у в кабине  и
вытащил из-под своего  сиденья  банку  "Будвайзера".  Бросив  ее  мне,  он
сказал:
   - Вообще-то я рад тебя видеть, но знал бы ты, как охрененно не  вовремя
ты мне позвонил...
   - Ты извини, - пробормотал я  механически,  засовывая  банку  в  карман
куртки. Пес свернулся возле меня клубком, положив голову мне на колени,  и
лизнул руку. Я потрепал его по мохнатой холке. - Я не хотел...
   Тут до меня дошло, что сказал Чеви Дик.
   - Ты это о чем - я тебе звонил?
   Двое на переднем сиденье недоуменно  переглянулись.  Мальчик  на  месте
пассажира что-то сказал  по-испански,  и  Дик  в  ответ  заржал  и  врубил
передачу. "Корвет" тронулся по узкой  улице,  по-прежнему  с  притушенными
фарами.
   - Слушай, ты, - произнес Чеви Дик. - Ты  забыл,  наверное,  но  ты  мне
звонил. Просил приехать вот на это место и забрать тебя отсюда.
   - Я?
   - На экране была твоя морда, и она говорила твоим голосом. - Дик  пожал
плечами. - Слушай, я всегда готов выручить amigo, но если ты не помнишь, я
могу и...
   - Нет-нет, - поспешно сказал я. - Это классно вышло.  Я  просто  забыл,
ничего страшного. Вывези меня отсюда.
   Чеви Дик снова переглянулся со своим  приятелем-автомобилистом,  и  они
обменялись шутками по-испански на мой счет. Потом Чеви Дик врубил фары:
   - Держись, Джерри, за свою собаку. Сейчас малость потрясет.
   Он вдавил сцепление, и "корвет" рванул по узкой улице в ночь.



20. СУББОТА, 3:22

   "Корвет" летел по темной  и  скользкой  от  дождя  Гравуа-авеню  черной
торпедой, минуя развалины торговых рядов и супермаркетов, задевая  выбоины
и объезжая кучи горящих обломков, оставшихся от сражений бандитских  шаек.
Мы летели по четырехрядной  улице,  не  обращая  внимания  на  запрещающие
знаки.  Толпящиеся  около  горящих  мусорных  ящиков  силуэты   с   унылым
любопытством смотрели на нас. Дождь наконец перестал, и  приятель  Чеви  -
Кортес - опустил окно, выставив туда  ствол  своего  "глока".  Рукоять  он
держал в руках, примостив у себя на коленях прямо  под  ней  теплую  банку
"Будвайзера".
   На подъезде к перекрестку  Гравуа  и  Гранд-бульвара  нам  повстречался
патруль ВЧР. Возле закрытого "Белого замка" стояла "ЛАВ-25",  и  на  броне
под  водяной  пушкой  сидела  пара  солдат.  Один  из  них,  заметив  фары
"корвета", соскочил с "Пираньи" и выбежал на улицу,  размахивая  поднятыми
над головой руками.
   - Ах ты, черт, - шепнул я, когда Чеви Дик притормозил. - Вот этого  мне
только больше всего...
   - Нырни к своей дворняге, - сказал Чеви.
   - Быстро, - добавил Кортес.
   Чеви ухмыльнулся и  вдавил  педаль  газа  в  пол.  Спидометр  замелькал
цифрами, автомобиль рванул по резино-битумному покрытию  прямо  к  одиноко
стоящему солдату.
   Он,  не  сразу  поняв,  что  происходит,  потянулся  за  висящей  сзади
винтовкой, но в последний момент ему пришлось отскочить  в  сторону.  Чеви
Дик вихрем проехал мимо (я успел увидеть удивленную морду солдата) и резко
крутанул  руль  влево.  Шины  взвизгнули,   но   автомобиль   свернул   на
Гранд-бульвар.
   - Chinga tu madre!  -  крикнул  солдатам  Кортес,  показав  им  в  знак
приветствия характерный жест выставленной в окно рукой. Свою лепту внес  и
пес, пару раз гавкнув, и "корвет" уже летел по Гранд-бульвару, оторвавшись
от патруля на целый квартал.
   - Вот это да! - произнес Чеви, щедро отхлебнув из своей банки. - Это  я
люблю. Класс, верно? - Он досмотрел на меня.
   - Что да, то да, - ответил я, оглядываясь назад. Патруль наверняка  уже
сообщал по радио наши приметы, поднимая тревогу. Чеви Дик расхваливал свои
колеса до небес, но не помню, чтобы он называл их пуленепробиваемыми.
   Я посмотрел на пса. Он свернулся у меня  на  коленях  и  вывалил  язык,
улыбаясь во всю свою собачью морду.
   - Похоже, что сейчас еще поразвлечемся, - буркнул я ему.
   - Да не волнуйся ты, - сказал Чеви Дик. - Я выскочу на магистраль, пока
они еще не успели договориться, а эти номера хрен кто узнает. -  Он  снова
посмотрел на  меня:  -  А  ты  точно  хочешь,  чтобы  я  тебя  высадил  на
Комптон-Хилле? Оттуда домой не близко.
   Я понимал, что он имеет в  виду.  Выезд  с  Гранд-авеню  на  магистраль
"И-44" был всего в квартале от резервуара; как только он выедет на  идущие
на восток полосы, до Даунтауна будет уже близко, а  там  и  Сулард  рядом.
Высадить меня здесь -  этот  значит  оставить  в  неблагополучном  районе,
набитом гангстерами, полицейскими и  патрулями  ВЧР.  Отсюда  мне  нелегко
будет добраться домой.
   - Абсолютно точно, - ответил я. - Высади меня здесь, у парка, и я  тебя
отпущу. Пса я у тебя заберу потом.
   - Ты охренел, мужик, - икнул Кортес и посмотрел на меня через плечо.  -
Понимаешь? Просто охренел...
   Я встретил его взгляд.
   - Вы какую школу кончали? - осведомился я.
   Кортес еще раз переглянулся с Чеви Диком, потом они оба снова  заржали.
Кортес поставил пистолет на предохранитель и сунул  мне  рукояткой  вперед
сквозь щель между сиденьями.
   - На, дубина, - сказал он. - Пригодится.
   Я взглянул на пистолет. Соблазнительно, но...
   - Оставь себе, - ответил я. - А то я себе в ногу попаду.
   Кортес  недоверчиво  на  меня  посмотрел.  Чеви   Дик   что-то   сказал
по-испански, и юноша, пожав плечами, убрал пистолет.
   - Ну как хочешь, гринго, - буркнул он. - Только потом не жалуйся.
   Дома сливались в одну полосу, пока  Чеви  Дик  вдруг  не  снял  ногу  с
акселератора. Машина резко остановилась почти на гребне  низкого  пологого
холма. Справа светились огни немногих уцелевших  зданий  двадцатого  века.
Комптон-Хилл, прилегающий к резервуару, был когда-то богатым районом. Даже
в конце прошлого века здешние городские  усадьбы  оценивались  в  миллионы
долларов, а те немногие из них, что  пережили  землетрясение,  затворились
изгородями  и  ощетинились   электронными   часовыми.   Комптон-Хилл   был
расположен рядом с южной "зоной боев", и его жильцы не хотели рисковать.
   Огни остались позади, и перед нами лежало черное пятно  с  выступающими
деревьями, разросшимся кустарником, несколькими скамейками.
   - Приехали, Джерри, - сказал Чеви Дик, останавливая машину. - Последний
раз подумай...
   - Спасибо, что подвез, - ответил я. - В другой раз я тебя подвезу.
   Кортес открыл дверцу и наклонился вперед, пропуская меня.
   - Vaya con dios, hombre [ступай с богом, человече (исп.)], -  сказал  я
ему.
   Пес не хотел меня отпускать. Он тихо повизгивал и остервенело лизал мне
руки, но я отпихнул его и вылез из машины.
   - Место, - сказал я ему мягко, но уверенно. - Веди себя хорошо.
   Я посмотрел на Чеви Дика:
   - Покормишь его?
   - Нет проблем, - ответил он. -  Hasta  Luego...  [до  свидания  (исп.)]
удачи, брат.
   Кортес хлопнул дверцей, и "корвет" рванул с места, оставив на  асфальте
резиновые следы. Я подождал, пока его огни скрылись в  направлении  дороги
"И-44", и трусцой побежал через улицу в парк.


   Комптон-хиллский  резервуар  -  это  небольшое   искусственное   озеро,
окруженное стенами толщиной с крепостные и  двухметровой  изгородью.  Парк
площадью двадцать  акров  раскинулся  вокруг  резервуара;  цементированные
дорожки прорезали рощи,  которые  за  последние  несколько  месяцев  стали
зарастать подлеском. В одном конце парка стоял памятник  в  честь  граждан
Сент-Луиса немецкого  происхождения,  павших  на  фронтах  первой  мировой
войны: бронзовая статуя обнаженной женщины в два человеческих роста  перед
гранитной плитой, в руках факелы, а взор устремлен вдаль поверх озера.
   Но не статуя и не резервуар были самым примечательным в этом  парке,  а
высокая и тонкая башня в центре.
   Водонапорная башня Комптон-Хилла напоминала о тех временах, когда  даже
в самых утилитарных зданиях присутствовал  некоторый  архитектурный  вкус.
Башня  весьма  напоминала  миниатюрный  замок  французского   Возрождения.
Высотой почти шестьдесят метров, кладка  красного  кирпича  и  гранита  на
фундаменте из миссурийского известняка, под купольной крышей  обсерватории
стрельчатые  окна,  а  широкие  лестницы  ведут  мимо  низкого  балкона  в
основании  башни  к  верхнему  парапету   на   высоте   двадцати   метров.
Средневековая фантазия на окраине Даунтауна Сент-Луиса.
   Примечательно, что она не рассыпалась во время землетрясения,  но  дело
всего лишь в том, что сейчас дома уже не строят  так,  как  в  1871  году.
Сейчас уже ничего не делают так, как сто пятьдесят лет назад, в том  числе
и людей.
   Опасаясь, что солдаты ВЧР могли все же преследовать Чеви Дика, я бежал,
пока меня еще было видно с улицы, потом остановился и огляделся. Парк  был
пуст. Бездомных, соорудивших тут свои халупы, выгнали патрули  ВЧР,  а  от
уличных шаек парк как-то умудрялась уберечь полиция. Я был один.
   Нет. Не  совсем.  Взглянув  через  голые  ветки  деревьев  на  верхушку
водонапорной башни, я заметил огонек, пробивавшийся из купольного окна. На
краткий миг в окне появился силуэт человека и тут же скрылся из виду.
   В башне кто-то был.
   Широким шагом я  прошел  оставшуюся  часть  парка,  пока  не  уперся  в
основание водонапорной башни, потом по выветренным известняковым  ступеням
дошел до верхнего парапета. В арочном углублении стены  виднелись  створки
железной двери; они были покрыты надписями, которые я в темноте  разобрать
не мог. В таком месте Дракула был бы как дома, особенно если  учесть  цвет
проржавевших дверей, проступающий из-под облупленной краски.
   Я потянул за истертые дверные ручки. Дверь не поддалась  ни  на  волос.
Пошарив вокруг, я нащупал щель ключевой карты  -  анахронизм,  конечно,  и
поставлено недавно, но мне от этого не легче.
   Я несколько раз стукнул кулаком в  дверь,  чувствуя,  как  отлетает  от
каждого удара краска, и минуту подождал.  Никакого  впечатления.  Постучал
снова, на этот раз сильнее, и приложил ухо к двери.
   Снова ничего.
   Я занес кулак и собирался еще  раз  стукнуть  в  дверь,  но  вдруг  мне
показалось, что я услышал какое-то движение внизу: тихое, крадущееся,  как
будто у основания башни пробирается крыса.
   Ага. Крыса. Ростом шесть футов и с восьмидюймовым стилетом. Я застыл  в
проеме арки, жалея, что не взял у Кортеса пистолет. Отсюда был только один
путь - прыжок на каменный фундамент с высоты двадцати метров.
   Внизу кто-то тихо перевел дыхание, будто вздохнул с облегчением,  потом
под осторожными шагами зашуршали листья на ступенях. Шаг, пауза. Еще  шаг,
пауза. Я вжался в арку, стараясь укрыться в тени.
   Вдруг за мной что-то щелкнуло, дверь приоткрылась  дюйм  за  дюймом,  и
сзади меня вспыхнул узкий луч фонаря.
   - Розен? - спросил человек из тени.
   - Да, черт возьми! - Я резко дернулся лицом к двери.  Луч  осветил  мое
лицо, на секунду ослепил, я  моргнул  и  инстинктивно  закрылся  от  света
правой рукой. - Я Джерри Розен, - выдохнул я. - Заберите меня отсюда.
   Дверь открылась шире, и чья-то сильная рука ухватила меня за  запястье.
В ту же минуту послышались шаги бегущего вверх по лестнице человека, но  я
уже проскользнул в дверь.
   На  секунду  оглянувшись,  я  успел  заметить   тощего   длинноволосого
подростка в засаленном свитере с эмблемой "Кардиналов". С  ножом  в  руках
взбегая по лестнице, он  успел  только  глянуть  мне  вслед  с  бессильной
злобой, и дверь тут же клацнула у него перед носом.
   - Ну спасибо! - сказал я. - Я тут...
   - Молчать! - Рука моего спасителя притиснула меня к  стенке.  -  Стоять
тихо!
   Галогеновый фонарь  светил  мне  в  глаза.  Болезненно  морщась  в  его
ослепляющем свете, я пытался рассмотреть скрытую темнотой неясную  фигуру.
Правая рука человека метнулась к карману, и мне в шею уперлось - ни с  чем
не спутаешь - круглое дуло пистолета.
   - Удостоверение личности! -  потребовал  напористый  мужской  голос.  -
Любое! И быстро, а то вышвырну обратно наружу!
   - Сейчас, минутку, - проговорил я, пытаясь прикрыться рукой от света. -
Только спокойнее, ладно?
   Нашарив в конце концов в кармане куртки репортерское  удостоверение,  я
вытащил его и сунул в луч фонаря.
   - Видите? Это я. Моя  фотография.  Поосторожнее  с  вашей  артиллерией,
о'кей?
   После долгой паузы дуло пистолета  отодвинулось  от  моей  шеи,  а  луч
фонаря - с моего лица.
   - О'кей, - сказал тот же голос, но уже спокойнее. - Все в порядке.
   - Рад слышать. - Я с облегчением выдохнул и сунул удостоверение обратно
в карман. Потом почесал слезящиеся глаза костяшками пальцев. Еще несколько
секунд перед моим взором плавали разноцветные  пятна,  а  когда  я  открыл
глаза, луч фонаря был устремлен на каменный  пол.  В  отраженном  свете  я
увидел молодого человека и узнал его в ту же секунду.
   - Доктор Морган?
   - Джефф Морган - ответил он, тоже вздохнув с  облегчением  и  аккуратно
засовывая револьвер двадцать второго калибра в карман нейлоновой ветровки.
- Прошу меня простить, но осторожность никогда не бывает лишней.  Особенно
сейчас.
   - "Руби" сказала мне, что вы меня ждете.
   В комнате с каменными стенами было прохладно.  Отсюда  я  видел  нижний
конец сварной винтовой лестницы.
   - Вы что, не знали, что я иду?
   - Заметили вас  еще  оттуда.  -  Он  говорил  с  легким  среднезападным
акцентом коренного миссурийца. - Вы же видели, что у нас тут за  компания.
Этот  мальчик  уже  пару  дней  пытается  сюда  пролезть.  Я  же   сказал,
осторожность лишней не бывает.
   - Суровое дело.
   - Именно суровое. - Он повернулся и пошел вверх по  винтовой  лестнице.
Каждый шаг отдавался эхом в каменной башне.  -  Пойдемте,  времени  у  нас
мало.


   При свете фонаря и слабых отсветах городских огней я  шел  за  Морганом
вверх по лестнице, а она завивалась вокруг стальной трубы главного  насоса
башни, и каждый шаг отдавался гулкими раскатами.
   - Мы пришли сюда, потому что решили, что  здесь  нас  станут  искать  в
последнюю очередь, - говорил на ходу Морган. - "Руби" декодировала для нас
замок, и мы решили, что отсюда мы по крайней мере увидим,  когда  за  нами
придут.
   - Разумно.
   - Кроме того, это надежнее, чем скрываться у кого-то в доме или снимать
комнату в гостинице - там существенно  больше  шансов  привлечь  внимание,
особенно с тех пор, как ВЧР решили навесить на Дика убийство По.
   - И Джона Тьернана, - добавил я.
   Он помолчал, а потом, глянув на меня, сказал:
   - И вашего друга. Поверьте мне, я очень  сожалею.  Когда  Берил  решила
установить с ним контакт, меньше всего она хотела подставлять кого  бы  то
ни было под удар - ни вас, ни вашего друга.
   - Понимаю. - Я замешкался, но потом спросил: - Вы знаете про  вчерашний
вечер?
   Морган вздохнул и, ничего не сказав, снова пошел вверх.
   - Знаем, - ответил он погодя. - "Руби" нам  рассказала  об  этом  почти
сразу. Чего я не понимаю  -  это  как  ВЧР  смогли  ее  найти.  Она  очень
старалась не оставлять следов, но вот...
   Соблазнительно было бы ничего сейчас не говорить, но было  важно,  чтоб
он знал обо всем. В конце концов он так же, как и  я,  был  в  бегах.  Как
сказала Берил, наш общий шанс выжить состоял в том, чтобы каждый знал  все
факты.
   - Они ее нашли через меня, - сказал я. - Страшно сказать, но это  я  их
на нее вывел.
   Морган снова остановился, на этот раз направив фонарь  мне  в  лицо.  Я
отвел глаза, чтобы он меня не ослепил.
   - Люди Барриса вломились ко мне прошлой ночью, - сказал я, пока он  еще
не успел ничего спросить. - Они меня отвезли на стадион и  рассказали  мне
историю, где убийцей был Пейсон-Смит...
   - И вы им поверили?
   - Ни на секунду. - Я покачал головой. - Но дело было не в этом. Они все
это затеяли, чтобы Баррис дал мне карточку, отслеживающую мои перемещения.
Они, очевидно, считали, что я выйду на кого-то из  вас,  и  не  прогадали.
Когда мы с Берил встретились в  кафе,  они  сообразили  и  послали  своего
снайпера.
   - А вы не знали, что у вас следящая карточка?
   - Конечно, нет. Это Берил сообразила  и  уничтожила  ее,  но  было  уже
поздно.
   - Да, - медленно сказал он. - Я ей говорил, что  нельзя  связываться  с
прессой. Я же знал, что вам нельзя доверять...
   -  Слушай,  друг,  -  перебил  я  его,   -   всю   эту   фигню   насчет
"зачем-я-поверил-репортеру" оставь при себе. Из-за вашей команды погиб мой
лучший друг, и если бы я не убрал их снайпера, мы бы сейчас были по уши  в
дерьме.
   - К вашему сведению, мистер Розен, мы и так по уши в дерьме.  Нас  ищет
весь этот чертов город...
   - И он прижмет к ногтю нас обоих, если вы не  придумаете,  как  нам  из
этой передряги выйти. Так что не надо на меня вешать всех собак.
   Морган не ответил. Он повернулся и снова пошел вверх. Теперь стал виден
какой-то неясный свет сверху, но оценить, как далеко мы от  вершины,  было
трудно. В темноте позвякивала труба, скользкая от конденсата.
   - Прошу меня извинить, - сказал он через несколько минут, на  этот  раз
не остановившись. - Я вас ни в чем не обвиняю. Берил знала, на  что  идет,
выходя на встречу с репортером. Она рискнула и проиграла, но это могло  бы
случиться и без встречи с вами.
   Он вздохнул и продолжил:
   - Но она погибла, и мы ничего не можем сделать, кроме как прибегнуть  к
резервному плану.
   - Что за план?
   - Увидите. Пойдем дальше.
   Свет стал ярче и четче,  приняв  форму  горизонтального  люка  в  полу.
Морган поднялся по последним ступенькам и исчез в дыре.  Я  последовал  за
ним, опираясь на край люка, и оказался на наблюдательном этаже башни.
   Купол был круглый, его пол и стены были выложены  из  прочных  кирпичей
еще в дедовские времена. С низкого потолка свисали  флюоресцентные  лампы,
но они были выключены, и свет давали два  полевых  фонаря  на  батарейках,
закрепленные на древних стропилах. Под одной стенкой лежали  три  спальных
мешка, рядом переносная пропановая плита и мешок  с  консервными  банками.
Возле вороха компьютерных распечаток лежали газеты, в том числе  последний
номер "Биг мадди инкуайрер", и пять рулонов туалетной бумаги.
   Больше всего это напоминало дом мальчишек на дереве - не хватало только
рукописной  таблички  "СИКРЕТНЫЙ  ШТАП  -  ДЕВЧОНКАМ   ВХОД   КАТЕГРИЧЕСКО
ВОСПРИЩЕН!".  К  сожалению,  единственная   здесь   девчонка   больше   не
появится...
   Да и ни один дом на дереве не имел такого вида из окна. Из  стрельчатых
окон под куполом был  виден  весь  Сент-Луис,  от  световой  паутины  улиц
западных пригородов и до черного  пятна  Форест-парка  в  центре  северной
равнины, до освещенных небоскребов Даунтауна с  поднимающейся  вдали,  как
гигантский стержень всей панорамы, Аркой шлюза.  Даже  если  бы  отключить
полевые фонари, уровень обсерватории был бы освещен сиянием города.
   Но внутри купола были и другие  источники  света.  На  полу,  рядышком,
стояли два портативных компьютера, и в их  дрожащем  голубом  сиянии  была
видна склоненная фигура.
   Человек повернулся к нам, крякнув, оттолкнулся от пола и вышел на свет.
   - Мистер Розен... - начал он.
   - Доктор Франкенштейн, я полагаю.


   Человек, которого я впервые увидел в зале приемов  два  дня  назад,  не
обиделся.
   - Друзья зовут меня Дик, - ответил ровным голосом  Ричард  Пейсон-Смит,
протягивая мне руку. - С моим верным ассистентом вы уже знакомы.
   - Мы встречались, - ответил я, пожимая его руку.
   Со всем своим  оксфордским  акцентом  Ричард  Пейсон-Смит  не  был  тем
типичным чопорным, академичным и лишенным юмора британским ученым, каким я
его себе представлял. У него  было  крепкое  пожатие  и  неуклюжая  стать,
напоминавшая какую-то странную  комбинацию  короля  Карла  и  доктора  Ху.
Выпустив мою руку, он чуть отступил назад:
   - Простите, что доставили вам столько  неудобств,  но  надо,  чтобы  вы
своими глазами видели, что сейчас происходит.
   - И что же происходит?
   Он лениво поскреб бороду и повернулся к компьютерам на полу.
   - Вот, - сказал он, задумчиво глядя на их экраны. -  Если  мы  уговорим
нашу подругу "Руби" нам помочь, то сможем отрихтовать эйдетическую  память
первой в ми