наешь. Ты будто от самой земли
возрос, из самого ее чрева родился. Ты ее, матушку, сердцем слушай.
Плохому не научит!


  Деревня просыпалась вместе с природой. Монотонные вечера и долгие ночи
сжимались и таяли, уступая место серым рассветам и наполненным весенними
заботами дням. По улице потекли робкие ручьи, и неказистый бумажный
кораблик отправился в плавание, подгоняемый восторженными криками
десятилетнего Димки Кожемятова. Под крыльцом у Бориса Сергеевича каждое
утро теперь слышался настойчивый писк. Облезлая полосатая Мурка исчезала в
щели с очередной придушенной мышью в зубах и, накормив детенышей, деловито
отправлялась в сарай на новую охоту. Вот и самый смелый котенок выполз
вслед за матерью и, покачиваясь на тощих слабеньких лапах, встретил яркий
апрельский полдень.
  Тамара и тетя Вера раскладывали консервы и пакеты с продуктами в шесть
аккуратных кучек. Самая большая для семейства Кожемятовых, три поменьше -
для стариков Воеводиных, бывшего адвоката Карпова с женой и Семеновых -
матери и дочери. Две маленькие корзины предназначались бобылю Бабаеву и
Вовке по прозвищу "урка".
  - Борис, не маловато ты привез? - ворчливо окликнула жена. - Дорогу-то не
сегодня - завтра совсем развезет. Когда ж ты теперь в село поедешь?
  - Сколько дали, столько и привез, - буркнул тот из недр задурившего
мотора. - Глеб! Вылазь сюда. Я эту хреновину больше видеть не могу!
  Парень выполз из-под железного брюха грузовика.
  - Нижний кран радиатора протек, Борис Сергеевич. Я вам еще на дороге
говорил. Хорошо хоть до дома дотянули.
  - Тьфу, ядрена-вошь!.. Ну оживи ты его, сынок. Ты в его потрохах лучше
всех сечешь!
  Глеб вздохнул. Нелегко быть последней надеждой. А именно в этой роли ему
приходилось сейчас выступать, не имея под рукой ни одной запасной детали
для починки потрепанной машины. Без старого грузовика деревня была
обречена на полную изоляцию от цивилизации. Затерянное в самом сердце
лесов и болот это селение не значилось ни в одном реестре населенных
пунктов. В лучшем случае о нем изредка вспоминали в районном центре. И то
лишь во время дежурных губернских проверок.
  Непоседа Димка висел на заборе и наблюдал за неравной борьбой людей с
капризной техникой. Когда Глеб остался один на один со строптивым
грузовиком, пацан деловито посоветовал:
  - А ты подвеску с трактора сними.
  Это было единственное, что он запомнил из разговоров отца о машинах.
  - Иди гуляй, умник!
  Димка как будто не расслышал.
  - Ты мне книжки привез?.. Глеб, ты обещал!
  - В сумке на верстаке. Возьми сам, у меня руки, - он продемонстрировал
перемазанные мазутом ладони.
  Мальчишка присвистнул и сиганул через калитку. Восторженное "о!", "вот это
класс!", "здорово!" немедленно донеслось из сарая. Глеб улыбнулся,
прогоняя накатившую тоску. Глядя на беспечного мальца, он невольно
вспоминал Ивара. Было нечто общее у этих разных во всех отношениях людей.
Куда бы привела дорога, успей он тогда скрыться вместе с юношей от
Северянина и его подручных? Но колея, круто повернув однажды, не допускала
возврата, а память не имела ни единого шанса изменить минувшее.
  - Дима, захвати маме продукты, - окликнула с крыльца тетя Вера. - Томочка,
а ты Семеновым корзинку занеси.
  Тамара, в высоких резиновых сапогах не по размеру и в накидке до пят,
остановилась в палисаднике.
  - Я к ним не хочу. Они на небо смотрят. Я не люблю, когда они говорят с
небом.
  - Я сам к Семеновым зайду, - поспешил выручить девочку Глеб. - Через
полчаса. Ладно?
  Тетя Вера пожала плечами.
  Дом Семеновых стоял на окраине деревни в компании двух заброшенных изб.
Его окружал сгнивший до основания забор и густая сетка голого кустарника.
Навстречу Глебу вышла молодая деваха в розовом платочке.
  - Привет, - она застенчиво опустила глаза.
  - Пригласи человека в дом! - раздался из курятника строгий голос матери.
  - Проходи, Глеб, - девушка посторонилась, не отрывая взгляд от сломанной
ступеньки.
  - Спасибо, - он сделал несколько шагов в сенях. - Борис Сергеевич привез
продукты. Это вам.
  - Благодарствуйте. Ты не был у нас в горнице? Проходи, проходи. Господь
велит встречать каждого, кто постучался в дверь.
  Елена мягко переступила порог следом за гостем и, обратясь на передний
угол, поклонилась изображению женщины в старинных одеяниях, держащей на
руках голого младенца. Глеб впервые воочию увидал икону, ставшую притчей
во языцех для всей деревни. Что-то в изображении ему не понравилось. Он
попробовал с помощью аналитики выгрести из памяти все, что встречал на
тему иконописи, но в последний момент ограничился простецким вопросом:
  - Православная богоматерь?
  - Да. Пресвятая Дева Мария.
  Повеяло холодом. Нечто мерзлое таилось в прозвучавших словах, в
гармоничном на первый взгляд изображении, в стенах и предметах горницы.
Глеб вспомнил величественные златоглавые храмы, истерзанные временем
деревенские церквухи и людей, входящих в божьи обители. Оглядываясь назад
сейчас, с высоты взятых рубежей, он определил, что ощущения, полученные в
результате наблюдений за верующими, были неоднозначные. Некоторые
представлялись ему "теплыми", большинство - обычными, нейтральными. Но ни
разу еще ему не приходилось встречать явственный колючий "холод".
  На улице под старательным апрельским солнцем Глеб почувствовал себя
значительно свободнее и еще раз оглянулся на избу Семеновых.
  - Форма и содержание, - подытожил он вслух. - Форма поддерживается
искусственными правилами, в том числе - религиозными. Так общество
сохраняет видимую целостность. А содержание зависит исключительно от
человека и от его места в системе "человек - земля".
  Он поискал глазами собеседника, но кроме кошки на завалинке, занятой своей
особой, поблизости никого не оказалось. Рассуждать мысленно было
неприятно, и все же Глеб вернулся к прежнему способу построения выводов.
  Под формой можно тщательно упрятать содержание, как под маской спрятать
лицо. Но я сейчас каким-то образом увидел именно лицо. То, что всегда
видит Тома... И почему я до сих пор не понимаю, что такое тамарин
"цветок"? Прочему она продолжает говорить о поисках дивного дома? Не
потому ли...
  Ответ обрушился как гром среди ясного неба.
  Тамара живет внутри земли, а не смотрит со стороны, как большинство людей.
Она берет из нее силы и отдает ей свои через человека, через животных и
растения. Бориса Сергеевича по праву считают старостой - старшим из
равных, потому что он черпает мощь из природы и из человеческого
сообщества и своим "теплом" поддерживает односельчан. Логики в этом нет,
зато есть диво земное, объединяющее всех в одно целое.
  Перед глазами раскинулось мокрое поле, недавно сбросившее с плеч ледяной
покров зимы.
  - Я знаю дорогу к горизонту, земля! - сильный голос раскатился по
непаханому простору. - Возьми меня и позволь мне войти.


  Вс„ в Белкове походило на необитаемый остров, где однажды собрались
пятнадцать человек, потерпевших кораблекрушение в волнах цивилизации.
Каждый со своей разбитой лодки, они попали сюда и сумели выжить благодаря
собственным силам и чувству плеча. Глеб стал родным для этих людей.
Пожилые обращались к нему "сынок", десятилетний Димка все вечера напролет
слушал его уроки, и даже глухонемой Андрей, старший сын Кожемятовых, начал
понимать то, что парень старался ему втолковать знаками, записками и
губами. Елена застенчиво отпихивалась от грубых домогательств Вовки-урки и
исподтишка подсматривала за синеглазым молодцем с неизменным "хвостом"
черных густых волос на затылке. Ее чувственные взгляды Глеб не замечал. Он
без устали трудился вместе с мужиками на посевной, обновлял кровлю избы
Бориса Сергеевича, чаще называемого здесь "Батяней", помогал деду
Воеводину перекапывать огород, возился с трактором в гараже у Кожемятова,
ставил сети и переметы под дотошным руководством Карпова и, засыпая с
чувством переполняющей силы, видел добрые сны...
  Борис Сергеевич с сожалением погладил капот грузовика и еще раз просмотрел
список деталей, необходимых для починки.
  - Мы столько денег не наскребем, сынок, - тяжело вздохнул он. - Даже если
Гнедого запряжем и до рынка осенью дотащимся. У нас урожая такого не
будет, чтоб продавать! Сам видал, какая тут земля. Изголодалась, милая,
плохо родит.
  - А трактор? - Глеб не желал принимать поражение. Все, что он мог сделать
с машиной, он уже сделал. Но загубленный мотор окончательно и безнадежно
сдох. Оставалось либо чудо, либо поездка за запчастями в поселок.
  - Да ты лучше меня знаешь, что трактор не поможет.
  - Надо бы в Давыдовку сходить, - предложил бывший адвокат Карпов. Попавший
в какую-то подозрительную историю, он уже десяток лет жил в Белкове.
Поговаривали - поначалу скрывался, а потом земля притянула. Осел,
хозяйство завел.
  - Что еще за Давыдовка? - оживился Глеб.
  - Вымершая деревня, - неохотно ответил Борис Сергеевич. - Отсюда
километров семь через болото. Жили там три-четыре семьи, и вдруг в один
год все перемерли. То ли болезнь какая, то ли время им пришло. Плохое
место.
  - У них был автомобиль и гидравлический насос, - продолжал Карпов. - Я к
ним захаживал, видел.
  - Растащили давным-давно все насосы, - проворчала тетя Вера, кормившая
поросят. - И вообще. Заразу какую-нибудь притащите оттуда, греха не
оберемся.
  - Я один пойду, - заявил Глеб.
  - Вот еще! - одернул Борис Сергеевич.
  - Батяня, меня никакая зараза не возьмет!
  - Эва, разошелся! Ты ж тропы не знаешь.
  - Без машины мы пропадем зимой!
  Опустилось тягостное молчание, только старый забор продолжал свой
бесконечный спор с разыгравшимся ветром.
  - Ладно, парень, валяй. Михалыч?
  Карпов почесал бороду.
  - Провожу, а как же. Кожемятова позовем - втроем сподручнее. А ты дома
отогревайся со своим радикулитом.

  В компании двух закаленных жизнью мужиков Глеб чувствовал себя не хуже,
чем с Тамарой и бесхитростным Димкой. Шли осторожно, неспешно. Мужчины
поначалу говорили каждый о своем хозяйстве, потом о рыболовных сетях и
донках, затем разговор перекинулся на технику, и Глеб незаметно сделался
лидером. На вопрос - откуда столько знаешь, он честно ответил, что был
мотогонщиком на тотализаторе.
  Тропа виляла среди кочек, а писклявое комарье тучей поднималось из травы,
почуяв приближение людей. То и дело раздавались звонкие шлепки. Прихлопнув
на себе несколько кровососов, Глеб не без удивления обнаружил повышенный
интерес насекомых к своей персоне. Обычно мошкара и слепни на него не
покушались. Даже пчелы на пасеке Бабаева держались подальше от странного
тела.
  Организм претерпевает изменения, я почти потерял над ним контроль, -
тревожно подумал он, наблюдая, как голодный комар впился в кисть руки. -
Видимо, это неизбежно, коли я открылся земле. Защита существует до тех
пор, пока мозг полностью не адаптируется к человеческому образу жизни.
Скоро моя капсула развалится окончательно. И тогда... - он почувствовал
легкий укол страха. - Тогда состоится настоящее рождение. Жулавский
считал, что творит альтернативную жизнь. Почему же он так и не понял
очевидного? Он создал не жизнь, а альтернативное ее начало.
  Спустя час Глеб стал замечать постороннее присутствие. Ощущение пришло от
ужившегося в лабиринтах сознания "спутника", которого наука от бессилия
перед лицом непознанного обозвала "шестым чувством".
  - За нами кто-то идет, - вполголоса произнес парень.
  Мужики дружно оглянулись. Кожемятов молча снял с плеча ружье.
  - Подождите... это кто-то из наших, - Глеб силился разглядеть субъекта в
чаще леса. Образ мальчишки встал перед глазами, как наяву. - Димка! -
сомнений не осталось. - Димка, а ну выходи!
  Пацан показался из-за кустарника. Натолкнувшись на суровый взгляд отца, он
вобрал голову в плечи и бочком приблизился к мужчинам.
  - Как это понимать? - старший Кожемятов навис над сыном.
  - Я с вами... - промямлил Димка и с надеждой посмотрел на Глеба. - Ладно?
  Отказать ему не могли. Половина пути была пройдена, а оправлять пацана
назад одного по болотной тропе отец не решился. Отвесив мальцу
подзатыльник, он подтолкнул его вперед.
  - Дома поговорим, топай... Но смотри у меня!
  Обещание взбучки не произвело на мальчишку должного впечатления.
  - Как я от вас спрятался, а! - гордо заявил он, ухватив Глеба за руку. -
Ведь вы не заметили, да? Ведь не заметили! А я как Чингачгук.
  - Нет, от Чингачгука ты существенно отличаешься, - серьезно ответил
парень, но руку не высвободил.
  - Почему?
  - Потому что он никогда бы не поставил под удар мероприятие товарищей ради
своих амбиций.
  Мужики позади Глеба с удовольствием хмыкнули. Димка повесил нос.

  Заброшенная деревня порождала тягостные ощущения. Глебу казалась, что за
каждой дверью его ожидает след смерти. Фантазии были весьма банальными, но
в одном из сараев разыгравшееся воображение продемонстрировало ему
истлевший скелет. "Голым черепом" оказались разбитый глиняный кувшин, а
"костями" - ржавая проволока. Парень оборвал бестолковую игру с самим
собой и мысленно обругал пацана, который взял моду каждый вечер требовать
новую историю про призраков и инопланетян.
  Поход в Давыдовку стал не напрасным. Пресловутый насос был обнаружен в
целости и сохранности, а детали, снятые с небольшой автомашины, Глеб
определил вполне подходящими для батяниного грузовика.
  Мужчины аккуратно упаковывали находки по рюкзакам, когда издалека донесся
сдавленный вскрик.
  - Слыхали? - насторожился Карпов.
  - Димка! - вскочил Кожемятов.
  Крик не повторился.
  - Он там! - Глеб стремглав бросился за сараи, перемахнул через остатки
забора, вломился в бурьян заросшего огорода и невольно застыл.
  Бесспорно, голос раздался отсюда. Вот и следы: сломанный репейник, помятая
лебеда. И вс„. Пацан как сквозь землю провалился.
  - Димка! - побледневший запыхавшийся Кожемятов озирался по сторонам. -
Димка, кончай дурака валять!
  - Ему больно, - выговорил Глеб. Чужая беда ворвалась в распахнутые земле и
людям врата его существа. - Сознание гаснет...
  Он явственно ощутил в себе все, что испытывал в эту секунду ошеломленный
паренек: боль, холод и страх, вдруг превратившийся из забавной игры в
бесповоротную реальность.
  Справа метался в поисках сына перепуганный отец. Глеб постарался
сосредоточиться. Личина опасности не прорисовывалась в деталях, но
интуиция взывала к осторожности. Он медленно переместился вперед и
раздвинул руками колючие стебли... Ничего. Еще шаг. Второй...
  Неожиданно трава расступилась, и под ногами разинула коварную пасть черная
дыра заброшенного колодца. Без остова и сруба источник жизни обернулся
смертельной западней.
  Ни мгновения на раздумья. Глеб сиганул вниз. Холодная вода мертвой хваткой
сковала движения, и колодец потянул ко дну. Нога попала в щель между
прогнившими бревнами. Он потерял равновесие и навалился на обмякшее тело.
Поднырнул, зацепил непослушной рукой складки одежды, изогнулся, как змея
перед броском, и что было сил вытолкнул на поверхность. Следующим рывком
всплыл сам, поймал ребенка на грудь, заглянул в лицо.
  Мальчик не дышал. Приближалась смерть. Не грезы, не выдумка, не абстракция
- жуткая реальная смерть вынырнула из ледяной скважины и потянула в
небытие тоненькие ниточки детского "тепла".
  В глазах у Глеба вспыхнуло белое и алое. И руки, раскинутые точно
лебединые крылья.
  - Нет!! - крик - трубный рев из недр колодца - взрезал мертвый покой
пустой деревни. - Дыши! Димка, дыши!
  Карпов рассказывал потом, что они с Кожемятовым стояли на четвереньках над
черным провалом, будто два лунатика, и смотрели, как Глеб, упершись ногами
в одну стенку и спиной в другую, держит мальчишку на себе и делает
искусственное дыхание. Когда Глеб выкрикнул - он жив, мужики очнулись и
принялись вытаскивать обоих наверх.
  Димка ехал домой на руках отца. В падении он вдобавок к прочим
неприятностям умудрился сломать ногу. Глеб двигался в полной прострации.
Его трясло. То было отнюдь не последствие купания в колодце, как решил
Карпов. Глеб чувствовал, как внутри что-то вот-вот взорвется, и миллионы
осколков вонзятся в каждую клетку организма. Он сдерживал это как мог, и
на подходе к деревне состояние частично стабилизировалось.

  ___________________


  Анна на цыпочках вошла на кухню. Игорь сидел спиной к двери, теребил
карандаш и задумчиво пускал кольца дыма в потолок.
  - Гляди!
  На стол перед журналистом шлепнулась толстая газета с аляповатыми
заголовками. Игорь вздрогнул.
  - Фу-у. Анют, ну ты даешь!
  - Ага, напугался? Смотри сюда!
  Она ткнула пальцем в колонку.
  - И что тут у нас? - Игорь, безусловно, догадался о причинах подружкиного
торжества, но продолжал сохранять наигранно серьезный вид. - Читаю: "Дом
для потерянной души". Ого! Так... "В некотором царстве, в некотором
государстве жила была прекрасная царевна. Жила она в красивом замке,
окруженная заботой и вниманием. Но царевна грустила. Не было у нее
любимого, единственного друга, с которым она связала бы свою судьбу. И вот
однажды, повстречался царевне прекрасный юноша. Всем хорош он был, да отцу
с матерью не приглянулся. Бедняк, без гроша в кармане. И решилась царевна
убежать из замка. Юноша взял ее с собой в милый уютный домик в горах. И
зажили они дружно и счастливо. Но царь-отец отыскал беглянку. Вернул в
замок, а юношу приказал казнить. Не выдержало девичье сердце. От горя
кинулась царевна в море и канула в пучине...
  Грустная история, скажете вы. Я и сама плакала в детстве над такими
сказками. Но конец этой сказки, оказывается, был еще впереди.
  Живет рядом с нами обычный человек, красивая девушка. Учится в колледже,
ходит в кино, играет с друзьями в теннис. И вдруг в один прекрасный момент
чувствует, что она - это не она. Во сне видит девушка прекрасный замок со
слугами и пышными красотами. И любовь ее рвется наружу, ищет своего,
единственного юношу.
  Я познакомилась с Диной (назову ее так, чтобы не смущать мою героиню) и мы
долго беседовали. Оказалось, Дина прекрасно "помнит" все, что происходило
сотни лет назад в древнем литовском замке. Она обрисовала расположение
комнат, в деталях описала людей - отца, мать, назвала поименно служанок.
Что это - бурная фантазия?
  Я обратилась за помощью к историкам. Доктор исторических наук Г.К. Бауман
любезно прислал мне копии нескольких документов, сделанных на основании
изучения им летописей. Как же я была поражена, когда странный рассказ
таинственной Дины нашел подтверждение в фактах!
  Наши предки верили в переселение душ. Современная наука не может объяснить
этот феномен, но он существует! Кто знает, вдруг именно эта потерянная
душа обрела новый дом в наши дни! Пожелаем Дине-царевне воскресить свою
любовь. Добро пожаловать, ваше высочество, в наш добрый мир!"
  - Ну как? - Анна сияла.
  - Начало длинновато, с историком не очень убедительно, восклицательных
знаков в последнем абзаце много, фразы у тебя кочуют из статьи в статью, а
в целом ничего.
  - Тьфу! Нет, чтоб похвалить! Редактор прыгал в кресле, когда я ему
принесла рукопись!
  Игорь повертел в руках газету, где на первой странице блистал заголовок
"Секс в крематории: признание мертвеца".
  - Ладно. Молодец.
  - Я хочу отметить! - потребовала Анна.
  - Хорошо, хорошо. Мне надо закончить, тут совсем немного осталось. А потом
пойдем в кафе.





                                  Глава 7

  Рождение


  После приключения в Давыдовке Тамара ни на секунду не оставляла Глеба. На
сенокосе ли, в гараже, в избе Кожемятовых, где стараниями матери
поправлялся Димка, девочка неизменно сопровождала названого брата. Она
ходила за ним молчаливой тенью и изредка принималась напевать свои стишки.
  Так прошел июль. Как-то вечером Глеб поймал Тому на крыльце, посадил на
колени и прямо спросил:
  - Что тебя беспокоит, сестричка? Ты боишься?
  - Нет.
  - Хорошо. Тогда почему ты всюду топаешь за мной?
  - Семечко лежит, лежит,
Дождик с неба побежит.
  Солнышко ласкается,
И цветок расправится.
  Тамара уставилась в звездное небо, но Глебу показалось, что о