роизойдет  ли
это через неделю? Через месяц? Или она выдержит целый год?  Но  все  равно
без этого прожить она не сможет  и...  вернется  к  своей  блевотине,  как
собака...
     - Майлз! - взвизгнула Белл.
     - Убирайся! - угрожающе зарычал Майлз.
     И я понял, что самое время уйти. Я поднялся.
     - Сейчас уходим. Мне жаль  тебя,  старина.  Оба  мы  в  самом  начале
совершили ошибку, и я не снимаю вины и с себя. Но  расплачиваться  за  нее
предстоит тебе одному - вот что скверно... тем более что ошибка-то  совсем
невинная.
     Любопытство, очевидно, пересилило в нем гнев, и он спросил:
     - Ты о чем?
     - Нам бы с тобой следовало поинтересоваться,  с  чего  бы  это  такая
умная, такая красивая,  такая  знающая,  необыкновенно  способная  женщина
согласилась работать на нас за жалованье секретаря-машинистки. Если бы  мы
взяли у нее отпечатки пальцев и устроили, как полагается, проверку, может,
мы ее и не приняли бы на работу... и до сих пор оставались компаньонами.
     Опять в точку! Майлз  резко  повернулся  и  взглянул  на  свою  жену.
Сказать, что выглядела "крысой, загнанной в угол", было бы  неверно:  крыс
такого размера не бывает. Но мне мало было достигнутого успеха - мне нужна
была полная победа. Я направился к столу.
     - Ну, Белл! Что,  если  я  возьму  твой  стакан  с  виски  и  проверю
отпечатки пальчиков?  Что  обнаружится?  Фотографии  во  всех  полицейских
участках? Шантаж?  Двоемужество?  А  может,  брачные  аферы  с  корыстными
целями? Майлз - твой законный муж? - Я протянул  руку  и  взял  стакан  со
стола.
     Белл выбила его у меня из рук. Майлз заорал на меня.
     Я слишком долго испытывал судьбу. И глупо было  входить  в  клетку  к
хищникам без оружия, но еще глупее - забыть первую заповедь дрессировщика:
не поворачиваться к зверю спиной. Когда Майлз на меня заорал, я повернулся
к нему. Белл схватила сумочку... и я только успел подумать, что  вовсе  не
время ей хвататься за сигареты. Потом я почувствовал укол. Колени  у  меня
подогнулись, и, падая на ковер, я продолжал удивляться, что Белл  способна
на такое. Но странно: несмотря ни на что, я все-таки продолжал ей верить.



                                    4

     Сознание я до  конца  так  и  не  потерял.  Подступила  дурнота,  все
поплыло,  как  после  укола  морфия,  -  только  введенное  мне  лекарство
подействовало значительно быстрее. На мгновение я отключился. Майлз заорал
что-то Белл и, схватив меня в охапку, поволок по ковру.  И,  как  мешок  с
соломой, бросил в кресло - дурнота стала потихоньку отступать.
     Сознание прояснилось, но тело мне не подчинялось. Теперь-то  я  знаю,
что она мне впрыснула "зомби" - наркотик, применявшийся  дядей  Сэмом  при
"промывании мозгов". Насколько мне известно, его никогда  не  использовали
при  допросах,  но  быстренько  приспособили  для  "промывания  мозгов"  -
незаконно,  но  весьма  эффективно.  Сейчас,  похоже,  его  применяют  при
однодневном  психоанализе,  но,  чтобы  воспользоваться  лекарством,  даже
психоаналитик должен запастись решением суда.
     Бог знает, где Белл хапнула его. И бог знает, скольких  еще  болванов
она с его помощью прибрала к рукам! Но меня больше ничего не  удивляло.  Я
просто неуклюже раскинулся в кресле, неподвижный,  как  бревно.  Я  слышал
все, что происходило, но видел только  то,  что  находилось  прямо  передо
мной. Но даже если бы мимо меня прошествовала сама леди Годива  без  коня,
вряд ли я был бы в состоянии проследить за ней взглядом.
     До тех пор, пока мне не прикажут.
     Пит выпрыгнул из сумки, подбежал к  креслу,  в  котором  я  лежал,  и
спросил, в чем дело. Я не отвечал, и он  принялся  теребить  мою  штанину,
требуя объяснений. Так и не получив ответа, он вспрыгнул ко мне на колени,
положил передние лапы на грудь, заглянул в глаза, желая немедленно  и  без
обиняков узнать, в чем дело.
     Я продолжал молчать, и тут он завыл.
     Его вопли обратили на себя внимание Майлза и Белл. Майлз повернулся к
Белл и зло спросил:
     - Ну и что ты сделала? Ты что, рехнулась?
     - Побереги нервы, толстячок! Мы его утихомирим раз и навсегда.
     - Что? Если ты рассчитываешь на мое содействие в убийстве...
     - Чушь! Хотя, по здравому размышлению, его и следовало  бы  убрать...
да у тебя для этого кишка  тонка.  К  счастью,  такой  необходимости  нет.
Достаточно препарата.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Он теперь в наших руках. Будет делать то, что я ему велю. Он больше
не доставит нам неприятностей.
     - Но... Господи, Белл, не можешь же ты все время держать его на игле.
Однажды он очухается и...
     -  Кончай  толковать,  как  законник.  Я  знаю,  как  действует  этот
наркотик, а ты нет. Когда он очухается, он будет  делать  то,  что  я  ему
велю. Велю ему прекратить преследовать нас,  и  он  перестанет;  велю  ему
прекратить совать нос в наши дела, и он оставит  нас  в  покое.  Велю  ему
уехать в Тимбукту, и он туда отправится. Велю ему забыть все,  что  с  ним
было, и он забудет... но сделает все, что я ему прикажу до того.
     Я слушал,  понимал  все,  о  чем  она  говорила,  но  меня  ничто  не
интересовало. Если бы в тот момент раздался  крик:  "Пожар!  Горим!"  -  я
понял бы смысл, но мне все было бы безразлично.
     - Не верю я.
     - Хм, не веришь?  -  Она  как-то  странно  взглянула  на  него.  -  А
следовало бы.
     - Как? О чем ты?
     - Ладно, не важно. Препарат  действует,  толстячок.  Но  сначала  нам
нужно...
     Вот тут-то Пит и начал выть. Не часто приходится  слышать,  как  воют
коты; можно прожить всю жизнь и не услышать кошачьего воя. Коты не воют во
время драки, как бы сильно им ни досталось, никогда не воют  просто  из-за
неудовольствия. Они начинают выть только в минуты безысходного  страдания,
когда попадают в совершенно невыносимые условия, когда наступает предел их
возможностей и уже больше ничего не остается делать.
     Рождающийся вопль леденит душу, его невозможно выносить, он  изнуряет
своей непрерывностью.
     - Чертов кот! Надо выкинуть его отсюда, - вздрогнув, сказал Майлз.
     - Убей его! - взвизгнула Белл.
     - Ты всегда круто берешь, Белл. Из-за своего бесценного животного Дэн
устроит нам скандал посильнее того, который он закатил бы, обчисти мы  его
самого до нитки. Где тут... - Он повернулся и поднял мою дорожную сумку.
     - Я сама убью его! - визгливо закричала Белл. - Я почти  год  мечтала
убить эту проклятую тварь. - Она оглянулась  в  поисках  орудия  убийства.
Затем ринулась к камину и схватила кочергу.
     Майлз  поднял  Пита  и  попытался  засунуть  его  в   сумку.   Только
попытался... Пит спокойно позволяет себя поднять только мне или Рикки.  Но
даже я не осмеливаюсь взять его на  руки,  когда  он  воет.  Сначала  надо
провести осторожные переговоры: выведенный  из  эмоционального  равновесия
кот опаснее, чем гремучая змея. Но даже если он не был так  расстроен,  он
никогда без сопротивления не дал бы схватить себя за загривок.
     Пит вцепился в руку Майлза когтями и зубами. Майлз заорал и  выпустил
его.
     - Отвали, толстяк! - истошно  заорала  Белл  и  замахнулась  на  Пита
кочергой.
     Ее намерения были достаточно откровенны, и на ее стороне были сила  и
оружие. Но она не обладала сноровкой в обращении с  кочергой,  а  Пит  был
весьма искусен во владении своим  оружием.  Он  увернулся  от  удара  и  в
четырех местах оцарапал ее ноги.
     Белл пронзительно завизжала и выронила кочергу.
     Что происходило потом,  я  мог  только  догадываться,  так  как  имел
возможность наблюдать лишь то, что происходило прямо передо мной. Я не мог
видеть остальной части поля боя, потому что мне никто не велел взглянуть в
другом направлении. Таким образом, я следил за происходящим в основном  по
отзвукам борьбы, крикам, воплям, топоту ног.  Увидел  я  только,  как  два
человека  преследовали  кота,  потом,  совершенно  неожиданно,  мимо  меня
пронеслись два человека, которых преследовал кот.
     Не думаю, чтобы им удалось хотя бы прикоснуться к нему.
     В ту ночь для меня худшее из всего было, конечно, то, что  я  не  мог
видеть подробностей сражения, а главное, не мог полностью воздать  должное
Питу в час его величайшей битвы и в момент его славной победы. Я  видел  и
слышал, но не воспринимал того, что происходило. Я находился в оцепенении,
и когда! В миг его наивысшего торжества.
     И сейчас, вспоминая ту ночь, я  чувствую  волнение,  которое  не  мог
испытать тогда. Но это не одно и то же: испытать подобное мне уже  никогда
не суждено.
     Внезапно проклятия и грохот смолкли, и вскоре Майлз и Белл  вернулись
в гостиную.
     - Кто оставил решетку двери в сад раскрытой? - отдышавшись,  спросила
Белл.
     - Ты сама. Заткнись уж. Он убежал.
     У Майлза лицо и руки были в крови. Он потрогал  царапины  на  лице  и
поморщился.  Он,  вероятно,  был  сбит  с  толку  и  растерян:  одежда   в
беспорядке, пиджак на спине порван.
     - Черта с два я заткнусь. Есть у тебя в доме ружье?
     - А?
     - Я пристрелю этого поганого кота.
     Ей пришлось хуже, чем Майлзу. У нее было  больше  незащищенных  мест,
доступных когтям и зубам Пита, -  ноги,  обнаженные  руки  и  плечи.  Было
совершенно очевидно, что ей еще долго не придется носить открытые  платья,
и если с помощью специалиста не принять неотложных мер, то рубцы от шрамов
останутся у нее до конца жизни. И вообще она была в тот момент  похожа  на
гарпию после серьезной стычки с сестрами.
     - Сядь! - повысил голос Майлз.
     Белл ответила ему кратко и выразительно - скрытый  смысл  ответа  был
отрицательным.
     - Все равно я убью этого кота!
     - Не хочешь - не садись. Иди-ка умойся. Потом смажем царапины йодом и
сделаем перевязку. Забудь ты о коте, мы от него избавились, слава богу.
     Белл произнесла что-то неразборчиво, но Майлз разобрал.
     - Ты тоже, но еще дальше, - ответил он. - Послушай, Белл, будь у меня
ружье - я не говорю, что оно у меня есть, - и выйди ты  во  двор  и  начни
палить, то все равно - попала бы ты в кота или нет -  через  десять  минут
сюда нагрянула бы полиция, и нам пришлось бы впустить их в дом и  отвечать
на вопросы. Вот чего ты добьешься. Да еще он связывает нам руки.  -  Майлз
ткнул в меня пальцем. - А если ты сунешься за дверь без ружья, этот  зверь
может тебя убить. - Он еще больше нахмурился. - Следовало бы издать закон,
запрещающий держать дома  таких  тварей.  Он  представляет  опасность  для
общества. Только послушай!
     Пит рыскал вокруг дома. Он больше не выл.  Снаружи  доносился  боевой
клич: он призывал своих врагов выбрать вид оружия и выйти на бой - один на
один или один против всей компании - безразлично.
     Белл прислушалась, и ее передернуло. Майлз продолжал:
     - Не беспокойся, в дом он не проникнет. Я не только  закрыл  на  крюк
решетку, которую ты оставила открытой, но и запер вторую дверь.
     - Я не оставляла ее открытой!
     - Считай так, если тебе нравится.
     Майлз  обошел  помещение,  проверяя  запоры  на  окнах.  Вскоре  Белл
покинула комнату, за ней вышел и Майлз. Через  некоторое  время  не  стало
слышно и Пита. Я не знаю, сколько времени они отсутствовали, -  время  для
меня перестало существовать.
     Белл вернулась первой. Ее косметика и прическа были  безупречны,  она
надела  платье  с  длинными  рукавами  и  стоячим  воротником  и  заменила
порванные чулки. Кроме нескольких полосок пластыря на  лице,  ничто  в  ее
облике не напоминало о недавней битве. Если б не угрюмое  выражение  лица,
при других обстоятельствах ее можно было бы назвать восхитительной.
     Он направилась прямиком ко мне и велела мне встать, что я  и  сделал.
Она быстро и профессионально обыскала меня,  не  пропустив  карманчик  для
часов, карманы рубашки и маленький внутренний карман, который не в  каждом
пиджаке и имеется-то. Добыча  была  невелика:  кошелек,  идентификационные
карточки,  водительское   удостоверение,   ключи,   мелочь,   антисмоговый
ингалятор и еще всякий мелкий хлам да конверт с  чеком,  который  они  мне
прислали. Она  повертела  чек  в  руках,  прочла  передаточную  надпись  и
обеспокоенно спросила:
     - Что такое, Дэн? Решил приобрести страховку?
     - Нет. - Я бы рассказал ей обо всем остальном, но отвечать мог только
на последний заданный мне вопрос.
     Она нахмурилась и бросила конверт в общую кучу выуженного у  меня  из
карманов барахла. Тут она заметила  сумку  Пита  и  вспомнила,  видно,  об
отделении, которое  я  использовал  как  портфель.  Она  подняла  сумку  и
пошарила внутри - и тут же, понятно, обнаружила комплект копий документов,
что я заполнил в Компании всеобщего страхования. Она уселась  и  принялась
читать бумаги. Я же остался стоять, где она меня оставила. Словно  забытый
портновский манекен.
     Вскоре появился Майлз. На нем был махровый халат, тапочки  и  большое
количество бинтов  и  лейкопластыря.  Он  походил  на  неудачливого  борца
среднего веса, которого выставили против чемпиона, - результат был налицо.
Марлевая шапочка прикрывала  царапину,  тянувшуюся  через  всю  лысину,  -
должно быть, Пит достал его, когда Майлз нагнулся.
     Белл оторвалась от чтения, сделала ему знак  молчать  и  показала  на
кипу бумаг. Майлз присел и углубился в чтение; вскоре  он  просмотрел  всю
стопку, последнюю бумагу он дочитывал, заглядывая через ее плечо.
     - Это меняет дело, - закончив чтение, сказала Белл.
     - Не то слово! У него вызов на четвертое декабря, то есть на  завтра.
А он в полном отрубе. Надо его убирать отсюда. - Он взглянул  на  часы.  -
Завтра утром его начнут разыскивать.
     - Майлз, едва тебя  прижмет,  ты  начинаешь  вести  себя  как  мокрая
курица. Да это же счастливый случай, на лучшее мы и надеяться не могли!
     - И как ты себе это представляешь?
     - "Зомби" - хорошая штука,  но  имеет  один  недостаток.  Скажем,  ты
всадил его  кому-нибудь  и  напичкал  приказами.  Ладно,  этот  кто-нибудь
выполняет все, что ему  сказано,  он  вынужден  выполнять.  Ты  что-нибудь
знаешь о гипнозе?
     - Не так уж много.
     - А еще в чем-нибудь, кроме  законов,  ты  разбираешься?  Ты  начисто
лишен  любознательности.  Суть  сводится  вот  к  чему.  Постгипнотическое
внушение   может   вызвать   у   субъекта   противодействие;   практически
противодействие возникает всегда, так как внушаемые команды заставляют его
делать то, чего он не хочет. Кончается обычно тем, что из-за  расстройства
психики субъект попадает в лапы психиатра. И если тот хоть каплю смыслит в
своем деле, он разберется, что  к  чему.  Так  вот,  Дэн  наверняка  будет
проходить  осмотр,  и  психиатр  снимет  внушение.  Если  так,  он  сможет
причинить нам немало неприятностей.
     - О черт! Ты ж говорила, что наркотик - дело верное.
     - Господи ты боже мой! Толстячок, надо в  жизни  все  попробовать,  в
этом  вся  ее  прелесть.  Дай  подумать.  -  Спустя  некоторое  время  она
заговорила вновь: - Проще и менее рискованно отпустить его  -  пусть  себе
ложится в "долгий сон", как задумал. Мы будем в большей безопасности,  чем
если бы он был мертв; к тому же нам не надо идти  на  риск.  Вместо  того,
чтобы напичкать его внушениями, а потом трястись, снимет их  психиатр  или
нет, все, что нам остается сделать, - приказать ему  выполнить  задуманное
им же - залечь в холодный сон. Еще надо привести его немного в  чувство  и
выставить отсюда. - Она  повернулась  в  мою  сторону:  -  Дэн,  когда  ты
собираешься в Храм Сна?
     - Я не собираюсь.
     - Да ну? А что же это такое? - Она жестом указала на бумаги.
     - Документы для холодного сна. Контракт с Всеобщим страхованием.
     Он сбрендил, - критически заметил Майлз.
     - М-да... конечно. Я все время забываю, что  под  влиянием  наркотика
размышлять не могут. Могут слышать, говорить и отвечать на  вопросы...  но
вопросы надо ставить правильно. - Она подошла поближе и  заглянула  мне  в
глаза. - Дэн, я хочу услышать все,  что  связано  с  твоим  погружением  в
холодный сон. Начни с  самого  начала  и  расскажи  все  по  порядку.  Вот
оформленные бумаги, ты подписал их только сегодня. Теперь ты говоришь  "не
собираюсь". Расскажи мне все, потому что я хочу знать причину, по  которой
ты передумал.
     Ну я ей и рассказал. На поставленный правильно вопрос я мог отвечать.
На это ушло много времени - ведь она велела мне рассказывать  подробно,  с
самого начала и до конца.
     - Значит, ты передумал, пока сидел в придорожном ресторане, а  вместо
этого решил приехать сюда и устроить нам скандал?
     - Да.
     Я приготовился было продолжить рассказ и поведать  им  о  поездке,  о
беседе с Питом, о том, как я заскочил в аптеку и как распорядился  акциями
"Горничной", как подъехал к дому Майлза и  Пит  не  захотел  оставаться  в
машине... как... Но Белл не дала мне возможности рассказать обо всем.
     - Ты опять думаешь, как раньше, Дэн,  -  сказала  она.  -  Ты  хочешь
погрузиться в холодный сон. Ты собираешься сделать именно это. И никому на
свете ты не позволишь помешать тебе. Понял меня? Так  что  ты  собираешься
сделать?
     - Собираюсь погрузиться в холодный  сон.  Я  хочу...  -  Тут  я  стал
раскачиваться, как флагшток под сильным ветром. Я стоял  неподвижно  битый
час,  не  двигая  ни  единым  мускулом,  -  ведь  никто  не  приказал  мне
расслабиться. И я начал медленно заваливаться прямо на Белл.
     Она отскочила в сторону и резко приказала:
     - Сядь!
     Я и сел. Белл повернулась к Майлзу:
     - Вот так. Я не успокоюсь, пока не вобью ему  в  башку  то,  что  нам
требуется.
     - Он сказал, что ему велено  явиться  ровно  в  полдень,  -  напомнил
Майлз, взглянув на часы.
     - Времени у нас достаточно. Но будет лучше, если мы сами отвезем  его
туда, чтобы быть... Да нет, черт возьми!
     - Что такое?
     - Времени слишком мало. Я  вкатила  ему  лошадиную  дозу,  чтобы  его
долбануло посильнее, прежде чем он долбанул бы меня. К полудню он,  скорее
всего, и очухается настолько, что никто ничего не заподозрит. Никто, кроме
врача.
     -  Может,  его  осмотрят  только  для  проформы,   ведь   медицинское
освидетельствование уже подписано.
     - Ты же слышал, что он сказал: доктор  собирается  проконтролировать,
пил ли он накануне. А это означает проверку рефлексов, пробы на реакцию  -
словом, все то, что нас никак не устроит. На это мы не пойдем, Майлз.  Тут
наша карта бита.
     - А если его отвезти послезавтра? Позвонить им и сказать,  что  вышла
задержка...
     - Заткнись, дай подумать.
     Она вновь принялась перебирать мои бумаги. Потом вышла из комнаты, но
тут же вернулась обратно с лупой, какой пользуются ювелиры. Вставив  ее  в
глаз наподобие монокля, Белл  стала  тщательно  изучать  каждый  документ.
Майлз поинтересовался, что она делает, но она только отмахнулась от него.
     Наконец она отложила лупу в сторону и вздохнула с облегчением:
     - Слава богу, что все страховые компании должны применять стандартные
бланки. Толстячок, подай-ка мне желтую телефонную книгу.
     - Для чего?
     - Давай, давай скорей. Мне надо проверить точное название фирмы. Я  и
так его знаю, но лучше перепроверить.
     Майлз, что-то бурча, принес телефонный  справочник.  Белл  пролистала
его, нашла нужную страницу и принялась водить по ней пальцем.
     - Точно. Главная страховая компания Калифорнии. И  места  на  бланках
достаточно. Хорошо бы заменить ее на Автомобильную  -  это  верняк.  Но  в
Автомобильной страховой компании у меня нет связей, да и я не уверена, что
они имеют дело с анабиозом. Скорее всего, они занимаются только страховкой
автомобилей. - Она подняла голову от бумаг.  -  Толстячок,  ты  сейчас  же
отвезешь меня к нам на фабрику.
     - Что?!
     -  Может,  ты  знаешь  другой,   более   быстрый   способ   раздобыть
электрическую машинку со шрифтом для деловых бумаг? Нет, лучше поезжай  за
ней один: мне надо сделать несколько звонков.