.
   И добрый малый Люк с приклеенной улыбкой рубахи-парня ринулся в  пучину
технического шпионажа. Он обзавелся лицензией  на  право  частной  сыскной
деятельности. Это было необходимо, поскольку она давала право пользоваться
всякими   техническими   штучками,   фотоаппаратурой,    звукозаписывающим
оборудованием  и  всем  прочим.  Последним  приобретением  Петерсона   был
пистолет, надежная  маленькая  "беретта".  После  этого  Петерсон,  как  и
положено, отходил в полицейский тир,  получил  разрешение  на  пользование
оружием и молился, чтобы Господь избавил его от  этой  необходимости.  Все
свое имущество Петерсон возил с собой, в собственной машине.
   Шли годы, и технический шпионаж превратился  в  одну  из  прибыльнейших
отраслей. Теперь им занимаются  все,  даже  ЦРУ.  Петерсон  посвятил  себя
индустрии развлечений, как самой быстроразвивающейся, и много  преуспел  в
своем бизнесе. Он был доволен,  если  бы  не  одно  печальное  и  пугающее
обстоятельство - по роду  своей  тревожной  деятельности  ему  приходилось
контактировать с людьми, одна только внешность которых вселяла в его  душу
смятение и страх, если не сказать - ужас. А об их манерах  и  говорить  не
приходилось.  Петерсон  трясся,  выдерживал  страшные,  холодные  взгляды,
жесткие требования, но работал, потому что с  каждым  годом  его  заветная
мечта - яхта, в  которой  он  намеревался  скрыться  от  своего  прошлого,
принимала все более ясные очертания. Петерсон назначил себе срок, когда он
должен отойти от дел, - пятьдесят лет.
   Офис Петерсона размещался в его автомобиле, стареньком зеленом "форде",
таком же неприметном, как и его владелец. В  нем  было  абсолютно  все  по
последнему слову - спутниковый телефон, компьютер-ноутбук,  работающий  от
прикуривателя,  фотоаппаратура,  позволяющая  снимать  где  угодно,  когда
угодно и с любого расстояния, различная электроника - в общем все предметы
жизни и быта технического шпиона. По мере необходимости они  вытаскивались
из потрепанного  чемодана  и  раскладывались  на  заднем  сиденье.  Именно
поэтому Петерсон всегда покупал только подержанные автомобили, на  которые
не позарятся ни воры, ни подростки. Те и другие предпочитают новые модели,
которые можно либо перепродать, либо разобрать на запчасти.
   Петерсон считал себя бизнесменом, а не  авантюристом,  поэтому  заранее
продумывал каждый шаг. Его никогда не ловили, даже когда ему приходилось в
спешке  удирать  из  здания  фирмы  или  лаборатории.  Полиция  также   не
останавливала его, так как водил свою машину  Петерсон  крайне  аккуратно.
Сколько он помнил себя, за время своей  беспокойной  деятельности  у  него
была только одна авария -  он  разбил  у  своего  "форда"  задний  фонарь.
Страшного в этом ничего не было, поскольку и второй фонарь у него был тоже
разбит. Поймать его было невозможно, никаких сведений на него в полиции не
имелось, а кредитные карточки Петерсон выписывал на другие фамилии. Еще  в
начале  своей  карьеры  он  понял,  что  технический  шпионаж  -  дело  не
слишком-то рискованное, нужно только соблюдать элементарную осторожность и
быть незаметным, как уличный фонарь.
   В международный аэропорт Орландо Петерсон  прибыл  на  самой  маленькой
скорости. Он подвел свой моторизованный дом к стоянке,  где  очень  быстро
заметил серый  "мерседес"  со  знакомыми  номерами.  Петерсон  остановился
недалеко от него, вышел, закрыл свой "форд" и подошел к  "мерседесу".  Это
была совершенно новая машина, яркий свет неонового  фонаря  играл  на  его
сверкающем корпусе. Петерсон усмехнулся. Большинство из  тех,  с  кем  ему
приходилось  сталкиваться,  ездили  в  престижных  машинах,  иногда   даже
единичного выпуска. "Мерседесы" среди таких не значились и на парковках не
вызывали уважения. Местные жители даже окрестили их "флоридскими фордами".
Петерсон постучал по затемненному стеклу машины и сразу  же  услышал,  как
щелкнул замок. Быстро открыв дверь, Петерсон скользнул внутрь салона.
   - Ну? - только и произнес сидящий за рулем мужчина.  Внешность  у  него
была уникальная - тощий, угловатый, с худым, изможденным  лицом  аскета  и
глубоко посаженными глазами. Говорил мужчина с еле уловимым акцентом, но и
теперь, по прошествии почти семи лет знакомства, Петерсон  так  и  не  мог
определить  его  национальность.  Он  очень  напоминал  Петерсону   одного
священника из фильма про Святую Инквизицию, целибата с  таким  же  суровым
лицом  и  ярко  горящими  глазами.  Он  отправлял  на  казнь  заключенных,
подвергал  их  самым  жестоким  истязаниям  все  с  тем  же  бесстрастным,
невозмутимым взглядом бесцветных глаз. Сидящего за рулем Петерсон про себя
назвал "инквизитором".
   Вкратце описав последние события, Петерсон перешел к своему разговору с
Викторией Кессель. "Инквизитор" закурил. Пытаясь  отогнать  от  лица  дым,
Петерсон замахал руками. Он уже, наверное, в сотый раз давал  понять,  что
не курит, но "инквизитор" не обращал внимания на его манипуляции.
   - Ну? - произнес он, выслушав Петерсона. - Ваше мнение?
   - Думаю, что она еще  не  решила,  -  ответил  Петерсон  и  закашлялся,
табачный дым мешал ему говорить.
   - Но вы же говорили, что она - женщина с амбициями. Или я ошибаюсь?
   - Нет, не ошибаетесь. Но она может параллельно  начать  работать  и  на
другую  фирму,  помимо   нас.   Кессель   лучше   других   известно,   что
"Парареальность" испытывает материальные  затруднения,  и  она  попытается
поискать себе что-нибудь на случай краха этой компании.
   - Неубедительно, - произнес "инквизитор". - От добра добра не ищут.
   - Может быть, - уклончиво ответил Петерсон, - но нас она боится.
   - Боится вас? - переспросил "инквизитор" и повернулся к  Петерсону.  На
его тощем лице мелькнула слабая улыбка. - Чем же это вы так ее напугали? -
едва шевеля губами, спросил он.
   - Не знаю. Но не в этом дело. Мне кажется, что,  если  она  не  захочет
работать с нами, мы не сможем ее заставить этого делать.
   - Она взяла деньги, а  это  значит,  что  она  обязана  выполнять  наши
требования.
   - М-м-может быть...
   - Вы  полагаете,  что  нам  следует  прибегнуть  к  более  действенному
средству? - спросил "инквизитор".
   - Она, конечно, дама пугливая, но с гонором и себе на уме.  И  стойкая.
Она способна выдать нас.
   - Полагаю, что она не представляет себе, какими могут быть  последствия
данного шага.
   - Не представляет, - согласился Петерсон.
   - Тогда просветите ее. Объясните ситуацию, пригрозите.
   - Не годится, - покачал головой  Петерсон.  -  Так  мы  ее  еще  больше
напугаем, и тогда она в полном отчаянии побежит сдавать нас.
   - Что вы о ней знаете? Есть ли в ее биографии  что-нибудь,  за  что  мы
могли бы зацепиться?
   - Очень немногое, - ответил Петерсон, отгоняя от себя дым. - Она  живет
одна. Родителей нет, по крайней мере мне  ничего  о  них  не  известно.  С
мужчинами встречается крайне редко. Чистюля, работящая и амбициозная.
   -  Эмансипе,  -  презрительно  произнес  "инквизитор".   -   Жидовочка,
возомнившая о себе черт знает что. Типаж ясен.
   Петерсон закашлялся.
   Сжав сигарету большим и указательным пальцами, "инквизитор" вытащил  ее
изо рта, поднес огонек к самым губам и сдул с него пепел.
   - А давайте-ка посмотрим на это дело с другой стороны, - предложил он.
   - С какой именно? - спросил Петерсон.
   - Наша цель - не дать "Парареальности" открыть свой "КиберМир".
   - И получить технологии, - прибавил Петерсон. - Их разработки в области
виртуальной реальности представляют большой интерес.
   - Да, несомненно, - подтвердил "инквизитор".  -  Но  сейчас  главное  -
разорить Манкрифа. А если он не откроет свой игровой парк,  это  неминуемо
произойдет. Тогда  инвесторы  бросят  его,  компания  рассыплется,  а  его
разработки попадут на аукцион.
   - А, вот как. Понятно.
   - Повторяю. Наша основная задача - не дать "КиберМиру" открыться.
   - И как вы думаете этого добиться?
   Костюм аскета зашевелился. Петерсон предположил, что "инквизитор" пожал
плечами.
   - Пока мне известен только один путь - это заставить одного из ключевых
сотрудников "Парареальности" работать на нас.
   - Викторию Кессель, - закончил мысль Петерсон.
   - Можно и ее. Хотя, по моему мнению, она ничего особо ценного собой  не
представляет. Она не инженер. Единственное, что она может сделать,  -  это
помочь нам выйти на нужного человека.
   - На кого? - прошептал Петерсон.
   - На человека, к которому  легче  всего  найти  подход,  -  невозмутимо
ответил "инквизитор". - На семейного, с долгами или с прошлым, которое  он
хотел бы скрыть.
   - Да, сама она на таких не похожа.
   - А кто похож?
   Обхватив ладонями лысину, Петерсон задумался.
   - Здесь нужно подумать, - сказал он.  -  Начнем  с  Манкрифа.  Из  всех
грехов, которые я за ним знаю, есть только один - уклонение от  службы  во
время войны во Вьетнаме.
   - Это просто смешно. От такого мы ничего не добьемся.
   - Есть еще Джэйсон Лоури, - продолжал Петерсон. - Сумасброд, без  семьи
и привязанностей. Не интересуется ничем, кроме работы.
   "Инквизитор" молчал.
   - Есть еще один. Помощник Лоури,  его  зовут  Дамон  Санторини.  Женат,
имеет двоих детей. Совсем недавно приобрел дом и машину для жены.
   "Инквизитор" сделал последнюю затяжку, слегка приоткрыл окно и  щелчком
выбросил окурок в стоящую неподалеку урну.
   - Можете связаться с ним? - спросил он Петерсона.
   - Не знаю.
   - А вы попробуйте. Проследите за ним, может быть, что-нибудь и придет в
голову. В следующий раз я буду ждать от вас  подробный  план  действий  по
всем указанным направлениям. Не исключено, что он нам и не понадобится,  а
может быть, окажется кстати. Кто знает?
   Петерсон кивнул и быстро вышел из машины. Он немного  постоял,  глубоко
вдыхая свежий вечерний воздух. Петерсону не  нравилось  давить  на  людей,
выбивать из них нужные сведения, но он  понимал,  что  в  его  работе  это
иногда необходимо. "Будем надеяться, что здесь  этого  не  потребуется,  -
думал он. - Очень бы не хотелось  выкручивать  руки".  Единственное,  чего
Петерсону сейчас хотелось, - так это закурить.



        "14"

   Обычно кабинеты технического персонала не имели  окон,  но  в  кабинете
Дэна оно было. Когда, задумавшись, Дэн смотрел в  него,  то  всегда  видел
одно и то же - асфальтовую дорожку, идущую к стоянке,  и  колченогого  Джо
Ракера, совершавшего ее ежечасный обход. Реже вдалеке проносилась случайно
заехавшая на территорию "Парареальности" машина. Кусты олеандра и клумбу с
яркими экзотическими цветами Дэн не видел, он их просто не замечал.
   За два  месяца  работы  на  "Парареальность"  он  обзавелся  еще  одним
предметом мебели.  Теперь  к  полированному  столу,  двум  небесно-голубым
пластиковым стульям и полкам с редкими книгами прибавился еще и невероятно
длинный, почти во всю стену, кожаный диван.  Дэн  выбил  его  для  Джэйса,
который старался избегать своего захламленного кабинета и, когда не был  в
"Стране  чудес",  торчал  у  Дэна.  Входя  в  кабинет,  Джэйс   сразу   же
растягивался на диване и время от времени выдавал свои колоссальные идеи.
   Диван уже  начал  засаливаться.  Дэн  посмотрел  на  него  и  брезгливо
поморщился. Он не любил неопрятности; если бы не этот  диван,  его  чистый
кабинет выглядел бы как мини-выставка офисной мебели. Дэн  перевел  взгляд
на стол, где стояли телефонный  аппарат  со  встроенным  автоответчиком  и
маленький магнитофон с прислоненной к нему  фотографией  Сьюзен  и  детей.
Больше ничего на столе не было. Сбоку, на откидной крышке, напоминавшей по
форме крыло, находился персональный компьютер, связывавший Дэна с  пультом
управления в "волчьей яме" и суперкомпьютером в лаборатории Джэйса.
   Откинувшись на спинку вращающегося стула и положив ладони  на  затылок,
Дэн уныло смотрел в потолок. Сегодняшнюю  ночь,  как,  впрочем,  и  многие
другие до нее, он спал очень плохо. Сьюзен говорила ему,  что  во  сне  он
стонет и скрипит зубами. Это было крайне странно, еще  никогда  работа  не
влияла на его сон. Теперь же Дэна во сне почти постоянно  мучили  кошмары,
он просыпался в  холодном  поту,  трясся  как  в  лихорадке,  но,  как  ни
старался, не мог вспомнить, что же такое ужасное ему снилось.
   Совершенно  неожиданно  на  него  свалилась  еще   одна   напасть.   На
жидкокристаллическом дисплее телефона намертво застыло сообщение:  "Доктор
Эпплтон - 513-990-4547 - 15:26, ЧТВ". Дэн  старался  не  думать  о  звонке
своего бывшего шефа, но он преследовал его, не давал работать. Стоило  ему
только опустить голову, как сообщение назойливо лезло ему в  глаза.  Джэйс
где-то прятался, говорил, что бьется над какой-то  новой  своей  идеей,  о
которой ничего не хотел говорить, а бейсбол тем временем покрывался пылью.
Бездельничал  и  Дэн,  без  Джэйса   заниматься   чем-либо   было   просто
бессмысленно. Вспомнив о Джэйсе, Дэн тяжело вздохнул.  Его  друг  сделался
неуправляемым. Если раньше, на базе "Райт-Паттерсон", Дэн хоть как-то  мог
воздействовать на него, то здесь, в Орландо, он почувствовал, что бессилен
справиться с Джэйсом. И еще Джэйс становился невыносимым.
   "Что с ним происходит? - мучился Дэн. В течение последних  недель  этот
вопрос Дэн задавал себе уже, наверное, в тысячный  раз  и  находил  только
один ответ: - Всему виной та перестрелка". Дэн не ошибался: с того  самого
дня, когда Джэйс стрелял в него, с той самой минуты, как  он  почувствовал
удар пуль в грудь, с того  самого  мгновения,  как  он  умер,  Джэйс  стал
невыносим. Он вырвался из-под опеки Дэна. "Джэйс считает, что теперь может
делать что угодно, поскольку получил власть над моей  жизнью",  -  подумал
Дэн и усмехнулся. Ему показалось, что он слишком  драматизирует  ситуацию,
придает ей оттенок дешевой мелодрамы. "Да нет, Джэйс  остался  Джэйсом,  -
успокаивал он себя. - Тем же  сумасбродом.  Но  приструнить  его  все-таки
надо, иначе он окончательно разболтается".
   Но это были только мечты, на практике же держать Джэйса в узде с каждым
днем становилось все сложнее и сложнее. Он ускользал, и даже больше того -
он не желал заниматься работой.
   "Хорошо, что хоть дома все в порядке, -  продолжал  размышлять  Дэн.  -
Энжи забыла о своих страхах, учится  нормально.  Нет,  просто  отлично.  И
полюбила игры с виртуальной реальностью. Смотрит их постоянно. Ну и ладно,
пусть смотрит, ничего плохого в этом нет. Главное, что у Филипа больше  не
бывает приступов астмы. Да, хотя бы из-за этого стоило  сюда  приехать.  У
Сьюзен тоже все в полном порядке, - при воспоминании о жене Дэн улыбнулся.
Черт, дела у нее идут так, что позавидуешь. Еще  год-два  -  и  она  будет
зарабатывать побольше меня.  Да,  можно  сказать,  что  дома  у  меня  все
отлично", - подвел итог Дэн. - Спасибо Манкрифу. Это благодаря ему  Анжела
быстро вошла в норму. Что ни говори, а я многим  ему  обязан".  Так  думал
Дэн, но сам не мог объяснить, почему при одной только  мысли  о  Манкрифе,
человеке, к которому он обязан испытывать благодарность, внутри у него все
закипало. "Чего я, собственно, обижаюсь на него? Ну, сказал  он  мне,  что
нанял меня исключительно ради Джэйса, ну и что?  -  продолжал  успокаивать
себя Дэн, но все  равно  злился  на  шефа.  -  Он  взял  меня  в  качестве
укротителя и погонщика прославленного Джэйса. На самом деле я Манкрифу  не
нужен".
   Взгляд Дэна то и дело возвращался к жидкокристаллическому  дисплею.  "А
доктору Эпплтону позвонить все-таки нужно, -  решил  он.  -  У  него  явно
что-то случилось, он не станет никого беспокоить  по  пустякам.  А  просто
болтать по телефону он вообще не любит".
   Обычно Джэйс не входил, а врывался в кабинет. Никогда  не  закрывая  за
собой дверь, он сразу же подлетал к дивану и с размаху  валился  на  него.
Так произошло и сейчас.
   Джэйс положил голову на один подлокотник, ноги в ковбойских ботинках  -
на другой и приказным тоном произнес:
   - Какие тут дела? Давай рассказывай.
   - Ты где шляешься? - попробовал перейти в атаку Дэн, хотя заранее  знал
ответ.
   - Я думаю свои великие мысли.
   - Ни черта подобного. Ты все утро проиграл с Джо Ракером.
   - Ну и что? Пока я играл с этим убогим, я думал.
   - Джэйс, Манкриф ждет, когда ты закончишь бейсбол.
   - Ну и хрен с ним. Пусть ждет. И  не  ори  ты  так!  Когда  я  играю  с
колченогим  Джо,  мое  подсознание  отдыхает,  и  на   ум   мне   приходят
оригинальные идеи.
   - Да? Ну и что явилось тебе сегодня? - насмешливо поинтересовался Дэн.
   Джэйс ухмыльнулся, но ничего не ответил.
   Вот уже целых шесть недель Дэн бился над  единственной  задачей  -  как
сделать детали картинок бейсбола четче,  но  все  его  усилия  оказывались
бесполезными. Что бы он ни придумывал, финал был один и тот же.
   - А ты что придумал? - спросил Джэйс.
   - А что я могу сделать один? - огрызнулся Дэн. -  Я  занимался  с  Гари
Чаном, помогал ему выправить его "Охоту на динозавров".
   - С Чарли Чаном? С этим сопливым мальчишкой?
   - Его имя - Гари, - резко поправил Дэн.
   - Не строй из себя умника. Все зовут его Чарли.
   Дэн вскочил со стула:
   - Пусть так, но только этот мальчишка, как ты  его  называешь,  неплохо
поработал. И кстати, почти закончил "Прогулку по Луне". А Херст со  своими
ребятами сработал такую программу по анатомии - закачаешься. Видел ее?
   - Ну, видел, видел, - махнул рукой Джэйс. - Да, - вздохнул он,  -  если
мы в кратчайшее время не доделаем бейсбол, Манкриф нас с калом съест.
   - Нас? - удивился Дэн. - Нет. За игру отвечаешь...
   - Я слышал, шеф потащился в Вашингтон за деньгами, - перебил его Джэйс.
- Может, выпросит у кого-нибудь.
   - Джэйс! Пока ты там прыгал с Джо Ракером, Манкриф вызывал меня. -  Дэн
снова опустился на стул.
   - Слушай, Данно, нам  нужно  придумать  нечто  особенное.  Какую-нибудь
изящную штучку.
   - Гений у нас - ты, вот и думай.
   - Да, но с бейсболом проблема у нас не в  идее,  а  в  ее  практическом
выполнении. А это уже по твоей части.
   - Конечно, - зло ответил Дэн. - Как только что-то не  идет,  это  сразу
становится по моей части. Придумываешь ты, а работаю - я. Очень здорово.
   - Что? - спросил Джэйс.  -  Ты  хочешь  стать  гением?  Отлично,  тогда
придумай, что нам делать с бейсболом.
   Дэн думал не больше секунды.
   - Ты слышал что-нибудь об инерции зрительного восприятия? - спросил он.
   Джэйс удивленно посмотрел на Дэна.
   - Слышал. Ну и что? Этот феномен используется в кино.  Показывают  одну
застывшую картинку, и мозг ее регистрирует. Покажи таких картинок десяток,
и мозг соединяет их и тогда зрителю кажется, что все движется.
   - Совершенно верно, - подтвердил Дэн. - И вот  о  чем  я  думаю.  Может
быть, нам скадрировать все изображения?  Все  то  время,  когда  компьютер
показывает нам картинки раздельно.
   Джэйс вскочил.
   - Половину времени пустить на фон, а половину  -  на  игроков.  Так  ты
предполагаешь?
   -  Компьютер  будет  работать  на  полную  мощность  с  каждой   частью
изображения, но в течение  очень  короткого  времени,  чтобы  играющий  не
догадался, что он видит только часть картинки. До того как его глаз и мозг
поймут, что  часть  изображения  потеряна,  она  появится.  Тот  же  самый
принцип, что и в кино. Понимаешь?
   - Понимаю, - кивнул Джэйс. - Ты хочешь удвоить скорость.
   - Совершенно верно, - ответил Дэн.
   Джэйс почесал обросшую двухдневной щетиной щеку.
   - А сможет ли оборудование так быстро переключаться?
   - Вне всякого сомнения. Для наших машин двадцать четыре кадра в секунду
- это черепашья скорость,  за  это  время  они  способны  сделать  миллион
операций.
   - Слушай, а не сорок восемь? - спросил Джэйс.
   - Да хоть тысячу! - вскипел Дэн. - Ты что, совсем меня не  слушаешь?  Я
же говорю тебе, что наша машина способна за секунду переключиться  миллион
раз! Для нее двадцать четыре кадра в секунду - то же самое, что для нас  с
тобой год. И никакой играющий ничего не заметит.
   - Слушай, а это