ести заготовленные вопросы. А сэр  Прествик	ныттинг,  одним  махом
преодолев два лестничных марша, ведущих к отделам моды и прессы,  сва-
лился с легким сердечным приступом..
   - Так держать! - Вскричал Нунн. - Вечером все образуется..
   Когда они примчались к буфету, выстроенному специально для  торжес-
твенного случая, у Ноббса кололо в боку и болел живот, а отставание от
графика возросло до девяти минут..
   - Ешьте же, Ноббс, - задыхаясь  вымолвил  Нунн,  когда  Чиддингфолд
подскочил с "максимально вероятной закусочной нагрузкой" - тремя бока-
лами шампанского, четырьмя чашками чая, пятью сандвичами, двумя  экле-
рами и наполеоном. - Посмотрим...  Посмотрим,  можно  ли  это  прогло-
тить... За пять с половиной минут..
   Шумная была трапеза. Каждый прилагал все усилия, чтобы не задыхать-
ся и не пыхтеть, но воздух так и гудел от грома топочущих ног в  даль-
них коридорах, пока остальные участники забега преодолевали  дистанцию
и один за другим вваливались в комнату. Мужчины напряженно и  нетерпе-
ливо спрашивали друг друга: "куда же, к дьяволу, запропастился	у  них
туалет?" Из угла, где комнатные  растения  образовали  густую  зеленую
стенку, явственно доносились забористые словечки, смех и звон бьющего-
ся стекла. Это веселились шестеро лаборантов, которых посадили	в  за-
гончик для прессы, поручив испытать прочность  загородки  на  швыряние
бутылками и сандвичами..
   В конце концов держащегося за живот Ноббса  спешно  выпроводили  из
института и запихнули в автомобиль, а упавшего сэра Прествика нашли  и
отправили в больницу..
   - Сами виноваты, Прествик, - мягко упрекнул	его  Пошлак,  провожая
носилки до дверей. - Вечно вы стараетесь, взваливаете  на  себя  непо-
сильное бремя, правда ведь? Гости попарно разошлись, а сотрудники  ин-
ститута повалились на стулья, отыскивая их методом случайного  отбора.
Над разбитым стеклом, над объедками сандвичей, над явными  отпечатками
двух телес, над модельной туфлей, застрявшей в бетоне,	и  несколькими
десятками протрезвевших кибернетиков нависла гробовая тишина..
   - Очень здорово! - Сказал наконец Нунн..
   Никто ничего не ответил..
   - Чем хуже генеральная репетиция, - хлопнув себя по колену, продол-
жал Нунн, - тем лучше премьера. Так говорили  в  драматическом	кружке
нашего гарнизона..
   Чиддингфолд встал и чуть приметно повертел головой, чтобы  охватить
взором все общество..
   - Благодарю вас, - сказал он..
   Уголки его губ благородно изогнулись в вымученной  улыбке,  подобно
двум раненым героям войны, вставшим при звуке государственного гимна..


			  Г л а в а  3 0

   К третьей главе Роу изменил название романа на "слушайте  все,  ос-
трить буду", а рассказ повел от первого лица, Рика Роо. Было в фамилии
"Роо" нечто такое, что вызывало в душе Роу  отклик,  своеобразное  эхо
солидарности, что ли - он никак не мог точно определить свое ощущение.
Во всяком случае, вовсе не было неожиданностью, что  Роо  все  излагал
подчеркнуто разговорным языком, каким хотел бы писать сам роу..
   "Фу-ты ну-ты, и наползли же они на меня, - отпечатал  роу,  -  этот
жалкий слизняк Фиддингчайлд и Нунопулос - ходячий покойник -  и  давай
жрать и ржать, пить и бить, кутить и шутить, и так всю дорогу, пока мы
обедали. Я уж не говорю об Анне-стерве, великой княгине Анна-феме, ца-
рице всех подонков. Уверяю тебя, парень: для меня единственным	утеше-
нием за тем сволочным столом была Нина, скромница,  умница  Нина,  она
смотрела на меня во все глаза, и это ужасно  щекотало  мое  самолюбие.
Стоило ей взять меня взглядом на крючок, как сразу  захотелось,  чтобы
голос у меня взыграл на манер окарина (небольшой глиняный или фарфоро-
вый музыкальный инструмент, по звучанию близкий к флейте) в  медленном
блюзе и взвился, точно дым сигарет на хорошей вечеринке к исходу ночи,
- а если я говорю "исход ночи", парень, значит, я имею в  виду	разгар
веселья..
   Я еще не описал Нину, что о ней напишешь,  если  она  -  чудо  всех
стран света, макро-Нина! Пагода запада, восторг востока, вьюга с  юга,
а темперамент более чем северный. И уж кто-кто, а она  умеет  показать
товар лицом..
   - Сыграй нам, Рик, - пискнула Анна-стерва..
   Не помню, успел ли я сообщить, что я пианист,  исполнитель  блюзов.
Да вы и сами могли бы догадаться. У меня это недурно получается,  если
говорить откровенно. Так меня уверяют. Самому-то трудно судить..
   - Да, сыграй нам, - елейно подхватил Нунополос..
   - Когда запретят все войны, - ответил я..
   - При чем тут войны? - Взвизгнула Анна-стерва..
   - Молчание пушек - лучшая музыка, - прошептал я..
   - Не очень-то красиво, скажем прямо, впутывать во все  политику,  -
возмутилась Анна-стерва. - Говори прямо, голубушка, говори  квадратно,
можешь говорить даже кубически.. Лично меня всегда тянуло на кубу..
   Я скис. Все они - сплошная липа, хоть липовый чай заваривай;  впро-
чем кто станет заваривать чай из Нунополоса и Анны-стервы? Еще	проне-
сет, чего доброго..
   - Сыграй для меня, Рик, - мягко попросила макро-Нина..
   Я посмотрел на нее. Она хорошо смотрелась..
   - Только для тебя, Нина..
   Я подскочил к пианино и открыл крышку. Мне  улыбнулись  восемьдесят
восемь маленьких друзей. Черные и белые вперемежку - в этой забегалов-
ке нет сегрегации. Я взял два или три мягких блюзовых аккорда,	только
для того чтобы сообщить моим добрым друзьям, что я вернулся  в	родные
края, а потом рванул "старье берем". Играл я  быстро,  но  не  слишком
быстро, чеканные звуки вытягивались в бесконечно текущую дорогу, такты
грохотали по шпалам, как старинный паровоз.. Мы  с  черными  и	белыми
друзьями выбрались из тональности "ля" и ураганом перешли в  ми-минор.
Я знал только одно: лихо получалось. Оседлал я "старье берем", как па-
рящего орла, и бедное измученное сердце у меня аж зашлось от  радости.
Я забыл про Нунополоса, Фиддингчайлда и Анну-стерву.  Забыл  даже  про
Нину... Пока не увидел, что она стоит рядом со мной  возле  пианино  и
глаза у нее сияют точно звезды. Красноречивые были глаза. Они умоляли:
"ах, Рик, давай вместе. Здорово будет, Рик"..
   Вот я и кивнул ей, и мы начали вместе. Ее голос рванул по шпалам со
мной бок о бок. - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   - Давай, давай, давай, старуха! - Крикнул я. И она дала, дала,  да-
ла..
   - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   Голос ее впивался в меня кандалами. А мои аккорды оставляли на  ней
следы, как поцелуй. Вот это жизнь!!
   - Старье берем!!
   - Старье берем!!
   - Подсыпь еще!!
   - Подсыпь еще!!
   Мы закруглились и глянули друг на друга, точно впервые  увидели,  а
может, так оно и было..
   - Ну и ну, парень! - Сказала она..
   - Не нукай, не запрягла, - сострил я и сразу увидел, что она  любит
слушать остроты не меньше, чем я острить.. Потому то мы и стали  самой
неразлучной парочкой-перестарочкой к западу от голд-хок род"..
   Роу дал отбой при помощи бесстрастной точки	и  уставился  на  нее,
точно впервые увидел, а может так оно и было. Он  глянул  на  двадцать
шесть своих маленьких друзей - клавишей, не говоря  уж	о  сумасшедшей
точке, или апострофе, или запятой, и прочих двоеточий, рад был	позна-
комиться, SI VIS расем N'еSт рRIе Nа RоJоN, пусть даже	она  и	набор-
но-пишущая, но кому какое дело, если на тебя снизу вверх смотрят двад-
цать шесть сияющих пластмассовых мордашек и говорят: "наше вам с  кис-
точкой"....
   - Ладно, ваша взяла, - сказал Роу двадцати шести маленьким друзьям.
- Вас двадцать шесть, а я один, придется капитулировать безоговорочно.
Клянусь, больше я вас и пальцем не трону..


			   Г л а в а  3 1

   День пламенел. Час пробил. Близилась роковая минута..
   В этот день Нунн отложил в сторону клюшки и фехтовальные  маски,  и
встал, и принял бразды правления. На всем поле в то утро  царила  нер-
возность и отчаянная сумятица последних приготовлений. Только Нунн был
спокоен и безмятежен: человек, рожденный повелевать и командовать бит-
вой, дождался наконец своего азенкура (азенкур - селение  во  франции,
где в 1415 г. Английские войска под командованием  Генриха  V  нанесли
французам тяжелое поражение). Тревожное ожидание  и  поиски  стратегии
остались позади. Решения приняты; теперь пусть	хлопочут  подчиненные,
приводя их в исполнение. Утро Нунн провел за игрой в гольф. Днем, ког-
да он приехал в институт после восемнадцати партий альпари и  нетороп-
ливого ленча, над главным входом уже красовался навес,	а  впереди  на
улице уже был расстелен ковер. Все это Нунн осмотрел досконально, пре-
бывая в приятном расположении духа. Когда он  проходил	под  открытыми
окнами нового корпуса, в нос ему шибануло нитроэмалью от четырех  кар-
тонных вычислительных машин, которые были установлены тем же  утром  в
отчаянной попытке заполнить пустынные акры лаборатории. Нунн  улыбнул-
ся. У себя в приемной он застал мисс Фрам; она срочно звонила слесарю,
чтобы тот пришел устранить громоподобный рык,  внезапно  начавшийся  в
трубах августейшей уборной. Вид у  мисс  Фрам  был  усталый  и	слегка
взвинченный. Нунн пристально поглядел на нее, преисполненный жалости к
ее тяжким трудам, связанным с честью находиться от него  в  вассальной
зависимости. И осчастливил ее словом одобрения..
   - Очень здорово, - сказал он..
   В своем кабинете он задержался перед шкафом, где стояли  серебряные
кубки, выигранные им при катании на салазках, стрельбе по глиняным го-
лубям, игре в теннис и хоккей, а также при ужении на муху. Неторопливо
осмотрев их, он препоручил свою душу верховному командующему, которому
верил всем сердцем, чьим нерассуждающим и покорным слугой был всегда и
во всем..
   - О Чиддингфолд, - произнес он молитву, - опора  моего  существа  и
оправдание всей моей жизни, Чиддингфолдни мне и этот день..
   Сквозь замочную скважину он заглянул в кабинет чиддингфолда,  желая
удостовериться, что его молитва услышана. И действительно, Чиддингфолд
был на месте - массивная голова подперта руками,  губы	готовы	искри-
виться в любезной улыбке при виде первого же вошедшего,  локти	прочно
покоятся на полированной крышке стола - директор директоров, плоть  от
плоти института, отрада всех сотрудников, вечный и неизменный, если не
считать того, что сегодня он облачился в парадный костюм. Не  приходи-
лось сомневаться, что чиддингфолд по-прежнему был таинственным	источ-
ником власти и могущества, а он, Нунн, по-прежнему оставался узаконен-
ным каналом, по которому текли эти власть и могущество, изменяя  облик
всего мира. Славный день пройдет своим чередом, триумфально и неотвра-
тимо. Простые, но решительные меры предосторожности, продуманные  Нун-
ном, чтобы обезвредить зловещую угрозу, нависшую над церемонией,  выб-
раны правильно..
   Нунн подвел черту под благочестивыми размышлениями. Он  выпрямился,
постучал, вошел в дверь..
   - Добрый день, директор, - сказал он. - Время не ждет.. Час настал.
Мне кажется, все мы готовы, не так ли? Надеюсь, пока я играл в	гольф,
не было никаких чп? Очень здорово.. По моему,можно потихоньку топать в
конференц-зал на маленький междусобойчик с начальниками отделов..
   Чиддингфолд склонил голову, и они потопали потихоньку, и Нунна сно-
ва охватила благоговейная радость при мысли, что власть, нисходящая  к
нему от Чиддингфолда, чудотворно действует даже на самого  Чиддингфол-
да..
   В конференц-зале их ждали собравшиеся начальники  отделов,  чопорно
сидевшие в парадных костюмах. Ребус накрутила себе какой-то  невообра-
зимый перманент, и лицо ее выглядело неудачным, наспех сделанным  при-
веском к нему. Миссис плашков все  репетировала  внутреннюю  невидимую
улыбку, не сознавая, что при каждой такой попытке на губах у нее приз-
раком возникает улыбка видимая. Голдвассер  все  прокашливался..  Часы
показывали половину третьего..
   - Добрый день, - с застенчивой улыбкой поздоровался Чиддингфолд. Он
опустил свое массивное тело на стул во главе стола, подпер голову  ру-
ками и погрузился в неизбывное молчание..
   Нунн успел уже вынуть из кармана тоненькую  книжицу,  озаглавленную
"молитвенник регбиста"..
   - Господи! - Требовательно взмолился Нунн..
   - Боже ты мой! - Невольно вырвалось у ребус..
   - Господи! - Повторил Нунн. - Выйди с нами на сие оспариваемое  по-
ле. Направь стопы наши по путям твоим, когда мы пасуем мяч. Будь с на-
ми в свалке. Не покидай нас в строю. Вселись к нам в ключицы и	защити
наши коленные чашечки. А если суждено нам получить травму и пасть,  то
прими нас в добрые и вездесущие руки свои..
   Боже, присутствуй в мяче. Лети к нам в руки и легко	отбивайся.  Да
не попрут тебя враги, о боже, и не забьют в наши ворота..
   Не забывай, господи, врагов наших. Будь милосерд к ним в их слабос-
ти, упаси их от тяжелых увечий. Утешь их после поражения..
   Аминь..
   Начальники отделов забормотали что-то неразборчивое, очи их	прили-
чия ради были открыты, но опущены долу, дабы не  приводить  в  замеша-
тельство сидящих рядом. Нунн посмотрел на часы..
   - Может быть, прежде чем мы разойдемся по боевым постам, вы скажете
напутственное слово, директор? - Предложил он..
   Чиддингфолд едва уловимо склонил голову и встал..
   - Благодарю вас, - сказал он..
   Он улыбнулся смутной микроулыбкой и, стараясь по возможности  неза-
метно пронести свое огромное тело, вышел из комнаты. Начальники  отде-
лов неуверенно повставали и, косясь на часы, потянулись за директором.
Над ними возвышался Нунн на боевом коне, за его спиной	пылал  Харфлер
(порт близ гавра, захваченный в 1415 г. Ангийскими войсками под  пред-
водительством Генриха V), а Нунн милостиво улыбался всем сверху вниз и
выговаривал: "очень здорово", пока мимо проплывали раболепные  лица  с
отведенными в сторону глазами..
   - Да, - сказал он непринужденно, когда в дверях  исчезли  последние
спины, - Голдвассер!!


			  Г л а в а   3 2

   К кабинету Нунна они с Голдвассером шагали по совершенно  пустынным
коридорам. Их преследовал отдаленный гул, подобный отзвуку моря в  ра-
ковине. Доносился он из фойе, в нем слилось  шуршанье  сотни  шелковых
платьев, прокашливание двух сотен глоток, топтание четырех сотен ног и
шепот от произнесения четырех тысяч нервозных шуточек..
   - Без десяти три, - откашлявшись, заметил Голдвассер на ходу..
   - Это не займет и двух минут, - успокоил его Нунн..
   - А не лучше ли отложить на потом??
   - Дорогуша, потом будет слишком поздно..
   Голдвассер в нерешительности остановился. Он не понимал, отчего та-
кая срочность, и было нечто ирреальное, почти кошмарное в ледяном спо-
койствии Нунна..
   - Мы ведь можем обсудить все и здесь, не так ли?  -	Сказал	он.  -
Стоит ли идти к вам в кабинет, в такую даль, а??
   - Тема довольно деликатная, - возразил Нунн..
   - А что за тема??
   Они стояли лицом к лицу в пустынном коридоре. Нунн медленно потирал
нос..
   - Если начистоту, - сказал он, - речь идет о безопасности..
   - О безопасности??
   - Боюсь, что в цепи есть  слабое  звено,  и	совершенно  необходимо
изъять его до приезда королевы..
   - Кто же это??
   Нунн посмотрел Голдвассеру прямо в глаза..
   - Чиддингфолд, - ответил он..
   Голдвассер был ошеломлен. Безмолвные, продолжали они путь к кабине-
ту Нунна. Голова у Голдвассера пухла  от  множества  разных  вопросов.
Что? Как? Почему? Когда? Чиддингфолд? Ч и д д и н г ф о л д?  Какой-то
участок мозга понимал, что вся идея явно абсурдна. Но  другой  участок
подсказывал, что эта гипотеза проясняет многие странности в  поведении
Чиддингфолда. Его  молчаливость...  Его  отчужденность...  Его	холод-
ность... Сознание своего превосходства над другими... - Словно прокру-
тили от конца к началу кинопленку, где заснято, как разбилась ваза,  а
потом кусочки чудесным образом соединяются воедино, рисуя четкий и бе-
зошибочный образ человека, чья лояльность подвергнута сомнению..
   - Одному мне не справиться, - сказал Нунн. - Нужен помощник. Вас  я
предпочел всем остальным, потому что вы человек надежный, на вас можно
положиться в минуту опасности..
   - Да я... Собственно... Мне не совсем... В смысле....
   - От вас мне только и надо, чтобы вы следовали моим инструкциям. Не
задавая вопросов. Идет??
   - Что ж, пожалуй, наверное....
   - Очень здорово. Вот мы и пришли..
   Стремглав миновали приемную Нунна. Там никого не  было;  мисс  Фрам
давно уже спустилась вниз и заняла свое место в фойе. В кабинете  Нунн
снял с кресла лыжную палку..
   - Садитесь, - приказал он. - Пойду принесу  досье  Чиддингфолда.  И
пистолет..
   Нунн вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.  Голдвас-
сер сел. У него тряслись колени.  Пистолет!  Он  же  не умнее...  Надо
объяснить Нунну... Есть еще время позвать кого нибудь другого... О бо-
же, ему дурно. Какой же с него прок, если ему дурно? Он бы с  радостью
сделал все, что нужно, не будь ему так дурно..
   Панический ужас исчез, сменившись отрешенностью и  отчаянием.  Трус
он. Теперь уже неважно, кто умнее - он или макинтош, какой у него мозг
- сеRевRим дIаLестIсI или сеRевRим SеNатоRIS, читает ли  он  книги  от
конца к началу или кверху ногами. Когда настало время  претворить  его
бесспорно емкий умственный потенциал в физическое действие, а в случае
неудачи - понести заслуженную кару, весь мозговой аппарат  Голдвассера
отказал. Какой контраст  с  Нунном!  Невыносимо!  У  него  несомненно,
сеRевRим RIдIсиLим, но когда доходит дело до мгновенных решений,  опе-
ративных действий и ответственности за все последствия, то Нунн оказы-
вается на высоте, а он - нет. Его захлестнула теплая волна  восхищения
Нунном..
   И вдруг он посмотрел на часы. Было без  трех  минут	три..  Где  же
Нунн? Что они предпримут? Через три минуты оба должны стоять  в  строю
пожимающих руки, иначе разразится невероятный скандал. Он вскочил.  Но
Нунн велел ему сидеть.. Он сел. Прошло двадцать секунд. Просто безумие
- сидеть так, сложа руки. Он заставил  себя  пробыть  в  кабинете  еще
двадцать секунд. Потом снова посмотрел на часы. Почти без  двух  минут
три! Он вскочил, на мгновение заколебался, затем решительно направился
к двери..
   Дверь была заперта..


			 Г л а в а   3 3

   Поспешно, хоть и без суетливости возвращаясь в фойе, Нунн испытывал
душевный подъем. Есть еще порох в пороховницах! Ему  пятьдесят	четыре
года, из них последние девять он прожил среди  разлагающих  побрякушек
штатского быта. Однако он систематически тренировался - играл в  спор-
тивные игры, надевал и снимал  спортивные  костюмы,  шнуровал  кожаные
щитки, предохраняющие самое святое достояние мужчины, возился с  пряж-
ками шингардов, не терял выправки, смазывал мазью футбольные бутсы,  а
льняным маслом - крикетные биты, принимал душ  и  растирался  махровым
полотенцем, натягивал и стягивал теннисные сетки, вгонял в землю спицы
крикетных воротцев, извлекал из кустов теннисные  мячи,  а  из	густой
травы - шары для гольфа, помнил с каким  счетом  выиграла  глостерская
команда у ланкаширской в олд-траффорде (одна из главных крикетных пло-
щадок англии) в 1926 году, а главное, разговаривал  об	играх,	очках,
льняном масле, душе и посещении спортивных мероприятий -  и  благодаря
всему этому был в отличной форме. И вот он опять  выиграл.  Ко	всяким
там террористам, смутьянам и неблагонадедным, которых он  отправил  на
тот свет в заморских краях, - к м"ловово, папалуазу, абдулле, рам син-
гху и мендельсону - прибавился теперь Голдвассер, пойманный с поличным
в самой метрополии..
   Нунн добрался до фойе и скромно юркнул на отведенное ему место, как
раз когда из роллс-ройса высадился последний  гость,  Ротемир  Пошлак,
пожал Чиддингфолду руку и стал подниматься по лестнице. Все шло строго
по графику. Нунн огляделся. Войска выстроились на плацу. Фойе заполни-
ли шеренги парадных костюмов и бесформенных набивных  платьев,	и  при
каждом костюме, при каждом платье на правом боку болталась рука, пред-
назначенная для рукопожатия, и каждая рука кончалась судорожно стис