Юлия Латынина

   СТО ПОЛЕЙ

   Роман
   1-2 часть



   Часть первая

   СТРАНА ЛОЖНЫХ ИМЕН



   Глава первая, в которой не происходит ничего, кроме катастрофы.

   Клайд Ванвейлен вовсе не собирался открывать новую планету.
   Получилось это чисто случайно. У Серого Пятна за его кораблем
погнались двое пиратов с фальшивыми опознавательными знаками
Порте-Кассино, даже не пиратов, если говорить честно, а
отощавших обывателей Ньютоны. Планету недавно вышибли из ООН за
несоблюдение прав человека, отчего местный диктатор, хоть и не
перестал расстреливать собственных болтунов, однако совсем
перестал преследовать собственных бандитов.
   Если бы у Ванвейлена был хороший корабль и надежный экипаж, он
бы подождал эти катера и популярно, с помощью бортовых лазеров,
разъяснил им международное право, - но у Ванвейлена был этакий
грузовой бочонок с подтекавшими стабилизаторами, на котором он
вез на Эркон геофизическое оборудование и прилагаемого к
оборудованию геофизика по имени Сайлас Бредшо, скромного
молодого человека с застенчивыми манерами и глазами черными, как
донышко пусковой шахты. Бредшо, был нежен, тих, слюняв, и во
время погрузки так хлопотал над запечатанными контейнерами,
словно его буровые вышки были собраны из лепесков гортензии.
   Ванвейлену подумал, что если его пассажир запсихует и доложит в
порту назначения о незарегестрированных средствах защиты на
борту, то у Ванвейлена опять отберут лицензию и еще, пожалуй,
конфискуют это старое корыто, и эта мысль ему не очень-то
пришлась по душе.
   Тут два катера вздыбились и превратились в два широких синих
плевка длиной, с точки зрения приборов, в семь тысяч километров,
- Ванвейлен врезал по панели управления и ушел в
подпространство, не утруждая компьютер координатами выхода.
   Когда дельта-поле вновь собрало корабль в одном месте, на
экранах сияла неведомая Ванвейлену россыпь звезд, а чуть справа
по курсу, как одинокая елочная игрушка, висел серебристо-синий
шар, важно подставлявший затянутый облаками бок небольшому
желтому солнцу. Даже невооруженным глазом можно было
заподозрить, что атмосфера на важном шаре - земного типа, и это
было редкой удачей. Весь экипаж, в количестве шести человек,
сбежался в рубку, и пассажир Бредшо, подскакивая от восторга,
потребовал подойти к планете.
   Через полчаса грузовик вынырнул из гиперпространства в трехстах
пятидесяти километрах от поверхности планеты. Внизу был океан с
шельфовой нефтью, потом горы, магнитная аномалия, потом облака и
в разрыве - вечерняя степь с антилопами. Корабль вошел в ночную
тень над затянутым облаками материком.
   - А это что? - спросил Бредшо, вдруг ткнув пальцем в синюю линию
на экране анализатора. Ванвейлен изумленно на него оглянулся. "А
геофизик-то мой ничего не смыслит в геофизике!" - вдруг
пронеслось в его голове.
   И тут корабль словно сгребло клешней и потянуло вниз, к темным и
жирным, как свиной фарш, облакам.
   - Какого черта, - выругался Ванвейлен.
   Из облаков выскочила нехорошая тень, слева распустился
серебристый цветок и тут же превратился в гиганскую круглую
воронку всех цветов радуги.
   - Это нападение! - закричал в соседнем кресле Макнейл.
   Корабль въехал носом в одну из воронок и стал кувыркаться. Глаза
индикаторов пучились и лезли из орбит. Клод Ванвейлен бегал
пальцами по пульту управления - клавиши вдавливались с
бесчувственным резиновым звуком.
   - Сбрасывайтесь, - заорал не своим голосом Бредшо.
   Ванвейлен на мгновение оглянулся: геофизик сидел весь зеленые, и
глаза у него от ужаса были большие, как дисковые антенны.
   - Сиди смирно, - зашипел Ванвейлен.
   Корабль тряхнуло еще раз, радужные зайчики запрыгали по стенам и
приборам, изображение грузовых отсеков на экране вдруг полыхнуло
красным, - и - до Ванвейлена дошло, что он вез.
   - Бросайте груз, - опять заверещал Бредшо.
   Что Ванвейлен и сделал.
   Корабль стал делиться, как созревшая амеба. Грузовые отсеки
уходили вниз, ракетоплан с аварийным запасом топлива - на запад.
Радужные воронки теперь выспыхивали далеко сзади, и издалека
казалось, что кто-то пытается поймать в разноцветный гигантский
сачок стальную бабочку в пять тысяч тонн весом. На ракетоплан
этот кто-то не обращал внимания.
   Ванвейлен рвал пломбы с системы аварийного управления. Капсула
слушалась с трудом. Выскочил и лопнул парашют, за ним другой.
Берег материка, размытый инфракрасным светом, пропал на востоке.
Капсула шла над морем, теряя высоту быстрее, чем скорость:
четыре тысячи метров, две тысячи метров, полторы тысячи
метров...
   Далеко впереди вновь возник берег, изрядный остров, горные леса,
обрывавшиеся у ледников. Восемьсот метров. Рули высоты как под
наркозом. Топливный индикатор помаргивал, когда ракетоплан
попадал в воздушные ямы. Берег был уже внизу. Ванвейлен с трудом
разворачивал машину. Датчики визжали, как побитая собака, что-то
радостно пело в системе подачи топлива. Ракетоплан развернулся и
пошел нырять над ночным берегом, обросшим лесом и изжеванном
когда-то ледниками.
   Пятьсот метров. Под крылом ракетоплана мелькнул и пропал ночной
город. Паучьи ножки улиц сбегались к пристани и площади. "Экий
космодром для народных собраний", - подумал Ванвейлен.
   В темном лесу мелькнула одна плешь, другая. Ракетоплан цеплялся
брюхом за деревья. "Сейчас или никогда", - подумал Ванвейлен,
аккуратно управляясь с приборами.
   Дрожь прошла по кораблю, датчики нехорошо проорали и смолкли.
Что-то ухало и ворочалось в системе охлаждения, едкий дым пополз
было из-под панелей, но сгинул в вентиляционных шахтах.
   Капсула сидела посреди проплешины в темном лесу и тихо шипела.
   Ванвейлен повернулся к Бредшо и тоном, не предвещавшим ничего
хорошего, осведомился:
   - Ну, что у вас там было? Плазменные гранаты?
   Бредшо виновато мигал.
   - Ясное дело, - сказал кто-то из экипажа, - гремучка у него в
контейнерах, вот он и испугался.
   - Геофизики, - процедил Ванвейлен, - чтоб вас с вашей борьбой за
демократию... Всю галактику засморкали.
   - А вас это не касается, - огрызнулся Бредшо, - вас нагрузили,
вы и везите.
   - Меня это очень касается, - возразил Ванвейлен, - потому что
импорт бурового оборудования стоит одну цену, а импорт
демократии стоит совсем другую цену.
   - А они экономят. - сказал кто-то. - Им Федеральный Сенат снизил
ассигнования на зарубежную демократию.
   Бредшо, из-за кожуха накопителя, виновато блестел глазами.
   - Это была ракетная атака, - сказал он, - Боеголовки типа
"Фавилла". Если бы они попали в корабль, от нас бы даже соплей
не осталось.
   Ванвейлен изумился. Это же надо, - спутать искровые боеголовки с
радужными воронками мезонных бомб! Ну и слюнявых же специалистов
готовят Они на наши налоги!
   - Не попали же, - сказал Ванвейлен, и ткнул пальцем в оранжевый
индикатор слева от бокового экрана. Индикатор, указывавший на
состояние грузовых отсеков, мирно помаргивал, как бы удивляясь:
"И чего вы меня оставили?"
   - Точно не попали?
   - Точно, - рассердился Ванвейлен, - и теперь, пожалуйста,
корабль там, а мы тут. Две тысячи километров, и еще триста.
   - Можно добраться, - неуверенно сказал Бредшо.
   - Ага. Вот только местной валюты нет, заказать билеты на
ближайший авиарейс.
   - Это была не ракетная атака, - сказал один из экипажа,
Хатчинсон, - это была магнитная ловушка. Я однажды возил
контрабанду на Геру и попал в точно такую, - если корабль не
имеет опознавательного сигнала, его тащит вниз...
   - Ребята, вы что, взбесились, - сказал бортинженер. - Это был
лазер. Экран же был весь серебряный.
   Ванвейлен почувствовал некоторую дрожь в руках. Радужные воронки
еще стояли у него в глазах. Радужные воронки бывают только у
мезонных ракет, взрывающихся в атмосфере, типа "агаты", под
которую он попался под "Вегой-20".
   - Есть еще мнения? - осведомился Ванвейлен. - Вы что видели,
Джеймс?
   У Джеймса Макриджа глаза были виноватые и странные.
   - Я, - откашлялся он, - знаете, я вчера фильм смотрел, по СВ, с
танками, - и вот мне показалось, что что на нас едет такой серый
танк с броней высшей защиты.
   - Так, - сказал Ванвейлен, - значит, на нас в стратосфере наехал
танк. Вероятно, архангелы проводили тактические учения.
Василиска, дракона, и упыря с минометом никто не видел?
   Но василиска не видел никто. Может быть, потому, что по СВ в
последнее время не показывали фильмов с василиском в качестве
центрального персонажа.
   Тогда Ванвейлен переключил компьютер на воспроизведение и
затребовал данные получасовой давности. Экран осветился нежным
зеленым светом, и Ванвейлен несколько прибалдел. Судя по данным
компьютера, их вообще никто не атаковал. Судя по данным
компьютера, корабль сам пошел вниз, а потом закувыркался в
стратосфере, подчиняясь довольно дурацким, но все же выполнимым
приказам центрального блока... "Ого-го, - заплясало в голове
Ванвейлена, - это что же? Это значит, кто-то на том материке
взял управление кораблем на себя, разобрался за пару мгновений и
взял? Хотя постойте, а головы наши? Управление нашими головами
он тоже взял на себя? Ведь каждый видел, черт побери, разное!
Это ведь привидения можно видеть по-разному, а принять мезонную
ракету за магнитую ловушку... Лучше бы я долбанул этих
пиратов... Скверное это дело - быть подбитым мезонной ракетой,
но быть подбитым призраком мезонной ракеты - нет уж, увольте от
знакомства с такой цивилизацией...


   В этот миг что-то клюнуло в прозрачную оболочку. Ванвейлен
включил наружное освещение и увидел, что из черных кустов в
корабль сыплются раздвоенные стрелы с белыми перышками. У
местного населения, судя по всему, неизвестных противоракетных
систем не было.
   На рассвете выяснилось: корабль сел на огород с бататами.
Совладельцы огорода скрылись в лесу, оставив у столба в круглом
поселке обильную снедь, пальмовое вино и привязанную девушку.
   - Всегда мечтал спасти принцессу, предназначенную в жертву
дракону, - сказал Ванвейлен, разрезая веревки. Принцесса впилась
ему в руку, звякнула ножными браслетами, схватила калебасу с
вином и убежала.
   Ванвейлен ошарашенно жмурился, пытаясь понять, как согласуются
атака в верхних слоях атмосферы с девушкой, привязанной у
столба. И было что-то еще: ах да! Прибрежный город,
горбатенький, темный и какой-то средневековый...
   Никто не спешил посылать свои военно-воздушные силы на розыски
ракетоплана. Казалось невероятным, чтобы высокоразвитая
цивилизация ограничилась одним материком.


   На следующий день жители деревни вернулись.
   Деревня была устроена незамысловато, поле - тоже: лес был
вырублен, выжжен и засеян. Таких вырубок было очень много: ливни
быстро вымывали почву, люди переходили на другое место, а
вырубка зарастала, видимо, лет двести-триста. Сил по-настоящему
навредить природе у людей не хватало, и они жили с ней в полной
гармонии. Ванвейлен благословил в душе здешний метод сельского
хозяйства: если бы не вырубки, ракетоплан распоролся бы о
деревья.
   В деревне в правильном порядке стояли круглые хижины с
деревянными подпорками и заплетенными окнами. Подпорки все были
одинаковой длины, чтобы, в случае чего, отдать подпорку из
хижины покойника - соседу, но огород у каждого был совершенно
свой. Большой Короб - так, примерно, кажется, звали человека,
приставленного деревней к небесным гостям, - с гордостью провел
Ванвейлена по лощинам и террасам, указывая на свой огород, свою
пальму, свой таро и ямс.
   Большой Короб, видимо, безошибочно угадал в Ванвейлене Большого
Человека из летающей деревни и свел его к Большому Человеку из
деревни наземной. Тот объяснил Ванвейлену с помощью знаков, что
девушки и еда у столба были товаром для обмена с богами.
Ванвейлен не понял, что требовалось от богов взамен: железная
чешуя, возмещение за потраву или хорошая погода. На всякий
случай он объяснил, что девушка в качестве товара им не
подходит. Тот вздохнул, развернул пальмовые листья в принесенной
с собой корзине и вытащил оттуда два полукилограммовых бруска
золота. На брусках были иероглифы, похожие на головастиков, и
клеймо: множество людей на городской площади. Ванвейлен погладил
брусок и подумал, что, вероятно, с жителями этого мира можно
будет все-таки найти общий язык.
   В деревне поспешно солили, коптили, кололи, сушили, - Большой
Человек деревни, Белый Батат, гонял людей, как мух. Ванвейлен
понял, что идут какие-то грандиозные приготовления к торговой
экспедиции по обмену с прибрежным городом, а может, и дальше.
   Дикари быстро освоились с богами и стали воровать с корабля все,
что попадалось им под руку. Бредшо сказал, что это потому, что у
них другие представления о собственности, но Клайд Ванвейлен
подстрелил парочку дикарей, и с этих пор представления дикарей о
собственности не очень отличались от представлений Ванвейлена.
   Ванвейлен так и не вытряс из Бредшо признания, на какую из
многочисленных спецслужб Федерации тот работает, но про себя
решил, что речь идет о Комиссии по соблюдению межконституционных
ограничений, - говорят, именно там обитали вот такие парни, -
непременно с двумя дипломами, очками на носу, печальным взглядом
и сравнительно слабыми кулаками.
   С самого начала Ванвейлен подумал, что неплохо бы иметь что-то,
чем можно торговать с дикарями. Но, поскольку местные автоматы
для размена денег не принимали кредитные карточки Космобанка,
пришлось поступить по-другому. Бредшо нашел в горах подходящий
песочек, - все-таки, видимо, что-то в геологии он понимал, чтобы
не засветиться. Из подручного материала и остатков двигателя
соорудили печку и наделали для дикарей всяких бус, - красных,
розовых и синих. Эти бусы так понравились туземцам, что они
меняли на них свиней, коз, и квадратные золотые слитки.
   Бредшо сказал, что менять десяток пестрых бусинок на золотой
слиток - это значит обирать аборигенов Ванвейлен сказал, что еще
одно такое заявление со стороны Бредшо, - и он скормит Бредшо
аборигенам на завтрак.
   Ванвейлену очень хотелось собрать побольше золота. Ванвейлен
стал расспрашивать, скорее знаками, чем словами, где они берут
слитки, и разузнал, что на юге, ближе к стране мертвых, есть
города, сделанные людьми, приплывшими из-за моря, и что эти
люди, вероятно, родственники Ванвейлена, поскольку плавать по
морю, наверное, труднее, чем летать по воздуху.
   Ванвейлен собрал экипаж и сказал, что если они собираются всю
жизнь есть бататы и сливаться с непотревоженной природой, то
лучшего места в галактике им не найти. Он же, Ванвейлен, намерен
добраться до прибрежных городов, нанять там корабль, переплыть
море, добраться до корабля и улететь с планеты.
   Некоторое время обсуждался проект строительства самого
неуклюжего вездехода в мире, который должен был потреблять в
качестве горючего местный бататовый самогон. Но двигатель
разлетелся при первом же испытании. Самогон, заготовленный в
невиданных на острове количествах, раздали населению, и, надо
сказать, это дело стало впоследствии у туземцев ежегодным
праздником.
   На празднике Ванвейлен объяснил, что ему нужны носильщики.
Дикари из деревни отказались сами идти к побережью, но,
соблазненные красивыми бусами, напали на соседнюю деревню.
Половину пленников они продали Ванвейлену, за сорок бус штуку, а
половину усыновили, чтобы потом съесть.
   Бредшо вел себя смирно и водворять демократию не порывался.
Возможно, это было связано с тем, что в племени и так
господствовала демократия, столь полная, что она не нуждалась
даже в спецслужбах для охраны демократии. Он только сказал, что
Ванвейлен оправдывает свою репутацию.
   Да, была у двадцатисемилетнего Ванвейлена репутация, была с тех
самых пор, когда Ванвейлен возглавлил маленькую экспедицию
"Интерспейса", - компании время от времени посылали в космос
хлюпкие разведывательные ракеты, потому что эти деньги
списывались им с налогов. Никто не хотел тогда идти под
начальство молодого голодного капитана, сына нью-тайваньских
эмигрантов, и Ванвейлен набрал людей со всяческими прорехами в
биографии. За Вегой-20 это отребье отказалось лететь дальше, и
капитану пришлось продырявить пару горячих голов, чтобы охладить
остальные. Экспедиция завершилась довольно удачно, но по
возвращении Ванвейлена из компании вышибли.
   Так вот появилась у Ванвейлена репутация, а заодно и файл в
федеральном компьютере. Ха-ароший файл, увлекательный, кабы не
этот файл, и не выбрал бы господин Бредшо себе такого капитана
для импорта геофизической демократии...


   Когда у землян стало шестьдесят рабов, Ванвейлен снял с корабля
все оборудование, какое хотел, навьючил рабов копченым мясом,
саговой мукой и разобранным ракетным двигателем, запасся хорошей
водой и двинулся к побережью.
   Дорогу в город дикари и в самом деле знали отлично. Через десять
дней земляне увидели с вершины холма городские здания. Тут рабы
сложили поклажу, сели под пальму, зажарили курицу, скатили
косточки к Городу вниз, собрали свои корзины и объяснили
Ванвейлену, что он может их, конечно, съесть, но в город они не
пойдут.
   Ванвейлен не стал их есть, и земляне спустились в Город одни.
   Маленький город с большим космодромом для народных собраний был
пуст лет триста. Время и отчасти землетрясение потрудились над
ним, но преуспели мало, ибо люди им не помогли.
   Люди пропали, а душа города осталась на месте: виноградные
прессы и земляные печи для меди и золота, фрески на стенах, дома
и очаги, боги и оборотни-предки, спустившиеся с гор в виде
животных. В городских цистернах плескалась дождевая вода, но
изощренная система подземных каналов, пронизывавшая горные
террасы, была безнадежно разрушена. В доках рассыхались корабли
со звериными мордами, за стенами городских садов дичали яблони и
пчелы, в храмах на голодных богах истлела одежда, в золотых
рудниках на склонах гор обрушилась деревянная крепь: "Люди
вынесли из гор золото и потеряли интерес к этой земле," -
подумал Ванвейлен.
   В храмах стояли яшмовые ларцы, в ларцах - сандаловые валики, на
которые когда-то были навиты шелковые свитки. Слова истлели.
Из-за обилия рисунков и подписей город сам был как большая
книга, но Ванвейлен не умел читать и только разглядывал
картинки.
   На картинках текла обычная жизнь людей, вещей и исчадий
фантазии. Стучали по наковальне кузнецы, лавочники расхваливали
товар, умирали и воскресали боги, и над рудниками, похожими на
преисподнюю, росли золотые деревья с говорящими яблоками. Люди
были маленькие и с паучьими ножками, - те, кто рисовал
картинки-комиксы, знали, что главные действующие лица
нарисованных историй - не люди, а вещи более непреходящие:
Города, Сады, Священные Вещицы.
   Но самое невероятное было - клады. Круглые монеты, квадратные
монеты, монеты со звериными головами и головами человеческими,
монеты с дырочкой посередине и вверху, но чаще всего: рубленые
слитки с номером и печатью, изображавшие множество людей на
площади. Детекторы обнаруживали заветные кубышки в пересохших
колодцах, в кладках печей, в самых бедных домах, и почти во
всех: золото, золото, золото.
   Конечно, не одно золото. Были там вазы, драгоценные камни, мечи,
полуистлевшие ткани. Вещи продолжали жить: на рукоятках мечей
пели райские птицы, на клинках тявкали собачки, кувшины дремали,
стоя на маленьких лапах, сложив ручки на животе. И главное -
Ванвейлен нашел несколько морских карт, вырезанных на
черепаховых пластинках и на нефрите. Карты указывали рельеф
берега, направления течений и ветров, и кружки городов на том
берегу.
   А через несколько дней Бредшо набрел на еще одну карту. Эта была
очень красивая карта. Ее никто не прятал в сундук, и она была
выложена плоскими камешками на внтуренней стене какого-то храма.
Центр карты был не на полюсе и не на экваторе, а немного к югу
от середины восточного материка, и в центре этом была выложена
ониксом черепаха. Восемь ног черепахи переходили в восемь
главных меридианов. Карта была выполнена в ортогональной
проекции, искажения нарастали по мере уд