ть как должное и верить в то, что его окружало, Горти  не
пытался  ни  в  чем  разобраться,  не  делал  сравнений,  и  не   был   ни
заинтригован, ни удивлен.
     Вскоре он почувствовал осторожное  приближение  силы,  которая  сбила
его, использованной на этот раз скорее как стрекало, а не  как  копье.  Он
легко отбил ее, но начал приходить в сознании для того, чтобы  можно  было
справиться с раздражением.
     Он открыл глаза и обнаружил, что прямо  в  них  смотрят  глаза  Пьера
Монетра, который сидел за своим столом лицом к нему.  Горти  растянулся  в
кресле, его голова упиралась в угол между спинкой и маленьким закругленным
подлокотником. Людоед не излучал ничего. Он просто смотрел, и ждал.
     Горти закрыл глаза, зевнул, подвигал челюстями,  как  делает  человек
при пробуждении.
     - Горти, - голос Людоеда был  медовым,  дружелюбным.  -  Мой  дорогой
мальчик. Я так долго ждал этого момента. Это начало великих  дел  для  нас
двоих.
     Горти снова открыл глаза и огляделся. Блуэтт  стоял,  уставившись  на
него, трясущаяся смесь страха и бешенства. Кей Хэллоувелл забилась в  угол
противоположный входу, на полу.  Банни  сидела  возле  нее  на  корточках,
безвольно держась за руку Кей, глядя в комнату отсутствующим взглядом.
     - Горти, - сказал Людоед настойчиво. Горти  снова  встретился  с  ним
взглядом. Он без усилий блокировал  гипнотическую  силу,  которую  излучал
Людоед. Медовый голос продолжал, успокаивая: - Ты наконец  дома,  Горти  -
по-настоящему дома. Я здесь, чтобы помочь тебе. Это твое место. Я  понимаю
тебя. Я знаю, что ты хочешь.  Я  сделаю  тебя  счастливым.  Я  научу  тебя
величию, Горти. Я буду защищать тебя, Горти.  А  ты  поможешь  мне.  -  Он
улыбнулся. - Не правда ли, Горти?
     - Ты можешь подохнуть, - сказал Горти кратко.
     Реакция была мгновенной - стержень грубой  ненависти,  отточенной  до
остроты лезвия, кончика иглы. Горти легко отбил его, и ждал.
     Глаза Людоеда сузились, а его брови поползли вверх.
     - Сильнее, чем я думал. Хорошо. Я предпочитаю  иметь  сильного.  Тебе
п_р_и_д_е_т_с_я_ работать со мной, знаешь ли.
     Горти молча покачал головой. Снова, и  в  два  раза  сильнее,  Людоед
нанес удары по нему, с разными временными промежутками.  Если  бы  оборона
Горти была противодействием, как рапира или  боксерская  перчатка,  Людоед
пробил бы ее. Но это была стена.
     Людоед откинулся назад, сознательно расслабившись.  Его  оружие  явно
требовало множества энергии.
     - Очень хорошо, - промурлыкал он. - Мы слегка  притупим  тебя.  -  Он
лениво постукивал пальцами.
     Проходили долгие мгновения. Только теперь Горти осознал, что  он  был
парализован. Он мог дышать довольно легко, и, с трудом,  двигать  головой.
Но его руки и ноги были свинцовыми, ватными. Слабая боль  в  задней  части
шеи - и  его  глубокое  знание  анатомии  -  информировали  его  об  умело
сделанной спинно-мозговой инъекции.
     Кей пошевелилась и затихла. Банни посмотрела на нее и отвела  взгляд,
все с тем же отсутствующим выражением ее  доброго  круглого  лица.  Блуэтт
переступал с ноги на ногу.
     Дверь открыли  локтем.  Вошел  Солум  с  Зиной  на  руках.  Она  была
ослабевшей.  Горти  отчаянно  и  бесполезно  попытался  двинуться.  Людоед
улыбнулся поощряя и сделал движение головой.
     - В угол с остальным мусором, - сказал он. - Может быть  нам  удастся
использовать ее. Думаю наш друг будет более сговорчивым, если мы  сократим
ее немного?
     Солум улыбнулся волчьей улыбкой.
     - Конечно, - сказал Людоед задумчиво. - Она и так не  очень  большая.
Нам  надо  будет  быть  осторожнее.  По   чуть-чуть.   -   Изобличая   его
непринужденный тон, его глаза следили за каждым движением на лице Горти. -
Солум, старина, наш мальчик Горти слишком напряжен. Может ты  ударишь  его
слегка. Ребром ладони сбоку по шее, прямо у основания черепа. Как  я  тебе
показывал. Ты знаешь.
     Солум подошел к  Горти.  Он  положил  одну  руку  Горти  на  плечо  и
тщательно прицелился другой. Рука, которая лежала на его  плече,  легонько
сжимала его, снова и снова. Глаза Солума пылали,  глядя  на  Горти.  Горти
смотрел на Людоеда. Он знал, что основной удар последует оттуда.
     Вторая рука Солума опустилась. Через долю секунды после того, как она
ударила его шею, психический удар Монетра  натолкнулся  на  барьер  Горти.
Горти был слегка удивлен: Солум имитировал удар. Он быстро  поднял  глаза.
Солум, стоящий спиной к Людоеду,  прикоснулся  к  своему  лбу  и  отчаянно
задвигал губами. Горти отбросил все это. У него не было времени на  пустые
раздумья... он услышал как Зина всхлипнула.
     - Ты у меня на пути, Солум! - Солум неохотно сдвинулся. - Дай ка  ему
еще разок, - сказал Людоед. Он выдвинул ящик перед  собой  и  вытащил  два
предмета. - Горти, ты знаешь, что это?
     Горти заворчал и кивнул. Это были глаза Джанки. Людоед  захихикал.  -
Если я разобью их, ты умрешь. Ты знаешь это, да?
     - Не много от меня тогда будет помощи, да?
     - Это верно. Но я просто хотел, чтобы ты знал, что  они  у  меня  под
рукой. - Он церемонно зажег маленькую  спиртовку.  -  Мне  не  надо  будет
уничтожить их. Однокристаллические существа прекрасно реагируют на  огонь.
Ты должен реагировать вдвое лучше. -  Его  голос  резко  изменился.  -  О,
Горти, мой мальчик, мой дорогой мальчик - не вынуждай меня  так  играть  с
тобой.
     - Давай играй, - сквозь зубы пробормотал Горти.
     - Ударь его снова, Солум. - На этот раз голос был надтреснутый.
     Солум протянул к нему свою руку.  Горти  мельком  увидел  оживившееся
лицо Арманда, язык мелькнувший по его влажным губам. Удар был  сильнее  на
этот раз, хотя по-прежнему на удивление менее сильным, чем он ожидал  -  и
кстати менее сильным, чем он выглядел. Голова Горти откинулась от удара  и
упала на грудь с закрытыми глазами. На этот раз Людоед не выпустил никаких
стрел, видимо пытаясь заставить Горти использовать свои  средства  защиты,
экономя собственные силы.
     - Слишком сильно, ты идиот!
     В углу застонал голос Кей:
     - О, прекратите это, прекратите это...
     - А-га. - Стул Людоеда заскрипел,  когда  он  поворачивался.  -  Мисс
Хэллоувелл! Что молодой человек сделает ради вас? Тащите ее сюда, Блуэтт.
     Судья послушался. Он сказал, плотоядно улыбаясь:
     - Оставьте что-нибудь для меня, Пьер.
     - Я сделаю, как пожелаю! - рявкнул Людоед.
     - Хорошо, хорошо, - сказал судья, присмирев. Он пошел обратно в  свой
угол.
     Кей стояла перед столом, прямая, но дрожащая.
     - Вам придется отвечать перед полицией, - выпалила она.
     - Судья позаботится о полиции. Садись, моя дорогая. -  Когда  она  не
двинулась он заорал на нее. - Сесть! - Она  задохнулась  и  села  на  стул
возле края длинного стола. Он протянул руку и,  схватив  ее  за  запястье,
подтянул к себе. - Судья говорил мне, что  тебе  нравится,  когда  у  тебя
отрубают пальцы.
     - Я не знаю о чем вы говорите. Отпустите м...
     В это время Солум стоял на коленях возле Горти и бил  его  по  щекам.
Горти подчинялся спокойно, в полном сознании. Кей вскрикнула.
     - У нас здесь веселый шумный карнавал,  -  улыбнулся  Людоед.  -  Это
совершенно бесполезно, мисс Хэллоувелл. -  Он  вытащил  из  ящика  тяжелые
ножницы. Она снова закричала.  Он  положил  их  и  взял  спиртовку,  легко
коснувшись пламенем кристаллов, которые лежали подмигивая  перед  ним.  По
какому-то удивительному везению - или может быть более сложной  вещи,  чем
везение, Горти бросил быстрый взгляд сквозь ресницы именно в эту  секунду.
Когда бледное пламя коснулось кристаллов, он откинул голову, исказил черты
лица...
     Но он сделал это нарочно. Он ничего не чувствовал.
     Он посмотрел на Зину. Ее лицо было напряжено, вся ее душа  стремилась
сказать ему что-то...
     Он открыл этому свое сознание. Людоед увидел  его  открытые  глаза  и
выстрелил еще один из своих  ужасных  психических  импульсов.  Горти  едва
успел закрыть свое сознание; часть импульса проникла внутрь  и  встряхнула
его до самой сути.
     Впервые  он  в  полной  мере   осознал   свою   неспособность,   свои
неоднократные безуспешные попытки ясно самому  понимать  вещи.  Он  сделал
страшное усилие. Зина пыталась сказать ему что-то. Если  бы  у  него  была
хоть одна секунда, чтобы получить ее... но он  пропал,  если  подвергнется
еще одному такому удару, как первый. Было что-то еще, что-то связанное с -
С_о_л_у_м_о_м_!  Подающая сигналы рука на плече, говорящие  глаза,  полные
чего-то невысказанного...
     - Ударь его снова, Солум. - Людоед взял ножницы. Кей снова закричала.
     Снова Солум склонился над ним,  снова  рука  прижалась  к  его  плечу
тайно, настойчиво. Горти посмотрел зеленоватому человеку прямо в  глаза  и
открылся посланию, которое было там.
     СПРОСИ У КРИСТАЛЛОВ. СПРОСИ У КРИСТАЛЛОВ КАК УБИТЬ ОДИН ИЗ  ИХ  СНОВ.
УЗНАЙ У КРИСТАЛЛОВ.
     - Чего ты ждешь, Солум?
     Кей кричала и кричала. Горти  закрыл  свои  глаза  и  свое  сознание.
Кристаллы... не те, которые на столе. _В_с_е_ кристаллы, которые жили -  в
- в...
     Тяжелая рука Солума опустилась на его шею. Он  позволил  ей  опустить
себя все ниже и ниже в лишенное света место, полное структурных  мерцающих
ощущений. Оставаясь в  нем,  он  яростно  шарил  вокруг  своим  сознанием,
пытаясь узнать. Его игнорировали полностью, величественно. Но и защиты  от
него тоже не было. То, что ему было нужно было там; он должен  был  только
понять это. Ему и не помогали, и не препятствовали.
     Он осознал теперь, что мир кристаллов не был выше  обычного.  Он  был
просто  -  другой.   Эти   самодостаточные   отвлеченные   личности   были
кристаллами,  следовавшие  своим  пристрастиям,  жившим  своей  совершенно
чуждой жизнью, думающими при помощи логики и шкалы  ценностей,  совершенно
невозможной для человеческого существа.
     Он мог понять часть всего этого, не будучи скованным жесткими идеями,
хотя его и втиснули в  человеческую  форму  так  плотно,  что  он  не  мог
полностью смешаться с этими немыслимыми существами. Он понял почти  сразу,
что теория Монетра о снах кристаллов была верной и неверной,  как  удобная
теория о том, что вокруг  атомного  ядра  вращаются  частицы.  Эта  теория
работала в простой практике.  Изготовление  живых  существ  было  функцией
имеющей цель, но эту цель нельзя было объяснить в  человеческих  понятиях.
Единственно, что стало ясно  Горти,  была  почти  полная  неважность,  для
кристаллов, этой функции. Они делали это, но она служила им почти так, как
человеку служат его аппендикс. И судьба существ,  которые  они  создавали,
волновали их так же мало, как судьба отдельной молекулы углекислого  газа,
выдохнутой человеком.
     Тем не менее, механизм, при помощи которого  осуществлялось  творение
был здесь, перед Горти. Его цель была вне его понимания, но он мог  понять
как он действует. Изучая его своим моментально все  схватывающим  умом  он
узнал... вещи. Две вещи. Одна имела отношение к глазам Джанки, а вторая...
     Это то, что надо было сделать. Это было похоже на попытку  остановить
катящийся валун, блокируя его  другим  валуном,  катящимся  на  его  пути.
Попытку  снять  щеткодержатель  с  двигателя  постоянного  тока,   попытку
разрезать сухожилия на задних  ногах  бегущей  лошади.  Это  делалось  при
помощи сознания, чудовищным усилием, которое определенным образом говорило
с_т_о_п_! определенному виду жизни.
     Понимая это, он ушел оттуда, незамеченный - или  проигнорированный  -
странными существами вокруг него. Он пустил в себя  свет.  Он  появился  и
почувствовал свое первое настоящее удивление. Его шея болела от удара руки
Солума, которая все  еще  отодвигалась  от  него.  Тот  же  крик,  который
начался, когда он погружался, пришел к  своему  задыхающемуся  завершению,
когда он всплыл. Банни все еще смотрела медленно  моргая  своими  тяжелыми
как у наркомана веками; Зина  все  еще  скрючилась  с  тем  же  измученным
выражением сосредоточенности на своем заострившемся лице.
     Людоед нанес удар. Горти отвел его, и теперь он смеялся.
     Пьер Монетр встал, его лицо почернело от ярости. Кисть Кей выпала  из
его руки. Кей бросилась к двери; Арманд Блуэтт помешал ей.  Она  вернулась
обратно, в угол к Зине, и рухнула там, рыдая.
     Теперь Горти знал, что делать; он узнал эту вещь.  Он  попробовал  ее
своим сознанием, и сразу же понял, что  это  нелегко  будет  сделать.  Для
этого нужно было бы собрать умственную энергию, оформить ее, прицелиться и
выстрелить. Он сосредоточился на себе и начал работать.
     - Тебе не следовало надо мной смеяться, - сказал  Людоед  хрипло.  Он
схватил два кристалла и уронил их  в  металлическую  пепельницу.  Он  взял
спиртовку, тщательно отрегулировал пламя.
     Горти работал. И при этом часть его мозга не была занята этим.
     - Ты можешь убивать  кристаллические  вещества,  -  говорила  она.  -
Людоеда, да, но - ты собираешься сделать большое дело.  Могут  быть  убиты
другие... какие другие? Моппет? Двуглавая змея? Гоголь? Солум?
     Солум, уродливый,  немой,  заключенный  Солум,  который  в  последний
момент обратился против Людоеда и помог ему. Он передал ему послание Зины,
и это был его собственный смертный приговор.
     Он поднял глаза на зеленого человека, который  отодвигался  от  него,
его горящие глаза были все еще полны посланием, не зная, что Горти  прочел
его и действовал в соответствии с  ним  несколько  секунд  назад.  Бедное,
попавшее в ловушку, искалеченное существо...
     Но  это  было  послание  Зины.  Зина  всегда  была  его   судьбой   и
наставником. Тот факт, что это послание исходило от нее, означал, что  она
взвесила последствия и приняла соответствующее решение. Возможно так  было
лучше. Возможно Солум мог каким-нибудь непознаваемым образом достичь мира,
которого никогда не давала ему жизнь.
     Странная сила  нарастала  внутри  него,  его  полиморфный  метаболизм
превращался в арсенал его сознания. Он чувствовал как сила вытекает из его
рук, из икр его ног.
     - Ну как, щекочет? - прорычал Людоед. Он провел пламенем по мерцающим
кристаллам.  Горти  сидел  неподвижно,  ожидая,  зная,  что   теперь   это
нарастающее давление не поддавалось его контролю, и что  оно  выплеснется,
когда достигнет критической точки. Он  не  отводил  взгляда  от  багрового
взбешенного лица.
     - Интересно, - сказал Людоед, - который кристалл какую часть  строит,
когда они приступают к этому. - Он опустил пламя как скальпель, проводя им
туда сюда вдоль одного из кристаллов. - Ну как...
     И тут это случилось. Даже Горти был не готов к этому.  Она  вырвалась
из него, вещь,  которую  он  узнал  у  кристаллов.  Звука  не  было.  Была
чудовищная вспышка синего света, но она была внутри его головы; когда  она
прекратилась, он совершенно ничего не видел. Он услышал придушенный  крик,
звук падения тела. Затем медленно, колени, бедро, голова, еще  одно  тело.
Затем он отдался боли, потому что его  сознание,  внутри,  было  как  поле
после гонимого ветром пожара, кровоточащее и обгоревшее  и  дымящееся,  на
котором вспыхивали и умирали отдельные язычки пламени.
     Темнота медленно накрывала его, хотя тут  и  там  оставалось  упрямое
светлое пятно боли. Его зрение начало  проясняться.  Он  откинулся  назад,
лишенный сил.
     Солум свалился на пол возле него. Кей Хэллоувелл сидела  возле  стены
закрыв лицо руками. Зина прислонилась к ней  с  закрытыми  глазами.  Банни
по-прежнему сидела на полу, глядя перед  собой  и  тихонько  раскачиваясь.
Возле двери вытянулся Арманд Блуэтт. Горти подумал, этот  дурак  падает  в
обморок, как дама викторианских времен, затянутая в корсет.  Он  посмотрел
на стол.
     Людоед стоял потрясенный и бледный, но прямой. Он сказал:
     - Похоже ты сделал ошибку.
     Горти просто смотрел на него без выражения. Людоед продолжал:
     - Я был уверен, что с твоими талантами ты должен был бы знать разницу
между кристаллом и человеческим существом.
     "Мне не пришло в голову посмотреть, - молча вскричал он. - Научусь ли
я когда-нибудь сомневаться? Зина всегда сомневалась за меня"
     - Ты разочаровываешь меня. У меня всегда была та же проблема. Однако,
в среднем я угадываю довольно часто. Примерно в восьми случаях из  десяти.
Однако  признаюсь,  что  _э_т_о_  было  для  меня  неожиданностью.  -   Он
безразлично показал большим пальцем на Арманда Блуэтта. -  Ну  ладно.  Еще
один сердечный приступ на территории Ярмарки.  Мертвый  кристалл  выглядит
так же, как и мертвый человек. Если ты не знаешь, что искать. - С одним из
пугающих изменений своего голоса он добавил: - ТЫ ПЫТАЛСЯ УБИТЬ МЕНЯ...  -
Он подошел к стулу Горти и посмотрел на Солума. - Я должен буду  научиться
обходиться без старого Солума. Обидно. Он был очень полезен. -  Он  лениво
пнул ногой длинное тело и вдруг  развернулся  и  больно  ударил  Горти  по
губам. - Ты будешь делать в два раза больше, чем он, и с удовольствием!  -
заорал он. - Ты будешь подпрыгивать от одного моего  шепота!  -  Он  потер
руки.
     - О-о-о...
     Это была Кей. Она легонько двинулась. Голова  Зины  свалилась  ей  на
колени. Она растирала маленькие запястья.
     - Не трать попусту время, - сказал Людоед буднично. - Она мертва.
     Кончики пальцев Горти, особенно  отрастающие  обрубки  на  его  левой
руке, начали покалывать. "Она мертва. Она мертва."
     У себя за столом Людоед поднял один из кристаллов  и  подбросил  его,
глядя на Зину. - Прелестная  маленькая  вещь.  Подлая  змея,  конечно,  но
прелестная. Хотелось бы знать, где  кристалл,  который  сделал  ее,  нашел
оригинал. Удивительно качественная работа. - Он потер руки. -  Эй,  Горти,
не догадываешься чем мы теперь займемся? - Он сел, поглаживая кристалл.  -
Расслабься, мальчик, расслабься. Это был  чертовски  хороший  удар.  Я  бы
хотел научиться такому фокусу. Как ты думаешь, я смогу?.. А может  быть  я
все-таки оставлю это тебе. Похоже, что он тебя хорошо вымотал.
     Горти не двигаясь напряг мускулы. Сила понемногу возвращалась  в  его
измученную оболочку. Хотя это и не принесет ему никакой пользы.  Лекарство
держало бы его даже если бы он был вдвое сильнее, чем обычно.
     "Она мертва. Она мертва." Когда он сказал это, он имел в  виду  Зину.
Зина хотела быть  настоящим  живым  нормальным  человеческим  существом...
понятно, все странные люди хотят, но Зина особенно, потому что она не была
человеком, совсем. Вот почему она никогда не  позволяла  ему  читать  свои
мысли. Она не хотела, чтобы кто-нибудь знал. Она так _с_и_л_ь_н_о_  хотела
быть человеком. Но она знала. Она должна была знать, когда отправляла  ему
послание через Солума. Она знала, что  это  убьет  и  ее  тоже.  Она  была
человеком в большой степени, чем любая живая женщина.
     "Я сейчас начну двигаться" - подумал он.
     - Ты будешь сидеть здесь без пищи и воды пока не  сгинешь,  -  сказал
Людоед приятно, - или по крайней мере пока ты ослабеешь  настолько,  чтобы
пустить меня в свою упрямую голову,  где  я  смогу  разорвать  все  глупые
представления, которые возможно есть у тебя, о том что ты сам себе хозяин.
Ты принадлежишь _м_н_е_ -  трижды  принадлежишь.  -  Он  любя  трогал  два
кристалла. - Оставайся на месте! - прорычал  он  Кей  Хэллоувелл,  которая
начала подниматься. Удивленная  и  разбитая,  она  снова  рухнула.  Монетр
встал, подошел и стал над ней. - Так, а с тобой что делать. Хм.
     Горти закрыл глаза, и всей своей нарастающей энергией он думал. Какое
лекарство  использовал  Монетр?  Наверняка  что-то  типа  бензокаина   или
монокаина... Он чувствовал приближающееся головокружение - первый  признак
тошноты.  Какой  препарат   даст   именно   такой   результат,   а   затем
продемонстрирует  именно  такую  степень  токсичности?  В  глубине  своего
сознания он видел перелистывающиеся страницы словаря лекарств.
     Д_у_м_а_й_!
     Десяток препаратов мог оказать такое действие.  Но  Монетр  наве