го
себя... До конца... Но этого никому не дано. Если бы мы могли это делать, то
жить стало бы неинтересно.
   Я посмотрел вверх. На небе не было ни одной звездочки.
   - Под утро пойдет дождь,-сказал я, поднимаясь и направляясь  к  сложенным
неподалеку от костра нашим вещам, - надо сделать шалаш. Не хватает, чтобы мы
простудились.
   Елена подбросила в костер сухих веток, на поляне стало светлее. Я  достал
топор и принялся за дело. Срубил несколько молодых березок и из  их  стволов
соорудил остов. Потом нарубил веток и покрыл его ими в несколько слоев.
   Покровский не появился и на  следующий  день.  Я  с  рассвета  без  толку
прождал его, спрятавшись в придорожных зарослях, и вернулся на поляну уже  в
полной темноте.
   "Что, если он выбрал другое направление?"  Думая  об  этом,  я  испытывал
противоречивые чувства. С одной стороны, я твердо  знал,  что  должен  убить
Покровского и убью. Чего бы это мне ни стоило. Я буду преследовать его. Если
не здесь, то в другом месте. Пока не найду и не всажу  в  него  пулю.  Но  с
другой стороны, мне уже не хотелось убивать его. Хотя я знал, что  не  смогу
вернуться домой до тех пор, пока  не  покончу  с  ним.  Но  в  то  же  время
испытывал облегчение, что развязка откладывается на день, если  он  все-таки
выбрал эту дорогу, и па неопределенное время, если  я  ошибся  в  выборе  им
направления.
   - Возьми завтра с собою Шарика! - посоветовала Елена, помогая мне стянуть
промокшую под дождем куртку. Она повесила  ее  над  костром.  Дождь  начался
где-то после четырех дня и лил подряд часа два.
   - Да ты разденься и высуши одежду.
   Действительно, все мои вещи промокли. Я последовал ее совету. Переодеться
было не во что и мне пришлось забраться в шалаш.  Там  меня  ждала  приятная
неожиданность. Пол его был выстлан толстым слоем травы и покрыт  одеялом.  Я
укрылся  и,  постепенно  согревшись,  незаметно  для  себя   заснул.   Перед
рассветом, одевшись в сухое, я уже было собрался идти на свой пост, как  тут
меня остановила Елена. Она протянула сверток.
   - Здесь еда. Я пожарила, пока  ты  спал.  И  возьми  с  собой  Шарика,  -
напомнила она.
   - Зачем?
   - Не будет скучно и вообще, на всякий случай.
   - Вот на всякий случай пусть он и остается с тобой.
   - А мне не скучно. Со мною Ласточка и Алкид. Алкидом звали моего жеребца.
Это был могучий, высокий ахалтекинец, не признававший никого, кроме меня.  Я
начал приучать его лет шесть  назад,  когда  он  был  маленьким  жеребенком.
Кормил его из рук и год назад сам его объездил. Конь настолько привязался ко
мне, что, когда я бывал в длительном отъезде, начинал  скучать,  отказывался
от пищи. Летом он пасся в табуне, но стоило мне появиться поблизости, как он
издавал  пронзительное  ржание  и,  подняв  хвост,  мчался  ко  мне.  Как-то
Александр Иванович, который  заслужил  у  нас  репутацию  лихого  наездника,
попытался оседлать Алкида, но удержался  в  седле  не  более  одной  минуты.
Хорошо еще,  что  почва  была  песчаной.  Алкид  не  забыл  нанесенного  ему
оскорбления и каждый раз, видя Паскевича, угрожающе хрипел,  норовя  укусить
его.
   Я вспомнил этот разговор с Еленой потому, что,  не  прийди  ей  в  голову
мысль отправить со мною в засаду Шарика, все, может быть, сложилось иначе  и
через два-три дня мы были бы уже дома. Она не послушалась меня. Уже находясь
в засаде, я почувствовал, что кто-то шевелится рядом в кустах. Приподнявшись
на локтях, я увидел Шарика.
   - Шарик, назад! К Елене! - строго приказал я, но пес только посмотрел  на
меня и вильнул раза два хвостом. Очевидно, он получил строгий приказ хозяйки
и те-перь добросовестно его выполнял. Я хотел было подняться, взять  его  за
ошейник и насильно заставить вернуться, но тут со стороны дороги  послышался
характерный скрип едущей телеги. Я замер.  Вскоре  из  моего  укрытия  стало
видно, как по дороге движется телега, запряженная в гнедую  лошадку.  На  ее
передке сидела жена Покровского. Я всмотрелся, самого  Покровского  не  было
видно Телега проследовала мимо меня и скрылась за поворотом.
   "Все ясно, - решил я,  -  Покровский  делает  очередной  "лисий  маневр".
Послал жену вперед, а сам притаился в кустах. Интересно,  сколько  он  будет
ждать? Час, два? Жена его, отъехав с километр, наверное, остановит лошадь  и
будет ждать. Что ж, подожду и  я.  Покровский  мог  появиться  с  минуты  на
минуту. Я замер, забыв о Шарике. Прошло - еще полчаса. Вдруг Шарик  вскочил.
Шерсть на его загривке встала дыбом, и он  с  рычанием  бросился  назад,  по
направлению к нашей поляне. Спустя мгновение до меня донесся крик о  помощи.
Кричала Елена.
   Когда я добежал до поляны, она  была  пуста.  Елена  исчезла.  Исчезли  и
лошади. Повсюду были видны следы борьбы. Из-под кучи раскинутых веток - все,
что осталось от шалаша, - торчал кусок одеяла. Вдали слышался  яростный  лай
Шарика. Ориентируясь на его  голос,  я  кинулся  в  чащу  леса.  Лай  собаки
удалялся все дальше и дальше. Боясь потерять этот ориентир, я мчался, рискуя
остаться без глаз, не обращая внимания на ветки, которые  стегали  по  лицу.
Внезапно я оказался на довольно широкой песчаной  тропе,  на  которой  четко
видны были следы лошадиных копыт.  Вдали  слышался  лай  собаки.  Я  побежал
быстрее. Лай удалялся и вскоре стал почти не  слышен.  Очевидно,  похитители
сели на лошадей и у меня не оставалось шансов  догнать  их.  Что,  если  они
свернут с дороги и я потеряю след? От быстрого бега стало сдавать дыхание, и
я вынужден был перейти на шаг.
   Пройдя еще полчаса, я остановился и  прислушался.  Лая  не  было  слышно.
Внезапно издали донеслось ржание. Я не мог ошибиться, это было ржание  моего
Алкида. Я остановился и призывно свистнул. Ржание слышалось ближе и ближе, и
вскоре навстречу выбежал мой вороной скакун.
   - Алкид! Алкид, дорогой мой! - обрадовался я.
   Алкид мелко дрожал, глаза его были налиты кровью. Я поймал узду и вскочил
в седло. Алкида не надо было подгонять. Словно поняв мое желание, он с места
взял в карьер. Ветер засвистел у меня в  ушах.  Но  вскоре  я  вынужден  был
сдержать коня. То и  дело  над  головой  проносились  толстые  ветви,  низко
склонившиеся над тропой. Где-то совсем близко послышался лай Шарика. Я  снял
с плеча автомат и поехал медленнее. Лай звучал все громче и громче. Раздался
выстрел и вслед за ним визг собаки. Я подумал, что  Шарика  застрелили,  но,
как бы опровергая это, лай возобновился  еще  яростнее.  По-види-мому,  меня
отделяло от похитителей не более трехсот метров. Я взял автомат наизготовку,
но в это время на меня что-то обрушилось и я  вылетел  из  седла.  В  первое
мгновение мне показалось, что  я  зацепился  за  ветку  и  ин-стинктивно  на
секунду закрыл глаза. Когда их открыл, то увидел над собой безобразную рожу,
покрытую рыжей шерстью. Нападавший навалился на меня всем  телом  и  схватил
руками за горло. Оглушенный неожиданным падением, я упустил  момент,  и  ему
удалось сжать мне гортань. На некоторое время мы застыли  в  напряжении.  Он
пытался сжать мне горло, впившись ногтями в кожу и упершись  коленом  в  низ
живота.  Я  же,  схватив  его  за  запястье,  силился  развести  руки.   Так
продолжалось с минуту. Он сопел,  и  изо  рта  его  шел  нестерпимый  смрад.
Маленькие глазки горели злобой. Я чувствовал, что долго не выдержу. Вдобавок
его колено причиняло мне  нестерпимую  боль.  Я  узнал  его.  Узнал  по  тем
приметам, которые мне описала Беата. Это был  Марк,  Левая  часть  его  лица
хранила следы ожога. Это он дважды  стрелял  в  меня  несколько  лет  назад.
Выходит, он не покинул эту местность, а ждал своего  часа.  Я  отпустил  его
руки и, вытянув пальцы, с силой вонзил их в глаза Марку.  Он  дико  взревел,
выпустил мое горло и, схватившись за  глаза,  с  воем  покатился  по  песку.
Прошло не меньше полминуты,  пока  я  смог  подняться.  Земля  шаталась  под
ногами. Я попробовал позвать Алкида, но  из  горла  вырывался  только  хрип.
Постепенно головокружение прошло. Я подобрал валяющийся на дороге автомат  и
подошел к Марку, который продолжал выть, катаясь по земле. Улучив момент,  я
схватил его за руки и оторвал их от лица. Вместо левого глаза зияла кровавая
дыра Правый же выскочил из орбиты и висел на  нерве.  Марк  вырвал  руки  и,
схватив мои, с силой потянул на себя. Забыв, что в руках у меня  автомат,  я
со всего размаха заехал ему каблуком сапога в челюсть  Послышался  хруст,  и
руки мои освободились о г его железной хватки. Я поднял автомат, но  тут  же
опустил его и пошел к поджидавшему меня Алкиду. Только сейчас я заметил, что
руки у меня в крови. Казалось бы, что мне пора привыкнуть к виду  крови,  но
эта кровь на руках вызвала приступ тошноты. Я  нарвал  листьев  подорожника,
тщательно размял их и образовавшейся кашицей тщательно  вытер  руки.  Только
после этого смог сесть на коня. Ехать пришлось недолго. Метров через двести,
за поворотом дороги, моему взору открылась следующая картина. Первое, что  я
увидел, это была привязанная к дереву Ласточка,  через  седло  которой  была
перекинута Елена. Руки ее  были  связаны,  а  изо  рта  торчал  кляп.  Шарик
заливался хриплым лаем, повернув голову к росшему у края тропы  развесистому
дубу. Присмотревшись, я увидел спрятавшегося в его ветвях щуплого мужичонка.
У подножия дуба валялась старая, видавшая виды двухстволка.
   Первым делом я освободил Елену. Она была без сознания. К счастью, с  меня
на поясе висела фляга с коньяком. Я разжал ей зубы и влил несколько  капель.
Через минуту она глубоко вздохнула и открыла глаза. Они постепенно приобрели
осмысленное выражение. Жалкая улыбка тронула губы, и она вдруг заплакала.
   - Ну, успокойся, девочка! - я легонько похлопал ее по щекам. - На!  Выпей
еще пару глотков.
   Она жадно глотнула два раза и попыталась подняться.
   - Лежи! Приди в себя. Все уже позади. Я оставил  ее  и  подошел  к  дубу.
Шарик перестал лаять и только время от  времени  угрожающе  ворчал,  лежа  у
ствола. Бок у него был в крови. Я открыл  ружье  и  вытащил  гильзу.  Как  и
предполагал, патрон был заряжен мелкой дробью. Второй ствол был пуст. Видимо
это был единственный заряд, которым располагали  напавшие  на  нас  бродяги.
"Где же автомат Елены? - подумал  я.  -  Почему  его  нет  и  почему  им  не
воспользовались?"
   - Они не нашли автомат! - сообщила подошедшая ко мне Елена, - им  помешал
Шарик. Автомат остался в шалаше. Я его держала в траве, под одеялом.
   - Они напали на тебя, когда была в шалаше? - повернулся я к пей.
   - Да, я зашла за солью. В это время шалаш вдруг обрушился  на  меня.  Они
думали, что ты тоже в шалаше, и решили напасть таким образом. А тут раздался
лай Шарика. Поняв, что ты не со  мною,  они  заторопились.  Меня  перекинули
через седло Ласточки и повели лошадей  лесом  на  поводу.  Затем,  выйдя  на
дорогу, сели на них. Марк...
   - Откуда ты знаешь его имя? - удивленно перебил я ее.
   - Так звал его второй. Потом я сама догадалась.  Беата  мне  рассказывала
про него. Но не это главное.
   - А что?
   - А то, что он принял меня за Беату. Он назвал меня ее именем.
   - Да?
   - Он сказал, что я, то есть Беата, не ушла от своей судьбы. Что с детства
была предназначена ему, Марку, и теперь буду его покорной рабыней. Он так  и
сказал "покорной рабыней". Потом он говорил, что будет бить меня каждый раз,
пока я не стану языком слизывать пыль с его сапог. Ты его убил?
   - Почти... А как случилось, что Алкид вырвался?
   - Я хотела тебе рассказать, но ты перебил меня. Когда мы вышли на дорогу,
я еще была в сознании. Марк сел сзади меня на Ласточку, а Алкида  держал  за
повод. Старик бежал рядом, ухватившись за стремя. Затем  нас  настиг  Шарик.
Марк велел старику сесть на Алкида, что-бы побыстрее уйти от  погони.  Когда
старик взобрался в седло, Алкид встал на дыбы, вырвал повод у Марка.  Старик
вылетел из седла, а Алкид,  почувствовав,  что  ты  идешь  следом,  помчался
назад. /
   Итак, все прояснилось. Я посмотрел вверх,  где  в  ветвях  дуба  затаился
второй бродяга. Тот стоял на  толстой  ветви,  прижавшись  телом  к  стволу,
наивно предполагая, что его еще не заметили.
   - Эй! - крикнул я. - Слезай! Тот остался неподвижным. Я поднял автомат  и
сделал вид, что целюсь.
   - Сейчас! Сейчас! Одну  минутку!  Подождите!  -  заторопился  бродяга.  -
Уберите собаку!
   - Шарик, сюда! - позвала Елена, присев на корточки.
   Пес, скуля, подполз к ней и уткнул морду в колени.
   - Бедный ты мой, бедный! - ласково заговорила Елена, гладя его по голове.
   Шарик заскулил громче.
   Мужичонка тем временем слез с дерева и остановился у ствола,  не  решаясь
сделать шага. Я всмотрелся в его лицо, которое показалось мне знакомым.  Это
был Егор, которого семь лет назад мы задержали вместе с Катей и ее подругами
с тушей убитого  лося.  Мы  еще  тогда,  после  разгрома  банды  Бронислава,
удивлялись, куда он мог исчезнуть.  И  вот  теперь  этот  Егор  объявился  в
компании с Марком. Что свело их вместе? На нем была куртка из шкуры  косули,
мехом наружу и такие же штаны до колен. - На ногах нечто вроде грубо  сшитых
индейских мокасин.
   Я стал его расспрашивать. Поначалу он не узнал меня, а когда  узнал,  еще
больше испугался. Выяснилось, что Егор подъехал тогда к своему селу как  раз
в самый разгар бесчинства банды Бронислава. Ошибочно приняв банду за нас, он
скрылся в лесу и вернулся в село только через месяц, когда  оно  опустело  и
жители перебрались в наше расположение. Он облюбовал себе один  из  домов  и
прожил там два года, пока случайно не встретился с Марком.
   - С ним был еще один, - пояснил Егор, - но однажды они ушли, и потом Марк
вернулся без него.
   - Он тебе ничего о нас не говорил?
   - Как же! Рассказывал Он тогда и сказал мне, что его товарища убили вы.
   - Возможно,-согласился я, вспоминая облаву  после  второго  покушения  на
меня, когда мои бойцы стали прочесывать лес.  Может  быть,  кто-то  полоснул
очередью по кустам и случайно угодил в напарника Марка.
   - И что? После этого Марк жил все время с тобою?
   - Да! У него кончились патроны к автомату. У меня еще был запас зарядов к
ружью, но все с мелкой дробью. На уток.
   - Чем же вы жили?
   - С огорода. Да вот рыбу ловили.
   - У тебя есть лодка?
   - А как же. Баркас да еще маленькая, двухместная. Я рыбак с детства.
   Дальше из расспросов выяснилось, что село это находилось почти  рядом.  Я
вспомнил, что стою как раз на той дороге,  по  которой  в  те  памятные  дни
прошел наш танковый десант, отрезая путь к отступлению банды. Эту  дорогу  я
пересек два дня назад по пути к месту своей засады, но она в том месте круто
сворачивала на юг, обходя болота, и я не обратил на нее внимания. С  момента
похищения. Елены прошло всего полтора часа. Все развивалось в бешеном темпе.
Можно было надеяться, что Покровский в это время находится в селе. Я еще мог
его догнать.
   - Там неподалеку лежит твой друг Можешь пойти и забрать его, помочь дойти
до дома, - уточнил я, чтобы дать ему понять, что Марк жив
   - Какой он мне друг? Ирод настоящий, - вдруг озлился Егор.-Пусть его баба
за ним идет, если хочет.
   - Какая еще баба?
   - А, есть у него одна. Года три назад привел откуда-то. Ведьма!
   Дальше выяснилось, что Егор был у Марка фактически на положении раба. Сам
Марк не любил трудиться, заставляя все по  огороду  делать  Егора,  которого
часто бил. Его сожительница тоже нередко распускала руки.
   Егор как-то даже пытался уйти от них, но Марк его  нашел  и  основательно
избил.
   - Ты сможешь удержаться в седле? - спросил я Елену.
   - Если ты мне поможешь взобраться.
   - Тогда в путь, - я подсадил Елену на Ласточку.
   - Веди! - приказал я Егору, вскакивая  в  седло.  Тот  еще  раз  опасливо
покосился на Шарика и пошел вперед.
   Действительно, вскоре мы вышли на окраину села, как раз в том месте,  где
бандитов встретил танковый десант. Я тщетно всматривался в покрытие  дороги,
стараясь обнаружить след телеги, но его не было. Покровский еще  не  покинул
село. Это меняло дело. Надо быть осторожным, чтобы не нарваться на его пулю.
   - Дойди по поворота, - приказал я Егору, - и посмотри,  нет  ли  там,  на
площади, телеги. Если нет, то обернись и махни рукой. Если есть, то  подойди
и заведи разговор с людьми на ней И смотри мне! - угрожающе добавил я.
   - Вот если бы не это село, - подъехал я к опередившей меня Елене, - то мы
бы никогда не встретились. Здесь мы узнали о существовании банды Можиевского
   - Я знаю, - кивнула головою Елена, - мне рассказывала  Катюша.  Вон  Егор
машет рукою
   Мы подъехали. Дальше улица шла прямо и просмат-ривалась  вся,  вплоть  до
самого въезда в село. Телеги нигде не было видно. Я соскочил с коня и  вдруг
замер на месте. На песке явно  обозначались  следы  проехавшей  телеги.  Они
круто сворачивали вправо.
   - Куда ведет эта улица? - спросил я Егора.
   - К реке. Метров триста будет.
   - Держи повод, - приказал я ему, - Елена,  останься  здесь  и  никуда  ни
шагу!
   Взяв автомат и прижимаясь к домам, я быстро побежал  вниз  по  ведущей  к
реке улице. Вскоре я увидел телегу и впряженную в нее лошадь.  Рядом  никого
не было. Я стал медленно приближаться. Подойдя  ближе,  увидел,  что  телега
пуста. Ни людей, ни вещей. Бросив взгляд  на  реку,  я  обмер.  Вдали  плыла
большая лодка. Еще минута - и  она  скроется  за  поворотом.  Я  выбежал  на
мостки, поднял автомат, но тут же опустил  его  -  расстояние  было  слишком
велико. Как жаль, что я забыл в засаде свою винтовку с оптическим  прицелом.
Преследовать Покровского берегом было невозможно. За прошедшие  годы  берега
превратились в непроходимые болота. Тут я вспомнил, что Егор говорил  мне  о
второй лодке. Я поискал ее возле причала, но не нашел. Пришлось возвращаться
ни с чем.
   - Мерзавец! - выругал я Покровского, проходя мимо телеги. -  Даже  лошадь
не выпряг. Ну ничего, останется в наследство Егору.
   Поднявшись по улице, я заметил, что  в  окне  одного  из  домов  мелькнул
силуэт.
   - Где твоя вторая лодка? - спросил я Егора.
   - Я ее недавно просмолил, но не успел спустить на воду.
   - Жди нас здесь, на площади. Мы скоро вернемся, - сказал я ему, вскакивая
в седло.
   - Где Покровский? - Елена догнала меня и поехала рядом.
   - Уплыл наш генерал. Мы сейчас заберем мою винтовку и твой автомат. Потом
ты вернешься вместе с Егором домой. Он тебя проводит, а я на лодке  попробую
догнать Покровского.
   - Никуда я возвращаться не буду. Особенно теперь, да еще с Егором!
   - Я тебя очень прошу. Будь послушной девочкой, вернись домой!
   - Я буду послушной девочкой, - рассмеялась она,- но никуда  без  тебя  не
вернусь. Особенно теперь.
   - На сей раз это легко сделать. Я просто не возьму  тебя  в  лодку  и  ты
вынуждена будешь вернуться.
   - Ты этого не сделаешь! - на глазах Елены  показались  слезы.  -  А  если
сделаешь, то я прыгну в воду и буду плыть за лодкой до тех пор, пока ты меня
не вытащишь. Клянусь памятью сестры!
   По-видимому, Елена унаследовала  от  Беаты  не  только  внешность,  но  и
характер. Она как две капли воды была похожа на нее,  разве  что  была  выше
ростом. Мне кажется, что характер  ее  был  даже  несколько  жестче,  чем  у
сестры. Беата, например, неохотно садилась в седло. Эта  же  с  детства  как
сумасшедшая скакала верхом, несколько раз падала, но никогда  не  жаловалась
на ушибы и ссадины. Она, кроме того, прекрасно плавала и хорошо стреляла.
   - Ты понимаешь, что будешь мне обузой, - решил я  действовать  с  другого
конца.
   - Что ты сказал?
   Я повторил, но невольно опустил глаза под ее пристальным взглядом.
   - Ты не умеешь врать. Будем считать, что ты этого  не  говорил,  а  я  не
слышала, - она внезапно рассмеялась.
   - Ты чего? - не понял я.
   - Так, потом скажу! - крикнула она и пустила Ласточку вскачь.
   Вернувшись, мы застали Егора стоящим на площади. Но он был не один. Рядом
с ним стояла довольно внушительная и грузная особа лет сорока-сорока пя