чальнику отдела кадров
и представлю?
   - Я с ним говорила.
   - Уже?
   - Он как раз выходил из кабинета и сказал, что компания  не  набирает
сотрудников. У вас штат переполнен.
   - Верно. - Мы стояли и смотрели друг другу в  лицо.  -  А  почему  вы
ищете работу именно здесь, в "Новой музыке"?
   - У вас хорошие художники. И исполнители мне по  вкусу.  Согласитесь,
работать  здесь  куда  увлекательнее,  чем  в  адвокатской  конторе  или
нефтяной компании.
   - А можно взглянуть на ваши стихи?
   - Ну конечно.
   - Вы не поете, когда играете на гитаре?
   - Разве что чуть-чуть. Так, мурлычу себе под нос.
   - Позвольте пригласить вас на ленч?
   - Но уже половина четвертого.
   - Может быть, выпьем чего-нибудь?
   - Мне вести машину. Стоит мне выпить, и я почти ничего  не  вижу.  Во
время болезни я вообще ослепла. На стены натыкалась.
   - А чем вы болели?
   - У меня был рак. Лимфома.
   - Сейчас с вами все в порядке?
   -  Ремиссия.  Я  прошла  лучевую  терапию  и  химиотерапию.  Ремиссия
наступила полгода назад, как раз перед завершением курса химиотерапии.
   - Замечательно.
   - Врачи сказали - если я проживу год, то смогу прожить еще пять, а то
и десять лет.
   Так вот почему у нее такие тонкие ноги, вот почему она выглядит такой
слабой и усталой...
   - Простите, - промолвил я.
   - Болезнь меня многому научила. Я хотела бы служить церкви. Может, со
временем епископальная церковь станет посвящать женщин в  духовный  сан.
Сейчас это кажется странной идеей, но к тому времени,  когда  я  закончу
университет и семинарию, все может измениться.
   - Я восхищен вами, - сказал я.
   - В прошлом году в разгар болезни я ослепла и  оглохла.  Я  и  сейчас
принимаю лекарства, предотвращающие приступы. Еще до ремиссии  метастазы
распространились на позвоночник и проникли в мозг.  -  Она  помолчала  и
добавила спокойно, задумчиво:
   - Доктор сказал, что медицине не известны  случаи,  когда  больной  с
такими метастазами выживает. Он сказал, что напишет обо мне статью, если
я проживу еще пять лет.
   - Вы удивительный человек.
   - В медицинском смысле - да. Во всем остальном... я  только  и  могу,
что печатать и стенографировать.
   - Вам известно, почему вы вошли в состояние ремиссии?
   - Врачи и сами не понимают. Думаю, это из-за молитвы. Я говорила, что
меня исцеляет Бог. Я говорила это, когда не могла ни видеть, ни слышать,
когда из-за препаратов приступы следовали один за другим, ноги  отекали,
волосы... - Садасса умолкла в нерешительности, затем продолжила:
   - Волосы выпадали. Я носила парик. Он и сейчас у меня сохранился - на
всякий случай.
   - Я хотел бы угостить вас. Или подарить вам что-нибудь.
   - Подарите авторучку. Мне трудно удержать в пальцах обычную шариковую
- они такие маленькие, а у меня очень слабая  правая  рука,  вся  правая
сторона еще слабая.
   Хотя слабость проходит, я чувствую.
   - Перьевую ручку вы можете держать?
   - Могу. И могу печатать на электрической машинке.
   - Впервые вижу такого человека, как вы, - сказал я.
   - Думаю, вам повезло. Парень, с которым я встречаюсь, говорит, что со
мной скучно. И дразнит - зануда, зануда, зануда.
   - Не похоже, что он вас очень уж любит.
   - Да я у него на побегушках: и то, и  се,  и  по  магазинам  хожу,  и
шью... Почти все, что на мне, я сшила сама.
   Так гораздо дешевле, я уйму денег сэкономила.
   - С деньгами у вас неважно?
   - Всего-то  пособие  по  инвалидности.  Хватает  только  за  квартиру
заплатить. На еду почти не остается.
   - Боже мой, я угощу вас обедом из дюжины блюд.
   - Я мало ем. Аппетита нет. - Тут она заметила, что я оглядываю  ее  с
головы до ног, - Во мне девяносто четыре фунта. Доктор говорит, что надо
набрать до ста десяти - моего нормального веса. Я всегда была  худой.  И
родилась недоношенной - почти самым маленьким ребенком в округе Орандж.
   - Вы и сейчас живете в Орандже?
   - В Санта-Ане, возле храма Мессии. Это моя  церковь.  А  священник  в
храме - отец Адаме, самый лучший из всех людей,  кого  я  знаю.  Пока  я
болела, он все время был со мной.
   Мне пришло в голову, что наконец я нашел человека,  с  которым  можно
говорить о ВАЛИСе. Но потребуется время, чтобы узнать  ее  поближе,  тем
более что я женат.
   Я  дошел  с  Садассой  до  магазина  канцелярских  товаров,  подобрал
подходящую авторучку, а затем мы распрощались - до поры.
 
*** 
 
   Разумеется,   я   мог   поговорить   обо   всем   с   моим    другом,
писателем-фантастом Филом Диком. В тот  же  вечер  я  рассказал  ему  об
ИИ-телетайпе, напечатавшем "Португальские Штаты Америки".  Он  счел  это
весьма важным.
   - Знаешь, что я думаю? - сказал Фил, придя в немалое волнение. - Твой
помощник связывается с тобой из параллельной вселенной. С другой  Земли,
где история пошла отличным от нашей путем. Там не было ни протестантской
революции, ни Реформации. Их мир, видимо, разделен между двумя  главными
католическими странами - Испанией и Португалией. А наука развивалась как
подспорье религии и служила ее целям, а не целям светским, как на  нашей
Земле. Все говорит за  это:  помощь,  окрашенная  религиозным  чувством,
приходит из некоей  вселенной,  из  какой-то  Америки,  находящейся  под
властью первой великой католической морской державы. Все сходится.
   - В таком случае могут существовать и другие миры, - предположил я.
   -  Бог  и  наука  работают  вместе,  -  увлеченно  произнес  Фил.   -
Неудивительно, что этот голос кажется таким далеким. Неудивительно,  что
тебе снятся электронные усилители,  глухие  и  немые  люди  -  они  наши
дальние родственники, которые прошли иной путь развития... А что,  может
выйти неплохой роман.
   Так Фил в первый раз усмотрел в моей истории нечто полезное для  него
как писателя; или по крайней мере впервые признался в этом.
   - Похоже, объясняется мой сон, который показался мне бессмысленным, -
сказал я.
   Мне снились стоящие в ряд чаны для рыбы, переполненные тухлой  водой.
Мы пристально смотрели в один из них - первый в ряду - и видели,  как  у
дна разевают рты и умирают от нечистот несчастные живые твари.
   Мы - огромные фигуры, глядящие вниз, - подошли ж  следующему  чану  и
увидели, что вода в нем чище; в придонной тьме  мы  различали  рачков  и
маленьких крабов. Во сне мне внезапно пришло в голову, что мы  наблюдаем
наш собственный мир. Я был одним из крошечных крабов, живущих у дна чана
за гладким камнем.
   "Смотри", - произнес кто-то огромный и невидимый рядом  со  мной.  Он
взял небольшой блестящий предмет, какую-то безделушку, и опустил  его  в
чан, приблизив к .маленькому крабу -  то  есть  ко  мне.  Краб  опасливо
высунулся из-за камня, ухватил  блестящую  штуку  клешнями,  осмотрел  и
вновь нырнул в свое укрытие. Я уже было подумал, что он навсегда скрылся
вместе с добычей, но не тут-то было: вскоре  он  показался,  неся  нечто
взамен полученного. Мой огромный сосед объяснил, что  мы  имеем  дело  с
видом живых существ, отличающихся честностью: они  не  просто  берут,  а
совершают обмен, то есть имеет место не  воровство,  а  бартер.  Мы  оба
восхитились этой  совестливой  разновидностью  жизни.  Все  время  я  не
переставал понимать, что я сам и есть это существо, за которым наблюдает
некая высшая форма жизни.
   Затем мы перешли к третьему чану, где вода  была  совсем  прозрачной.
Множество  существ  подобно  наполненным   гелием   шарам   поднимались,
покачиваясь, из придонной грязи к поверхности, спасаясь  от  смертельной
опасности,  которой  не  удалось   избегнуть   обитателям   двух   ранее
обследованных нами чанов. Здесь дела обстояли лучше.
   Это более благополучный мир, понял я. Каждый такой чан, где у  дна  в
иле и грязи копошились  живые  твари,  был  параллельной  вселенной  или
альтернативной Землей. Нам достался наихудший вариант.
   - Мы живем в единственном мире, где к власти пришел Феррис Фримонт, -
заметил я.
   - Да, реализация худшей вероятности, - согласился Фил. -  Вот  нам  и
помогают обитатели одного из более развитых миров. Они пробились  к  нам
из своей вселенной.
   - Так ты думаешь,  здесь  не  действует  никакая  сверхъестественная,
религиозная сила?
   - Действует - но там, в их  мире.  Их  мир  религиозен,  мир  Римской
католической церкви, вооруженной христианской наукой. По всей видимости,
они  совершили  прорыв  в  научную  область,  нам  неведомую,  и  обрели
способность перемещаться  между  параллельными  мирами.  Мы-то  даже  не
признаем существования таких миров, не говоря уже о переходе из одного в
другой.
   - Потому-то мне во всем этом  видится  не  только  технология,  но  и
религия, - предположил я.
   - Именно, - кивнул Фил.
   - Интересно, что наука в религиозном мире оказывается более развитой,
чем наша.
   - У них не было Тридцатилетней войны, -  сказал  Фил,  -  задержавшей
развитие Европы на пятьсот лет.
   Первая великая религиозная война между  протестантами  и  католиками.
Европа скатилась к варварству,  к  каннибализму.  Вспомни,  что  с  нами
сотворила междоусобица.
   Сколько смертей, сколько разрушений...
   - Да, - согласился я с ним.
   Его  теория  не  выходила  за  рамки  рационального,  однако   вполне
объясняла все факты. ИИ-оператор низкого уровня дал мне  недвусмысленный
намек: "Португальские Штаты Америки" не могли быть не  чем  иным,  кроме
как альтернативным миром. Помощь шла не из будущего, не из прошлого,  не
от внегалактических сил - она исходила от параллельной  Земли,  насквозь
пропитанной религиозностью. Это ее обитатели стремились спасти тех,  кто
казался им погруженным во мрачную  преисподнюю,  где  воцарилась  власть
грубой силы и лжи.
   Наконец-то мы  нашли  объяснение,  подумал  я.  Все  сходится,  факты
становятся понятными. Мы получили ключ. Что-то вроде сдвига в  положении
солнца   во   время   затмения,   который   подтвердил    справедливость
эйнштейновской теории относительности. Сдвига ничтожно малого, но  точно
замеренного.  Заявление  оператора   ИИ-сети,   надпись   на   конверте,
механическое чтение этой надписи, чтение без понимания смысла  -  просто
по долгу. Просто потому, что его попросили.
   Потом я рассказал Филу о встрече с девушкой, с Садассой Сильвией.  Он
слушал меня рассеянно, пока я не произнес слово "Арампров".
   - Ее настоящее имя, - задумчиво произнес Фил.
   - Потому оно и было вырезано на тротуаре.
   - Если она снова явится тебе во сне, расскажи  мне  все,  -  попросил
Фил.
   - Тебе это кажется важным - что нам устроили встречу?
   - Безусловно.
   - Они привели ее в "Новую музыку". Они управляют и ей и мной.
   - Здесь нельзя судить определенно. Вот ясновидение...
   -  Я   ожидал,   что   ты   так   скажешь.   К   черту   ясновидение.
Сверхъестественные силы управляют жизнями нас обоих.
   - Не  сверхъестественные  силы,  а  группа  португальских  ученых,  -
возразил Фил.
   - Чушь! Нас свели вместе. Они не просто что-то  сообщили  мне  -  они
действуют.
   Я не мог этого доказать, но был абсолютно уверен в своей правоте.
   Ни Филу, ни кому бы то ни было я ничего не сказал  о  рекламе  обуви.
Упомянул  только,  что  в  течение  определенного  времени  я  полностью
находился во власти личности, вступившей со мной в телепатическую связь.
Вдаваться в детали мне показалось несвоевременным, все это  должно  было
остаться между нами - мной и  моими  незримыми  друзьями.  И,  очевидно,
"дановцами". Впрочем, я думал, что  все  уже  в  прошлом.  ВАЛИС  раз  и
навсегда уладил это дело.
   Теперь следовало обсудить проблему, связанную с мисс Сильвией, миссис
Сильвией, мисс Арампров или как ее там.
   - Мне хотелось бы побольше узнать о той  личности,  которая  подавила
твою волю телепатемами. Что это за личность? Встраивается ли она в  нашу
концепцию альтернативного мира? - спросил Фил.
   С  моей  точки  зрения  -  безусловно.   Отправитель   телепатических
сообщений - личность религиозная, по крайней мере в  том,  что  касается
выполнения священных обрядов христианства. Я совершил над Джонни три или
четыре таинства из древних литургий, как  глубоко  верующий  христианин.
Это был совершенно иной мир.
   Глядя на сына глазами  моего  благодетеля,  я  узнавал  то,  что  ему
ведомо, я постигал тайны церкви.
   И это случилось со мной - выросшим в Беркли, распевавшим марши времен
гражданской войны в Испании на кишащих радикалами улицах!
   Многие из  недавних  событий  остались  ведомы  только  мне  -  я  не
собирался рассказывать о них  Филу.  Возможно,  и  о  власти  надо  мной
отправителя телепатом я сообщил ему  напрасно  -  такие  рассказы  могут
вызвать страх...
   Впрочем, все происходящее действительно было страшным по своей  сути,
потому-то мне и пришлось ограничить круг собеседников такими людьми, как
Фил и несколько  профессионалов.  Но  о  последних  событиях,  решил  я,
говорить не следует. Пришлось бы описать, как  некая  божественная  сила
подчинила меня и обратила  в  свой  инструмент,  милосердная  сила  -  в
милосердный инструмент, вот, в сущности, и все. Но  именно  эти  события
приводили к изменению ситуации - не знаю уж, к лучшему или к худшему.
   Если  я  приму  теорию  Фила,  что  мы  имеем  дело  с  прорывом   из
параллельной вселенной, то  часть  таинственности  уйдет,  но  внушающая
страх сила сохранится, сила потрясающей мощи и мудрости, сила, неведомая
нашему миру. Возможно, древние  упоминания  о  теолепсии  -  одержимости
божеством, таким как Дионис или Аполлон, - как раз и являются описаниями
подобных событий. Так или иначе, распространяться об  этом  не  следует.
Предложенная Филом  теория  делала  произошедшее  не  столь  угрожающим,
однако не могла сделать его совсем уж безобидным. Да и никакие словесные
построения  не  могли  вполне  адекватно   описать   столь   грандиозное
переживание. Мне предстояло жить, не получив исчерпывающего  объяснения.
Вряд ли какая-либо теория, созданная человеком, в состоянии исчерпывающе
классифицировать все то, что я испытал и что меня еще ждет.  Возьмем,  к
примеру, ясновидение, тот факт, что им было известно о намерении Садассы
Сильвии прийти в  "Новую  музыку".  Конечно,  если  они  сами  исподволь
побудили ее явиться туда, то мы  получаем  какое-то  объяснение,  однако
объяснение это выводит на свет еще более устрашающие обстоятельства.
   По всей видимости, я не единственный человек, попавший под их  власть
и действующий согласно  их  советам  и  указаниям.  Правда,  это  скорее
успокаивало  меня,  чем  пугало.  Да  этого  и  следовало  ожидать.   Им
понадобится свести вместе тех, кто является  исполнителем  их  воли,  их
продолжением   на   Земле.   Тут   мы   имеем   ситуацию   "коллективной
ответственности", при которой  опасность  для  каждого  меньше.  Будь  я
единственным человеком на планете, с которым они вступили в контакт,  на
мне лежало бы  бремя  колоссальной  ответственности.  А  так  они  могут
работать с множеством людей.
   Взять хотя бы ту брюнетку с рыбкой  на  ожерелье.  Я  уже  заходил  в
аптеку и наводил о ней справки. Никто там не смог вспомнить, работает ли
у них такая. Аптекарь сказал мне с улыбкой:
   - Разносчицы меняются чуть ли не каждый день.
   Тирания    Ферриса    Фримонта    будет    уничтожена    контактерами
интергалактической коммуникационной сети.
   Очевидно,  мне  суждено  встречаться  и  знакомиться  только  с  теми
немногими из них, кто должен работать непосредственно со мной.  Поэтому,
если я свяжусь с ДАНом, то не смогу сказать им ничего лишнего.
   В то утро по дороге на работу  я  размышлял,  что  я  вообще  мог  бы
рассказать "дановцам" - по  крайней  мере  чему  из  сказанного  они  бы
поверили? Меня сочтут свихнувшимся на почве религии, чокнутым, болтающим
о сошествии Святого Духа, о превращении в Христа... ДАН и  любая  другая
группа людей сразу же откажутся  мне  верить.  По  сути  дела,  Фил  уже
сообщил "дановцам", что я говорил с Богом, что вызвало их  разочарование
и раздражение. "Нас это не интересует", - сказала девица из ДАНа.
   - Ты ответишь? - донесся голос Фила.
   - Пожалуй, мне нечего больше сказать, - заметил я. - Не  желаю  потом
прочесть все это в твоем  очередном  творении,  которые  ты  печешь  как
блины.
   Фил залился краской гнева, распознав насмешку.
   - Я уже достаточно услышал, остальное могу  достроить  сам.  Так  что
тебе нет смысла молчать.
   С неохотой я ответил на его вопросы.
   - Личность, ничего общего с тобой не  имеющая,  -  промолвил  Фил.  -
Подавляющая, активная, мыслящая.
   Видишь ли... - он задумчиво потер нос, - это есть в Библии,  кажется,
в "Откровении Иоанна Богослова".
   Первые плоды урожая, первые умершие христиане возвращаются  к  жизни.
Вот откуда они взяли число 144 000.
   Они возвращаются, чтобы помочь утвердить новый порядок -  задолго  до
того, как воскреснут остальные.
   Мы оба задумались.
   - Как там написано об их возвращении к живым? - спросил я. Я когда-то
читал "Откровение", но вспомнить не мог - столько всего было прочитано.
   - Они соединятся с живыми, - торжественно проговорил Фил.
   - На самом деле?
   - На самом деле. Способ не указан. Помню, когда я это читал,  пытался
представить, где они себе тела раздобудут. У тебя есть Библия?  Я  хотел
бы взглянуть.
   - Конечно.
   Я дал ему Библию, и вскоре он нашел искомое место.
   - Тут не так написано, как  я  думал.  Все  остальное  разбросано  по
Новому Завету. С наступлением  конца  времен  первые  мертвые  христиане
начнут возвращаться к жизни. Если представить себе, как мало их  было  в
те апостольские времена - десять, пятнадцать, чуть  позже  сотня,  -  то
появляться среди живых они будут поодиночке, то там, то  здесь,  первый,
второй, третий. Они будут рассеяны по всей земле... Но откуда  возьмутся
тела? В своих-то первоначальных телах они не вернутся, Павел  сказал  об
этом совершенно ясно. Тела подвержены тлению.
   - Ну так вот: единственные тела, которыми они смогут воспользоваться,
- наши.
   - Точно, - Фил кивнул. - Предлагаю такую схему.
   Предположим, один из первых воскресших является в наш мир не в  своей
телесной оболочке, но, подобно Святому Духу, поселяется  в  твоем  теле.
Скажи-ка, как это будет отличаться от того, что произошло с тобой?
   Я не нашел, что ответить. Просто смотрел на него во все глаза.
   - Ты  внезапно  обнаружил,  что  некто  говорит  с  тобой  на  койне,
древнегреческом языке. Голос звучит в твоей голове. И этот  некто  видит
мир так, как его видели ранние...
   -  Хорошо,  хорошо,  понятно,  к  чему  ты  клонишь,  -  сказал  я  с
раздражением.
   - Этот отправитель телепатом, подавивший твою  волю,  живет  в  твоей
собственной голове. Передача осуществляется из другого конца  твоего  же
черепа. Из ранее незадействованной мозговой ткани.
   - Мне казалось, ты сторонник концепции альтернативной вселенной, -  с
удивлением возразил я.
   - Был таковым четверть часа тому назад, - ответил  фил.  -  Концепции
похожи  на  самолеты  в  лос-анджелесском  аэропорте  -  каждую   минуту
появляется новая.
   Параллельное   полушарие   твоего   мозга   -   куда   правдоподобней
параллельной вселенной.
   - Так или иначе, но это - не я.
   - Не ты. Если, конечно, ты в детстве  не  выучил  древнегреческий,  а
потом забыл его. Как и все прочее, вроде внезапно открывшихся сведений о
родовом дефекте Джонни.
   - Я собираюсь встретиться с Садассой Сильвией, -  сказал  я  Филу.  К
счастью, Рэйчел была далеко и не слышала моих слов.
   - Еще раз?
   - Да. В первую встречу я подарил ей авторучку.
   - Странный подарок для первой встречи с девушкой, - задумчиво заметил
Фил. - Не цветы, не конфеты, не билеты в театр.
   - Я же объяснил тебе почему...
   - Да, объяснил. Ты  даришь  некоей  личности  авторучку,  чтобы  дать
возможность  писать.   Вот   почему.   Это   называется   конечной   или
телеологической причиной, в основе которой некая цель. Все,  во  что  ты
оказался вовлеченным, в конечном счете  с