- Да... Держись за меня крепче, Женька.

Он тут же послушался, без вопросов. Обхватил Валентина за талию. Прочно...

Валентин аккуратно перевернул рыбку на ладони: "Раз..." - и подумал, что
уйдет на все это дело минуты две...

- Два... три... четыре... пять...

Звенел воздух. Пекло солнце. Струилось тепло... Неужели скоро будет другое
солнце? То, что светило восемь лет назад?.. А Сашка - что он скажет? Как
встретит Женьку?.. А Валентина?..

- ...тридцать семь... тридцать восемь... тридцать девять...

На счете "сорок" с неба, как подбитая птица, упал Илюшка.

3

Он вломился в хрупкие стебли шагах в пяти от Валентина и Женьки. Прошло
секунды три изумления и страха. Потом, конечно, бросились к Илюшке. А он
уже поднимался. Раздвинул свои искореженные крылья, встал...

- Господи... Ты живой? - сказал Валентин.

Глаза у Илюшки были измученные, на щеках - полоски высохших слез. Он
медленно, неуклюже сел на рваную алую ткань.

- Расшибся?

Он помотал головой. Валентин быстро присел рядом с ним.

- Почему ты вернулся?

Илюшка сказал еле слышно:

- Я вас искал... К тому дому подлетел, а там все уже не так... Полетел
дальше, вас увидел... Вот... Я не знаю, куда мне еще...

- Илюшка, что случилось? Ну-ка, говори...

- Я от них улетел насовсем.

Говорят, человек излучает разные энергетические поля. Бывает вроде бы поле
радости и поле горя, поле светлой печали и поле вдохновения. И так далее...
Илюшка излучал безнадежность. Такую, что Женькина ревность шевельнулась
было, но тут же угасла в этом разливе Илюшкиной тоски.

Валентин сказал опять:

- Что случилось-то?

Илюшка съежился, обнял коленки. Ткнулся в них лбом.

- Да я им ни за чем...

- С чего ты взял?

- Я не взял... Это правда... Сразу ясно сделалось. Потому что разговор
такой...

- Какой разговор?

- Ну... такой. Человек на крыльях вернулся, а они: "Почему ты не вместе со
всеми? Кто тебе разрешил летать? Где твоя одежда?.. А знаешь, сколько мы за
нее заплатили!" А потом еще: "Почему про вас такие слухи?"

- Какие слухи?

- Ну... там уже разговоры. Будто мы... такие... С пришельцами, говорят,
подружились, а это опасно... Я говорю: "Да неправда же это..." Только им
уже все равно...

- "Им"... это твоим приемным отцу и матери?

- Да. Тете Лизе и дяде Андрею...

- Илюшка! Да они просто переволновались из-за тебя, поэтому и сердитые...

Он поднял на миг лицо - в глазах горькое понимание судьбы.

- Нет, неправда... Они причину искали. Потому что потом говорят... уже
ласково так: "Знаешь что, Илюшенька, тебе придется еще пожить пока в
интернате. Дело в том, что мы переезжаем в столицу, там неясно с квартирой.
Когда все выяснится, мы дадим тебе знать... как только будет
возможность..."

Вот так. И что тут скажешь? "Сволочи", - подумал Валентин о неизвестных
тете Лизе и дяде Андрее... Он все еще сидел на корточках рядом с безнадежно
скорчившимся Илюшкой. Женька стоял рядом. Чука-дымовой деликатно держался
поодаль. Может, не хотел слушать чужой разговор, а может, знал, что от его
шкуры по-прежнему пахнет паленым. Равнодушно жарило солнце...

Рыбку Валентин держал на ладони. Она слабо трепыхнулась, будто напоминала о
себе. Но как сейчас уйдешь? Разве оставишь среди пустого поля мальчишку,
раздавленного сиротством?

Забрать с собой? Да не нужен Илюшке Валентин. У него, у Илюшки, своя
привязанность, своя любовь... к тем, кто его предал. И второе: разве Женька
в своей ребячьей ревности позволит, чтобы он, Валентин, стал отцом еще
кому-то? Не так-то легко выжечь мальчишеский эгоизм, взращенный в
интернатской казарме...

Валентин беспомощно сказал:

- Вернемся, и я поговорю с ними. С... тетей Лизой и...

Илюшка опять вскинул голову.

- Зачем? Дело ведь не в них...

- А в ком?

- Во мне, - совсем по-взрослому объяснил Илюшка. - Я сам виноват.
По-другому ведь и не могло кончиться. Просто я был счастливый дурак и
ничего не понимал... Даже того, что я изменник...

- Почему? - со страхом спросил Валентин. Будто ему самому кто-то залез
холодными пальцами в душу.

- Из-за тети Маши... - признался шепотом Илюшка. - Она в прошлом году со
мной на улице познакомилась. А потом в интернат ходила. Все "Илюшенька" да
"Илюшенька"... Потом спрашивает: "Пойдешь ко мне жить?" Я говорю: "Не
знаю..." Она хорошая, только... Ну, я глупый был! К другим все богатые,
красивые приезжают, на машинах, а она... в старом платье всегда, пожилая
такая... А тут как раз эти появились - веселые, на "линкольне", с
подарками. Раз, другой... "Ах, Илюша, как нам хочется, чтобы у нас был
такой мальчик..." Ну, я и... вот...

- А... та? Тетя Маша? - вдруг подал голос Женька.

Илюшка ответил сразу. Он изливал свое покаяние, словно перед смертью.

- В то утро, когда все решалось, они, как нарочно, в одно время появились.
Я на крыльце стоял, с него видно, потому что интернат на горке... С одной
стороны калитка, а с другой - главные ворота. И вот эти к воротам
подъехали, а тетя Mania от калитки идет. И две тропинки от крыльца, среди
сирени... Мне бы налево побежать, к тете Маше, а я... туда... к ним... И
еще думаю: лишь бы она не заметила... Потом, правда, совесть скребла
маленько, но я себя успокоил: "Ей же, тете Маше-то, такой немолодой, со
мной трудно было бы..." Да и не долго думал про это, потому что от радости
все позабылось. Поверил, что у меня теперь дом свой... и родители... Только
теперь понимаю, что так мне и надо...

- Ты же ни в чем не виноват, - вдруг сказал Женька. - Тебя просто
обманули...

- А я обманул ее! Тетю Машу...

- Все ведь еще можно исправить, - нерешительно сказал Валентин. -
Вернешься, встретишься с тетей Машей...

Илюшка глянул на него с тоскливым удивлением.

- Как же я встречусь? Если я ее предал...

- Ты не предал, а ошибся. Она тебя простит.

- Она-то простит. Я сам себя не прощу. Потому что я... Если бы эти от меня
не отказались, я бы ведь и сейчас... жил бы такой радостный...

Валентин вдруг увидел, что Илюшка старше, чем казался. Не десять ему и не
одиннадцать, а, пожалуй, не меньше двенадцати. Только ростом не вышел...

Илюшка опять ткнулся лбом в колени. Он вроде бы не плакал. Но проговорил
так, что лучше бы слезами зашелся:

- Я теперь понимаю. Я им вместо игрушки был нужен... А тетя Маша... Если бы
я тогда по другой тропинке побежал!..

Солнечный воздух зазвенел пуще прежнего. Будто в напряженном сне. В этом
звоне Валентин спросил:

- А если бы вернуться туда, на крыльцо... выбрал бы теперь правильную
тропинку?

- Еще бы... - выдохнул он.

"Вот и все, Валечка. Хотел убежать?.. Ты не мальчик, ты свою тропинку
выбрал не по детскому недомыслию..."

- Встань, Илья, - резко сказал Валентин.

Тот метнул мокрый от слезинок взгляд - удивленный, с капелькой надежды.
Послушно поднялся.

- Оденься... Женя, дай ему его одежду...

Илюшка торопливо натянул майку, шорты, носки, задрожавшими пальцами
застегнул сандалии. Не разгибаясь, глянул с мучительным вопросом.

- В какой день это случилось? - хмуро спросил Валентин. - Когда ты
побежал... не туда...

- В конце мая... двадцать девятого числа.

Валентин прикинул в уме. Получалось в самый раз: два лунных месяца.
Случайность? Или опять все предопределено?

Уже совсем по-иному, мягко, Валентин проговорил:

- Сейчас вернешься обратно, Илюшка. В тот день... А там уж смотри, не
ошибайся больше...

Илюшка улыбнулся грустно, без надежды:

- Сказок не бывает...

- Бывают... То, что ты летал, разве не сказка?

- Нет... Это экран гравитации...

- А это... обратный темпоральный вектор... Чука, надо ему читать
заклинание?

- Не надо, - со стороны отозвался чука. - Ты прочитал, и ладно... Пускай
рыбку сожмет. Чтобы, значит, хрустнула...

- Смотри, Илюшка. - Валентин, дважды крутнув, положил на его ладонь рыбку
(она опять глянула понимающе, трепыхнулась хвостиком). - Зажмурься, рыбку
сожмешь изо всех сил. Тут уж ничего не поделаешь, надо... И сразу будешь
там... Это критта-холо, талисман обратного перехода...

Незнакомый термин, видимо, убедил Илюшку. Может, и не до конца, но все
же... Он посмотрел на Валентина, на Женьку, на чуку (без удивления). На
рыбку. Нерешительно сжал пальцы, закрыл глаза. Постоял, замерев... И
раскрыл ладонь.

- Я не могу... Она живая...

- Надо, Илюшка. Иначе нельзя. Стисни зубы и...

- Но она живая! - с надрывом сказал Илюшка.

- Попробуй еще...

Илюшка опять спрятал рыбку в кулаке. Мучительно зажмурился... Чука
подковылял, встал рядом.

- Кха... Не получается у мальчика. Сердчишко не то...

- Что же делать? - со стоном сказал Валентин.

- Сделать... кха... можно. У вас ведь колечко...

- Ну и что?

- И большое кольцо есть... Лучше бы тоже медное, да уж ладно. Вы его только
обратно в круг превратите...

Валентин сперва не понял. Но Женька сразу метнулся, начал срывать с
дюралевого обруча алые лоскуты.

- Дядь Валь, дай ножик!

Складным ножом он срезал все клочки. Поставил обруч торчком. Ухватился за
верхний край, дернул вниз, чтобы эллипс опять превратился в круг. Обруч
запружинил. Валентин помог. И дюралевое кольцо вновь обрело форму
окружности...

- Вот и ладушки, - добродушно одобрил чука. - Вы колечко-то медное дайте
мне...

Женька нерешительно положил в черную ладошку кольцо от трубы. Илюшка
смотрел непонимающе и виновато. Чука, переваливаясь на коротких мохнатых
щупальцах, подковылял к нему, забрал рыбку, отдал Валентину. И велел:

- Держи большое кольцо торчком. Вот так... И сынка своего держи покрепче.
Чтоб, когда волна пойдет, не раскидала вас.

- Какая волна?

- Такая... Закинуть может неведомо куда... Не боитесь?

Женька крепко держался за Валентина. И не боялся.

- Выберемся, - сказал Валентин. - Илюшке помочь бы...

- И я про то же... Ты, малой, иди сюда. - Двумя щупальцами с ладошками он
потянул Илюшку, поставил в двух шагах от обруча, который Валентин держал
вертикально. Крепко держал. (А рядом - вцепившийся Женька, а на плечах -
тяжелая от засунутой в карман трубы куртка; и рыбка в левом кулаке, и
ощущение полной нереальности, путаного сна.)

Чука заковылял опять, встал позади Илюшки шагах в пяти. Поднял в пальцах
колечко. Объяснил с важной ученостью:

- Вроде телескопа получается... кха... только не для света, а для времени.
Называется хроноскоп... Это я у одного научного человека подсмотрел, когда
в его доме обитал. Этак лет, наверно, двести назад... Вот, оно даже чуется,
как время-то в большое кольцо входит, а в малое летит со свистом...

Позади чуки на березовом кусте стремительно желтели, покрывались инеем,
облетали и распускались опять листья.

Илюшка стоял с опущенной головой и повисшими руками. Отрешенный и будто
задремавший.

- Ты, малой, шагай, шагай в кольцо-то. Супротив времени, значит, -
поторопил чука. - А как уйдешь, я за денежкой поспешу.

- Рыбку... надо сжимать? - тихо спросил Валентин.

- Теперь не надо. Сама она...

- Иди, Илюшка, в кольцо, - неловко проговорил Валентин. Будто был в чем-то
виноват.

Илюшка глянул без недоверия, но печально, словно прощаясь. Сделал шаг,
второй... Пересек дюралевую окружность. И не стало Илюшки - будто не было
никогда. Женька слабо вскрикнул. Сильнее обхватил Валентина. Тот растерянно
глянул на чуку: что теперь? Рыбка рванулась, выскользнула из кулака.

В этот же миг дохнуло зябким ветром и упала тьма.

ПАРОЛЬ

1

Холод был недолго. Пронесся и улетел. Опять окутало Валентина и Женьку
тепло. Но это было темное тепло. Черное. С густым запахом трав, но без
единого проблеска.

По-прежнему цепляясь за Валентина, Женька прошептал:

- Что это? Ночь?

- Не знаю. Наверно...

Это была ночь. Потому что вверху тьма стала вдруг протыкаться звездными
огоньками. Один, второй... десятый... Потом зажглись сразу сотни - разной
яркости и на разной высоте. Многоярусно нависли над степью. Свет их
сделался такой, что стало можно разглядеть друг друга и пушистые белые
шарики на верхушках травы...

- Как же так, - сказал Женька. - Был день, и вдруг сразу ночь. Почему?

- Много всяких "почему", Жень... Главное, что живы.

Женька ослабил хватку. И вдруг спросил нерешительно:

- А Илюшка... Он попал туда? В тот день?..

- Думаю, да...

- Это хорошо, - вздохнул Женька. - А мы... куда теперь?

- Наверно, прямо. Вперед... Ты что, боишься?

- Не-а... С тобой не боюсь...

- Пошли.

Они сделали всего несколько шагов среди высокой травы, когда впереди
запрыгали огоньки. Не звездные, а земные, близкие. Оранжевые. И скоро стало
ясно, что это вздрагивают над чьими-то головами факелы...

- Пойдем, Женька, навстречу. Друзья ли, враги ли, а от судьбы не убежишь.

- Ага... - сказал Женька. Взял Валентина за руку...

Это оказались не враги. Не могут быть врагами мальчишки, да еще такие
славные. Они сидели на неоседланных лошадях, держали факелы, и летучее
пламя яркими взмахами освещало их лица, в которых не было ни вражды, ни
страха.

Маленьких всадников было пятеро. Босые, полуголые, с растрепанными при
быстрой скачке волосами. Они остановили коней в нескольких шагах от
Валентина и Женьки. Один поднял факел повыше и что-то спросил на незнакомом
языке.

Валентин растерянно молчал. Но Женька вдруг выдохнул с тихим восторгом:

- Не бойся, это свои...

- Какие "свои"?

- Юркины... - И произнес громко и отчетливо: - Башня и Реттерхальм!

Мальчик постарше других - темноволосый, узколицый, в майке с надписью
"Victoria" - со смехом, но с и ноткой укоризны сказал:

- Зачем же пароль на всю степь кричать?

- Ой... - смутился Женька.

- Значит, вы к нам? - спросил мальчик с блестящей сигнальной трубой на
широкой перевязи. Слева, под перевязью, у него заметен был на груди красный
бугорок.

- Юкки? - нерешительно спросил Валентин.

- Да... А я про вас тоже знаю. Про обоих. Юрик говорил, что вы, может быть,
появитесь...

- Значит, это вы нас встречать поехали?! - весело удивился Женька.

- Нет, мы не думали, что вы так скоро...

- Мы ищем пришельцев! - звонко объяснил самый маленький. На локте у него
висел изогнутый петлей медный рожок. - Они в своем летающем тазу с
огоньками бухнулись в степь где-то недалеко... А теперь не видать.

- Ну их, - сказал еще один. - Если не хотят, чтобы их нашли, все равно не
покажутся...

Юкки отдал свой факел малышу. Спрыгнул с лошади. Взглянул на Валентина.

- Поедете верхом или так пойдете? Лагерь недалеко...

- Если недалеко, пойду... Наездник из меня, как из тюленя канатоходец...

- А я верхом! Можно? - заволновался Женька.

- Садись, - улыбнулся Юкки.

- Только я никогда... ни разу...

- Дело нехитрое, - сказал Юкки. И помог Женьке забраться на свою невысокую
лошадку.

Тот сперва лег ей на спину животом, задергал по-лягушачьи ногами, потом
изловчился, сел.

- Ты не цепляйся так за гриву, - без насмешки сказал Юкки. - Сиди спокойно.
Вега у меня умная...

Пошли, поехали. Валентин зашагал слева от Женьки. Юкки повел Вегу на
поводу.

- Откуда ты пароль-то знаешь? - спросил Валентин у Женьки.

- От Юрика. Он мне много чего рассказывал. Ну, там, в доме. Когда ты уже
спал... И пароль сказал на всякий случай...

- Пароль-то небось часто меняется...

- А много ли времени-то прошло?

"А ведь в самом деле! - ахнул про себя Валентин. - Это здесь ночь, а там, у
нас, всего лишь середина дня. Полсуток, не больше, минуло с той поры, как
поймали лунную рыбку. А кажется - много дней миновало..."

Стал заметен пологий подъем. Впереди, над травянистым верхом холма,
просветлело небо - наверно, вставала луна. Оттуда выскочили три темных
всадника и галопом помчались навстречу. Мальчишки остановились. Факелы
теперь не горели, и нарастающий в ночи лошадиный топот звучал грозно. Помня
о Сатта-Наре, Валентин вынул из брючного кармана и сунул за пояс "бергман".

Всадники стали в десяти шагах.

- Кто такие? - спросил недовольный мужской голос.

- Да это мы, Варг! - со смехом отозвался один из ребят. - Не узнал, что ли?

- Мало ли, что узнал! Кто командир?

- Я, Варг! - звонко отозвался Юкки. - Зачем сердишься?

- А затем, что опять вы оказались снаружи оцепления! Никакого порядка!

- Так пускай оцепление глядит получше! - озорно отозвался малыш с медным
рожком.

- Углядишь за вами...

- Мы же Пограничники, - с легким самодовольством отозвался Рожок.

- А до тебя, Дђм, я особо доберусь, - пообещал Варг. - Ты и матери не
слушаешь, шастаешь где-то. Она давно просит, чтобы я самолично выдрал
тебя...

Дђмкин смех стеклянными шариками рассыпался по степи.

- Ты сперва догони меня, Варг!..

Засмеялся на своей лошади и Женька. А Валентин вдруг понял - без удивления
и обрадованно, - что понимает язык, на котором говорят жители
Юр-Танка-пала. Телепатия? Или просто еще одно из многих чудес Великого
Кристалла?

Варг подъехал ближе.

- С вами незнакомые люди. Кто такие?

- Хорошие люди, - сказал Юкки. - Это Женька. А это... командор Валентин
Красс.

Было заметно, как Варг наклонил шлем.

- Проезжайте... А только князю я все равно скажу, что не дело это
мальчишкам скакать по ночному полю. Здесь Дикая равнина...

2

Когда перевалили холм, открылся стан. Горели огни, широким кругом стояли
шатры и палатки. Топтались у коновязей лошади. Там и тут посверкивали шлемы
внутренней стражи.

Мальчишки ссадили Женьку и поехали привязывать коней. Только Юкки остался.
Он взял Женьку и Валентина за руки и повел в освещенный круг шатров. Здесь
росли невысокие, но могучие, в три обхвата, ивы. Между ними были разложены
костры. У одного костра тяжелым коротким мечом откалывал от древесного
кругляка лучину князь Юр-Танка. В прежнем своем наряде, с парусником на
груди.

Он не удивился гостям. Воткнул меч в землю. Заулыбался.

- Я почти наверняка знал, что вы появитесь. Тут такая ниточка событий
чувствуется...

- Не ниточка, а канат целый, - вздохнул Валентин. - Это надо же, как мотает
нас по всяким временам-пространствам.

- Привыкайте, - сказал Юр-Танка.

- А я на коне научился ездить, - сообщил Женька.

- Вот и молодец, - похвалил Юр-Танка очень серьезно.

Юкки взял Женьку за плечи.

- Мы его к своему костру заберем, к трубачам... - И увел.

Валентин нерешительно спросил у Юр-Танки:

- Князь... Юкки сказал, что я командор Красс... Почему?

- Ну, "Красс" - это он так. Из-за кольца. Про него уже катится слух...

- А "командор"? Какой же из меня...

- Да вот такой уж...

- Нечестно это, мальчики, - сказал Валентин в пространство. - Ничего вы не
знаете...

Юр-Танка возразил:

- Главное знаем. Вы на пути... - И проговорил уже иначе, обыденно: - Скоро
ужин приготовят. Вы небось от голоду с ног валитесь...

"А ведь верно!" - понял Валентин. Потому что чудеса чудесами, а желудок во
всех пространствах Великого Кристалла требовал своего...


Ужинали вчетвером: Юр-Танка, Тэник, Валентин и молчаливый молодой воин с
русой бородкой вокруг щек. Это был младший брат Варга, Хор-Даг, начальник
княжеской дружины. Он все время озабоченно молчал. Тэник тоже молчал,
прислушиваясь, как у соседнего костра веселятся трубачи. Видать, ему
хотелось туда, но этикет не позволял покинуть князя и гостя.

Сидели на кошме у костра. Отламывали куски от мягкого каравая. Пальцами
брали с большого деревянного блюда тушеное мясо с пахучими травами.
Запивали из глиняных посудин чем-то шипучим, вкусным (но вроде бы не
хмельным). Валентин с непривычки закапал жирной приправой брюки.

Юр-Танка улыбнулся:

- Не та у нас цивилизация, да?

- Отличная цивилизация, - с набитым ртом пробубнил Валентин. - Вон сколько
мяса. Не то что у нас, где вечная проблема с продуктами. Наладил бы
экспорт, князь, а? Чтобы избавить Восточную Федерацию от говяжьего
дефицита...

- За морем телушка - полушка... - дипломатично отозвался сообразительный
мальчик Юр-Танка. Потом пообещал: - Переночуете у нас, а завтра Юкки вас
проводит. Выведет на Дорогу, а там уж просто... Появился бы Филя Кукушкин,
тогда бы еще проще - он в любую точку прямой переход налаживает за