.
     - И ты усовершенствованная, а я нет. Да, я понимаю.
     - Жорж! Дорогой, я не хотела тебя обидеть.  Послушай,  как  только  я
доберусь до босса, я позвоню тебе. Сюда, или к тебе  домой,  как  скажешь.
Если для тебя пересечь границу будет безопасно, я буду об  этом  знать.  -
(Жорж попросит босса дать ему работу? Невозможно!  Или  нет?  Боссу  может
понадобиться опытный генный инженер. Когда я серьезно об этом подумала,  я
поняла, что понятия не имею  об  интересах  босса,  не  считая  той  узкой
области, в которой работала сама.) - Ты действительно хочешь поговорить  с
моим боссом насчет работы? Что мне ему сказать?
     Жорж улыбнулся той полуулыбкой, которую он использует,  чтобы  скрыть
свои мысли, так же, как я использую выражение лица, которое  на  снимке  в
моем паспорте. - Откуда мне знать? Все, что я знаю о твоем работодателе  -
это что ты неохотно  говоришь  о  нем,  и  что  он  может  себе  позволить
использовать тебя в роли  посыльного.  Но,  Фрайдэй,  я  могу  значительно
лучше, чем ты, оценить, сколько денег было вложено в твое  создание,  твое
воспитание и твою подготовку... и, следовательно, какую цену заплатил твой
работодатель за твой контракт...
     - Я не связана контрактом. Я Свободный Человек.
     - Значит, это стоило ему еще больше. Можно  предположить  разное.  Не
волнуйся, дорогая; я не буду гадать. Серьезен ли я?  Мне  хочется  увидеть
что-нибудь новое. Я предоставлю тебе свое curriculum vitae; там есть  все,
что может заинтересовать твоего работодателя, уверен, он даст  мне  знать,
если я ему понадоблюсь. Теперь о деньгах - тебе не нужно волноваться,  что
ты "разоряешь" Дженет; деньги для нее ничего не значат. Но я сам хочу дать
тебе столько денег, сколько тебе будет нужно, используя  свой  собственный
кредит - а я уже выяснил, что  вопреки  всем  политическим  проблемам  мои
кредитные карточки здесь принимаются. Чтобы заплатить  за  наш  полуночный
завтрак, я использовал  "Креди  Квебек".  Номер  в  гостинице  я  снял  за
"Америкэн экспресс", а потом воспользовался "Мейпл лиф",  чтобы  заплатить
за второй завтрак. Так что у меня есть три кредитные карточки, и  все  они
на мое настоящее имя. - Он улыбнулся мне. - Так что  разоряй  меня,  милая
девочка.
     - Но я хочу разорять тебя не больше, чем Дженет. Послушай,  мы  можем
попробовать мои карточки в Сан-Хосе; если это не сработает, я  с  радостью
займу денег у тебя... и переведу их тебе назад, как только явлюсь к боссу.
     (Или, может, Жорж захочет ради меня смошенничать с кредитной карточкой
лейтенанта Дики? - женщине чертовски трудно получить наличные по  карточке
мужчины. Заплатить за что-то, засунув карточку в приемную щель, и получить
наличные по этой карточке - это две большие разницы.)
     - Почему ты говоришь об уплате долга? Когда я навечно у тебя в долгу?
     Я решила быть непонятливой.
     - По-твоему, ты действительно мне что-то должен? За прошлую ночь?
     - Да. Ты была неплоха.
     Я открыла рот.
     - О!
     Он ответил, не улыбнувшись:
     - Ты бы предпочла, чтобы я сказал "плоха"?
     Я смогла удержать рот закрытым.
     - Жорж. Раздевайся. Я лягу с тобой в постель и там стану медленно
тебя убивать. А в конце я сломаю тебе шею в трех местах. "Плоха".
"Неплоха".
     Он улыбнулся и начал раздеваться.
     Я сказала:
     - Не надо, лучше поцелуй меня! А потом мы поедем в Сан-Хосе. "Плоха".
Какая я была?


     Чтобы попасть из Беллингхэма  в  Сан-Хосе,  нужно  почти  столько  же
времени, сколько на поездку из Виннипега в Ванкувер,  но  в  этот  раз  мы
сидели. На землю мы выехали  в  четырнадцать  пятнадцать.  Я  с  интересом
оглядывалась  вокруг,  потому  что  раньше  никогда  не  была  в   столице
Калифорнии.
     Первым, что я  заметила,  было  огромное  количество  машин,  которые
прыгали повсюду, как блохи, и большую часть их составляли такси. Я не знаю
другого современного города, в котором разрешают до такой степени засорять
воздушное пространство. Улицы были заполнены кэбами, и вдоль каждой  улицы
шли тротуары; тем не менее  эти  механические  паразиты  были  везде,  как
велосипеды в Кантоне.
     Вторым, что я заметила, было чувство  Сан-Хосе.  Это  был  не  город.
Теперь я поняла классическое описание: "Тысяча деревень в поисках города."
     Если бы не политика, смысла в существовании Сан-Хосе не было  бы.  Но
Калифорния получает от политики больше, чем любая другая страна, о которой
я знаю - абсолютная, наглая и  неограниченная  демократия.  С  демократией
можно столкнуться в разных местах - в смягченной форме ее использует Новая
Зеландия. Но  только  в  Калифорнии  можно  найти  чистую,  стопроцентную,
неразведенную демократию. Голосовать  разрешают  с  того  возраста,  когда
гражданин становится достаточно высоким, чтобы самостоятельно, без  помощи
няни, дотянуться до рычага, и регистраторы с неохотой удаляют  из  списков
избирателей гражданина, у которого нет заверенного свидетельства о смерти.
     Я не могла до конца оценить последнее, пока не узнала из репортажа  о
голосовании, что урны с останками  в  парке  спокойствия  "Прехода  пайнз"
составляли три избирательных участка, голосующих через  зарегистрированных
представителей ("Смерть, не будь горда!")
     Я не стану высказывать свое мнение об этом, потому  что  я  была  уже
взрослой женщиной, когда впервые столкнулась  с  демократией  в  ее  самой
мягкой, незлокачественной форме. Демократия, возможно, вещь хорошая,  если
использовать ее в умеренных дозах.  Британские  канадцы  пользуются  ею  в
разбавленном виде, и живут, похоже, нормально. Но только в Калифорнии  все
одновременно пьяны от нее. Кажется, не проходит  и  дня  без  того,  чтобы
где-то в Калифорнии не было выборов, и в каждом  округе  выборы,  как  мне
сказали, проходят примерно раз в месяц.
     Я думаю, они могут себе  это  позволить.  У  них  мягкий  климат,  от
Британской  Канады  до   Мексиканского   Королевства,   и   большая   доля
плодороднейших полей Земли. Их второй любимый вид спорта  (секс)  в  своем
исходном виде почти ничего не стоит; он повсюду доступен,  как  марихуана.
Благодаря  этому  остается  время  на  настоящий   калифорнийский   спорт:
разговоры о политике.
     Они  выбирают  всех,  от  мелкого  районного   чиновника   до   Вождя
Конфедерации, или просто "Вождя". Но они отзывают  их  почти  с  такой  же
скоростью. Например, Вождь должен работать один шестилетний  срок.  Но  из
девяти последних вождей только двое отработали полные шесть лет; остальные
были отозваны, кроме одного,  которого  линчевали.  Зачастую  чиновник  не
успевает принять присягу, когда появляется первое прошение об отзыве.
     Но калифорнийцы не ограничиваются избранием,  отзывом,  обвинением  и
(иногда) линчеванием толп своих  государственных  служащих;  они  напрямую
издают  законы;  во  время  каждого   голосования   в   бюллетене   больше
законопроектов, чем кандидатов. Члены провинциальных и национальной  палат
представителей относятся к этому сдержанно - меня  уверяли,  что  типичный
калифорнийский законодатель отзовет законопроект, если ему  доказать,  что
число "пи" не будет равно трем, сколько бы людей за это ни  проголосовало.
Но  для  законодательной  инициативы  со  стороны  простых  людей   такого
ограничения не существует.
     Например, три года назад простой экономист  заметил,  что  выпускники
колледжей зарабатывают в среднем на  тридцать  процентов  больше,  чем  их
сограждане, у  которых  нет  степени  бакалавра.  Такое  недемократическое
состояние  -  проклятие  для  Калифорнийской  Мечты,  поэтому  с  огромной
скоростью на следующее голосование был выдвинут законопроект, который  был
принят, и  все  выпускники  калифорнийских  школ  и  граждане  Калифорнии,
достигшие  восемнадцати  лет,  получили  степени  бакалавров.  Специальная
статья вводила закон в действие задним числом, за восемь лет.
     Эта мера сработала замечательно: обладатели степени бакалавра  больше
не имели никаких недемократических преимуществ. Во время следующих выборов
действие закона было расширено еще  на  двенадцать  лет  назад,  а  сейчас
раздаются голоса о предоставлении этой привилегии всем гражданам.
     "Vox рoрuli,  vox  Dei".  По-моему,  это  совершенно  нормально.  Эта
благотворительность ничего не стоит,  но  делает  всех  (кроме  нескольких
зануд) счастливей.
     Примерно в пятнадцать часов мы  с  Жоржем  шли  вдоль  южной  стороны
Нэшнал-плаза перед дворцом  Вождя,  направляясь  в  главный  офис  "Мастер
Чардж". Жорж говорил мне, что он не видит ничего страшного в  том,  что  я
предложила зайти в "Бургер кингз", чтобы перекусить вместо обеда - что, по
его мнению, этот гигантский бутерброд, должным образом  приготовленный  из
высококачественного искусственного филея и шоколадного солода с  минимумом
мела, являлся единственным взносом Калифорнии в мировую haute cuisine.
     Я  соглашалась  с  ним,  тихо  отрыгивая.  Группа  мужчин  и  женщин,
десять-двадцать человек, спускалась по огромной лестнице перед дворцом,  и
Жорж начал двигаться в сторону, чтобы  обойти  ее,  когда  я  заметила  на
маленьком мужчине в середине  группы  головной  убор  из  орлиных  перьев,
узнала так часто фотографируемое лицо под ним, и  придержала  Жоржа  одной
рукой.
     И заметила что-то уголком  глаза:  фигуру,  выходящую  из-за  колонны
наверху лестницы.
     Во мне что-то переключилось. Я толкнула Вождя на ступени, отбросив на
ходу в сторону пару  человек  из  его  команды,  потом  бросилась  к  этой
колонне.
     Я не убила человека, который прятался за колонной, я  просто  сломала
ему руку, в которой он держал оружие, потом ударила его ногой снизу вверх,
когда он попытался бежать. Меня  не  торопили  так,  как  вчера.  Уменьшив
размеры мишени, которую представлял из себя  Вождь  Конфедерации  (ему  не
следовало надевать этот приметный головной убор), у меня появилось  время,
чтобы сообразить, что убийца, если его взять живым, может вывести на  след
банды, которая совершала эти бессмысленные убийства.
     Но у меня не было времени сообразить, что еще я  сделала,  пока  двое
полицейских не схватили меня за руки. Только тогда я все поняла,  и  сразу
помрачнела, представив себе насмешливый тон босса, каким он будет со  мной
разговаривать,  когда  мне  придется  признать,  что  я   позволила   себя
арестовать. Какую-то долю секунды я даже думала о том, чтобы  вырваться  и
исчезнуть за горизонтом - это  было  бы  нетрудно,  потому  что  у  одного
полицейского, несомненно, было высокое давление, а  другой  был  немолодым
мужчиной в очках.
     Слишком поздно. Если бы я побежала, используя полный овердрайв, я  бы
почти наверняка удрала от них, и  через  пару  кварталов  смешалась  бы  с
толпой и исчезла. Но эти неумехи могли бы сжечь десяток прохожих,  пытаясь
подстрелить  меня.  Непрофессионально!  Почему  эта  дворцовая  охрана  не
защищала своего  вождя,  а  переложила  эту  работу  на  меня?  Засада  за
колоннами, Боже ты мой! - такого не случалось  со  времени  убийства  Хьюи
Лонга <Лонг,  Хьюи  Пирс  -  американский  политик,  погиб  в   результате
покушения в 1935 году>.
     Почему я влезла в это дело и не дала убийце сжечь Вождя  Конфедерации
с его глупой шляпой? Потому что меня тренировали только для оборонительных
действий, вот почему, и вследствие этого я дралась  рефлекторно.  Меня  не
интересуют драки, мне это не нравится, но так просто случается.
     У меня не было времени рассмотреть целесообразность невмешательства в
чужие дела, потому что Жорж вмешался в мое дело. Жорж  говорит  на  чистом
(разве что немного высокопарном) британско-канадском английском; сейчас он
бессвязно тарахтел по-французски и пытался отодрать этих двух преторианцев
от меня.
     Тот, который был в очках, отпустил мою руку,  пытаясь  разобраться  с
Жоржем, и я пихнула его локтем прямо в живот. Он выдохнул и  осел.  Другой
все еще держал меня за правую руку, поэтому я ударила его в  то  же  самое
место тремя пальцами левой, от чего он  тоже  выдохнул  и  улегся  поперек
своего приятеля, после чего обоих стошнило.
     Все это произошло значительно быстрее, чем я рассказываю об этом,  то
есть, эти коровы схватили  меня,  вмешался  Жорж,  я  была  свободна.  Две
секунды? Сколько бы ни было, убийца исчез вместе со своим оружием.
     Я тоже собиралась исчезнуть,  вместе  с  Жоржем,  даже  если  бы  мне
пришлось нести его на руках, когда поняла, что Жорж решил все за меня.  Он
держал меня за правый локоть и сильно толкал в сторону главного  входа  во
дворец, который был сразу за этой колоннадой. Когда мы вошли  в  холл,  он
отпустил мой локоть и тихо сказал:
     - Спокойным шагом, моя дорогая - тихо, тихо. Возьми меня за руку.
     Я взяла его за руку. В холле было довольно много народу, но все  было
спокойно, и ничто не говорило о том, что только что  в  нескольких  метрах
отсюда была совершена попытка убийства главы государства. Люди толпились у
киосков, стоявших вдоль стен, особенно возле букмекерских киосков.  Налево
от нас девушка продавала лотерейные билеты - точнее, предлагала их купить,
потому что в этот момент у нее не было  покупателей,  и  она  смотрела  по
терминалу мыльную оперу.
     Жорж развернул нас и остановился у ее киоска. Не поднимая головы, она
сказала:
     - Сейчас будет перерыв на рекламу. Тогда я смогу с вами поговорить. А
пока осмотритесь.
     Киоск был увешан лентами лотерейных билетов. Жорж стал  рассматривать
их, поэтому я тоже изобразила глубокий интерес. Мы тянули время;  наконец,
началась реклама, девушка выключила звук и повернулась к нам.
     - Спасибо, что подождали, - сказала  она  с  приятной  улыбкой.  -  Я
никогда не пропускаю "Несчастья одной  женщины",  особенно  сейчас,  когда
Минди Лу снова беременна, а дядя Бен так неразумно к этому  относится.  Вы
смотрите картину, дорогая?
     Я призналась, что у меня редко бывает время на это - мешает работа.
     - Жаль, это очень поучительно. Вот, например, Тим - мы  живем  с  ним
вместе - не смотрит  ничего,  кроме  спорта.  Поэтому  он  не  имеет  даже
представления о лучших сторонах жизни. Вот, например, этот кризис в  жизни
Минди Лу. Дядя Бен просто преследует ее, потому что она  не  говорит  ему,
кто это сделал. Вы думаете, Тиму это интересно? Вовсе нет! Ни Тим, ни дядя
Бен не понимают, что она не может этого сказать, потому что это  случилось
на окружном партийном собрании. Под каким знаком вы родились?
     Мне следовало бы заранее  подготовить  ответ  на  этот  вопрос:  люди
всегда его задают. Но если вы не родились, такие  вещи  очень  смущают.  Я
назвала ей первую попавшуюся дату. - Я родилась двадцать третьего  апреля.
- Это день рождения Шекспира; он просто пришел мне в голову.
     - Ого! У меня  есть  лотерейный  билет  специально  для  вас!  -  Она
порылась в одном из украшений на киоске, нашла билет, показала мне  номер.
- Вы видите? Вы просто пришли сюда, а теперь у вас есть это!  Сегодня  ваш
счастливый день! - Она оторвала билет. - С вас двадцать бруинов.
     Я протянула бритканский доллар. Она ответила:
     - У меня нет сдачи.
     - Оставьте сдачу себе, на счастье.
     Она протянула мне билет, взяла доллар.
     - Вы славная девушка. Когда получите выигрыш, заходите ко мне, и мы
выпьем вместе. Мистер, вам приглянулся какой-нибудь билет?
     - Еще нет. Я родился в девятый день  девятого  месяца  девятого  года
девятого десятилетия. Можете ли вы справиться с этим?
     - Ух ты! Какая потрясающая комбинация! Я попробую... и если у меня не
получится, я вам не буду ничего продавать. - Она стала копаться в  стопках
и лентах бумаги, мурлыкая себе под нос. Она засунула голову под стойку,  и
некоторое время ее не было видно.
     Она вылезла, покрасневшая  и  довольная,  сжимая  в  руке  лотерейный
билет. - Есть! Посмотрите, мистер! Внимательно посмотрите.
     Мы посмотрели: 8109999.
     - Я поражен, - сказал Жорж.
     - Поражены? Вы  богаты.  Вот  ваши  четыре  девятки.  Теперь  сложите
нечетные цифры. Снова  девять.  Разделите  на  нечетные  цифры.  Еще  одна
девятка. Сложите четыре последних - тридцать шесть. Это девять в квадрате,
значит, еще две девятки, получается четыре девятки. Сложите все вместе,  и
получается пять девяток. Что бы вы  ни  делали,  у  вас  все  равно  будет
получаться ваш  день  рождения.  Что  вам  еще  нужно,  мистер?  Танцующие
красавицы?
     - Сколько я вам должен?
     - Это особенный  номер.  Любой  другой  билет  вы  можете  купить  за
двадцать бруинов, но этот... Почему бы вам просто  не  выкладывать  передо
мной деньги, пока я не улыбнусь?
     - Это, похоже, честно. Только если вы не улыбнетесь, когда, по  моему
мнению, будете должны, я заберу деньги и уйду. Нет?
     - Я попрошу вас вернуться.
     - Нет.  Если  вы  не  предложите  мне  твердой  цены,  я  не  позволю
торговаться после того, как предложу честную цену.
     - С вами трудно иметь дело. Я...
     Громкоговорители  со  всех  сторон  вдруг  взорвались  гимном  "Слава
Вождю", за которым последовал "Да здравствует  Золотой  Медведь".  Девушка
прокричала:
     - Подождите! Сейчас это кончится! - С  улицы  в  здание  вошла  толпа
людей, прошла через холл и двинулась  по  главному  коридору.  Я  заметила
орлиные  перья,  торчавшие  в  середине  группы,  но  в  этот  раз   Вождь
Конфедерации  был  так  тесно  окружен  своими  подчиненными,  что  убийце
пришлось бы попотеть, чтобы попасть в него.
     Когда снова можно было что-то слышать, продавщица лотерейных  билетов
сказала:
     - Недолго он гулял. Меньше пятнадцати минут назад он прошел на улицу.
Если он просто ходил до угла, чтобы купить пачку  сигарет,  почему  он  не
послал кого-то, а пошел сам? Весь этот шум мешает работать.  Ну,  как,  вы
уже решили, сколько заплатите за то, чтобы стать богатым?
     - Конечно, да. - Жорж вытащил трехдолларовую бумажку, положил  ее  на
стойку. Он посмотрел на женщину.
     Они смотрели друг другу в глаза примерно двадцать секунд,  потом  она
печально сказала:
     - Да, наверное, я улыбаюсь. - Она одной рукой  взяла  деньги,  другой
подала Жоржу лотерейный билет. - Могу поспорить, я расколола бы вас еще на
один доллар.
     - Мы об этом никогда не узнаем, правда?
     - Сыграем, вдвое или ничего?
     - С вашими картами? - мягко спросил Жорж.
     - Вы меня старухой сделаете. Проваливайте, пока я не передумала.
     - Туалет?
     - По коридору налево от меня.
     Она добавила:
     - Не пропустите розыгрыш.
     По дороге к туалету Жорж тихо сказал мне по-французски, что  пока  мы
торговались, сзади прошли жандармы, вошли в  туалет,  вышли,  вернулись  в
холл и пошли по главному коридору.
     Я прервала его, тоже говоря по-французски -  что  я  знаю,  но  здесь
должно быть полно Глаз и Ушей - поговорим позже.
     Я перебила его не из высокомерия. Два охранника в форме - не те двое,
у которых были проблемы с желудком - вошли почти сразу за нами,  торопливо
прошли мимо, проверили сначала туалет - разумно, любители  часто  пытаются
спрятаться в общественном туалете -  вышли  и  прошли  мимо  нас  в  глубь
дворца. Жорж тихо покупал  билет,  когда  охранники,  ищущие  нас,  дважды
прошли мимо. Достойно восхищения. Вполне профессионально.
     Но я не могла сказать ему это прямо сейчас. Билеты в туалет продавала
личность неопределенного пола. Я спросила ее (его),  где  женский  туалет.
Она  (я  остановилась  на  "она",  когда  после  ближайшего   рассмотрения
выяснилось, что  ее  футболка  прикрывала  или  фальшивые,  или  маленькие
молочные железы) - она презрительно ответила:
     - У вас что, с головой не в порядке? Пытаетесь дискриминировать,  да?
Мне,  наверное,  нужно  вызвать  полицейского.  -  Потом  она  внимательно
посмотрела на меня. - Вы иностранка.
     Я согласилась.
     - Ладно. Только не говорите так; людям это не нравится. У  нас  здесь
демократия, ясно? - удобства для мужчин и женщин находятся вм