ну.  Водителя  я  не  мог  разглядеть,  но  со  стороны  сиденья
пассажира окно было опущено.
   В нескольких шагах от  нас  оказалась  дверь  какого-то  ресторана  под
раскрашенным парусиновым тентом.
   - Быстрей туда! - крикнул я.
   Хинкли не надо было погонять. Мы нырнули под тент и шмыгнули к двери. Я
схватился за ручку и распахнул было дверь, но  в  этот  момент  "эконован"
прогрохотал мимо.
   Мы стояли, как окаменелые, и смотрели  на  фургон.  За  баранкой  сидел
пожилой чернокожий джентльмен. Не обратив на нас ни малейшего внимания, он
зарулил по Сентрал в сторону от здания суда. Из стереоколонок доносилась -
ва-ва-ва-ва-ууу - грохочущая древняя песенка.
   Ложная тревога.
   Берил, пошатнувшись, прислонилась к дверному косяку и  прижала  руку  к
груди.
   - Боже мой, никогда не думала, что так обрадуюсь Айку и Тине Тернер.
   - Когда мы выберемся из этой истории, я  вам  подарю  такую  запись,  -
пообещал я и потянул ее на улицу.
   - Черт возьми! - Она вдруг остановилась и посмотрела  вниз.  -  У  меня
ботинок развязался.
   Я снова подумал, не дать ли ей  завязать  ботинок,  но  решил,  что  не
стоит. Следующий фургон может нести  менее  безобидный  груз,  чем  старые
записи классических мелодий.
   - Это потом, - сказал я, увлекая ее за собой. - Сейчас надо идти.
   Мы миновали переулок и последний дом  квартала  -  обреченное  на  снос
офисное здание с забитыми фанерой окнами:  одна  из  жертв  землетрясения,
владелец которой решил, что снос обойдется дешевле ремонта. Теперь мы были
уже почти напротив угла здания суда, занимавшего целый квартал,  столь  же
непритязательного и безликого, как окружная  тюрьма  и  дом  правительства
штата  рядом  с  ним.  Все   три   здания   были   жертвами   официального
архитектурного стиля, который один  мой  приятель  назвал  "Постготический
параноид двадцатого века": ни одного окна на гладких стенах первого этажа,
а на следующих этажах - узкие створчатые окна, похожие на бойницы лучника.
Верьте нам, ибо мы - правительство.
   - Верю, если вы отражаете лазерные лучи, - пробормотал я.
   - Что? - переспросила Хинкли.
   - Да ничего. Мысли вслух.
   После этих слов у меня действительно возникла новая мысль.
   - А эти двое, Дик и Джефф? Когда я их увижу?
   Хинкли посмотрела на меня, и взгляд ее был весьма красноречив. Она  мне
в общем-то доверяла - то есть доверяла ровно настолько, чтобы перед сдачей
судье сообщить факты и их засвидетельствовать, но она совершенно  не  была
готова доверить мне жизнь своих друзей. В конце концов я ведь сознался ей,
что Баррис рассчитывает выйти через меня на Пейсон-Смита.  И  хотя  я  был
явно удивлен, что карточка Барриса оказалась жучком, и охотно оставил ее в
ресторане, вполне могло оказаться, что ВЧР меня использует  как  подсадную
утку.
   - В свое время я вам дам знать, - ответила она  ровным  голосом.  -  Не
волнуйтесь, они о вас знают. Но давайте не все сразу, ладно?
   - Да, конечно. Как вы решите.
   Мы уже вышли на угол Сентрал и Каронделет.  Других  пешеходов  не  было
видно, ни одна машина не нарушала знак "Стоянка  запрещена"  возле  зданий
суда и тюрьмы. Пока все нормально, осталось только перейти улицу, пересечь
площадь в виде почтовой марки с пустыми цементными гнездами  для  деревьев
вместо зубчиков, а дальше - боковая дверь здания  суда  для  нас  открыта.
Металлодетекторы там установлены с тех пор, как  какой-то  псих  открыл  в
зале суда огонь и перестрелял уйму народу; и с тех же пор у входа в здание
стоит наряд полиции. Проскочить дверь - и мы, считай, уже дома.
   Я оглядел площадь и потянул Хинкли с тротуара на мостовую.
   - Вперед, - сказал я. - Пошли.
   Мы поперли напрямик через широкий перекресток, не обращая  внимания  на
разметку и светофор, не переходя на бег,  но  и  не  глазея  по  сторонам.
Примерно на середине перекрестка  она  высвободила  руку.  Идя  рядом,  мы
ступили за бордюр и вышли на площадь. За окнами здания суда уже были видны
люди за письменными столами и в коридорах. До боковой двери осталось  чуть
больше двух метров.
   Она издала какой-то звук - как будто все-таки наступила на  болтающийся
шнурок, но я не обратил внимания. Меня уже отпускало  напряжение.  "Ах  ты
гад, в тени затаившийся..."
   - Я  вам  найду  компакт-диск  с  Тиной  Тернер  в  одном  местечке  на
Дельмар-стрит, - сказал я. - Бывали в "Винтейдж Винил"? У них лучш...
   Меня не слушали. Она отстала. Я обернулся посмотреть,  ожидая  увидеть,
что она все же решила завязать ботинок.
   Доктор Берил Хинкли лежала лицом вниз на бетонном тротуаре, и  ее  ноги
еще дергались, получая от остатков мозга приказы бежать во весь дух.
   Но это было невозможно, поскольку беззвучный луч пробил у нее в затылке
дыру шириной с большой палец.


   Время остановилось, как в  сюрреалистическом  фильме.  По  улице  ехали
машины, на площади  клевали  невидимые  крошки  голуби.  В  небе  тарахтел
пригородный вертолет, направляясь в муниципальный аэропорт  поблизости.  У
моих ног лежала мертвая женщина, а вокруг продолжался  как  ни  в  чем  не
бывало  обыкновенный  день.  Секунду  назад  вы  вели  беседу  о   древних
компакт-дисках, а сейчас ваш собеседник лежит на углу  грудой  холодеющего
мяса... застреленный...
   Лазерным лучом.
   Я вырвался из ступора и огляделся.  Автомобилей  не  видно,  но  вокруг
высотные дома. Бесчисленные окна полудюжины домов, и за одним из них сидит
снайпер, наводящий свою смертоносную мушку - теперь на меня.
   _Беги, кретин!_
   Ближайшее бетонное гнездо было прямо за мной  -  большая  круглая  урна
метр в высоту и два с половиной метра  в  диаметре.  Я  нырнул  за  нее  и
съежился, вжимаясь в стену, и собственный пульс  гремел  у  меня  в  ушах.
Таких гнезд за мной было еще семнадцать, три ряда по шесть, и они  вели  к
двери здания суда. Хоть и пустые, эти гнезда  давали  достаточную  защиту.
Если бы я мог, прячась за ними, пробраться к боковой двери...
   Прямо, пробраться. Следующее в ряду гнездо было не ближе трех метров, и
снайпер меня засечет, как только я высуну голову. Я даже не успею  понять,
отчего умер.
   Обняв стенку гнезда,  я  вспоминал,  что  мне  говорил  Мак-Лафлин  про
лазерные ружья. Беззвучное. Луч невидим.  Прямая  траектория.  Практически
неограниченная дальность. Но большие  и  громоздкие,  величиной  с  ручной
ракетомет. Значит, кто бы с ним ни работал,  он  должен  быть  прикован  к
месту. И еще что-то...
   Две прилично одетые женщины, может быть, юристы суда, возвращавшиеся по
улице с ленча, вышли из-за  угла  здания  Правительственного  центра.  Они
продолжали о чем-то болтать, пересекая Каронделет, как  вдруг  увидели  на
противоположном тротуаре тело Берил Хинкли.
   Застыв посередине улицы, они растерянно смотрели на труп, и вдруг  одна
из них обернулась и заметила меня. Я ничего  не  успел  сказать,  как  она
закричала дурным голосом, повернулась и побежала обратно.
   Класс. Как раз этого мне недоставало: они позовут полицию и сообщат про
маньяка-убийцу на площади суда. Закрыв глаза, я в отчаянии стукнул головой
по урне. Через минуту здесь будет полно полицейских, и они...
   _Через минуту_.
   Ага, вот оно. Мак-Лафлин говорил,  что  для  перезарядки  лазера  нужно
шестьдесят секунд. Если он не врал, у меня есть еще несколько секунд, пока
киллер снова сможет нажать на спуск.
   Не слишком большое утешение. Минута наверняка уже прошла. Но если бы  я
был у киллера на мушке, то он уже меня бы убил. Может быть,  он  и  видел,
как я скрылся, но пока между нами цементная урна, он меня не достанет.
   Пока. Но я не смогу здесь долго просидеть. Рано или поздно мне придется
встать.
   "Сейчас об этом не думай, - сказал я себе. - Думай о том, что делать".
   Ладно.  Итак,  ее  не  могли   застрелить   из   окна   ни   суда,   ни
Правительственного центра: эти дома передо мной, и из их окон киллер,  кто
бы он ни был, меня бы увидел. У тюрьмы сюда выходило лишь несколько  окон,
и вообще - это самое неподходящее место для снайпера. Высотный  жилой  дом
за зданием суда - угол зрения не тот, он бы не попал ей в затылок.
   Оставалось еще четыре или пять зданий на другой стороне  Сентрал-авеню.
Если бы только понять, из которого...
   Около входа в суд возникла какая-то толчея. Обернувшись через плечо,  я
заметил  несколько  человек,  высыпавших  из  створчатых  дверей:  юристы,
клиенты, свидетели, клерки - и все глядели на меня. За ними выходил коп  в
форме; какой-то зевака показал на меня, и коп вытащил пистолет, но  вместо
того, чтобы взяться за дело, быстренько затолкал  всю  публику  обратно  в
здание и встал у входа. Краем глаза я увидел, как он снял с пояса телефон,
раскрыл и поднес к лицу.
   Клейтонская ментовка была отсюда в четырех-пяти кварталах. Теперь я мог
дожидаться прибытия закона. Мысль соблазнительная - мирно сдаться и  пойти
в тюрьму, а когда страсти поостынут - доказать свою невиновность.  Но  это
тоже значило выйти из  укрытия.  Снайпер  меня  снимет  даже  в  окружении
спецподразделения полиции. И мне уже будет до фонаря, допрут ли они, как и
почему я вдруг свалился с дырой в башке.
   На хрен мне такое надо. Я должен сам  обнаружить  снайпера.  И  у  меня
возникла идея, как это сделать.
   Стараясь не распрямляться под прикрытием цементной стенки, я вытащил из
кармана Джокера, открыл крышку и переключился в вербальный режим.
   - Джокер, включение, - сказал я.
   "Добрый день, Джерри. Чем могу служить?"
   - Дай мне карту улиц района Клейтон.  -  Я  оглянулся  через  плечо  на
полицейского  у  входа:  он,  видимо,  прочно  залег  в   засаде,   ожидая
подкрепления. - Покажи окрестность перекрестка Саут-Сентрал  и  Каронделет
радиусом три квартала.
   "Выполняю...  Подожди,  пожалуйста,   минутку.   -   Джокер   замолчал,
соединяясь по модему  с  нейронно-сетевой  библиотекой.  Прошло  несколько
секунд, и на двустворчатом экране ПТ появилась схема. - Вот карта, которую
ты запрашивал".
   Издалека послышался вой сирен. Я заставил себя о нем не думать.
   - О'кей. Теперь наложи на нее трехмерные изображения  всех  домов  этой
окрестности, и по-быстрому.
   "Функция "по-быстрому" мне неизвестна. Прошу ее определить".
   - Забудь "по-быстрому". Просто сделай.
   На сетке улиц  выросли  дома.  Карта  стала  похожа  на  аэрофотоснимок
Клейтона вокруг площади суда.
   - Очень хорошо, - сказал я. - Войди в графический редактор. Я дам  тебе
координаты на карте, запишешь в свою память.
   "Понял, Джерри".
   Я взялся за миниатюрный трекбол и переместил курсор по экрану, поставив
его примерно там, где лежало тело Хинкли.  Когда  я  убрал  палец,  курсор
исчез, и на его месте замигала крошечная буква "х".
   Пока все по плану, но сирены выли  уже  ближе.  Я  снова  глянул  через
плечо, но копа в дверях суда не увидел. Сделав глубокий вдох, я продолжил:
   - О'кей, теперь проведи линии между этой точкой и...
   Черт! Я вдруг сообразил, что  моя  собственная  изобретательность  меня
подвела. Как спросить у Джокера о возможной прямой траектории между Хинкли
и снайпером. Стоит мне допустить неточность формулировки, и из  отмеченной
мною точки разбегутся десятки линий.
   А как, черт побери,  объяснить  компьютеру,  что  мне  нужно,  если  он
понимает все буквально? "Смотри, видишь, кто-то лежит на улице,  так  вот,
откуда ее могли застрелить лазерным лучом, мне это интересно, потому что я
- следующий, так вот, скажи мне, откуда, и по-быстрому, потому что  сейчас
копы наедут, - а по-быстрому - это значит шустро, живой рукой, pronto"...
   М-да. Хилый шанс - но лучше, чем никакой.
   - Точку с указанными координатами поднять на  высоту  пять  футов...  -
медленно начал я.
   "Извини, Джерри, но у меня есть для тебя срочное сообщение".
   От его спокойного голоса можно было взбеситься. Я тут решаю  сложнейшие
задачи ради спасения своей жизни, а он, видите  ли,  хочет  доставить  мне
письмо. Моргнув, я беззвучно выругался.
   - Сейчас не время, Джокер.
   "Прости,  Джерри,  но  у  сообщения   высший   приоритет.   Отправитель
идентифицирован как Рубиновая Ось".
   Что за так твою...
   - Давай его сюда! - рявкнул я.
   Экран  разделился  пополам,  карта  не   изменилась,   только   масштаб
увеличился вдвое, а в другой половине появилась строка сообщения:
   "Лазерный луч послан из дома 1010 по Саут-Сентрал-авеню, этаж 5".
   В тот же момент из  указанной  мной  точки  вылетела  красная  линия  и
уперлась в заброшенное здание на противоположном углу от суда.
   Я уставился на экран. Как могло случиться...
   - Не шевелиться, мистер! - услышал я окрик за стеной. - Руки держать на
виду!
   Полицейский у входа в здание  суда.  Я  выпустил  его  из  виду,  когда
занимался Джокером. Теперь он стоял прямо за мной. Широко расставив ноги и
держа револьвер обеими руками, он направил ствол прямо мне в затылок.
   - О'кей, о'кей, - сказал я, стараясь его успокоить.  -  Оружия  у  меня
нет, видите?
   В правой руке я держал Джокера, левую показал открытой.
   - Видите, это ведь не пистолет?
   - Я вижу, сэр, - ответил полицейский, на которого моя речь не произвела
впечатления. - Теперь положите это на землю, встаньте и поднимите руки  на
затылок. Немедленно, сэр.
   Я аккуратно положил Джокера на бетон  и  заложил  руки  за  голову,  но
вставать не стал.
   - Офицер, - сказал я самым спокойным голосом, на который был  способен,
- эту женщину застрелили с верхнего  этажа  вон  того  дома.  -  Я  мотнул
головой в сторону обреченного  на  снос  здания.  -  Я  к  этому  не  имею
отношения, но...
   Взгляд офицера метнулся в ту сторону и тут же вернулся назад. Он ничего
не хотел слушать.
   - Встаньте, мистер.
   - Я же вам говорю, если я встану, он меня тут же...
   Он смотрел только на меня.
   - Мистер, я не шучу! Руки за голову и встать!
   Сирены выли неподалеку; мчась по Сентрал-авеню к зданию суда. Ожидавший
подмоги офицер не собирался давать мне ни единого шанса. На тротуаре лежит
мертвая женщина, а подозреваемый рассказывает сказки.  Указательный  палец
правой руки лег на спусковой крючок. Передо мной стоял молодой практикант,
только что из академии. Он хотел быть Хорошим Полицейским,  но  я  слишком
хорошо знал, что дурная репутация полицейских как любителей спускать курок
более чем заслуженна.
   Первая патрульная машина влетела на площадь и  остановилась;  я  сделал
глубокий вдох. Кавалерия прибыла. Может быть, они спугнули снайпера.
   - О'кей, - сказал я. - Только спокойно, ладно? Я встаю.
   Прибыла вторая машина, заняв позицию за первой, из  нее  выскочили  два
копа и побежали к телу Берил Хинкли. Я медленно начал подниматься на ноги,
не спуская глаз с пустых окон в доме, на который указала "Руби".
   Не успел я поднять головы на высоту урны, как заметил неясное шевеление
за угловым окном пятого этажа: короткий тусклый блеск, как солнечный  блик
на металле...
   - Ложись! - крикнул я, бросаясь на землю.
   - Стоять... АУУУВВВ!
   В груди копа чуть ниже воротника появилась небольшая черная  дырка.  Он
выронил револьвер, схватившись за шею, ноги подкосились,  и  он  с  воплем
упал на мостовую. Он был еще жив, хотя лазерный луч прошил его насквозь.
   Два копа из второй машины, бежавшие ему  на  помощь,  остановились  как
вкопанные. Они все видели, но - было ясно по выражению их лиц - ничего  не
поняли. Они посмотрели на своего коллегу, потом на меня,  потом  снова  на
него.
   - Я ничего не делал! - завопил я, распластавшись  на  бетоне,  выставив
руки перед собой. - Я просто здесь лежу! Вызовите ему "скорую"!
   Копы очнулись. Бросились они не ко мне, а к  раненому  практиканту.  Он
корчился от боли, суча ногами по бетону.  Его  товарищи  опустились  около
него на колени, один из них схватил его телефон и щелкнул крышкой.
   - Мобиль Чарли-пять, ответ на вызов от  здания  суда.  Код  десять-три,
офицер выведен из строя!
   Двое других бросились ему на помощь.  Какую-то  секунду  все  они  были
заняты раненым. Обо  мне  забыли.  Я  поднялся  на  четвереньки,  подобрал
Джокера и сунул его в карман.
   А потом вскочил на ноги - и бежать!
   Но не прочь от этого места, а прямо к заброшенному дому.



18. ПЯТНИЦА, 13:07

   Если ты знаешь, что за тобой охотится снайпер, то можно  точно  сказать
одно: это помогает бежать быстрее.
   Даже перебегая через перекресток,  я  знал,  что  у  меня  есть  меньше
тридцати  секунд  -  и  то  если  есть  -  добраться  до   укрытия,   пока
перезарядятся батареи. С другой стороны, если я рвану  прямо  к  дому,  то
стрелок  наверху  в  меня  попасть  не  сможет.  Отвесный  выстрел   почти
невозможен - иначе он стрелял бы по Берил еще на тротуаре.
   Я слышал, летя к дому по  прямой,  как  за  спиной  орут  копы,  требуя
остановиться. Мне стукнуло в голову, что они ведь могут открыть огонь,  но
останавливаться и залегать посреди перекрестка я тоже не собирался. И  так
плохо,  и  так  плохо.  Единственное,  на  что  я  надеялся  -   обученный
полицейский офицер не будет стрелять в спину бегущему человеку.
   Так что я не остановился.
   Лазерный луч не проделал у меня в голове дырку, и револьверной стрельбы
я не услышал. Добравшись до тротуара и нырнув в дверь дома, я перевел дух.
Фасад оставался в сравнительной сохранности, но фанера в окнах была  явной
печатью на приговоре дома к сносу.
   В эту секунду мне не грозило ничего, но надо было бежать  дальше,  пока
за мной не ввалились копы. На забитой фанерой двери висел амбарный  замок,
но, приглядевшись, я увидел, что его  дужка  перерезана  как  будто  парой
мощных ножниц, а затем аккуратно составлена, чтобы замок казался запертым.
   Пневматические петли взвизгнули, когда я потянул дверь на себя и  вошел
в узкий вестибюль, стараясь не наступать на битое стекло.  Дверь  за  мной
захлопнулась. Мглу пронизывали проходящие  сквозь  щели  фанеры  солнечные
лучи; в их свете можно было прочитать таблички на  дверях.  В  основном  -
офисы адвокатов, а второй и пятый этажи во время землетрясения пустовали.
   Дом хранил каменное спокойствие.
   Перебирая по стене руками, я пробирался в глубь дома. Миновал  разбитый
фонтан  в  холле,  неработающий  лифт,  вход  в  бывшую  парикмахерскую  и
добрался, наконец, до конца коридора, где была дверь на лестничную клетку.
   Я открыл дверь,  она  скрипнула.  Я  застыл,  прислушиваясь  к  темноте
наверху. Ничего не было слышно, но это ничего не значило. Как  я  понимал,
снайпер мог стоять на верхней площадке и ждать, когда я просуну голову.
   Я стал обдумывать возможность  отступления,  но  тут  же  отбросил  эту
мысль.  Отступить  -  значит   дать   снайперу   шанс   еще   когда-нибудь
попробовать... а сейчас у меня самого был шанс, хотя и  мизерный,  загнать
этого гада в угол и положить раз и навсегда конец этой игре.
   И потому я проскользнул на лестницу, тщательно затворил за собой  дверь
и полез по ступенькам вверх.
   Свет, бивший  в  незабранные  окошки  на  каждой  площадке,  давал  мне
возможность осмотреться перед тем, как пробежать следующий марш. При  моем
приближении разбегались мыши и тараканы, пахло затхлой пылью и  застарелой
мочой выброшенных отсюда сквоттеров. На  площадке  третьего  этажа  лежала
кучка щебня с разрушенного потолка.  Я  вытащил  из  этой  кучки  короткий
стальной пруток, крутанул  его  в  руках  и,  вспомнив  того  сумасшедшего
адвоката - позавчера в Муни, - подумал, не здесь ли была его контора.
   На площадке пятого этажа меня никто не ждал.
   Остановившись перевести дыхание, я внимательно осмотрел дверь,  ведущую
в тот конец дома, откуда стреляли. На первый взгляд она  была  нетронутой,
но потом я заметил прямую полоску пыли и обломков штукатурки - открываемая
дверь прочертила ведущие к этой полоске полукруглые следы.
   За мной было окно, выходящее на задний двор.  Выглянув,  я  заметил  на
боковой дорожке  под  пожарной  лестницей  потрепанный  коричневый  фургон
"тойота". Похоже было, что от пожарной лестницы до дорожки ве