сли бы вы
знали, что это необходимо, и что никто иной не смог бы проделать вс„ это
лучше, чем вы?
     - Допускаю такую возможность, хотя и не представляю подобных
обстоятельств.
     - А вам ни к чему их представлять, мы сами вам вс„ объясним.
     Дюбуа вскочил с дивана.
     - Но, Дэк, послушай, нельзя же...
     - Отстань, Джек, он должен знать.
     - Он вс„ узнает, но не здесь и не сейчас. А ты не имеешь никакого
права вс„ рассказывать ему сейчас, подвергая тем самым опасности других.
Ведь ты ничего не знаешь о н„м.
     - Я иду на сознательный риск, - Бродбент снова повернулся ко мне.
     Дюбуа схватил его за плечо и снова развернул лицом к себе.
     - Сознательный риск, ч„рт бы тебя побрал, да?! Я давно тебя знаю - но
на этот раз, прежде чем ты откроешь рот... в общем после этого один из нас
точно не сможет ничего никому рассказать.
     Бродбент был удивл„н. Он холодно улыбнулся Дюбуа.
     - Джек, сынок, ты кажется считаешь себя достаточно взрослым, чтобы
справиться со мной?
     Дюбуа уступать, видимо, не собирался. Бродбент был выше его на целую
голову и тяжелее килограммов на двадцать. Я поймал себя на том, что Дюбуа
сейчас мне симпатичен. Меня всегда очень трогали беззаветная отвага
кот„нка, природная храбрость боевого петуха, решимость слабого человека
сражаться до последнего, но не буть сломленным... А так как я был уверен,
что Бродбент не собирается убивать его, то следовало ожидать, что Дюбуа
сейчас окажется в ролибокс„рской груши.
     У меня и в мыслях не было вмешиваться в их ссору. Любой человек имеет
право решать сам где, когда и как ему быть битым.
     Я чувствовал, что напряжение возрастает. И вдруг Бродбент весело
расхохотался и хлопнул по плечу Дюбуа со словами:
     - Молодец, Джек!
     Потом он повернулся ко мне и тихо сказал:
     - Извините, нам нужно на несколько минут оставить вас в одиночестве.
Нам с другом надо кое-что обсудить.
     В номере имелся укромный уголок, оборудованный фоном и автографом.
     Бродбент взял Дюбуа за руку и отв„л туда. Там уних завязался какой-то
оживл„нный разговор.
     Иногда подобные уголки не полностью гасят звук. НО "Эйзенхауэр" был
отелем высокого класса, поэтому вс„ оборудование в н„м работало отлично. Я
видел как шевелятся губы, но до меня не доходило ни звука.
     Зато губы мне действительно было хорошо видно. Бродбент расположился
ко мне лицом, а Дюбуа я мог видеть в зеркале на противоположной стене.
Когда я выступал в качестве знаменитого чтеца мыслей, я понял, что в
совершенстве овладел безмолвным языком губ - читая мысли, я всегда
требовал, чтобы зал был ярко освещ„н и надевал очки, которые... одним
словом, я читал по губам.
     Дюбуа говорил:
     - Дэк, ты проклятый, глупый, преступный кретин, ты что, хочешь, чтобы
остаток своих дней мы провели на Титане, пересчитывая скалы? Это
самодовольное ничтожество сразу же наложит в штаны.
     Я чуть не пропустил ответ Бродбента. В самом деле: "самодовольный".
Ничего себе!!! Умом я конечно сознавал, что талантлив, но в то же время
сердцем чувствовал, что человек я в принципе скромный.
     Бродбент:
     - ...не имеет значения, что крупье мошенник, если это единственная
игра в городе. Джек, никто больше нам помочь не сможет.
     Дюбуа:
     - Ну хорошо, тогда привези сюда дока Скортиа, загипнотизируйте его,
вколите ему порци„ веселящего. Но не посвящайте его во все подробности -
пока с ним не вс„ ясно и пока мы на Земле.
     Бродбент:
     - Но Скортиа сам говорил мне, что мы не можем рассчитывать только на
гипноз и лекарства. Для наших целей этого недостаточно. Нам требуется его
сознательное действие, разумное сотрудничество.
     Дюбуа фыркнул.
     - Да что там разумное! Ты посмотри на него. Ты когда-нибудь видел
петуха, разгуливающего по двору? Да, он примерно того же роста и
комплекция и форма головы у него почти такая же, как у Шефа - но это и
вс„! Он не выдержит, сорв„тся и испортит вс„ дело. Ему не под силу сыграть
такую роль - это просто деш„вый ак„ришко.
     Если бы великого Карузо обвинили в том, что он сфальшивил, он не был
бы более оскорюл„н, чем я. Но в тот момент я безмолвно призвал в свидетели
Бэрбиджа и Бута, что это вопиющеепо своей несправедливости обвинение. Я
внешне спокойно продолжал полировать ногти и сделал вид, что абсолютно
спокоен - отметив про себя, что когда мы с Дюбуа познакомимся поближе, я
заставлю его сначала смеяться, а потом плакать на протяжении двадцати
секунд. Я выждал ещ„ несколько мгновений, а затем встал и направился в
звукоизолированный уголок.
     Когда они увидели, что я собираюсь войти, то сразу же замолчали.
Тогда я тихо сказал:
     - Ладно, джентельмены, я передумал.
     Дюбуа облегч„нно вздохнгул:
     - Так вы не согласны на эту работу?
     - Я имел в виду, что принимаю предложение. И не нужно ничего
объяснять.  Дружище Бродбент уверял меня, что мне не прид„тся вступать в
сделку с моей совестью - и я верю ему. Он утверждал, что ему необходим
акт„р. Но материальная сторона дела - не моя забота. Одним словом, я
согласен.
     Дюбуа переменился в лице, но ничего не сказал. Я ожидал, что Бродбент
будет доволен и с его души упад„т камень, но вместо этого он выглядел
обеспокоенным.
     - Хорошо, - согласился он, - тогда давайте обсудим вс„ до конца,
Лоренцо. Я не могу точно сказать, в течение какого времени мы будем
наждаться в ваших услугах. Но конечно уж не более нескольких дней - и за
это время вам прид„тся сыграть свою роль только раз или два.
     - Это не имеет значения, если у меня будет достаточно времени войти в
роль - перевоплотиться. Но скажите хотя бы предположительно, на сколько
дней я вам понадоблюсь? Должен же я известить своего агента!
     - О нет! Ни в коем случае!
     - Так каков же вс„-таки срок? Неделя?
     - Наверное, меньше, иначе мы пропали.
     - Что?
     - Да нет, это так. Вам достаточно будет ста империалов в день?
     Я поколебался, вспомнив с какой л„гкостью он воспринял мою
минимальную цену за небольшое интервью - и решил, что сейчас самоевремя
сделать широкий жест. Я попросту отмахнулся от него.
     - Сейчас не стоит об этом. Вне всякого сомнения, что ваш гонорар
будет соответствовать уровню моего представления.
     - Хорошо, хорошо, - Бродбент нетерпеливо повернулся к Дюбуа.
     - Джек, свяжись с Полем. Затем позвони Лэнготону и скажи ему, что мы
приступаем к выполнению плана Марди Грас. Пусть он синхронизируется с
нами.  Лоренцо... - он знаком велел мне следовать за ним и направился в
ванную. Там он открыл небольшой ящичек и спросил:
     - Можете ли вы как-нибудь использовать этот хлам?
     Да, это действительно был хлам - что-то вроде очень дорогого и
непрофессионального набора косметики, который обычно покупают юнцы,
горящие желанием стать великими акт„рами. Я взглянул на вс„ это с л„гким
недоумением.
     - Если я правильно понял вас, сэр, вы хотите, чтобы я немедленно
начал работу по перевоплощению? И вы даже не дадите мне времени на
изучение прообраза?
     - Что? Нет, нет, нет! Я просто хотел попросить вас изменить лицо - на
случай того, что кто-нибудь может узнать вас, когда мы будем выходить из
отеля. Я думаю, это вполне возможно.
     Я холодно заметил, что быть узнаваемым публикой - это ноша, которую
вынуждены нести все знаменитости. И даже не стал добавлять, что наверняка
большое количество людей сразу узнает Великого Лоренцо, если он появится в
общественном месте.
     - О'кей. В таком случае измените свою физиономию так, чтовы вас никто
не узнал, - сказал он и быстро вышел.
     Я тяжело вздохнул и стал рассматривать детские игрушки, которые он
определ„нно считал орудием моего искусства - жирный грим, годный разве что
для клоуна, вонючие резиновые накладки, фальшивые волосы, как будто
вырванные с мясом из ковра, устилающего гостиную т„тушки Мэгги. Зато ни
единой унции силикоплоти, ни одной электрощ„тки и вообще никаких
современных орудий моего ремесла. Но подлинный художник может творить
чудеса даже с помощью того, что можно найти на любой кухне - и конечно, с
помощью своего гения. Я подрегулировал освещение и углубился в творческие
размышления.
     Существует несколько способов изменить лицо так, чтобы не быть
узнанным. Самый простой - это отвлечь от лица внимание. Оденьте человека в
форму и его наверняка никто не приметит - смогли бы вы, например,
восстановить в памяти лицо последнего встреченного вами полисмена? А
смогли бы вы узнать его потом, переодетым в штатское? На том же принципе
основан метод привлечения внимания к какой-нибудь одной черте лица.
Приделайте человеку огромный нос, да ещ„, например, обезображенный
бородавкой; нескромный человек уставится только на этот нос, воспитанный
человек отверн„тся - но ни тот ни другой не запомнят вашего лица.
     Но я решил не применять этот при„м, так как рассудил, что мой
работодатель выказал желание, чтобы меня не заметили совсем, а не
приметили из-за какой-нибудь уродливой черты лица, хотя и не узнали бы в
лицо. Это уже гораздо трудней - стать заметным несравненно проще, чем
незаметным. Мне необходимо было такое самое что ни на есть обычное лицо,
не подлежащее запоминанию, как подлинное лицо бессмертного Алека Гиннеса.
К несчастью, мои аристократические черты лица слишком изысканы, слишком
приятны - большое неудобство для характерного акт„ра. Как говаривал бывало
мой отец: "Ларри, уж больно ты симпатичный! Если ты во-время не избавишься
от лени и не изучишь как следует наше ремесло, то прид„тся тебе, видно,
лет пятнадцать проболтаться в дилетантах, прич„м будучи уверенным, что ты
настоящий акт„р, а потом остаток жизни прозябать в фойе, продавая пирожные
зрителям. "Балбес" и "Красавчик" - это два наиболее оскорбительных термина
в шоу-бизнесе, а ты, к сожалению, являешься и тем и другим".
     После этого он обычно снимал ремень и начинал развивать мою
сообразительность. Папаша был психологом-практиком и был уверен, что
постоянный массаж ягодичной седалищной мышцы с помощью ремня весьма
способствуют оттоку лишней крови из мальчишечьих мозгов. Может, конечно,
теория и была довольно шаткой, но результаты оправдывали метод: когда мне
стукнуло пятнадцать, я мог стоять на голове на тонкой проволоке и
декламировать страницу за страницей Шекспира и Шоу или устраивать целое
представление из прикуривания одной сигареты.
     Я пребывал в состоянии глубокой задумчивости, когда Бродбент вновь
заглянул в ванную.
     - Боже милостивый! - воскликнул он. - Вы даже и не начинали?
     Я холодно взглянул на него.
     - Я предполагал, что вам требуется лучшее, на что я способен - в
таком случае спешка может только повредить. Как вы думаете; сможет ли даже
отличный кулинар придумать новое блюдо, сидя на несущейся галопом лошади?
     - Ч„рт их дери, этих лошадей! - Он взглянул на часы. - У вас в
распоряжении оста„тся шесть минут. Если вы за это время ничего не способны
сделать, то вам прид„тся положиться на удачу.
     Ещ„ бы! Конечно, я предпоч„л бы побольше времени - но в искусстве
быстрой трансформации я едва ли не превзош„л своего отца - "Убийство Лью
Лонга" - всего за семь минут пятнадцать секунд, а я однажды успел сыграть
эту вещь, обогнав его на девять секунд.
     - Стойте там, где стоите, - бросил я ему. - Сейчас я буду готов. -
Затем я загримировался под Бенни Грея, неприятного ловкого человека,
который совершает убийство за убийством в "Доме без дверей" - два быстрых
мазка для придания безвольности очертаниям моих щ„к от крыльев носа к
уголкам рта, л„гкие тени под глаза - нам„к на мешки и фактор ј 6 -
землистого цвета грим поверх всего - процедура заняла у меня никак не
больше двадцати секунд - я мог бы проделать вс„ это во сне. Эта постановка
с моим участием шла на подмостках девяносто два раза, прежде чем е„
отсняли на пл„нку.
     Затем я повернулся лицом к Бродбенту и тот ахнул:
     - Боже! Глазам своим не верю!
     Я оставался Бенни Греем и не улыбнулся в ответ на возглас восхищения.
Чего Бродбент не мог понять, так это того, что жирный грим совсем не
нужен.  Конечно, он немного облегчает дело, но я-то использовал его в
основном потому, что он ждал этого - будучи дилетантом, естественно, вряд
ли предполагал, что искусство перевоплощения заключается в основном в
гриме и пудре.
     Он вс„ продолжал таращиться на меня.
     - Послушайте, - сказал он наконец, - а не могли бы вы сделать
чтонибудь в этом роде со мной? Но только быстро?
     Я уже готов был ответить "нет", когда сообразил, что это отличное
испытание моего таланта. У меня было непреодолимое искушение сказать ему,
что если бы он попал в руки моего отца, то уже через пять минут мог бы
смело водить за нос простачков на барахолке, но потом я решил, что лучше
этого не делать.
     - Вы просто хотите, чтобы вас не узнали? - спросил я.
     - Вот, вот! Нельзя ли меня как-нибудь перекроить или приделать
фальшивый нос или что-нибудь в этом духе?
     Я покачал головой.
     - Чтобы вы не делали с вашим лицом при помощи грима, вы вс„ равно
будете выглядеть как реб„нок, переодетый для маскарада. Ведь вы не умеете
играть, да и возраст у вас уже не тот. Нет, лицо ваше мы трогать не будем.
     - Как? Ведь если мне привесить этот клюв...
     - Слушайте меня внимательно. Уверяю вас, что вс„, что может дать этот
нос - привлечь к себе внимание. Устроит вас, если какой-нибудь знакомый,
увидев вас, скажет: "Да, этот парень здорово напоминает Дэка Бродбента.
Конечно, это не он, но здорово похож". А?
     - Думаю, да. Особенно, если он уверен, что это не я. Предполагается,
что я сейчас на... в общем, в настоящий момент меня на Земле не должно
быть.
     - Он будет совершенно убежд„н, что это не вы, потому что мы изменим
вашу походку. Она - самая характерная ваша черта. Если вы будете ходить
иначе, то никто просто и не подумает, что это вы - видно это, мол, просто
здоровый широкоплечий парень, который немного смахивает на вас.
     - О'кей, покажите мне, как нужно ходить.
     - Нет, этому вы никогда не научитесь. Мне прид„тся вынудить вас
ходить так, как я считаю нужным.
     - Как это вынудить?
     - А мы насыпим горсть камешков или чего-нибудь в этом роде в носки
ваших туфель. Это заставит вас больше опираться на пятки и не ходить
скользящей кошачьей походкой космонавта. М-м-м... А плечи вам прид„тся
скривить какой-нибудь лентой, что ли, чтобы она напомнила вам о том, что
их нужно немного отставить назад. Думаю, этого будет достаточно.
     - И вы думаете, что меня не узнают только потому, что я буду ходить
иначе?
     - Конечно. Ваши знакомые не смогут понять, почему они уверены, что
это не вы, но подсознательная убежд„нность в этом поставит факт вне всяких
сомнений. О, я, конечно, немного подправлю ваше лицо, просто для того,
чтобы вы увереннее себя чувствовали - но в общем-то это необязательно.
     Мы вернулись в комнату. Я, естественно, оставался Бенни Греем: после
того, как я вхожу в роль, вернуться к своей подлинной личности я могу
только сознательным усилием. Дюбуа разговаривал с кем-то по фону; он
поднял глаза, увидел меня и у него отвалилась челюсть. Пулей выскочив из
уголка, он резко спросил:
     - Кто этот тип? Куда девался тот акт„р?
     На меня он взглянул только раз и больше смотреть не удосужился "Бенни
Грей" - такой усталый, отталкивающий человечек, что на него и смотреть не
стоит.
     - Какой акт„р? - отозвался я ровным бесцветным голосом Бенни. Дюбуа
снова взглянул на меня. Взглянув, он начал было отворачиваться, но тут до
него дошло во чт о я был одет. Бродбент расхохотался и хлопнул его по
плечу.
     - А ты ещ„ говорил, что он не умеет играть! - И уже резко добавил: -
Ты со всеми успел связаться, Джек?
     - Да, - Дюбуа ещ„ раз взглянул на меня, совершенной пораж„нный, и
отв„л взгляд.
     - О'кей. Через четыре минуты нам нужно уходить. Ну, теперь посмотрим,
как быстро ты справишься со мной, Лоренцо.
     Дэк уже снял один ботинок, блузу и задрал сорочку так, чтобы я мог
скривить его плечи, как вдруг над входом загорелся сигнал и зазвенел
звонок.  Он застыл.
     - Джек, разве мы жд„м кого-нибудь?
     - Может быть, Лэнгетен. Он сказал, что возможно успеет зайти до того,
как мы смоемся отсюда. - И Дюбуа направился к двери.
     - Нет, это не Лэнгетен. Должно быть это... - я не успел расслышать
кого Бродбент назвал в качестве нежданного гостя, как Дюбуа отпер дверь. В
дверях возвышался похожий на гигантскую поганку марсианин.
     В какой-то отчаянный миг я мог смотреть только на марсианина. И
поэтому не заметил человека, стоявшего позади него. Не заметил я и боевого
жезла, зажатого в псевдоконечности марсианина.
     Затем марсианин вплыл в комнату, а за ним человек, и дверь закрылась.
Марсианин проскрипел:
     - Добрый день, джентельмены. Собираетесь куда-нибудь?
     Я прямо-таки оцепенел и как будто прирос к месту от приступа острой
поснефобии. Дэк был не в сч„т из-за полуснятой одежды. Но зато малыш Жак
Дюбуа действовал с тем простым героизмом, который сделал его моим
возлюбленным братом, несмотря на то, что он погиб... Он всем телом
бросился на боевой жезл. Прямо на него - он не сделал даже малейшей
попытки увернуться.
     Должно быть, он был м„ртв ещ„ до того, как его тело коснулось пола; в
животе его зияла дыра, в которую спокойно можно было засунуть кулак. Но
перед смертью он успел вцепиться в псевдоконечность и падая потянул е„ за
собой. Она вытянулась, как резиновая, а затем с треском оборвалась у
самого основания, а несчастный Джек продолжал сжимать жезл своими м„ртвыми
руками.
     Человек, который заскочил в номер вслед за этой вонючей штуковиной,
прежде чем выстрелить, был вынужден сделать шаг в сторону - и вот тут-то
он допустил ошибку. Ему сначало надо было пристрелить Дэка, а потом -
меня.  Вместо этого он выстрелил сперва в м„ртвого Джека, а уж второго
выстрела ему сделать не пришлось - Дэк разрядил свою пушку прямо ему в
лицо. Мне даже в голову не приходило, что Дэк вооруж„н.
     Обезоруженный марсианин даже не пытался бежать. Дэк вскочил на ноги,
приблизился к марсианину и сказал:
     - А, Рррингрпия. Я вижу тебя.
     - Я вижу тебя, капитан Дэк Бродбент, - проскрежетал марсианин и
добавил:
     - Ты скажешь моему гнезду?
     - Я скажу твоему гнезду.
     - Я благодарю тебя, капитан Дэк Бродбент.
     Дэк вытянул свой длинный костлявый палец и ткнул им в ближайший к
нему глаз. Проткнув мозговую полость, он вытащил его. Весь палец был
покрыт чемто похожим на зеленоватый гной. В спазме агонии псевдоконечности
чудовища втянулись обратно в ствол, но и после смерти марсианин продолжал
стоять на сво„м основании. Дэк поспешил в ванную, и я услышал, что он моет
руки. Я же продолжал стоять на месте, так же не в силах сделать ни шагу,
как и м„ртвый Рррингрпия.
     Дэк вышел из ванной, вытирая руки об рубашку, и сказал:
     - Нужно уничтожить все следы. У нас совсем мало времени. - Он сказал
это так, как будто нам предстояло просто подмести полы.
     Я в одном сбивчивом предложении попытался сказать ему, что я
совершенно не собираюсь принимать в этом участия, что нам следует вызвать
копов, что я хочу смыться отсюда до того, как приедет полиция, что он
может отправляться к ч„ртовой бабушке вместе со своей проклятой работой и
что если бы у меня были крылья, я бы с огромным удовольствием выпорхнул в
окно. Дэк просто отмахнулся от всего этого.
     - Не суетись, Лоренцо. Время теперь работает против нас. Помоги лучше
отнести эти тела в ванную.
     - Что? Боже милостивый! Давайте просто запр„м номер и смотаем удочки.
Может быть, никто и не свяжет это с нами.
     - Может, и нет, - согласился он. - Потому что никто не предполагает,
что мы можем быть здесь. Но легко можно установить, что Рррингрпия убил
Джека, а этого нельзя допустить. По крайней мере сейчас.
     - Как это?
     - Мы не можем позволить, чтобы в печать проникло сообщение о том, что
марсианин убил человека. Так что заткнись и помоги мне.
     Я заткнулся и помог