Электронная библиотека - Книги для читателей и качателей (; Фантастика. Фэнтези Фэнтази Фрэйн Майкл. Оловянные солдатики -

Фантастика. Фэнтези

Фэнтази

Фрэйн Майкл. Оловянные солдатики -

Страницы: - 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 -

Іњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ—
‹ ‹
‹ МАЙКЛ ФРЭЙН ‹
‹ ‹
‹ ОЛОВЯННЫЕ СОЛДАТИКИ ‹
‹ ‹
‹ ‹
њњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњ±

Г Л А В А 1

В объединенной телестудии высоко ценили так называемую "широту об-
зора", и из председательских апартаментов на самой макушке башни, вен-
чающей От-Билдинг, обзор в любом направлении был настолько широк, нас-
колько позволяло марево промышленных испарений. На окнах апартаментов
шторы узорчатого полотна, залитые светом скрытых прожекторов, неустан-
но колыхались от легкого весеннего дуновения скрытых вентиляторов,
согревались скрытыми электрокаминами и освежались скрытыми кондиционе-
рами. С обезоруживающей наивностью шторы терлись о жардиньерки драго-
ценного африканского дерева, где росли тропические цветы, безотказно
орошаемые невидимыми глазу увлажнителями. По стенам были развешаны по-
лотна Риопелля, Поллока, де Стаэля, Ротко и председательского племян-
ника; в приемной сидели два ведущих режиссера, один продюсер-координа-
тор, два режиссера-оператора и три ассистента режиссера, еще два с по-
ловиной часа назад вызванные к председателю на срочное совещание и с
тех пор ожидающие аудиенции. ( На круг каждый час их ожидания обходил-
ся председателю и прочим акционерам в 24 фунта стерлингов.)
У председателя шло совещание. Об этом событии всю объединенную те-
лестудию оповестили светящиеся экранчики. "У Р. П. совещание", - свер-
кали они повсюду, куда ни повернешься, и везде - в холле, в гараже, в
столовой - можно было оценить новость по достоинству. Один такой эк-
ранчик на радость собравшимся высокооплачиваемым сотрудникам мерцал и в
приемной председателя. Из своего закутка выпорхнула председательская
секретарша и шестой раз не без тайного злорадства окинула всех взгля-
дом.
- Пойду опять напомню эр-пэ, что вы здесь, - сказала она любезно.
Она тихонько постучалась в председательскую дверь и нырнула внутрь.
По кабинету, заложив руки за спину, медленно выписывал круги Ротемир
Пошлак; в струящемся из окон солнечном свете мягко поблескивала его
изысканно седая шевелюра.
- Эр-пэ! - обратилась к нему секретарша. Не удостоив ее взглядом,
не повернув головы, мистер Пошлак высвободил из-за спины руку и знаком
приказал секретарше удалиться. Он совещался с сэром Прествиком Ныттин-
гом, действительным членом правления объединенной телестудии, ответ-
ственным за общественную, общечеловеческую и культурную стороны дела.
Сэр Прествик, маленький, грустный, вялый, сидел посреди кабинета в
мягком вертящемся кресле и наподобие подсолнуха медленно обращался
вокруг собственной оси, чтобы все время оставаться лицом к председате-
лю.
Мистер Пошлак остановился и рассеянно колупнул на картине Поллока
густо наложенную краску.
- Еще одно, - сказал он. - кто у нас сейчас ставит "обхохочешься"?
- Кробишли, - ответил сэр Прествик.
- Ага. Так вот, ступайте к нашему другу Корбишли и сообщите ему,
что вчера во время вечерней передачи у лорда Мимолея галстук сбился
под самое ухо.
- Сообщу, эр -пэ.
- Разъясните, что я не критикую ни техническую, ни художественную
сторону спектакля.
- Ни техническую, ни художественную сторону.
- Я не прикидываюсь настолько компетентным, чтобы критиковать эти
стороны наших постановок. До сих пор не прикидывался и вряд ли ког-
да-нибудь начну. Я знаю свои возможности, Прествик. У меня под рукой
достаточно специалистов, чтобы судить, выдерживают ли наши постановки
конкуренцию с точки зрения технической, художественной и моральной.
Этим специалистам я целиком и полностью доверяю. Сообщите это Корбиш-
ли.
- Не премину, эр-пэ.
- Но если у мужчины галстук сбился на сторону или у женщины высуну-
лась бретелька, то в этом я разбираюсь. И в нашей постановке такого не
потерплю.
- Совершенно согласен, эр-пэ.
- На мелочи у меня глаз наметан, Прествик, глаз наметан на мелочи.
- Безусловно, эр-пэ.
- Я не прикидываюсь специалистом в области телевидения. Я не прики-
дываюсь, будто много смыслю в торговле или финансах. Но я категоричес-
ки утверждаю, что на мелочи у меня глаз наметан.
- На мелочи глаз наметан.
- Вот тайна успешного руководства, Прествик. Следите за мелочами, а
крупное само за себя постоит.
- За себя постоит. Точно.
- По-моему, сотрудники меня за это уважают, а по-вашему?
- Конечно уважают, эр-пэ.
- По-моему, тоже. По-моему, тоже.
Мистер Пошлак умолк и пригладил великолепную седую шевелюру. Такая
операция помогала ему думать, а в этот процесс он верил свято. Как-то
раз он даже сказал сэру Прествику:
- Если бы меня попросили дать в одном слове наставление юношеству,
вы знаете, Прествик, какое это было бы слово?
- Какое? - Спросил тогда сэр Прествик.
- Думайте, Прествик. Думайте.
- Не знаю, эр-пэ. Мелочи?
- Нет, Прествик. Думайте.
- Э-э... Смелость?
- Да нет же. Думайте.
- Ума не приложу, эр-пэ. Дерзание?
- Ради всего святого, Прествик, что с вами творится? Думайте!
- Принципиальность? Верность? Руководство?
- Думайте, Прествик! Думайте, думайте, думайте, думайте!
Когда произошел этот разговор? Кажется, когда у сэра Прествика
предпоследний раз обострилась язва двенадцатиперстной.
- Так кто же у нас сейчас ставит "обхохочешься"? - спросил обсто-
ятельный мистер Пошлак.
- Корбишли, эр-пэ.
- Ах, Корбишли. Так сообщите ему, Прествик, ладно?
Сэр Прествик черкнул в блокноте "сообщить Корбишли", и полностью
его заметки по обсуждаемому вопросу выглядели теперь так: "Сообщить
Корбишли. Сообщить Корбишли. Сообщить Корбишли". Едва слышный стон ук-
радкой вырвался из-под его усов. Сэр Прествик был несчастен.
Его назначили в правление объединенной телестудии после того, как
он получил титул баронета за заслуги перед Англией в области общес-
твенных сношений; заслуги состояли в том, что из всех специалистов по
общественным сношениям к моменту раздачи наград удалось найти одно-
го-единственного деятеля, который не вел себя предосудительно с мо-
ральной точки зрения, так как лежал под наркозом в больнице; это и был
Прествик. Для начала его сделали ответственным за общественные сноше-
ния. Но оказалось, что общественные сношения неразрывно связаны с
культурными, то есть с отношением мистера Пошлака к культуре, а куль-
турные сношения незаметно переходили в общечеловеческие, то есть в от-
ношение мистера Пошлака ко всему человечеству, кроме общественности,
которая подпадает под сношения общественные. От напряженной работы сэр
Прествик буквально таял на глазах.
- И еще одно, - сказал мистер Пошлак. - Сегодня утром в кабине лиф-
та я насчитал пять окурков и четыре спички. Что вы об этом думаете?
- Должно быть кто-то прикурил от зажигалки, эр-пэ, - ответил сэр
Прествик.
Мистер Пошлак остановился как громом пораженный и смерил сэра Прес-
твика глазом, наметанным на мелочи.
- У вас что, живот болит, Прествик?
- Да собственно, знаете, эр-пэ...
- Если вам трудно работать, так и скажите. Всегда могу обойтись
собственными силами.
- Я вполне здоров, эр-пэ.
- Налейте себе стакан минеральной. Возьмите печенья. Не стесняй-
тесь.
Сэр Прествик вскочил и устремился к стенному шкафу, рядом с которым
стоял мистер Пошлак.
- Налейте и мне стаканчик, - сказал мистер Пошлак. - На чем я оста-
новился? Ах да, на пяти окурках и четырех горелых спичках в лифте. Ра-
зошлите по всем отделам меморандум с подробным перечнем найденного и
напомните всем сотрудникам, что лифтами пользуются посетители, и у них
впечатление об объединенной телестудии вполне может сложиться на базе
того, что они увидят на полу.
- Что они увидят на полу. Записал, эр-пэ, - откликнулся сэр Прес-
твик, тщетно пытаясь налить минеральной и одновременно сделать пометки
в блокноте.
- Взовите к самым светлым сторонам их души.
- Помечу себе, эр-пэ.
- Всегда и везде, Прествик, надо взывать к самым светлым сторонам
души сотрудников. Они у них есть, надо только иметь смелость в это по-
верить. Вот один из краеугольных камней здравого руководства.
- Самые светлые стороны... Именно.
- Всегда обращайтесь с другими так, как хочешь, чтобы обращались с
тобой, даже если это последний швейцар.
- Делай другому то, чего желал бы себе.
- Это здравые общечеловеческие отношения. Это здравый бизнес. Это
здравая этика.
- Несомненно, эр-пэ.
Мистер Пошлак помедлил, затем пригладил шевелюру - сделал ей то,
чего желал бы себе.
- Кстати, об этике, - сказал он. - Кажется, мы где-то строим новый
отдел этики для какого-то теологического колледжа?
- Для научно-исследовательского института автоматики, - чуть ожи-
вился сэр Прествик.
- Да, что-то в этом роде.
- Я надеялся, что мы выкроим время потолковать об этом, эр-пэ, ведь
у меня недурная новость. Они там пригласили на открытие королеву.
- В самом деле?
- Так говорят, эр-пэ.
- Хорошо, Прествик, хорошо. Очень хорошо. Налейте себе еще стакан-
чик минеральной.
Мистер Пошлак погрузился в раздумье, примечательное широтой обзора.
- Как это они ухитрились? - спросил он.
- Не знаю, эр-пэ.
- Интересно, как они ухитрились. Насколько мне помнится, вам не
удалось заполучить королеву на открытие студии.
- Не удалось, эр-пэ.
- И королеву-мать вам тоже не удалось заполучить.
- Да.
- И принцессу Александру.
- Да.
- И герцога Кентского.
- Да.
- И герцога Глостерского.
- Я заполучил герцога Бедфордского.
Мистер Пошлак вытащил перочинный ножик и машинально стал соскабли-
вать с картины Риопелли особенно выпуклый мазок розовой краски.
- Как же они ухитрились, Прествик? Неужто у них такие связи? А,
Прествик?
- Это все элита, эр-пэ. Академики с элитой связаны одной веревоч-
кой. Рука руку моет.
- Элита! Опять эта гидра поднимает подлую голову, да? Вы ведь зна-
ете, Прествик, я не прикидываюсь, будто у меня есть политические убеж-
дения, за этой стороной присматривают мои специалисты. Но все же, мне
кажется, это угрожающий симптом, если телевизионная компания, на кото-
рой зиждется головная социально-культурная система связи в стране, не
может заполучить даже герцога Глостерского, а какой-то богословский
колледжик, обслуживающий ничтожное меньшинство, заполучает королеву.
- Как это верно эр-пэ!
Мистер Пошлак сунул ножик обратно в карман и снова пошел делать
круги по кабинету.
- Но с другой стороны, - сказал он, - королева ведь приедет откры-
вать не чей-нибудь корпус, а наш.
- И это верно, эр-пэ.
- Знаете, Прествик, заглядывая в будущее, я убеждаюсь, что мы всту-
паем в эру, когда религия забудет об антагонизме и недоверии к массо-
вым средствам связи и обе стороны научатся сотрудничать на взаимовы-
годных началах.
- Прекрасная мысль, эр-пэ.
- Запишите, Прествик, пригодится для речи, с которой я выступлю на
той неделе в обществе содействия прогрессивному телевидению.
- Уже записал, эр-пэ. Она входит в тот текст, что я для вас подго-
товил.
- Хорошо, Прествик, хорошо. Она, безусловно, подтверждает мой
взгляд на значение этики. А насчет богословского колледжика... Вы го-
ворите, Прествик, это богословский колледж?
- Исследовательский институт, эр-пэ.
- Так вот, исследовательский институтишка обратился к нам с прось-
бой о помощи. Мы не стали спрашивать какой он - протестантский, като-
лический или иудейский. Стали мы спрашивать, Прествик?
- Да нет, эр-пэ, потому что у нас...
- Потому что у нас это не принято. Вне зависимости от их цвета ко-
жи, расы и вероисповедания мы оказали им посильную помощь.
- Пятьдесят тысяч фунтов, эр-пэ.
- Пятьдесят тысяч фунтов.
Три круга по комнате мистер Пошлак проделал в сосредоточенном мол-
чании. От беспрерывного кручения в вертящемся кресле у сэра Прествика
все плыло перед глазами и к горлу подступала тошнота.
- Пятьдесят тысяч фунтов, - повторил мистер Пошлак. - Пятьдесят ты-
сяч... Эту сумму утвердило правление, так ведь, Прествик? Да? Но нас
ждут дела. Какие дела нас ждут, Прествик?
- По-моему, эр-пэ, вы хотели утрясти вопрос о том, чтобы изъять из
кабинетов всех руководящих работников плакаты" Мыслим масштабно".
- Ага. Мы решили, что для такой организации, как наша, они
чуть-чуть простоваты, не так ли? Одна из ваших наименее удачных нахо-
док, Прествик, хотя, как известно, я никогда не вмешиваюсь в то, как
вы налаживаете культуру. Что же вам удалось состряпать взамен?
- А как бы вы отнеслись к девизу "Согласуй!"?
В кабинет на цыпочках прокралась секретарша мистера Пошлака. Он
опять знаком приказал ей удалиться и, углубленный в себя, встал перед
Ротко - послюнил палец и потер пятно на холсте, чтобы выяснить, краска
это или грязь.
- Вспомнил, что я хотел уточнить, - сказал он. - Кто у нас сейчас
ставит "обхохочешься"?

Г л а в а 2

Весь институт исследования автоматики имени Уильяма Морриса так и
звенел от лязга стальных строительных балок, - их сбрасывали вниз с
большой высоты. Новый корпус этики был почти готов. Давно пора. Шум и
прочие неудобства, связанные со стройкой, существенно уменьшили коли-
чество автоматики, которую институт успел исследовать за минувшие два
года. Согласно подсчетам компетентных лиц, если бы принципиально новые
программы для вычислительных машин (а именно такие программы и разра-
батывал институт) создавались бесперебойно, то в ближайшие десять лет
миллиона два специалистов оказались бы без работы. А так все же был
риск, что кое-кто из этих двух миллионов останется при деле или по
крайней мере будет безработным лишь частично. Но, как утверждают опти-
мисты, ради прогресса кто-нибудь непременно должен страдать.
Доктор Голдвассер начальник отдела прессы, уже страдал. С каждым
новым звоном или лязгом он подскакивал, а с каждым подскоком раздра-
жался все сильнее и сильнее. Ему не хотелось, чтобы подчиненные видели
как он подскакивает, а то еще подумают, будто у него шалят нервы. С
другой стороны, ему не хотелось, чтобы подчиненные видели, как он чет-
вертый раз за три часа отправляется в туалет, где было тихо, а то еще
подумают, будто у него шалит мочевой пузырь.
Он беспокойно выглянул из окна - не видно ли, как достается другим.
Из других удалось разглядеть только начальника спортивного отдела Роу:
его лаборатория находилась как раз напротив, через двор. Роу, каза-
лось, был всецело поглощен работой, а это скорее всего означало, что
работает он не над автоматизацией спорта, а над романом, который, как
поговаривали, пишет. Роу то склонялся над письменным столом, и тогда
вихры волос закрывали ему глаза, то ошалело таращился в окно, вертя
мизинцем в правом ухе. Время от времени он вынимал палец и рассеянно
обозревал его, словно надеялся обнаружить следы нефти или урановой ру-
ды. Созерцание писателя, охваченного порывом истинного вдохновения,
совершенно потрясло Голдвассера, и чуть погодя он поймал себя на том,
что из солидарности тоже ковыряет мизинцем в правом ухе.
Он раздумывал, не зайти ли к Роу поболтать. Это подкрепило бы его
душевные силы. Роу безусловно уступает ему в уме, а дело дошло уже до
того, что, как молчаливо признавал Голдвассер, ему для душевного покоя
нужно было иногда поговорить с людьми, заведомо уступающими ему в уме.
Не с глупцами (им вообще ничего не скажешь), а с людьми умными, но
настолько, чтобы это таило в себе опасность. Такая установка предпола-
гала широкий круг потенциальных утешителей - почти весь институт, за
исключением Мак-Интоша, начальника отдела этики.
Ох уж этот Мак-Интош! Он был самым близким другом Голдвассера, и
при одной лишь мысли о нем в душе тотчас вскипало привычное раздраже-
ние. Он раздражал Голдвассера двумя способами: иногда тем, что казался
слишком глупым собеседником, а иногда тем, что казался умнее даже са-
мого Голдвассера. Еще сильнее, чем обе эти крайности, раздражала вне-
запность перехода из одной в другую.
Кто умнее - он сам или Мак-Интош? Есть же какой-то объективный кри-
терий! Голдвассер не сомневался, что когда то он был бесспорно умнее
Мак-Интоша. Но он сдавал. Во всяком случае боялся, что сдает. Он был
твердо уверен, что ум у него типа CEREBRUM DIALECTICI - ум логика или
вундеркинда, ранний цветок, увядающий после тридцати лет. Его беспо-
койство по этому поводу переросло в нечто похожее на душевную ипохон-
дрию. Он всячески проверял свои умственные способности, выискивая сим-
птомы упадка. Брал у коллег комплекты тестов на IQ и хронометрировал
операции, а результаты воплощал в графиках. Когда график получался в
виде нисходящей кривой, Голдвассер уверял себя, что виновата несовер-
шенная техника, а когда в виде восходящей скептически твердил себе,
что это, скорее всего, результат ошибки.
Характерным симптомом упадка, как он порой думал, была утрата соб-
ственных мнений. У одних есть вера, у других - мнения. Некогда у Гол-
двассера было собственное мнение обо всем, что он слыхал, а с четыр-
надцати лет он слыхал почти обо всем во вселенной. Когда его мысли-
тельный аппарат был в зените, Голдвассер разделил все мироздание на
две категории: на то, что он одобрял, и то, что отвергал. А теперь
мнения выпадали у него, как у стариков - зубы. Круг непосредственных
интересов сузился от судьбы пи-мезона и теократии языческих богов до
лихорадочного гадания о том, кто умнее - он или Мак-Интош.
Из окна Голдвассеру не был виден Мак-Интош, поскольку тот скрывался
в готической крепости старого отдела этики, но шумная разборка лесов
нового корпуса мешала Голдвассеру выкинуть Мак-Интоша из головы. Неуж-
то Мак-Интош умнее? Относится ли мозг Мак-Интоша, как и его собствен-
ный, к типу CEREBRUM DIALECTICI? Если так, то сейчас этот мозг в самом
расцвете, но постепенно начнет хиреть теми же темпами, что и его соб-
ственный, если его собственный действительно хиреет. Или же у Мак-Ин-
тоша CEREBRUM SENATORIS - мозг мудрого старца, медленно созревающий с
годами? Если он таков, то может сравняться с мозгом Голдвассера, и это
не доказывает, что способности самого Голдвассера ухудшаются. Но если
мозг у Мак-Интоша типа CEREBRUM SENATORIS, то в отличие от CEREBRUM
DIALECTICI он будет совершенствоваться по сравнению с голдвассеров-
ским, а это перспектива не слишком радужная. Голдвассер уныло повертел
пальцем в правом ухе. Теперь ухо зудело уже по-настоящему.
Вдруг Голдвассер почувствовал, что за ним следят, и перехватил
пристальный взгляд, устремленный ему в спину из окошка, что выходило в
коридор. Взгляд принадлежал Нунну - заместителю директора института.
Нунн бодро улыбнулся и чуть заметно помахал рукой. Голдвассер нервно
кинулся назад, вглубь кабинета. Он поспешно вынул палец из уха, потом
засунул снова, будто все время держал его там во имя серьезных науч-
но-исследовательских целей, а затем стал рыться в бумагах у себя на
столе.
Может все-таки сходить лишний раз за малой нуждой?
В туалете для начальников отделов, когда он туда вошел не было ни-
кого, кроме главного швейцара Джелликоу. Джелликоу перегнулся через
умывальник к самому зеркалу и миниатюрными ножничками подравнивал усы.
Он покосился на Голдвассера.
- Привет, мистер Голдвассер, - сказал он и вновь занялся усами.
- Привет, - ответил Голдвассер, до сих пор не решивший для себя,
как же называть швейцара - Джелликоу или мистер Джелликоу. Он помочил-
ся, потом щедро наполнил раковину горячей водой и вымыл руки. В туале-
те царили тишь и гладь, особенно заметные, когда их нарушали периоди-
ческие всхлипы спущенной воды и едва слышное позвякивание ножничек
Джелликоу.
- Я вижу, доктор Ребус опубликовала еще одну статью о

Страницы: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8 - 9 - 10 - 11 - 12 - 13 - 14 - 15 -