     Потом я позвонила туда, куда должна была позвонить с  самого  начала.
Но другие звонки тоже нужно было сделать,  а  этот  звонок  стоил  слишком
много, и без него можно было бы обойтись, если бы была какая-то отдача  от
предыдущего разговора. Кроме того,  я  не  люблю  звонить  на  Луну;  меня
раздражает запаздывание сигнала.
     И я позвонила в "Серес энд Саут Африка эксептэнсиз", банкиру босса  -
или одному из них. Тому, кто заботился о  моем  кредите  и  оплачивал  мои
счета.
     После обычной  стычки  с  синтезированными  голосами,  которые  из-за
запаздывания казались еще отвратительнее, я наконец  добралась  до  живого
человека, красивой женщины, которую несомненно (так мне  казалось)  наняли
на должность украшения конторы - одна шестая "же" значительно  эффективнее
лифчика.  Я  попросила  ее  соединить  меня  с  кем-нибудь  из  банковских
чиновников.
     - Вы говорит