женкинс, правда.



9

   Конечно, Перс был прав. Хорошо бы послушаться  его  совета  и  прямиком
отправиться домой - только очень уж не хотелось. Человек, ставший  мишенью
для толпы, инстинктивно ищет кого-нибудь, кто бы его утешил. Ему  одиноко,
ему кажется, что все отвернулись от него.  Его  гложет  мысль,  что  враги
представляют   значительную   часть   общества,   что   он   пал   жертвой
несправедливости  и  его  больше  никто  не  любит.  Он  использует  любую
возможность, чтобы снова оказаться среди друзей, и там  наконец  оттаивает
его исстрадавшаяся душа.
   Так что я попрощался с Персом у дверей его домика, вежливо отказался от
приглашения выпить и направился в "Клуб", чтобы отогреться среди людей.  Я
открыл  дверь,  вошел,  стараясь  не  замечать,  что  разговор  неожиданно
прекратился, и заказал пиво,  которое  Джон  подал  с  озабоченным  видом,
тревожно поглядывая на столики. Там сидело человек двадцать, большая часть
пришла прямо с собрания. Артура и его  людей  не  было  видно.  Постепенно
разговор возобновился, и я немного расслабился.
   - Похоже, дневные собрания оживляют торговлю, Джон, - заметил я,  чтобы
что-нибудь сказать.
   - Да. Это точно. Вы,  наверно,  были  на  собрании?  Что  сказал  Артур
Дженкинс?
   Я описал события, не упомянув, конечно,  о  своем  последнем  печальном
приключении, и вид у Джона сделался еще более озабоченным.
   - Я вот думаю, не закрыть ли "Клуб" на пару недель, - пробормотал он. -
А то дождемся, что его разнесут вдребезги. У  людей  странное  настроение.
Каждый раз, когда собирается много народу, у меня  такое  чувство,  что  я
сижу на бочке  с  порохом.  Если  Артур  Дженкинс  говорит,  что  нам,  по
возможности,  не   следует   собираться,   то   зачем   напрашиваться   на
неприятности?
   Он бросил взгляд на мрачные лица за  столиками,  потом  оглядел  плотно
заставленные полки. Пальцем коснулся лилового синяка на скуле.
   Дверь открылась, и ввалились новые посетители. Когда  я  заметил  среди
них людей, не дававших мне уйти с собрания, сердце  мое  упало.  Минти  со
своими дружками тоже был здесь.
   - Ха, посмотрите, кто это! - сказал он негромко.
   Я приготовился к неприятностям, но Минти переместился в  дальний  конец
бара и заказал три стакана минеральной воды. Он  сказал  что-то  Спарку  и
Йонгу. Последовал взрыв грубого смеха.
   Уиллу  Джексону  пришлось  разместиться  возле  меня,  чтобы   заказать
выпивку. Он встретил мой взгляд с высокомерным видом, сощурив темные глаза
под кромкой неизменной шляпы.
   - Не ожидал вас здесь увидеть, профессор, - заявил он громко.
   К счастью, в этот момент вошел Дон Маккейб.
   - Привет, Марк! - весело воскликнул он, увидев меня у стойки,  и  встал
рядом.
   Джексон отодвинулся,  уступая  место  Дону.  С  появлением  Маккейба  в
безумной атмосфере "Клуба"  как  будто  подул  свежий  ветерок.  Угловатое
открытое лицо Дона было безмятежно, он добродушно оглядывал  зал,  отражая
предназначавшиеся мне косые взгляды. Я чертовски ему обрадовался и  сказал
об этом.
   - Да, я слышал,  что  у  вас  вышло  недоразумение  после  собрания,  -
негромко ответил он. - Такие вещи случаются иногда в маленьких общинах. На
вашем месте я бы некоторое время пожил на территории Станции, пока все  не
прояснится. Во всяком случае, я собираюсь предложить Джону закрыть "Клуб".
   - Может быть, стоит  установить  нечто  вроде  комендантского  часа,  -
предложил я, - и ограничения на собрания. Как при чрезвычайном положении.
   Дои еще больше понизил голос:
   - Мы думаем, что завтра правительство объявит  чрезвычайное  положение.
Артур только что снова говорил с министром, и они, похоже, начали беспоко-
иться. В Старой Гавани и других  местах  на  побережье  были  бунты.  Если
власти не начнут быстро действовать, все может взорваться, как  в  прошлый
раз, только еще хуже. За последние пятьдесят два года за счет  иммигрантов
и высокой рождаемости население почти удвоилось.
   -   Вы   думаете,   что   правительство   может   сделать    что-нибудь
конструктивное?
   - Только если мы сумеем  предложить  какой-нибудь  выход.  В  противном
случае мне даже думать не хочется о том, что они предпримут.  Совет  может
запаниковать и наломать дров. Если представить себе,  до  чего  они  могут
додуматься, когда напрягут свои мозги... Я так и  жду,  что  им  придет  в
голову отравить океан вокруг Континента. С них станется.
   - Господи! - ужаснулся я. - Это немыслимо!
   - Только для вас, потому что вы - морской биолог. Но поставьте себя  на
их место. Через три месяца выборы.  Народу  угрожают  какие-то  жукоглазые
монстры из океана. От нас ждут решительных действий. Уничтожим этих гадов!
Наполним грузовики отравой,  подгоним  к  берегу  и  выльем  все  в  море.
Миллиарды галлонов  яда  -  вы  не  поверите,  какую  мерзость  создают  в
лабораториях. И, выходит, не зря. Благодаря дальновидности и оперативности
правительства кризис предотвращен, и благодарное население избирает нас на
следующие пять лет. Потом, правда, обнаруживается, что от рыбы  ничего  не
осталось - ну да что ж  тут  поделаешь.  Непредвиденный  побочный  эффект.
Ничего, она еще вернется.
   Я не знал, что возразить.
   - Поймите, Марк, - продолжал Дон, - правительство  состоит  из  обычных
людей. Они не специалисты, как мы с вами. Они избираются обычными  людьми,
и сами такие  же  посредственности.  Посмотрите  хотя  бы  на  посетителей
бара... Наверняка в этом самом поселке в прошлые кризисы были и паника,  и
слепой идиотизм. Правительство есть  просто  Поселковый  Комитет  большого
масштаба... Посмотрите на них, посмотрите...
   Я последовал его совету. Мне и  впрямь  показалось,  что  нас  окружают
тупые лица, но ведь я из-за недавних событий  смотрел  на  них  предвзято.
Уилл Джексон сидел на стуле, прямой как палка, и вызывающе глядел на  свою
пустую кружку, как будто гордость не позволяла  ему  попросить  еще  одну.
Перед Джедом Спарком стоял полный стакан виски, но он не  обращал  на  это
внимания, неподвижно уставясь куда-то вдаль; его голова  слегка  тряслась,
словно в припадке. Оба они состояли в Комитете поселка.
   Проследив за застывшим  взглядом  старого  Спарка,  я  увидел,  что  он
смотрит на еще одного члена  Комитета,  Тома  Минти,  которого  выбрали  в
прошлом году на волне  сентиментальных  настроений,  чтобы  дать  молодежи
поучаствовать в управлении.
   Том  как  раз  возился  с  подозрительными  маленькими  пакетиками   из
оберточной бумаги, из которых он и  его  друзья  высыпали  что-то  в  свою
минеральную воду. Ухмыляясь, троица выпила, нарушив  старую  традицию,  по
которой за удовольствия надо платить. Джим Спарк перехватил взгляд  своего
деда и подмигнул. Старик с глубоким неодобрением засопел и  сделал  добрый
глоток виски.
   Пара  моих  сотрудников   со   Станции   наблюдала   эту   сцену;   они
снисходительно рассмеялись.
   Люди стали мне отвратительны. Я был не в духе, и от всей этой  чертовой
толпы меня тошнило. Захотелось скорее попасть домой. Уилл  Джексон  быстро
направился к стойке бара - наверное, решил  заказать  еще  пива.  Нет,  он
желал поговорить со мной.
   - Мерзавец! - прорычал Уилл. Его трясло, губы дрожали.
   - Что?
   Я почувствовал, как рядом напрягся Дон Маккейб.
   - Ты думаешь, что ты выше меня только потому, что я не ходил в колледж!
Так вот что я скажу: я лучше тебя, Марк Суиндон, и каждый здесь согласится
с этим!
   Дон положил руку мне на плечо.
   - Эффект! - прошептал он. - Спокойнее. Они уловили твои эмоции.
   Несколько человек встали со стульев. Джед Спарк уже  стоял,  трясясь  в
старческом гневе.
   - Вы нам тут не нужны, - продолжал разоряться Уилл Джексон, - ни ты, ни
твои прихвостни. Вы только портите молоденьких девушек в поселке. Думаете,
вы такие умные, что можете делать все что угодно, будто Риверсайд и мы все
- ваша собственность?!
   Из-за чудовищных обвинений, да еще исходивших от того самого  человека,
который глазеет на девушек в "Клубе" и про  которого  все  знают,  что  он
подкрадывается  к  освещенным  окнам  и  подглядывает  за   раздевающимися
женщинами - и еще смеет называть меня растлителем, - из-за всего  этого  я
не удержался и представил его в виде хищной чернуги,  преследующей  жирную
добычу...
   Возле нас с хитрой улыбочкой на лице возник Том Минти.
   - Ты  старый  лицемер,  Уилл  Джексон,  -  объявил  он,  смеясь.  -  Уж
кому-кому, а тебе не стоило называть профессора развратником. Что-то я  не
видел, чтобы он воровал с веревки женское белье...
   Он снова хихикнул. Джексон сжал  кулаки,  но  Минти  словно  ничего  не
замечал.
   - Он отвлек их, - шепнул мне на ухо Дон Маккейб. - Эффект сейчас силен.
Я тоже уловил твои мысли. Уходим отсюда, быстро!
   Я  тоже  почувствовал  действие  Эффекта.  Атмосфера  сгустилась  из-за
ненависти, пока что не направленной, но ищущей мишень... В  такие  моменты
один дебошир может спровоцировать кровавую драку. Мы с Доном направились к
двери; оглянувшись, я увидел, что публика разделилась на два лагеря.
   Юноши - Минти,  Спарк  и  Йонг  -  стояли  спиной  к  бару  и  отражали
враждебные взгляды большей части зала. Однако на лицах  людей  уже  начало
появляться недоуменное выражение. Они толком не поняли,  что,  собственно,
их разозлило, и когда враждебность ко мне оказалась высмеянной и отошла на
второй план, единственной видимой мишенью остались трое несерьезных юнцов,
подначивавших  Уилла  Джексона  по  поводу  его  мнимого   извращения.   Я
почувствовал, что напряжение спадает, но в то же время начал  беспокоиться
за самого Уилла.
   - Подожди здесь.
   Дон вернулся обратно в зал и что-то сказал Джону Толботу;  тот  кивнул.
Затем он быстро прошел между работниками Станции и присоединился ко мне  у
двери. Скандал выдыхался;  Уилл  Джексон  еще  слабо  кипятился,  но  аура
насилия исчезла.
   - Я попросил Джона поскорее закрыться, - объяснил  мне  Дон.  -  Сейчас
скандал затих, но лучше перестраховаться.
   Конечно, он был прав. Я сказал,  что  пойду  домой  и  некоторое  время
посижу там. Незачем провоцировать поселок своим появлением.
   - Сейчас произошла очень странная вещь, - заметил Дон. - Ты видел,  как
молодой Минти спас тебя от толпы? Я не  думаю,  что  его  вдохновила  твоя
мысленная карикатура на Джексона. Должна быть  еще  какая-то  причина.  Не
знаю, что он задумал, но я бы посоветовал тебе быть с ним  поосторожнее  в
эти дни... Он опасный молодой хулиган, и его друзья не лучше...
   Все  будто  сговорились  давать  мне  щедрые  и  противоречивые  советы
относительно банды Минти. Я не  знал,  удастся  ли  когда-нибудь  выяснить
правду. Раньше я  считал  их  просто  неостепенившимися  молодыми  людьми,
бунтующими против конформизма окружающих... Но Дон психиатр. Наверное, ему
виднее.
   Он ушел обсуждать дела с другими членами группы,  а  я  побрел  в  свой
домик.


   В выходящей в  Премьер-сити  "Газетт"  Аркадийская  страховая  компания
печатала умелую рекламу. Два года назад, устав взывать к  здравому  смыслу
(защити себя, да  еще  и  с  налоговой  скидкой!),  они  стали  взывать  к
чувствам,  поместив  изображение  смятенного  семейства,   взирающего   на
ограбленную комнату.
   Персонажи были все те же,  обычный  набор  любой  страховой  рекламы  -
красивый седеющий Папа;  прелестная  Мама,  явно  слишком  молодая,  чтобы
родить этих цветущих детей: Джонни, одиннадцати лет (еще не  превращенного
зрелостью в соперника Папы), и Мэри, восьми лет, разодетую как принцесса.
   Но на этой картинке семейство выглядело по-другому.  Они  потеряли  всю
свою самоуверенность. Папино чело  сморщилось,  как  черепичная  крыша,  а
Мама, рыдая, воздевала руки к небу.
   Короче говоря,  они  не  застраховались.  Их  реплики  были  напечатаны
крупным шрифтом. Папа и Мама потрясены до глубины  души,  найдя  свой  дом
разграбленным, обворованным и разоренным; это погубило их жизнь; вещи  уже
никогда не станут прежними; это, в сущности, уже не их дом...
   Но если бы они немножечко позаботились заранее, они смогли бы  получить
страховку и все снова стало бы замечательно. А так Мама,  если  судить  по
выражению ее прекрасного лица, вскоре сунет голову в духовку газовой плиты
- чуть ли не единственного уцелевшего движимого имущества... И мир лишится
красивой и здоровой женщины.
   У меня не возникло такого желания, когда  я  открыл  парадную  дверь  и
обнаружил, что в мое  отсутствие  мой  домик  подвергся  разорению;  я  не
подумал о самоубийстве и даже о страховке. Честно говоря, когда я  увидел,
что ящики выдвинуты, а  содержимое  буфета  высыпано  на  пол,  то  просто
испугался.  Во-первых,  потому,   что   воспринял   это   как   еще   одно
доказательство моей непопулярности в поселке. Мне казалось, что это личный
выпад. В конце концов, это было мое жилище.
   А во-вторых, потому, что я опасался,  что  взломщик,  быть  может,  еще
рыщет поблизости. У меня не было пистолета. И кто знает,  сколько  их  там
могло засесть в спальне? Сегодня я прошел тяжелое испытание, и  нервы  мои
были расшатаны.
   Я более или менее сильный человек, но, как я уже говорил,  не  храбрец.
Если бы дело дошло до схватки с грабителем один на один голыми  руками,  я
знал, что на своей  территории  мог  бы  неплохо  постоять  за  себя.  Как
говорится, дома и стены и помогают. В  природе  так  происходит  сплошь  и
рядом. Например, я видел, как крохотный усатик победил  толстика  вчетверо
больше себя только по той причине, что толстик  проплыл  вблизи  усатикова
гнезда...
   Но грабители не ходят безоружными. У этого человека - или людей - будут
ножи. Серебристые ножи, которые сверкнут в последних лучах  солнца...  Эти
люди встанут поодаль друг от друга, окружая меня, а я  в  это  время  буду
безнадежно размахивать стулом. Потом они набросятся. Одного я  достану  на
подходе. Другой ударит меня ножом в бок.  Сначала  воткнет,  потом  быстро
проведет вдоль ребер; это будет похоже на то, как мне  однажды  отсасывали
гной при плеврите...
   Ноги не держали меня. Я  пересек  комнату,  ухватил  бутылку  скотча  и
бессильно повалился в кресло. Я пил, сидя среди  наваленных  в  беспорядке
вещей, и прислушивался, пытаясь уловить малейший звук. Я потерял  ощущение
времени. Когда неожиданно прозвучал голос, я чуть не выпрыгнул из кресла.
   Я оставил дверь открытой; там, изумленно глядя на разгром, стояли Артур
и Дон.
   - Черт знает что ты тут натворил, Марк, - сказал Артур.
   Я по-детски обрадовался им, я попытался скрыть свое облегчение, но  они
наверняка это заметили.
   - Похоже, у меня был гость,  -  ответил  я  с  нарочитой  беспечностью,
вспомнив фразу из какого-то триллера.
   - Надеюсь, он не нашел формулу? - саркастически бросил Дон.
   Учуяв запах скотча и увидев пустую бутылку, он решил, что у меня  белая
горячка.
   - Нет. Я серьезно. - Я встал,  слегка  покачиваясь.  -  Меня  ограбили.
Пришел домой и обнаружил все в таком виде.
   - Что-нибудь пропало? - Артур  бесцельно  ходил  по  комнате,  подбирая
вещи.
   - Не знаю. Я не проверял. Никогда не держал много наличных в доме...
   У меня мелькнуло подозрение,  и  я,  покачиваясь,  прошел  к  шкафу.  Я
проявил  легкомыслие  -  только  теперь   вспомнил,   что   подсознательно
определил: этот взломщик - не профессионал. Он  начал  с  верхнего  ящика,
из-за чего ему приходилось  закрывать  каждый  ящик,  прежде  чем  открыть
следующий.  Еще  один  фрагмент  бесполезного   знания,   почерпнутый   из
детективных триллеров. Из неплотно задвинутых ящиков,  как  рыба  изо  рта
кошки, свисали концы одежды. Я выдвинул нижний ящик до конца и перерыл его
содержимое. Я искал очень тщательно.
   Но одежды, которую я вытащил из сумки Шейлы, не было.


   Минуту я стоял неподвижно,  приводя  мысли  в  порядок.  Итак,  это  не
случайное вторжение; ограбление имело цель. Коробочка с золотыми запонками
осталась нетронутой. Очевидно, взломщик явился за одеждой.
   Значит, приходил тайный любовник Шейлы. Он, наверно, искал в темноте на
скалистом берегу Дельты сумку и не  смог  ее  найти.  Потом,  привлеченный
ярким цветом, сумку утащил в свое гнездо мохнатик. Там бы она и  осталась,
если бы не появился Разум. Разум уловил мое воспоминание о Шейле с сумкой,
мою отчаянную тоску и передал это  мохнатику,  который  узнал  ярко-желтый
образ. Сила моих мыслей заставила мохнатика вытащить сумку на свет.
   Чуть не весь поселок видел, как  я  передал  ее  Кларку.  Разговорчивый
полицейский всем сообщил о содержимом сумки. Отсюда неизвестный мог заклю-
чить, что одежда у меня, и явился за ней.
   И он знал, что я сумею описать майку и трусы. Не придет ли он еще  раз,
чтобы убить меня? Или он поймет, что гордость не позволит мне признаться в
находке?
   Мысли крутились в неприятном вихре. Мне стало  дурно.  Я  пошатнулся  и
сел.
   - У тебя что-то пропало, - решил Артур.
   - Нет... Ничего... Так,  безделушка.  Чисто  сентиментальная  ценность.
Она, должно быть, где-то под этой кучей.
   - Послушай, - спокойно сказал  Артур.  -  Возможно,  если  ты  все  нам
расскажешь, тебе станет гораздо лучше. Что-то не  так,  Марк?  Не  хватает
каких-то вещей Шейлы?
   - Все в порядке, - возразил я. - Забудем об этом.
   Я взглянул наверх, услышав тяжелые шаги на лестнице. Это оказался Дон.
   - Наверху никого нет, - объявил он. - И  никаких  признаков  вторжения.
Похоже, они нашли внизу то, что искали, и ушли.
   - Марк знает, что они искали, - сообщил Артур, - но не говорит.
   Дон изучающе, посмотрел на меня.
   - Ах, так? Что ж, очень жаль. Возможно, мы сумели бы помочь. Ну  ладно,
Марк, действуйте тогда в одиночку. У нас других забот хватает.
   - Кстати, по поводу нашего визита. - Артур неловко откашлялся.  -  Тебе
это не понравится, Марк. Скоро  высота  приливов  станет  максимальной,  и
Комитет  рекомендовал  эвакуировать  еще  нескольких  жителей.  Ты  живешь
намного выше предполагаемого уровня воды, и ты человек сознательный. -  Он
улыбнулся. - В числе людей, способных приютить беженцев, назвали твое имя.
   - Подождите. Минуточку. У меня много проблем, я слегка пьян, но  я  еще
не сошел с ума. Вы меня знаете, я люблю жить один. Я не  хочу,  чтобы  тут
носилась стая сопливых детишек.
   - Мы это понимаем, так что к тебе проявили особый подход. - Они  широко
улыбались. - Ты же знаешь, что при чрезвычайных обстоятельствах размещение
можно осуществить прямой реквизицией, но до этого не дошло. Мы попросили у
Комитета снисхождения для тебя, имея в виду, что твоя работа сейчас  очень
важна. В конце концов ты практически член нашей группы. Кстати, напоминаю:
завтра мы наносим очередной визит Разуму и приглашаем тебя с собой. У Дона
есть теория о возможности уговорить Разум, когда его интеллект разовьется.
Что ты об этом думаешь?
   - О чем?
   - Насчет подселения  миссис  Эрншоу  и  мисс  Коттер  на  пару  недель.
Приятные и хорошо воспитанные дамы.
   - Боже! Этих ведьм! - На моем лице, должно быть, отразился  ужас.  -  Я
лучше съеду и буду спать в лодке.
   - Тоже мысль. Это будет оригинально... Они придут утром и  будут  очень
благодарны  тебе.  Кто  знает,  может,  миссис  Эрншоу  упомянет  тебя   в
завещании. - Артур поколебался. -  Послушай,  нам  пора  идти.  Хочешь,  я
останусь и помогу тебе с уборкой?
   Он предложил от чистого сердца, но  я  не  мог  избавиться  от  образа,
который накануне уловил в его разуме.
   - Спасибо, я справлюсь.
   - Как знаешь, - сухо ответил он.
   Они удалились, и я начал запихивать  вещи  обратно  в  шкафы.  Хотелось
навести порядок к приходу миссис Эрншоу.



10

   На следующее утро  я  встал  рано  и  двигался  медленно  и  осторожно,
стараясь удержать в желудке изрядную дозу соды и аспирина. Я  пропылесосил
пол, протер столы, пока "Радио Аркадия" сообщало  мне  последние  новости.
Диктор был немногословен. В  прибрежных  районах  как  будто  имели  место
"небольшие беспорядки". На материке под окнами г