ходе один колонист зарезал другого.
Так  спокойно  умирают  и  так  бестрепетно  убивают  только
$".)-(*(, созданные Лабиринтом.
     - Ну, это наблюдение на уровне чувств и впечатлений.
     - Я уверен, что Лабиринт где-то здесь, поблизости. Если
бы у меня было еще немного времени...
      -  Ну  что  ж,  давай тогда не станем ничего  говорить
инспектору  про лабораторию, - не то в шутку, не то  всерьез
предложил Сато.
      -  А  иди ты, - отмахнулся Кийск. - Мне сейчас  не  до
шуток.
      -  А  я и не шучу. Мы, даже если бы и хотели, не можем
ничего  рассказать  инспектору. Если он начнет  раскручивать
дело  о подпольном производстве мнемостимуляторов, ты будешь
обязан  выступить как свидетель. Ну, а если  твое  инкогнито
будет раскрыто, что непременно произойдет во время процесса,
то,  сам  понимаешь, какими последствиями это обернется  для
полковника Масякина и всех остальных, принимающих участие  в
нашей операции.
      -  Что  же,  мы все так здесь и оставим?  -  удивленно
развел по сторонам руками Кийск.
     - Зароем, - сказал Сато. - Зароем так, что Кулу со всей
его  паствой  и за месяц не откопать. Кул может тешить  себя
надеждой,  что произошел обвал, или же строить любые  другие
предположения,  но  сам  он шума  поднимать  не  станет.  По
возвращении я передам имеющиеся у нас материалы кому следует
в  СБ. Того, что у нас уже есть, вполне достаточно для того,
чтобы  прислать сюда специальную группу с ордером  на  арест
Кула  и  компании.  А  инспектору, думаю,  будет  достаточно
беглого колониста, которому, судя по тому, что узнал от него
Кабонга, тоже есть что рассказать.
     - А как же охранники в проходе?
      -  Да,  меня  они  тоже беспокоят, -  кивнул  Сато.  -
Конечно,  в  проходе тоже можно устроить  обвал,  так  даже,
наверное, будет лучше. Но вот что делать с людьми? Мы ведь с
тобой хорошие парни, а не злодеи и без крайней необходимости
жизни никого не лишаем. Как же нам тогда с ними поступить?
      Сато  задумался, машинально вращая между пальцев остро
заточенный сюрикен.
      -  А что, если вколоть им мнемостимулятор? - предложил
Кийск.
      - Иво, у тебя мысль работает в правильном направлении,
-  с  восхищением  признал  Сато.  -  Я  как  раз  собирался
предложить  то же самое. Ты никогда не думал  о  том,  чтобы
работать в СБ?
      -  Боюсь, что, если я не выполню порученного мне дела,
меня оставят там и без моего согласия, - усмехнулся Кийск.
      Осмотрев  штатив, который он оставил  на  столе,  Сато
достал из морозильника еще несколько новых.
     - На ампулах разные маркировки. Неплохо бы разобраться,
что у нас имеется в ассортименте.
      Он  порыскал  по  ящикам стола, затем обшарил  карманы
лежавшего  на  нем  мертвеца  и вытащил  небольшую  записную
книжку в черном переплете.
      -  Так, расценки нас не интересуют, - Сато перелистнул
несколько  страниц.  -  "Первобытная  ярость",  "Сексуальная
-%c$."+%b".`%--.abl" - это не для нашего  случая...  Смотри-
ка,   какое  романтическое  название:  "Ночная  фиалка",   -
любопытно,  что  за этим кроется?.. Вот  оно,  есть!  У  них
имеется  амнезин. Ампулы промаркированы индексом "А1".  Этот
препарат  применяется  для полного  уничтожения  собственной
памяти,     что     делает     действие     мнемостимулятора
пролонгированным. После него Кул ничего не сможет  узнать  у
тех, кто нас видел, - они нас просто забудут.
      Сато  ссыпал в карман несколько отобранных  ампул,  не
забыв добавить к ним шприц в стерильной упаковке.
      -  Ну,  кажется, ничего не забыли, - он осмотрелся  по
сторонам.  -  Да, кстати, возьми-ка себе это, - он  протянул
Кийску заряженный пистолет. - Рассчитали-то мы все вроде как
грамотно,  но  кто  знает,  что еще  способен  учинить  Кул?
Вернешь  мне его, если нам удастся улететь отсюда без  новых
приключений.
      Кийск проверил в пистолете обойму и сунул его за  пояс
под куртку.
       Выходя   из  лаборатории  последним,  Сато  еще   раз
внимательно  все  осмотрел  и,  прежде  чем  закрыть  дверь,
погасил в помещении свет.
      На  арке, ведущей в грот, он на равном расстоянии одну
от  другой  прилепил три миниатюрных, размером  с  таблетку,
резонансных   мины   с   детонаторами,   срабатывающими   от
радиосигнала.   Команду  на  взрыв  он  дал   с   маленького
дистанционного пульта, когда они отошли к расщелине.
      В  первое  мгновение ничего не произошло.  Через  пару
секунд  арка  содрогнулась, со свода  ее  посыпались  потоки
мелких камней, которые, становясь все шире, слились в  один,
и наконец весь свод арки, просев, рухнул вниз.
      Кийск  ожидал,  что  тонны горных  пород  обрушатся  с
ужасающим грохотом, но вместо этого услышал лишь шум, как от
не  сильного  камнепада.  Он приподнял  бровь  и  озадаченно
прикусил губу.
      -  Резонансные колебания мин гасят значительную  часть
звуковых  волн на расстоянии до двадцати метров, -  объяснил
Сато.
      Они  вошли  в  проход  и вскоре наткнулись  на  плотно
упакованных   Сато,   похожих   на   кули   с   мануфактурой
посвященных.  Сато каждому сделал укол в  вену  на  локтевом
сгибе.  К  тому  времени, когда они  с  Кийском,  одного  за
другим,  вытащили  всех троих из прохода, глаза  посвященных
сделались прозрачными, невинными и чистыми, как у младенцев.
     - Лично моя совесть на их счет чиста, - сообщил Сато. -
Они получили то, что готовили для других. Будем считать, что
нашими руками их покарал господь.
     Кийск пожал плечами.
     - Они могли и не знать, чем занимается Кул.
      -  Тем  хуже  для  них.  Незнание  не  освобождает  от
ответственности.
      Они  освободили пленников от пут и кляпов.  Сато  снял
балахон   и  кинул  его  тому,  с  которого  он  был   снят.
Посвященный принялся медленно и неумело натягивать его. Двое
других с любопытством наблюдали, как он это делает.
      Кийск  бросил  свой  балахон в  расщелину,  туда,  где
остался  лежать  четвертый страж прохода,  после  чего  Сато
установил у входа мины. Прежде чем привести мины в действие,
они  отогнали ничего не понимающих посвященных на безопасное
расстояние.
      У  красного  купола  их уже ждал вездеход,  в  котором
метался,  не находя от нетерпения места, возбужденный  сверх
всякой меры инспектор.
      -  Где вас носит? - закричал он, завидя приближающихся
Сато и Кийска. - Поторопитесь или останетесь ночевать здесь!
А  о  вашей  самовольной отлучке, сержант Сато, я непременно
доложу лейтенанту Брасу!
     - Это я попросил Сато сопровождать меня, - вступился за
напарника Кийск.
      Но,  как  и  следовало ожидать, это его замечание  еще
больше распалило Серегина.
      -  А  вас,  господин Костакис, я  уже  не  первый  раз
настоятельно прошу не вмешиваться в мои дела. - Сказано  это
было уже не так громко, поскольку Кийск находился рядом,  но
достаточно выразительно, чтобы понять, что спорить сейчас  с
инспектором бессмысленно. - Вся команда корабля находится  в
моем,  и только в моем, подчинении. Если вам что-то  от  них
понадобится, вы должны в первую очередь обратиться  ко  мне.
Впрочем, можете даже себя не утруждать, поскольку все  равно
не получите моего согласия.
     Кийск счел за лучшее в данной ситуации промолчать.
     - Ну, кого мы теперь ждем? - возмущенно взмахнул руками
Серегин.
      -  Вашей  команды, господин инспектор, - с невозмутимо
тупым видом исправного служаки ответил на вопрос Лаваль.

                          Глава 14
                     СЕКРЕТОВ БОЛЬШЕ НЕТ

      Беглый  колонист  сидел на кушетке в  комнате  отдыха.
Стесненно  поджав ноги, он никак не мог найти  место  рукам,
которые то клал на колени, то прятал под бедра, то засовывал
в  карманы  поношенной  куртки, в  которую  его  одели.  При
появлении Серегина, стремительно влетевшего в помещение,  он
вздрогнул так, что едва не подскочил на месте.
      Серегин изобразил на лице приветливую улыбку, хотя, по
мнению  тех,  кто  ее видел, она скорее напоминала  зловещий
оскал хищника, загнавшего жертву в угол.
      -  Все в порядке, - в довершение улыбки Серегин сделал
успокаивающий жест рукой. - Я инспектор Департамента колоний
Станислав  Серегин. На этом корабле вам ничто  не  угрожает,
здесь вы находитесь под моей личной защитой.
     Кабонга за спиной инспектора издал неопределенный звук,
который при желании можно было принять за короткий смешок.
     Инспектор молниеносно обернулся.
      -  Всех  попрошу  удалиться, - потребовал  он,  сверля
гневным взглядом грудь Кабонги.
      -  Господин инспектор, нам тоже интересно узнать,  что
происходит в колонии, - сказал за всех Мэй.
      -  Все,  что вам следует знать, я сообщу вам потом,  -
сказал,  как отрезал, Серегин. Взглянув на Кийска,  он  счел
нужным добавить:
     - Вас, господин Костакис, это также касается.
      -  Господин инспектор, - сказал лейтенант Брас. -  Нам
стало известно, что в колонии совершаются убийства. В задачу
моих подчиненных входит обеспечение вашей безопасности, и  я
смогу  вам ее гарантировать только в том случае, если каждый
из них будет иметь полную информацию о том, что происходит.
      -  Лейтенант! Приказы на корабле отдаю я! И вы отлично
слышали,  что  я  сказал!  Я  сообщу  вам  все,  что   сочту
необходимым,  после  того,  как  лично  переговорю  с  нашим
гостем! А сейчас немедленно уберите своих людей!
     Брас, стиснув зубы, козырнул и развернулся к выходу.
     Его остановил Кийск.
     - Господин Серегин, я советую вам прислушаться к словам
лейтенанта  Браса.  Я считаю, что положение  дел  в  колонии
гораздо серьезнее, чем вам это представляется.
      Старание  Кийска  говорить спокойно и  убедительно  не
произвело на Серегина должного впечатления.
     - Ваше мнение, господин Костакис, меня не интересует.
     - Сейчас не время выяснять отношения.
     - Лейтенант Брас, выполняйте приказ!
      -  Ну  что  ж, господин Серегин, поскольку на  вас  не
действуют  доводы здравого смысла, я вынужден буду связаться
со  своим  руководством и потребовать, чтобы вас  немедленно
отстранили   от   ведения  дел  на  РХ-183,   и   дальнейшее
руководство передали мне.
     - На каком основании?
      -  По  причине  пренебрежения элементарными  правилами
безопасности, о которых вам говорил лейтенант Брас.
      Такого подвоха со стороны эсбэшника Серегин не ожидал!
Кийск откровенно блефовал, но делал это настолько артистично
и   вдохновенно,  что  инспектор  поверил   ему   и   теперь
лихорадочно  соображал, как с честью  выйти  из  сложившейся
ситуации. Он уже и сам понимал, что перегнул палку, дав волю
своему  охотничьему азарту и высокомерию. Когда требовалось,
инспектор   умел  сдерживать  чувства  и,  если  надо,   мог
отступить на шаг, чтобы чуть позже сделать три шага  вперед.
Но временное отступление не должно походить на бегство.
      -  Правила  безопасности? -  Серегин  так  старательно
изобразил  удивление,  что  сделался  похожим  на  сову.   -
Лейтенант  Брас, вы же мне докладывали, что корабль  надежно
охраняется.
      -  Именно  так, - подтвердил Брас. - Но  речь  идет  о
безопасности во время пребывания в поселке.
      -  Как  раз  об  этом  я и собирался  с  вами  сегодня
поговорить.  Ваши подчиненные ведут себя крайне безалаберно.
Например, сегодня сержант Сато самовольно отлучился с поста.
Я  не требую, чтобы вы его наказывали, но какие-то меры  для
повышения  дисциплины  принять просто необходимо.  Возможно,
для  них  окажется небесполезным послушать то, что расскажет
человек,  решивший покинуть обитель Кула. Проследите,  чтобы
при   моей   беседе   с   ним   присутствовали,   -   только
/`(acbab"."  +(,  но  не мешали мне! - все,  за  исключением
вахтенных.
      Сказав  это,  он  прошел и сел за  круглый  журнальный
столик рядом с кушеткой, на которой сидел колонист.
       Десантников   дважды  приглашать  не  пришлось.   Они
мгновенно  заполнили  небольшую  комнату,  заняв  почти  все
стулья  и  места на кушетках. То, что среди них затерялся  и
Кийск, Серегин предпочел не замечать.
      Колонист  был  ужасно  худ и чем-то  страшно  напуган.
Глубоко  запавшие,  почти бесцветные глаза  его,  обведенные
широкими  серыми кругами, беспокойно бегали по сторонам.  Он
то   нервно  тер  рукой  тощую  шею,  то  проводил   ею   по
всклокоченным, давно не мытым, нечесаным волосам.
     Инспектор поставил на стол включенный диктофон.
     - Как ваше имя? - спросил он.
      Колонист  вздрогнул  и, дернув подбородком,  испуганно
сглотнул так, что острый кадык прошелся вверх-вниз  по  всей
шее.
     - Брат Гюнтер, - сказал он и быстро поправился:
     - Гюнтер Хелм.
      -  Вы  не  станете возражать, если наш разговор  будет
записываться на диктофон?
     Хелм отрицательно потряс головой.
     - Вы хотите сделать какое-нибудь официальное заявление?
      - Я хочу как можно скорее покинуть эту планету. Я хочу
вернуться  на  Марс...  Куда  угодно,  только  увезите  меня
отсюда.
      -  На этом корабле, как я уже сказал, вы находитесь  в
полной  безопасности.  Мы доставим вас  на  Землю,  где  вам
придется встретиться с представителями Департамента колоний.
      Хелм  быстро  кивнул и попытался улыбнуться  -  улыбка
вышла кривая, недоделанная.
      -  Почему  вы  решили тайно бежать из  колонии,  а  не
покинуть ее обычным порядком?
      -  Обычным  порядком  ничего бы не  вышло,  -  покачал
головой  Хелм.  - Стоило некоторым заявить о  своем  желании
покинуть  колонию,  как  Кул  тотчас  же  отправил   их   на
перерождение.
     - Перерождение? Что это такое?
      -  Обряд перерождения, придуманный Кулом уже здесь, на
этой  планете.  Кул говорит, что он служит очищению  души  и
приближает  к  посвящению.  Чтобы  стать  посвященным,  надо
пройти обряд перерождения трижды.
     - Что представляет собой обряд?
      -  Сам  я  ни разу не проходил перерождения,  поэтому,
наверное,  еще  и сохранил какие-то остатки разума,  -  Хелм
вроде бы немного успокоился, и речь его стала более ровной и
связной.  -  Все  ревностные  последователи  Новой   церкви,
увлекшиеся идеями Куда еще на Марсе, прилетели сюда вместе с
ним.  Некоторых  из  них сопровождали  члены  их  семей,  не
пожелавшие  расставаться с близкими  людьми.  Произошло  это
около  трех лет назад. Точнее я сказать не могу - в  поселке
нет  даже  календаря,  не говоря уж  о  радио,  телевидении,
всеобщей  коммуникационной сети и других средствах  связи  с
"-%h-(, миром. Когда-то все это у нас было - старое,  убогое
вышедшее  из  употребления на других  планетах  десятки  лет
назад,   -  но  было!  -  Хелм  на  какое-то  время   умолк,
погрузившись то ли в воспоминания, то ли в горькие  раздумья
о нынешнем дне. Он снова заговорил, словно продолжая начатый
с самим собой спор:
     - Чем привлекали людей идеи Кула? Должно быть, тем, что
он  обещал  всем  все,  по максимуму: больным  -  исцеление,
отчаявшимся  -  надежду, уставшим - отдых, снедаемым  жаждой
деятельности - работу на благо всех людей, одержимым  идеями
-  осуществление  всех их самых безумных планов.  Кул  любил
повторять:  "Бог  в  том, что тебе  дорого  и  близко".  Мне
тридцать   пять   лет.  До  встречи  с   Кулом   я   работал
программистом  в  небольшой, но  устойчивой  фирме.  Был  на
хорошем  счету,  неплохо зарабатывал, имел перспективы.  Но,
будучи  по  натуре  замкнутым, я страдал от  одиночества.  Я
пробовал  рисовать, и мне казалось, что  получается  у  меня
неплохо,  но  свои  работы  я  не  показывал  никому,  боясь
услышать неодобрительный отзыв. Кул умел расположить к  себе
людей,  вызвать  их  на откровенность,  заставить  полностью
раскрыться.  Во  время первой же беседы я  рассказал  ему  о
своем увлечении. Он организовал выставку моих картин в доме,
где  встречался со своими последователями. И все, кто  видел
ее,  говорили: "Это сделал человек, которого держал за  руку
Бог".  Все мы летели на эту планету в надежде создать  новое
общество, построенное на принципах всеобщего братства, любви
и равенства. Мы готАвы были жить в ангарах, довольствоваться
скудной пищей, бороться со стихиями - во имя будущего. Тогда
еще  не  было единых для всех серых балахонов и  деления  на
касты,  в  зависимости от степени приближения к  посвящению.
Все  началось  или - правильнее будет сказать  -  кончилось,
когда  спустя два-три месяца Кул принялся наводить в колонии
порядок  и  жесткую  дисциплину. Тогда  же  возник  и  обряд
перерождения, через который в первую очередь прошли те,  кто
был  почему-то неугоден Кулу. Я до сих пор не  могу  понять,
каким  образом осуществляет Кул перерождение, но  много  раз
собственными  глазами видел, как человек,  который  накануне
был  мертв, возвращается в поселок живой и здоровый. Но  это
уже  не  прежний  человек, а только  его  внешняя  оболочка,
лишенная собственной воли, готовая выполнять все, что бы  от
нее   ни  потребовали.  Со  временем  Кул  превратил   обряд
перерождения  в  кровавое  представление,  в  ходе  которого
выбранного  для  перерождения  умерщвляют  на  глазах   всей
общины.   Мне   кажется,  что  Кул  желает  прогнать   через
перерождение  всех,  до  последнего.  Единственная   надежда
отсрочить  до поры до времени свое перерождение - это  вести
себя так же, как перерожденные, беспрекословно исполняя все,
что  приказывает Кул. Наша колония превратилась в сообщество
прошедших    перерождение   зомби   и   кучки   выродившихся
полуидиотов.  К  последним я отношу и себя.  Я  бы  никогда,
наверное,  не решился на то, что совершил, если бы случайно,
наводя порядок в Храме, не услышал, как Кул сказал одному из
посвященных,  что  я - очередной кандидат  на  перерождение.
Меня пугает не смерть, а то, чем я стану после нее. Это хуже
a,%`b(.
      Хелм опустил голову и умолк. Подождав немного, Серегин
задал новый вопрос:
       -   Насколько  я  вас  понял,  господин  Хелм,  обряд
перерождения представляет собой некое жесткое воздействие на
психику,  ведущее к частичной или полной деградации личности
человека?
      -  Нет,  - не поднимая головы, ответил Хелм.  -  Перед
перерождением человек по-настоящему мертв.
     - Мертв физически?
     - Да. Кул заставляет людей убивать друг друга.
      -  Вы  хотите сказать, что после этого Кул  воскрешает
мертвых? - с недоверием спросил Серегин.
      -  Я  не знаю, кто и как возвращает их к жизни,  но  в
поселке  полно  людей,  которым на  моих  глазах  вспарывали
животы и перерезали горла.
      Серегин  озадаченно  потер пальцами  брови.  Возникшей
паузой решил воспользоваться Кийск:
     - Скажите, господин Хелм...
      - Господин Костакис! - решительно оборвал его Серегин.
-   Я  веду  официальную  беседу,  которая  записывается  на
диктофон! - Он выключил диктофон и отмотал запись  назад  до
реплики Кийска. - Если вы хотите задать какой-то вопрос,  то
вначале дайте об этом знать мне.
      -  Хорошо,  господин инспектор, - не  стал  спорить  с
Серегиным Кийск и снова обратился к Хелму:
      - Скажите, двойники, то есть, простите, перерожденные,
проявляют  агрессивность по отношению к людям, не  прошедшим
обряда?
     - Нет, если этого от них не требует Кул.
      -  Вы  никогда  не замечали, что у некоторых  людей  в
поселке есть двойники?
      -  Нет. Может быть, только у Кула? Я никогда не  видел
Двух  Провозвестников одновременно, но  порою  действительно
возникает ощущение, будто Кул вездесущ.
     - Легко ли узнать перерожденного?
      -  Для  того,  кто знал его прежде, да.  Перерожденные
помнят  все, что с ними было до перерождения, но ведут  себя
не    так,    как   раньше.   Они   становятся   замкнутыми,
немногословными,   порой  -  рассеянными.   Но   посторонний
человек,   как  мне  кажется,  не  заметит  в   них   ничего
необычного.    Отличительной   чертой   всех   перерожденных
является,  пожалуй,  только  покорность  и  готовность,   не
рассуждая,  исполнять все, что Им велят. Е