Но я только хотела поласкать его!
     - Да, но... ты ласкала его, как ласкают собак. Никогда не  похлопывай
кошку, а только поглаживай. И не делай резких  движений  перед  самым  его
носом; когда ты  гладишь  Пита,  ему  нужно  видеть,  что  у  тебя  добрые
намерения. Ты всегда должна быть уверена, что ему это нравится.  Если  ему
не хочется, чтобы его гладили, он потерпит из вежливости - коты ведь очень
вежливы, - но только недолго. Так что очень важно  оставить  его  в  покое
прежде, чем у него лопнет терпение. - Я помолчал. - Ты же не любишь кошек?
     -  Что?  Фу,  какие  глупости!  Конечно  же  люблю.  Просто  мне   не
приходилось часто иметь с ними дело. Она у тебя очень обидчивая?
     - Он. Пит - кот.  Вообще-то  он  не  обидчив,  с  ним  всегда  хорошо
обходились. Но, повторяю, с кошками надо уметь обращаться.  И  никогда  не
надо смеяться над ними.
     - Что? Почему, ради всего святого?
     - Потому что они действительно забавны, даже очень комичны,  пожалуй.
Но у них отсутствует чувство юмора - насмешка их обижает. Однако  упрекать
тебя за то, что ты смеешься над ним, он не станет, а  просто  удалится,  и
завоевать его дружбу снова будет непросто. Но это не  так  важно.  Гораздо
важнее знать, как найти к нему подход. Когда Пит вернется, я  научу  тебя,
что нужно сделать.
     Но в тот день Пит так и не вернулся, и мне не пришлось  учить  ее.  С
тех пор Белл ни разу к нему не прикоснулась. Она  разговаривала  с  ним  и
вообще вела себя так, будто любила его, но держалась от него подальше. Пит
тоже соблюдал дистанцию. Я вскоре забыл о случившемся - не мог же я  из-за
такой ерунды позволить себе сомневаться в женщине, которая была  для  меня
дороже всего на свете.
     Но вопрос о Пите вновь возник и чуть не стал камнем преткновения.  Мы
с Белл обсуждали, где будем жить, когда поженимся. Правда,  тогда  она  не
назвала дня нашей свадьбы, но мы  тем  не  менее  тратили  массу  времени,
обсуждая всякие подробности. Я хотел приобрести небольшое ранчо неподалеку
от фабрики, а Белл предпочитала квартиру  в  городе,  пока  мы  не  сможем
позволить себе приобрести виллу в районе Бель-Эр.
     - Дорогая, это непрактично, - уверял я  ее.  -  Мне  необходимо  жить
поближе к работе. А кроме того, как в городской квартире держать кота?
     - Ах вот ты о чем. Я рада,  что  ты  сам  упомянул  об  этом.  Я  тут
подзанялась кошачьим  вопросом  серьезно,  прочитала  пару  книг.  Мы  его
кастрируем, тогда он станет более покладистым  и  будет  вполне  счастлив,
живя в квартире.
     Я уставился на нее, не веря своим ушам. Превратить  старого  бойца  в
евнуха? Сделать из него украшение для камина?
     - Белл, ты сама не понимаешь, что говоришь!
     - Не спорь, мамочке лучше знать, - нетерпеливо перебила она.
     И принялась выкладывать обычный набор доводов, свойственный тем,  кто
считает кошек лишь частью интерьера. И что ему, мол, не  будет  больно,  и
что для его же блага, и что она знает, как он для меня дорог, и что у  нее
в мыслях не было лишать меня общества Пита... и что так для всех нас будет
лучше.
     Я прервал ее:
     - А почему бы тебе не устроить это нам обоим?
     - Что ты имеешь в виду, дорогой?
     - Себя. Я стал бы послушным, всегда бы ночевал дома и никогда с тобой
не спорил. Как ты заметила, это совсем не больно, и я даже стал бы намного
счастливее.
     - Ты говоришь глупости, - покраснев, сказала Белл.
     - Ты тоже.
     Больше она об этом не заговаривала.
     Белл никогда не допускала, чтобы разногласия приводили к  ссоре.  Она
замолчала и затаилась, ожидая подходящего случая.  В  ней,  пожалуй,  тоже
было что-то кошачье... поэтому, наверно, я и не мог бы от нее отказаться.
     И я рад был случаю замять дело, поскольку  по  уши  был  занят  новой
работой. "Ловкий Фрэнк", "Вилли" и  "горничная"  должны  были  обязательно
принести нам большой доход. Но я был помешан на идее  создать  совершенный
многоцелевой домашний автомат-слугу.  Можете  назвать  его  роботом,  хотя
такое определение не совсем точно, да и я не имел намерения конструировать
механического человека.
     Мне хотелось создать агрегат, который мог бы выполнять  любую  работу
по дому - не только уборку и  приготовление  пищи,  но  и  более  сложную:
менять грудным детям подгузники  или  заправлять  новую  ленту  в  пишущую
машинку. Я хотел, чтобы вместо одноцелевых "горничных",  "Вилли-окномоев",
"нянек Нэнси", "огородников Гессов" любая семья была бы в состоянии купить
одну машину, и по цене, ну скажем, хорошего  автомобиля.  А  делать  такая
машина могла бы все - как слуги-китайцы, правда известные моему  поколению
только по книгам.
     Создание такой машины было бы равносильно появлению нового "Манифеста
об освобождении рабов". Мне хотелось опровергнуть старую истину: "домашнюю
работу никогда не переделаешь". Нудная, тяжелая,  однообразная  работа  по
дому оскорбляла мои чувства инженера.
     "Ловкого Фрэнка" я хотел сотворить из стандартных частей и на  основе
уже известных принципов. В одиночку с  нуля  не  начнешь:  тут  надо  было
использовать прежний научно-технический опыт и развивать его дальше. Иначе
ни  черта  не  вышло  бы.  К  счастью,  уже  многого  достигла   оборонная
промышленность, и, имея доступ к секретным сведениям, я  времени  в  армии
даром не терял. Да  моему  агрегату  не  требовалось  выполнять  столь  же
сложные задания, что и управляемой ракете.  Я  добивался  одного:  "ловкий
Фрэнк" должен был производить любую работу по дому,  которую  до  сих  пор
делала женщина. Он не должен был уметь играть в карты, заниматься любовью,
есть или  спать,  но  должен  был  прибирать  за  картежниками,  готовить,
застилать кровати, нянчить детишек - уж, во всяком случае, следить  за  их
дыханием  во  сне  и  звать  кого-нибудь,  если  что  не  так.   Не   было
необходимости "учить" его отвечать на телефонные звонки - такой прибор уже
выпускала АТТ. На дверные звонки он тоже мог  не  отвечать  -  большинство
квартир  в  новых  домах  оборудовались  системой  ответчиков.  Но,  чтобы
выполнять такое множество обязанностей, у  него  должны  были  быть  руки,
глаза, уши и мозг... достаточно вместительный мозг.
     "Руки" я мог заказать  у  компании,  изготовлявшей  оборудование  для
атомной промышленности, - они же поставляли "руки" для "горничной". Но  на
этот  раз  мне  требовались  приборы  лучшего  качества,  с   многоцелевым
сервомеханизмом и обратной связью, с большими степенями свободы, - те, что
использовались при отмеривании радиоактивных изотопов.
     Та же компания могла поставлять и "глаза" - правда, они могли бы быть
более  простой  конструкции,  ведь  "Фрэнку"  не  требовалось   видеть   и
действовать из-за бетонных укрытий, как на атомных станциях.
     "Уши" приобретались через компании по производству телевизоров,  хотя
я и сам мог  бы  разработать  схему,  обеспечивающую  управление  "руками"
Фрэнка по тому же принципу, как "управляются" руки человека.
     Но, используя  транзисторы  и  печатные  схемы,  в  небольшом  объеме
возможно уместить  множество  центров  управления  различными  операциями.
"Фрэнку" не придется пользоваться  стремянкой,  чтобы,  скажем,  покрасить
потолок. Я сделаю, чтобы у него могла вытягиваться шея... и руки. А  может
быть, научить его спускаться и подниматься по лестнице?
     Вообще-то аналог уже имелся - инвалидное кресло на колесах  с  мощным
приводом. Стоило, наверно, приобрести  одно  из  них  и  использовать  как
основу для шасси, подогнав под него размеры и вес опытной модели, - так  я
получил бы необходимые параметры для разработки.  Управлять  передвижением
будет "мозг" "Фрэнка".
     С "мозгом" мне пришлось помучиться. Можно собрать агрегат,  соединить
отдельные  части  наподобие   человеческого   скелета   или   даже   более
функционально. Можно собрать достаточно тонкую координационную  систему  -
так, чтобы этот агрегат забивал гвозди, соскребал грязь с  пола,  разбивал
яйца или, наоборот, не разбивал. Но, пока у него  нет  центра  управления,
соответствующего тому, что размещается  у  человека  в  черепной  коробке,
машина мертва. К счастью, человеческий мозг мне и не требовался:  я  хотел
создать послушного идиота, годного в основном только для  нудной  домашней
работы.
     Здесь  пригодились  трубки  памяти   Торсена.   Они   применялись   в
межконтинентальных  ракетах,  и  их  упрощенный  вариант  -   в   системах
регулирования уличного  движения,  в  Лос-Анджелесе  например.  Нет  нужды
углубляться в теорию электронных трубок,  поскольку  даже  в  лабораториях
"Белл корпорейшн" в этом не очень разбираются.  Суть  заключается  в  том,
что,  если   вмонтировать   трубку   Торсена   в   механизм   контроля   и
запрограммировать операцию, трубка "запомнит" ее  и  сможет  в  дальнейшем
управлять операцией без участия  человека.  Этого  вполне  достаточно  для
работы сложных станков. Но для более хитроумных механизмов  -  управляемых
ракет и "ловкого Фрэнка" - необходимо вмонтировать вторичные цепи, которые
дадут возможность машине "рассуждать". Конечно, рассуждать,  как  человек,
машина, по-моему,  не  сможет  никогда,  просто  регулирующие  цепи  дадут
команду: следить за тем-то и тем-то в таких-то пределах; обнаружив то-то и
то-то,  действовать  по  программе.   Сложность   программы   зависит   от
возможностей памяти трубки Торсена -  а  они  практически  не  ограничены!
Можно так запрограммировать, что вторичные цепи рассуждения в любое  время
прервут  цикл,  если  возникнет  несоответствие  с   первично   заложенной
информацией. То есть смысл в том, что нужно лишь однажды научить  "ловкого
Фрэнка" вытирать со стола, очищать тарелки от остатков пищи и загружать их
в мойку, - дальше он все это запомнит и будет действовать  самостоятельно.
А электронная регулирующая - цепь рассуждения - проследит, чтобы он не бил
тарелки. Если вставить вторую трубку памяти, машина сможет менять  пеленки
младенцу, но никогда не выбросит в мусорное  ведро  вместо  использованных
пеленок ребенка.
     В квадратную голову "Фрэнка" легко могла  бы  вместиться  хоть  сотня
таких трубок. В каждую  из  них  можно  занести  память  только  об  одной
определенной операции. Затем монтируется цепь блокирования на случай, если
"Фрэнк" столкнется с чем-то, что не вложено в его память, - в этом  случае
цепь сработает, он остановится и "позовет на помощь". И дети, и посуда - в
безопасности. Так на каркасе инвалидного  кресла  на  колесах  я  построил
своего  "Фрэнка".  Выглядел  он,  как  осьминог  в  любовной   схватке   с
вешалкой... но как при этом чистил серебряные ложки!


     Майлз  с  недоверием  осмотрел  первого  "Фрэнка".   Он   внимательно
наблюдал, как "Фрэнк" смешал мартини и подал нам стаканы, потом  вытряхнул
и  тщательно  протер  пепельницы  (не  прикоснувшись  к  тем,  что  стояли
чистыми), открыл окно и закрепил рамы, подъехал к  книжному  шкафу,  вытер
пыль с книг и снова аккуратно расставил их по полкам.
     - Много вермута, - сделав глоток, сказал Майлз.
     - Именно так мне и нравится. Но можно научить его смешивать и в твоем
вкусе. У него еще не задействовано много трубок.
     Майлз отпил еще глоток.
     - Как скоро его можно пустить в производство?
     - Ну, лет десять с ним надо повозиться, - отвечал я.  И,  не  ожидая,
пока он взвоет, добавил: - Однако упрощенную модель можно будет  запускать
уже лет через пять.
     - Чушь! Мы обеспечили  тебя  всем  необходимым,  но  опытный  образец
должен быть готов через полгода.
     - Черта с два. Ведь это мое magnum opus. И я  не  собираюсь  отдавать
его, пока он не станет произведением искусства: во-первых, размером в  три
раза меньше, во-вторых, у него должны полностью  заменяться  блоки,  кроме
торсеновских трубок. Он будет  настолько  ловким,  что  сможет  не  только
прогуливать собак и купать детей, но даже играть в пинг-понг.  Разумеется,
если покупатель доплатит. - Я взглянул на "Фрэнка": тот методично  вытирал
пыль с моего стола и при этом возвращал каждую бумажку  на  то  же  место,
откуда брал. - Правда, играть с ним в  пинг-понг  мало  радости  -  всегда
будешь проигрывать. Хотя, думаю, его можно научить  изредка  "мазать".  Ну
да, и покупатель на это клюнет.
     - Год. Один год,  Дэн,  и  ни  днем  больше.  Я  найму  какого-нибудь
электронщика тебе в помощь.
     - Майлз! Когда ты наконец запомнишь, что  технической  стороной  дела
командую я. Твой черед наступит, когда я передам тебе готовую модель... но
не раньше.
     - И все-таки вермута многовато, - ответил Майлз.


     Я ковырялся потихоньку с помощью наших механиков,  пока  не  добился,
что "Фрэнк" стал меньше  походить  на  гибрид  газонокосилки  с  игральным
автоматом, а стал выглядеть как машина, которой не грех и  перед  соседями
похвастаться. Между делом я устранил множество  неполадок  в  его  системе
контроля. Я даже научил его гладить Пита и почесывать его за  ухом  именно
так, как тому нравилось. А для этого, поверьте  мне,  нужна  была  система
обратной связи не хуже тех, что использовались в приборах атомных станций.
Майлз на меня не давил, хотя и заходил ко мне время от времени посмотреть,
как продвигается дело. Большую часть работы я делал по ночам,  поужинав  с
Белл и проводив ее домой.  Днем  отсыпался,  потом  приезжал  на  фабрику,
подмахивал не глядя бумаги,  подготовленные  Белл,  и  шел  смотреть,  что
успели сделать за день механики. Потом вез Белл куда-нибудь ужинать.  Днем
я не выкладывался: не встречаться же с любимой  женщиной,  когда  от  тебя
несет потом, как от козла. После напряженной работы  ночью  в  лаборатории
фабрики вряд ли кто-нибудь вынес бы мое присутствие. Кроме Пита, конечно.
     Как-то раз мы с Белл, как обычно, ужинали в ресторане.  Когда  подали
кофе, Белл спросила меня:
     - Возвращаешься на фабрику?
     - Конечно. А что?
     - Да ничего, так просто. Майлз собрался встретить нас там.
     - А...
     - Он хочет провести общее собрание акционеров.
     - Общее собрание? Для чего?
     - Не беспокойся, оно будет коротким. Ты, милый, последнее  время  так
мало  внимания  уделяешь  делам  фирмы.  Майлз  хотел  подвести  итоги   и
определить нашу дальнейшую политику.
     - Я  вплотную  занимаюсь  инженерными  вопросами.  Что  еще  от  меня
требуется?
     - Ничего, милый. Майлз сказал, собрание долго не продлится.
     - Да что случилось-то? У Джейка неполадки со сборочной линией?
     - Милый, ну пожалуйста! Майлз мне не говорил зачем.  Допивай  быстрей
кофе.
     Майлз и впрямь ожидал нас на фабрике. Он торжественно пожал мне руку,
словно мы месяц не виделись.
     - Майлз, в чем дело? - спросил я.
     Он не ответил, а, повернувшись к Белл, спросил:
     - Повестка дня готова?
     Уже одно это должно было меня  насторожить:  ведь  Белл  явно  лгала,
утверждая, будто Майлз ни о чем ее не  известил.  Но  тогда  я  ничего  не
заметил. Ведь я верил Белл, черт меня подери! Да к тому же я  отвлекся  на
другое: Белл подошла к сейфу, нажала ручку и открыла дверцу.
     - Кстати, дорогая. Вчера ночью я пытался открыть сейф и не  смог.  Ты
что, изменила шифр?
     Она, не оборачиваясь, вынимала бумаги из сейфа.
     - Разве я тебе не говорила? На  прошлой  неделе  кто-то  пытался  его
взломать, и в полиции нам посоветовали изменить шифр.
     - Тогда неплохо бы  и  мне  знать  его,  а  то  придется  названивать
кому-нибудь из вас ночью, в неурочный час.
     - Конечно, конечно. - Она закрыла сейф и положила папку на  стол,  за
которым мы проводили заседания.
     Майлз прочистил горло и сказал:
     - Давайте начнем.
     -  Ладно,  -  согласился  я.  -  Если  у   нас   деловое   совещание,
стенографируй, милая. Итак... Среда, 18 ноября 1970 года, 21 час 20 минут.
Присутствуют все держатели акций - запиши наши имена. Председательствующий
-    Д.Б.Дейвис,    вице-председатель    правления.     Какие     вопросы,
рассматривавшиеся на прошлой встрече, остались нерешенными?
     Таковых не оказалось.
     - Отлично. Валяй, Майлз. Возникло что-нибудь новенькое?
     Майлз прокашлялся.
     - Я хочу проанализировать политику фирмы,  представить  программу  на
будущее и обсудить финансовое положение.
     - Финансовое? Не дури. Мы ведем дело с прибылью, и с  каждым  месяцем
она возрастает. В чем дело, Майлз? Недоволен своим текущим счетом в банке?
Мы могли бы тебе кое-что подкинуть.
     - Новая программа потребует от нас значительного расширения структуры
фирмы. Мы можем лишиться прибыли.
     - Что за новая программа?
     - Подожди, Дэн. Я взял на себя труд записать все подробно. Пусть Белл
нам прочтет.
     - Ладно... пусть.
     Если отбросить цветастые обороты, а Майлз, как и  все  юристы,  любил
разглагольствовать, коротко дело сводилось к следующим  трем  пунктам:  а)
Майлз   настаивал   на   том,   чтобы   я   передал    "ловкого    Фрэнка"
мастерам-производственникам  и  те  без  задержки   пустили   бы   его   в
производство - и в продажу...
     - Нет! - остановил я Белл.
     -  Погоди,  Дэн.  Как  председатель  и   генеральный   директор,   я,
естественно, имею право в процедурном порядке высказать свои мысли. Оставь
замечания при себе. Дай Белл дочитать до конца.
     - Ну ладно... хорошо, хорошо. Только ответ все равно один - нет!
     Пункт "б" гласил, что нам  пора  задуматься  о  расширении  дела.  Мы
первыми начали выпуск подобной сложной техники, которую можно  сравнить  с
автомобилями. Поэтому нам надо срочно расшириться и основывать компанию по
продаже и продвижению нашего товара на общенациональный и мировой рынок.
     Я нервно забарабанил пальцами  по  столу.  Представляю,  каково  быть
главным инженером такой компании, - они и до чертежной-то  доски  меня  не
допустят, а  главной  моей  заботой  будет,  чтобы  профсоюз  не  объявлял
забастовок. С таким же успехом я мог бы  остаться  в  армии  и  попытаться
дослужиться до генерала.
     Но я не стал прерывать чтения.
     В пункте "в" говорилось, что грошами тут не обойтись, нужны миллионы.
Финансировать нас берется "Мэнникс энтерпрайзес", конечно под  обеспечение
нашими акциями и патентом на  "Фрэнка".  Мы  же  превращаемся  в  дочернее
предприятие.  Майлз  становится  управляющим  отделения,   я   -   главным
инженером-разработчиком. Но нашей свободе - конец: мы оба  будем  работать
по найму.
     - Все? - спросил я.
     - М-м... да. Давайте обсудим и проголосуем, - сказал Майлз.
     - Ну что же... Надеюсь, нам хотя бы  гарантируется  право  сидеть  по
вечерам перед лачугой и распевать спиричуэлс?
     - Тут не место  шуткам,  Дэн.  Выход  у  нас  только  в  том,  что  я
предложил.
     - А я и не шучу. Чтобы невольник не бунтовал, должна же быть  у  него
хоть какая-то привилегия. Да ладно. Теперь моя очередь?
     - Говори, говори.
     Я внес контрпредложение - оно родилось у меня, пока я их  слушал:  мы
полностью отстраняемся от производства.
     Джейк Шмидт - наш управляющий производством -  был  неплохим  парнем,
тем  не  менее  меня  постоянно  отвлекали  от  проектирования  по  всяким
производственным пустякам: из теплого тумана творчества - в  ледяную  воду
действительности. Поэтому я работал в основном по ночам, а  днем  старался
держаться от фабрики подальше. А если расширяться,  занять  еще  несколько
зданий, ввести вторую смену, то наступит время, когда о творческой  работе
придется забыть,  даже  при  условии,  что  осуществится  этот  совершенно
неприемлемый  план  -  стать  в   один   ряд   с   "Дженерал   моторс"   и
"Консолидейтед". Я не един в двух лицах и не смогу,  естественно,  быть  и
изобретателем, и управляющим производством.
     Итак,  я  предложил  не  расширяться,   а,   наоборот,   сократиться.
Запатентовать  "горничную"  и  "Вилли-окномоя",  продать  лицензии  на  их
производство и сбыт какой-нибудь фирме, а самим только загребать  денежки.
Когда "Фрэнк" будет готов, мы его тоже запатентуем.