же
время оставаясь практичным. Бесспорно, человек должен  сохранять  спо-
койствие и благодушие. Человек должен симпатизировать Ребус и ее  лич-
ным недостаткам. К конце концов, Ребус - самый тяжкий  крест,  который
приходится нести человеку, а человек верит, что, когда он выражает со-
чувствие, в нем прибавляется благодати. Разумеется, веря в это,  чело-
век смеется над самим собой; но если человека время от	времени  бало-
вать юмором, это способствует его духовному развитию.
   - Вы не так поняли человека, - добродушно поправила она доктора Ре-
бус. - Просто лучше неофициальный визит, если мы хотим с честью  выйти
из положения.
   В жизни миссис Плашков человек занимал несоразмерно большое	место.
Все ее помысля были сосредоточены на обязанностях человека,  положении
человека, достоинстве человека. Беспрерывно и самоотверженно обдумыва-
ла она, что человек должен делать, кого человек должен любить, как че-
ловек будет реагировать. Для себя она не хотела  ничего  отреклась  от
всех плотских желаний, кроме единственного: делать то, чего хочет  че-
ловек, и заставить других делать то, чего хочет человек.
   Уж если человек - женщина, на него ложится обязанность быть неукос-
нительно женственной. Человеку	следует  проявлять  снисходительность.
Человеку следует разговаривать вполне любезно. Когда скажут что-нибудь
забавное, долг вежливости требует от человека скромной снисходительной
улыбки, а когда шутка кончится, надо свернуть улыбку и аккуратно спря-
тать до другого случая. Нечего удивляться, что не только миссис  Плаш-
ков, но и решительно все сотрудники института панически боялись  чело-
века. Тем более нечего удивляться, что	приготовления  к  королевскому
визиту были доверены человеку. Если человеку принадлежит местная моно-
полия на SAVOIR-FAIRE - а так оно по-видимому и было - человек	в  по-
добных случаях вынужден исполнять свой долг.
   Ребус (она примостилась на краешке письменного стола и ее чулок  со
спущенными петлями торчал в считанных сантиметрах от лица миссис Плаш-
ков) слезла и начала мерить лабораторию шагами, сцепив руки за спиной.
Человек наблюдал за ней, и каждая замеченная подробность способствова-
ла его духовному росту. На лацкане  жакета  у  Ребус  красовались  три
больших жирных развода, а сзади на  подоле  -  застарелое  зеленоватое
пятно неизвестного происхождения. Очки до того засалились,  что  стали
почти непрозрачны, немилосердно завитые волосы были стянуты  скрепками
для бумаг и резиночкой от жестянки с табаком.  В  углу	рта  неизменно
торчала сигарета (или, как ее называла Ребус, гвоздик),  отчего  Ребус
вечно задыхалась и кашляла. От сигаретного дыма у нее слезились глаза,
а пепел и искры щедро сыпались на вазы с цветами,  серебряные  ножички
для разрезания бумаги, чехлы миниатюрных  вычислительных  устройств  и
прочие дары цивилизации, которыми человек украсил свою лабораторию.
   - Я хочу сказать, - Ребус откашлялась, - что вам ведь известна  моя
точка зрения. Все это мероприятие с начала до конца, я считаю,	сплош-
ное дерьмо собачье.
   Эти слова вызвали у человека  улыбку.  "Видно,  -  подумала	миссис
Плашков, - Ребус совершенно  нечувствительна  к  кулуарной  обработке.
Видно, даже малейшая попытка обработать  ее  диктуется	эгоистическими
соображениями: человек использует Ребус как  ступеньку,  чтобы	возвы-
ситься в собственных глазах". Миссис Плашков придавала немалое	значе-
ние кулуарной обработке. На чашке чая в ее лаборатории один за	другим
перебывали все начальники отделов - она выпытывала у них новости,  за-
ручалась поддержкой такого-то против такого-то, организовывала	давле-
ние на определенных лиц, чтобы устранить давление их соперников.  Пос-
тоянно читая соответствующую литературу, человек знал, что именно  так
делается в верхах любого академического учреждения.
   - Еще чашку чаю, - предложила она, сняв небольшой чайник  со  спир-
товки у себя на столе и вновь  залив  кипятком	серебряный  заварочный
чайничек. Ребус сграбастала хрупкую фарфоровую чашку  и  протянула  ее
человеку; при этом она засопела  и  несколько  крупных	хлопьев  пепла
плавно опустились в молочник со сливками.
   - И еще, - прохрипела она. - Чай. Комиссия постановила угостить ко-
ролеву чашкой чаю. Я твердо знаю - сама голосовала. А теперь, говорят,
мы устраиваем целый передвижной буфет.
   Миссис Плашков едва уловимо вздохнула. Когда ее попросили  подгото-
вить все к королевскому визиту, ей в  помощь  придали  организационный
комитет, куда вошли все начальники отделов. Наличие комитета, само со-
бой, сильно осложнило ее работу. Человек знает,  что  такое  комитеты;
человек не допустит, чтобы дело попало в поле зрения расширенного  ко-
митета, прежде чем его полностью наладят и утрясут за  кулисами.  Если
комитет из формального органа для утверждения заранее принятых решений
превратится в дискуссионный клуб, возможны самые отвратительные сцены.
Люди выходят из себя, торгуются,  кричат,  занимают  крайние  позиции,
вспоминают такое, чего никогда не надо вспоминать на публике,  и  выс-
тавляют себя напоказ в самом неприглядном свете. Потому она  и	приня-
лась за терпеливую кулуарную обработку.
   И тем не менее человеку волей-неволей придется пожалеть, что  коми-
тет вообще существует. Рано или поздно надо будет выносить  письменные
резолюции, и как их тщательно ни формулируй, стараясь уберечь человека
от неудачных шагов, в них обязательно найдется	богатый  материал  для
кривотолков, если кривотолки кому-нибудь выгодны.  У  Ребус  и	прочих
есть привычка трактовать резолюции комитета с вопиюще примитивным бук-
вализмом. В частности, Ребус, по всей видимости,  полагает,  что  если
комитет высказался в пользу неофициальной встречи без лишних  формаль-
ностей и рукопожатий, то, значит, сотрудники  должны  стоять,  засунув
руки в карманы, и приветствовать королеву небрежным кивком  головы!  А
если комитет постановил угостить королеву чаем, то некоторые, по-види-
мому, поняли это буквально вручим, мол, королеве пластмассовую столов-
скую чашку с остывшим столовским чаем!
   - Милая Ребус, - с нескончаемым терпением сказала миссис Плашков, -
если комитет упомянул о неофициальной обстановке, человек  может  быть
совершенно уверен, что при этом никто не имел в виду откровенную  гру-
бость.
   - Послушайте, дружище, о грубости никто и не заикался...
   - Точно так же, милая Ребус, если комитет постановил угостить коро-
леву чаем, то, я думаю, человек может быть вполне уверен, что при этом
не исключается бисквит или кусочек торта.
   - Или кусочек копченой лососины? Или сандвич с икрой?
   - Возможно. Точный ассортимент закусок еще не установлен.
   - Чего доброго, будет и жареный павлин и фаршированная медвежья го-
лова?
   - Навряд ли продовольственный комитет сочтет нужным возиться с  та-
кими сложными блюдами.
   - Ага, значит, есть уже и продовольственный комитет, вот как? А за-
одно и подкомитет закусок? Послушайте,	дружище,  эта  история	уходит
из-под нашего контроля.
   На какое-то мгновение улыбка миссис Плашков исчезла.  Ребус	косну-
лась больного места. Самое досадное, что человек сам  начинает	разук-
рупнение комитетов. Во избежание непристойных выходок со стороны Ребус
в организационном комитете миссис Плашков переадресовала все  вопросы,
способные их спровоцировать - то есть вообще все вопросы, -  в	особые
подкомитеты, куда Ребус не вошла. Конечно, проделано это  было	тонко,
чтобы не возбуждать подозрений у потенциальных союзников Ребус -  Гол-
двассера, Мак-Интоша, Роу и других, - так что в качестве дымовой заве-
сы пришлось учредить несколько лишних подкомитетов, куда Ребус	вошла.
Их обезвредили тем, что подчинили объединенному консультативному сове-
ту, где Ребус не значилась. Ловким маневром Ребус  проникла  в	прото-
кольный комитет, координирующий работу тех подкомитетов, куда сама она
не входила. Миссис Плашков ответила созданием координационного комите-
та без Ребус, координирующего  работу  объединенного  консультативного
совета и протокольного комитета, а потом координационный комитет сфор-
мировал рабочие комиссии для изучения материальной  стороны  предложе-
ний, выдвинутых различными подкомитетами.
   Сперва миссис Плашков считала, что такая сложная структура сама  по
себе чего-то стоит, ибо повышает вероятность того, что только  человек
умеет все понимать и, следовательно, контролировать.  Но  на  каком-то
этапе случилась любопытная вещь. Организация достигла критической мас-
сы. Когда общее число комитетов, подкомитетов и рабочих комиссий дошло
до двадцати трех, началось самопроизвольное деление клеток. Вчера, до-
пустим, было двадцать три организационных единицы и по каждой  из  них
человек мог отчитаться, а сегодня их уже двадцать четыре. Миссис Плаш-
ков обнаружила, что распространяются протоколы заседаний какого-то ор-
гана, именуемого центральной комиссией связи - о такой комиссии  чело-
век и слыхом не слыхал, туда не входила ни Ребус, ни даже она сама.  А
назавтра комитетов стало двадцать шесть! Гидра ожила!
   - Пусть будет так, - миссис Плашков позволила себе легкий намек  на
укоризну по отношению к Ребус - ложечкой выудила часть пепла из молоч-
ника. - Надо предоставить продовольственные вопросы продовольственному
подкомитету. По-настоящему, надо обсудить совсем другой  вопрос  (нас-
колько я понимаю, у вас в протокольном комитете его завтра выносят  на
повестку дня) - это отчет протокольного комитета о загородке для прес-
сы.
   - О чем? - каркнула Ребус.
   Миссис Плашков сострадательно улыбнулась.
   - О загородке для корреспондентов, освещающих этот визит в  печати,
- сказала она.
   - То есть как для корреспондентов, освещающих этот визит в печати?
   - В дворцовом отделе прессы выдадут пропуска нескольким  репортерам
и фотографам. Это делается по системе строгой  очередности  совершенно
независимо от нашей воли.
   - А при чем тут загородка?
   - Насколько я понимаю, протокольный комитет	учитывает,  что,  если
представители прессы получат свободный доступ  к  спиртному,  придется
принять кое-какие меры предосторожности.
   - Минуточку, дружище. Что там насчет спиртного?
   - Протокольный комитет считает - и нельзя с этим не согласиться,  -
что представителей прессы надо угостить спиртными напитками.  По-види-
мому, так принято в подобных случаях.
   - А почему бы не чаем, как всех остальных?
   - По-видимому, они не пьют чая. В общем есть  предложение  отделить
представителей прессы от королевской  свиты  либо  красными  плюшевыми
шнурами с медной арматурой, либо плотной стенкой из  комнатных	расте-
ний. Не захотим же мы,чтобы какой нибудь пьяный репортеришка перегнул-
ся через барьер и попытался облапить королеву. Опять-таки вряд ли мож-
но пренебречь вероятностью, что кто-нибудь станет швыряться различными
предметами. По мнению протокольного комитета, искушение швыряться раз-
личными предметами значительно ослабнет, если представители прессы  не
будут видеть, в кого целиться.
   Ребус задохнулась от дыма и ярости.
   - А я-то думала, ожидается неофициальный визит, - выдавила она.
   - Ну, знаете, нельзя же доводить понятие "неофициальный"  до  такой
крайности, когда по королеве открывают стрельбу сандвичами  и  пустыми
бутылками из-под горячительного.
   Ребус шумно поставила чашку и втянула в себя воздух, чтобы  прокри-
чать: "Костьми лягу, но не допущу", а потом надменно выплыть из комна-
ты. Но от холодного воздуха у нее запершило в  горле,  воспаленном  от
дыма, и начался длительный приступ кашля, к  концу  которого  выгодный
для декларации момент был упущен.
   Тем не менее она-таки легла костьми и конце концов восторжествовала
почти во всех комитетах, имеющих хоть какое-то отношение к делу. По ее
мнению, которое разделяли Голдвассер, Мак-Интош и Роу, то была славная
победа сил разума.
   Но все же подрядчики получили заказ на  красные  плюшевые  шнуры  и
плотную стенку из комнатных растений. Ибо за претворение  рекомендаций
всевозможных комитетов в жизнь отвечала не кто иная,  как  мисс  Фрам,
секретарша Нунна, а она не слишком обращала внимание на  то,  что  там
толкуют в комитетах. Каждый знает, как невелик в таких случаях прок от
комитетов. А мисс Фрам считала, что, хоть визит ожидается  неофициаль-
ный, не стоит доводить понятие	"неофициальный"  до  такой  крайности,
когда по королеве открывают стрельбу сандвичами  и  пустыми  бутылками
из-под горячительного.


			   Г л а в а   9

   - Да, - глубокомысленно произнес Роу, - да..
   "Пусть я не такой умный, как Мак-Интош, - думал он, - и в беседу  с
Мак-Интошем внесу немногое, но зато уж что внесу, то внесу лишь  после
усердного и добросовестного размышления". Глядя на  Мак-Интоша	поверх
пустых кофейных чашек в институтской столовой, он  прикидывал,	доста-
точно ли уже сказал для того, чтобы Мак-Интош по заслугам оценил  нап-
ряженную работу его мысли.
   - Да, - произнес он опять, будто вытянутые из него слова были един-
ственными уцелевшими  участниками  кровопролитной  гражданской	войны,
идущей в его мозгу. - Да.
   - Люблю пофилософствовать, - сказал Мак-Интош. - Вы ведь знаете,  я
люблю призадуматься над впечатляющим величием наших трудов, над их пе-
чальной судьбой и масштабами.
   - Да, - произнес Роу.
   - Взять хоть ваш отдел, Роу. Вот вы разрабатываете программу, кото-
рая позволит руководить игрой в бинго по всей стране с одной централь-
ной вычислительной машиной. Ну, это то самоочевидно и  неизбежно.  Нет
ничего особенно новаторского в том, чтобы перепоручить	вычислительной
машине чисто механический процесс выработки и коррелирования случайных
факторов.
   - Конечно нет.
   - Затем вы начнете работу над программой автоматизации футбола. Это
тоже неизбежно. Профессиональный футбол становится все более  нерента-
бельным, а тотализаторы должны как-то сводить концы  с	концами.  Даже
самый тупой, самый мелкий бизнесмен сразу поймет, что платить двадцати
двум мужчинам только за случайный выбор между выигрышем, проигрышем  и
ничьей это экономическое безумство. Стоит вам освоить футбол - и  люди
очень быстро поймут, что все стадионы страны можно заменить простейшей
и недорогой вычислительной машиной. И конечно, крикет.	Когда  выручка
упадет достаточно низко, чтобы людям стало не до  сантиментов,	каждый
заметит, что вычислительная машина куда лучше, чем крикетная  команда,
приспособлена к условиям игры с множеством переменных -  тут  и  влаж-
ность земли и освещение, и износ поверхности мяча, и ошибки стража,  и
так далее. В сущности, вычислительная  машина  способна  выдать  груду
всевозможного статистического материала, порождаемого спортом, и  сде-
лает это не только экономичнее, но и по более содержательным схемам  и
с более яркими флуктуациями. Насколько я понимаю, главная цель органи-
зованного спорта и спортивных игр - создать избыточный	статистический
материал?
   - О да, - Произнес роу. - Насколько мне известно.
   - Других задач никто не ставил, правда?
   - По-моему, нет.
   - Конечно, нет. Но прежде чем строить какие-то теории,  надо  уточ-
нить основные допущения. А если так, то мы можем утверждать,  что  вы-
числительная машина - более эффективный источник статистического мате-
риала, чем любые мыслимые комбинации лошадей, собак и мускулистых юно-
шей. Но это еще не все. Ибо что мы доказали? Что  всякое  человеческое
действие, состоящее в повторении, или в оперировании переменными в со-
ответствии с заранее заданными правилами, или в произвольном  опериро-
вании известным числом переменных, может быть смоделировано (по  край-
ней мере теоретически) вычислительной машиной.
   - Да, произнес Роу, - это действительно основной, э-э, основной...
   - ... принцип, на котором зиждется наша работа. Это верно. Итак, мы
автоматизируем бинго. Теперь рассмотрим действия человека, играющего в
бинго. Разве его действия - закрывание номеров на доске по мере  того,
как их выкликают, и сигнализация о том, что ряд закончен, - не автома-
тичны в самой своей сути? Уж его-то работу наверняка выполнит вычисли-
тельная машина, да еще при самой простой программе?
   - Да, - произнес Роу. - Да, выполнит.
   - Безусловно. Никто не станет убивать время в бинго-зале, если мож-
но просто внести деньги и передоверить игру  машине.  Заполнение  фут-
больной таблицы - еще одна работа, на которую легко  запрограммировать
вычислительную машину. Можно задать ей	случайное  заполнение  таблицы
или выбор на основе какой угодно программы, или разработку собственной
программы, или выбор между случайным отбором и собственной программой.
Тут мы снова имеем дело с переменными, которые можно установить  зара-
нее, которыми можно оперировать по известным правилам. Все это	подда-
ется программированию. Если этим занят человек, он впустую теряет вре-
мя.
   - Да-а-а-а, - произнес Роу. - Да-а-а-а..
   - Если подумать, то можно ведь запрограммировать вычислительную ма-
шину так, чтобы она оценивала за вас и результаты крикета... Или  даже
оценивала настоящую автоматизированную игру, которую ведет игровая вы-
числительная машина. Ее даже научат  регистрировать  аплодисменты  при
особенно ярких флуктуациях - например при  объявке,  что  игрок  берет
трудный мяч, стоя против солнца. Она будет регистрировать досаду, ког-
да команда, с которой ей велено отождествиться, терпит неудачу,  доса-
ду, смешанную с невольным восхищением, если это произошло в результате
искусной игры противника. Она будет регистрировать скуку, если	долгое
время не случится ничего из ряда вон выходящего... Однако на живых лю-
дях эта скука не отразится.
   - Но ведь на крикет ходят для того, чтобы увидеть и оценить	искус-
ство игроков!
   - Тогда почему же столько людей довольствуются тем, что слушают ре-
портаж по радио? Действия зрителя и  радиослушателя  одинаковы:  выбор
реакций в зависимости от перестановок из предложенных переменных. Нас-
колько я понимаю, действия эти носят конечный характер и, следователь-
но, программируются. Зритель великолепнейшим образом взаимозаменяем.
   - Но, - произнес Роу, - зритель получает удовольствие от зрелища.
   - Охотно верю, но это к делу не относится. Оператор гидравлического
пресса, замененный вычислительной  машиной  при  автоматизации	завода
возможно, получал удовольствие от управления прессом. Но, несмотря  на
это, его все же заменили. Человеческая личность, дорогой мой Роу, при-
бор слишком ценный и сложный, чтобы растрачивать его на простые конеч-
ные задачи вроде управления прессами, заполнения стадионов присутствия
на состязаниях по футболу и крикету. Я	глубоко  верю,	что  весь  мир
спорта со временем станет абсолютно замкнутым, доступ к  нему  прекра-
тится для всех,кроме инженеров-эксплуатационников. Играть будут вычис-
лительные машины. Следить за игрой будут вычислительные  машины.  Ком-
ментировать игру будут вычислительные машины. Записывать результат бу-
дут вычислительные машины, и они же будут состязаться в памятливости с
другими вычислительными машинами  во  время  телевизионных  спортивных
викторин, где машины - и организаторы, и участники, и зрители.
   - Да-а-а-а, - произнес Роу.
   - Собственно, это ведь ваша область. Надо полагать, у вас  все  это
уже продумано.
   - Да, знаете...
   - Дел впереди по горло, Роу. Меня-то по рукам и ногам связывает са-
маритянская программа, но будь у меня время перебраться в  новый  кор-
пус, я бы взял на себя часть той работы, что ведут Ребус и  Плашков  в
политическом и международном отделах. Если бы дипломатией и  партийной
политикой руководили вычислительные машины, Роу,сильно уменьшилась  бы
опасность отхода от старых добрых предвзятых идей ради грубой действи-
тельности. Вот каким мне бы хотелось видеть наше политическое руковод-
ство, потому что я и сам по природе такой.  Мне  свойственна  странная
тенденция к мономании, Роу, подсознательное  стремление  автоматизиро-
ваться.
   - Ясно.
   - Опять-таки хотелось бы мне основать отдел церемоний. Эх,  будь