йцы?
   - Трое из твоих сигурантов и один, паршивец, мой. Да ты не думай, они
под присмотром все, я тоже не веревкой штаны подвязываю...
   - Но ведь их надо...
   - А, ничего не надо, - махнул рукой Матей, - пока сидят тихо, чего их
трогать? Прикончить или выгнать? Глупо, вместо них других  пришлют,  тех
еще раскусить надо будет... А вот начали бы хвост поднимать, тут  бы  мы
их на горячем со свидетелями и прихватили бы.
   - Но чего они ко мне привязались? - пожал плечами Луи. -  У  Базилека
же наследник есть...
   - Правильно думаешь, - похвалил ветеран, - но  все  равно  дурак.  Из
Валлиного сынка такой же наследник, как из жабы конь. А через баб корона
не передается, чай не дурная болезнь. Так что  помри  Базилек,  по  всем
законам,  и  церковным  и  императорским,  наследником  становишься  ты,
народишко тебя любит, армия тоже... И отца твоего, между прочим, еще  не
позабыли.
   - Да не собирался я императором становиться!
   - И дурак, - припечатал Матей. - Надо было не юбки девкам задирать, а
думать, до чего Бернар империю довел. Еще немного,  и  все  в  тартарары
полетит. А кроме сына Эллари, дать этому козлу пинка  некому...  Вернее,
есть кому, но без смуты тогда не обойтись, а  старуха  Арция  и  так  на
ладан дышит. Другое дело - ты, а если еще и Архипастырь  пособит!  А  он
пособит, я Феликса еще  по  Авире  помню.  Смелый  и  верный!  Такие  не
меняются... Не повезло тогда бедняге, мы тогда все о нем жалели,  а  вон
вишь, как дело повернулось.
   - Так, выходит, ты с самого начала...
   - Да, выходит! И не я один. Только вот, похоже, на нас  беда  похлеще
Бернара свалилась. Ох, не нравится мне эта секта!
   - Секта?
   - А что ж еще? Сам посуди. Душегубствуют, но не  грабят.  Почти.  Два
иглеция осквернили, ритуалы  какие-то  мерзкие...  Надо  же,  додумались
девчонок насиловать да рожищами этими  распинать.  Опять  же  живыми  не
сдаются. Тех двоих мы совсем было в угол загнали, и  ты  того  патлатого
здорово прихватил, да и другие тоже... Хоть и не хотелось пленных брать,
а надо было. Так ведь не смогли. Гады эти с собой кончили, и рожи у  них
при этом были, ты сам видел... Не боятся они смерти, вот что скверно! Да
и сельчане, кто живой остался, ничего не помнят. Наваждение какое-то  на
них нашло, навроде дурного сна. Нет, секта и,  -  знать  бы  еще,  какой
пакости они молятся.
   - А не все равно?
   - Ой, не скажи... Церковь, она,  конечно,  штука  тухлая  и  не  того
наделала. Про Феликса я не говорю, он к ним с горя подался... Но клирики
наши распрекрасные не зря кое  о  чем  даже  говорить  запрещают.  Вроде
придурь, а смысл-то в ней есть. Твой отец вот  перед  Авирой  начал  над
Смертью шутить, выпить с ним после боя предложил, за него выйти,  вот  и
дошутился... Нет, если что сдуру позовешь, оно и  придет.  А  эти  точно
какую-то тварь из Преисподней кличут. Короче, вернутся  наши,  и  начнем
охоту.  Пока  я  последнюю  сволочь  своими   руками   не   придушу,   а
предпоследнюю в дюз не упечем, других дел не будет.
   - А чего ж те тогда ускакали, раз они смерти не боятся.
   - А вот это всего хуже, что удрали. Главный-то ихний, глаз даю, ушел.
Он-то наверняка помирать в ближайшее время не  собирается,  может,  даже
наоборот, чужие жизни жрет и с того жиреет. А вернее всего, тут и  вовсе
хвост прополз, а голова змеиная  совсем  в  другом  месте.  Хотел  бы  я
ошибаться, но они кого-то предупредить решили. Да...  А  кони-то  у  них
хоть сейчас в императорскую конюшню...
   Луи согласно кивнул. В его голове с трудом  укладывалось  услышанное,
поэтому он зацепился за последние слова, внушающие надежду  на  какую-то
определенность. А корона и все прочее  подождет.  И  очень  хорошо,  что
Матей оказался другом, хоть и интриганом, Луи любил ветерана с  детства,
и даже его ненависть к старику во  многом  выросла  из  обиды.  Человек,
который так тебя знает, - и подумал, что  он,  Луи,  насильник  и  лгун!
Теперь все стало на  свои  места  -  принц  поправил  шляпу  и  нарочито
внимательно  стал  смотреть  вдаль,  старательно  сдерживая  свои  губы,
готовые растянуться в дурацкой детской улыбке! Впрочем,  его  усилия  не
пропали даром -  он  первым  увидел  возвращающихся  галопом  всадников,
которых отчего-то стало меньше.
   - В засаде они половину оставили, что ли? -  проворчал  Матей,  но  в
голосе его не было особой уверенности...
   Но дело оказалось в другом. Аюдант графа Матея  был  истым  уроженцем
северо-запада и уложил все увиденное и собственные выводы в три слова:
   - Монсигнор, это война!
   Преследователи  оказались  в  положении  собаки,  гнавшей   кошку   и
нарвавшейся  на  быка.  Впрочем,  Винсен,   возглавлявший   погоню,   не
растерялся и, умело уведя своих людей от преследования,  отправил  самых
толковых хорошенько рассмотреть незваных гостей. Пока же было  очевидным
одно - в Арцию вторглась немалая армия, и таинственные убийцы связаны  с
этим самым непосредственным образом.

2229 год от В. И. 25-й день месяца Агнца.
Нижняя Арция

   Фредерик Койла придирчиво рассматривал свое  отражение  в  переносном
зеркале. Нет. Пожалуй, не стоило ему вчера столько  пить.  Михай  Годой,
конечно, радушнейший из хозяев, но язык дается дипломату, чтобы скрывать
свои мысли, а  не  для  того,  чтоб  произносить  пустые  тосты.  И  вот
результат - третья ора пополудни, а он едва встал... Лицо опухшее, глаза
мутные, руки трясутся... А ведь ему уже за тридцать  и,  если  он  хочет
по-прежнему радовать мунтских красавиц своей внешностью и темпераментом,
нужно себя поберечь. Граф покачал головой - и  что  это  вчера  на  него
нашло, ведь он почти не пьет, а тут опрокидывал кубок за кубком, да  еще
и местных нобилей заставлял пить.
   Неприятно  будет,  если  они  расскажут  о  его  вчерашнем  "подвиге"
обретающемуся тут же племянничку императора. Ведь  именно  он,  Фредерик
Койла, одним из первых поддержал  Бернара,  потребовавшего  высылки  Луи
из-за  его  постоянных   пьяных   похождений,   завершившихся   попыткой
изнасиловать собственную кузину. В последнее Койла, впрочем, не верил  -
Марина-Митта сама могла кого хочешь изнасиловать,  но  вот  использовать
ее, чтобы удалить из столицы человека, хоть и неплохого, но самим фактом
своего существования мешающего Бернару, а значит, и тем,  кто  связал  с
ним свою судьбу, было весьма разумно. И все равно граф не  хотел,  чтобы
Луи узнал о его, Фредерика, пьянстве. Надо будет  тактично  переговорить
об этом с вчерашними гостями, если те еще не уехали, хотя  вряд  ли  они
смогли  это  сделать,   так   как   тоже   пали   жертвой   тарскийского
гостеприимства.
   Граф вздохнул, еще раз расправил и без  того  безукоризненно  лежащие
манжеты, подумал, достал баночку с атэвскими  румянами,  тронул  заячьей
лапкой бледные щеки и раздвинул полог палатки. Лагерь  оживленно  гудел.
Люди и гоблины сновали  в  разные  стороны,  ржали  лошади,  раздавались
резкие свистки горских начальников и хриплые голоса тарскийцев. Фредерик
Койла без труда нашел  своих  вчерашних  сотрапезников.  Те  только  что
проснулись и, морщась, приступили к обычному в подобных случаях лечению.
К глубокому облегчению столичного гостя, провинциалы отнюдь не сочли его
вчерашнее поведение чем-то из ряда вон выходящим,  скорее  уж  они  были
удивлены умеренностью графа.
   Койле предложили какую-то настойку, которую в здешних краях  пьют  на
второй  день  празднества.  Он  согласился.  День  летел   незаметно   в
обсуждении столичных новостей  и  местных  сплетен,  причем  Фредерик  с
мстительным удовлетворением узнал, что  Луи  по-прежнему  находится  под
присмотром старого Матея, которого ненавидит всеми фибрами своей души.
   Окончательно успокоившись и полностью  очаровав  своих  собеседников,
Койла попрощался и хотел было выйти вон, однако это ему не удалось.  Два
молчаливых  горца  с  обнаженными  ятаганами  не  пропустили  посланника
императора, с каменными лицами встретив поток  его  красноречия.  Та  же
участь  постигла  и  прочих  арцийцев.  Гости  Годоя,  внезапно  ставшие
пленниками, с недоумением уставились друг на друга.
   - Возможно, у них в  лагере  происходит  что-то,  что  они  не  хотят
показывать чужим. Какой-нибудь обряд или что-то в этом роде, - граф  сам
не очень верил в то, что говорил, но надо как-то объяснить происходящее,
чтобы сохранить лицо.
   Как ни странно, арцийцы такое объяснение приняли и  даже  прикрикнули
на молоденького сына одного из  нобилей,  предпринявшего  попытку  силой
вырваться из палатки. Мальчишка обиженно  закусил  губу  и  удалился  за
занавеску, отделявшую основное помещение  от  отсека,  в  который  слуги
убирали свернутые постели. Плен, если  это  был  плен,  оказался  весьма
приятным, так как вскоре полог откинулся, пропуская  таянцев,  принесших
обильный обед, хорошие вина и известие,  что  вечером  их  ждет  регент.
Испортившееся было настроение улучшилось, и граф, приняв  на  себя  роль
хозяина, пригласил всех к столу.

2229 год от В. И. 25-й день месяца Агнца.
Нижняя Арция

   - Я не видел чернил с тех пор, как  моим  учителям  перестал  платить
жалованье, - Луи че Лагг с отвращением отшвырну перо,  -  и  вообще  нам
никто не поверит.
   - Кто нужно, тот поверит, - Матей пробежал глазами шесть посланий,  -
хотел бы я посмотреть на  рожу  Базилека,  когда  тот  узнает,  до  чего
доигрался... Удавил бы! Своими руками привести сюда такую заразу...
   - Может, еще удавишь, - попытался пошутить принц.
   - Надеюсь, - ветеран был не склонен воспринимать дело Луи как  шутку,
- но пока нам придется солоно. Винсен, давай сюда ребят!
   Двенадцать  человек  вошли  в  домик  убитого  клирика,  где  удалось
отыскать бумагу и чернила, и замерли, переводя взгляд принца на Матея  и
обратно. Старый вояка молчал, и Луи понял что  приказывать,  по  крайней
мере на людях, отныне придется ему.
   - Вот что, - он старался говорить спокойно и деловито,  -  тут  шесть
писем. Каждое должно быть доставлено как можно скорее. Ваша  быстрота  -
это спасенные люди. Замешкаетесь, еще где-нибудь случится то  же...  что
мы видели. Кто здесь с запада?
   - Я, - отдал честь стройный сероглазый брюнет и уточнил:
   - Черный Лес, это рядом с Гвергандой.
   - Хорошо, туда и поскачешь. С тобой поедет  Риче,  нужно,  чтоб  хоть
кто-то добрался до Сезара Мальвани, но  лучше,  если  оба.  Это,  кстати
говоря,  всех  касается.  Умирать  вернетесь  сюда,  поняли?   -   Воины
заулыбались, словно им сказали  что-то  неимоверно  приятное.  -  Так...
Кто-нибудь знает самую короткую дорогу к Кантиске? В обход Мунта?
   - Тео, - Матей, разумеется, знал о своих людях все.
   - Тогда тебе - Архипастырь. И если для скорости понадобится  ограбить
кого-то на дороге, грабь, грехи тебе отпустят, только скорее. А ты,  ты,
ты и ты - поедете в Разу, Убриг и Вэртагу. Отдать начальникам гарнизонов
из рук в руки, будут расспрашивать, отвечайте как на духу.
   - Именно, - кивнул ветеран,  -  там  свои.  От  себя  добавьте,  чтоб
шевелились, - нужно остановить эту нечисть и держаться, пока не подойдет
подкрепление. Гийом и  Толстяк,  ноги  в  руки  и  в  Мунт.  Это  письмо
императору,  но  с  ним  успеется,  а  вот  второе,  маршалу  <Маршал  -
командующий армией Арции. Маршал Арции одновременно является и капитаном
Гвардии. В случае смерти или тяжелого ранения  маршала  его  обязанности
принимает на себя  вице-маршал.  И  маршал,  и  вице-маршал  назначаются
императором> Ландею, лично и срочно!
   - Возьмите деньги, - Луи высыпал на стол пригоршню  монет,  -  больше
нету, так что шутка про грабеж - не совсем шутка.  Главное  -  скорость,
помните, что от вас зависит.
   Матей хмуро оглядел посланцев.
   - А теперь брысь! Риче, возьми серого, он  лучше  других,  с  Жани  я
разберусь, - гонцы бросились вон, и вскоре за окнами простучали копыта.
   - А что теперь? -  Луи  принялся  размазывать  по  чистенькому  столу
чернильную кляксу, пытаясь придать ей очертание коровы.
   - Ждать теперь, - отрезал бывший враг, - самое муторное  дело,  между
прочим. Ждать и думать. Знал я, конечно, что Бернар  тварь.  Но  что  он
такой дурак!!! Позвал поп змею с волком воевать, она его и укусила...
   - Но они на Эланд идут, правда ведь? Что Годою с нами делить?  Да  ты
же сам и говорил, что Бернар с Михаем сговариваются против Рене Арроя.
   - Знаешь, парень, - Матей задумчиво взъерошил остатки волос на  своем
затылке, - похоже, этот шут гороховый наш император таки  их  пропустил.
Иначе бы они Фронтеру с ходу не прошли бы, гарнизоны там сильные, их  не
обойдешь и не опрокинешь. Прохлопать они  не  могли,  я  знаю,  кто  там
командует. Такая армия не иголка, наши должны были загодя все  разведать
и выдвинуться к Гремихе. Хороший перевал - дело  такое  -  сотня  десять
тысяч остановит... Нет, по всему выходит, что  Базилек  их  сам  пустил.
Иначе с чего его консигну впереди тащат.
   - А что с нашими гарнизонами?
   - А не знаю! - зло отрубил граф, но злость эта явно  была  направлена
не на собеседника.  Луи  отчего-то  вспомнил,  что  свой  титул  бастард
небогатого барона нашел под Авирой, когда в одиночку защищал  от  атэвов
тело отца Луи, принца Эллари.
   - Дядька Шарль!
   - Оу?
   - Но они ведь на Эланд идут, ведь правда?
   - Эк заладил... Эланд, Эланд! Может, да, а может, и нет. Знаю, о  чем
думаешь. Дескать, Рене Аррой им по рогам даст, а мы ему поможем,  а  вот
войны здесь и сейчас ты боишься. И глазами на меня не блести - не девка!
Правильно боишься. Армия наша - оторви да брось. Как твоего отца  убили,
а Датто в отставку подал, так и пошли дела. Для Базилека с  Бернаром  мы
хуже атэвов, прости Господи, стали.  Только  и  делал,  что  недовольных
искал да по дальним гарнизонам распихивал,  одна  память  про  победы  и
осталась, а как воевать, так толку чуть! - Матей нахмурился.  -  Но  что
больше всего мне не нравится, так это изуверство ихнее... Если бы они на
Арроя собирались, они бы здесь не свинячили, им в тылах союзники нужны.
   - Но откуда же им знать, что мы все узнаем?
   - Умный человек (а тарскийского Годоя отродясь дураком  не  называли)
должен понимать, что такого шила в мешке не утаить. Догадались бы,  рано
или поздно нашли бы эти мертвые деревни... Нет, Луи, если б  он  пер  на
Эланд, он бы такого не творил. Боюсь, мы не Рене защищать будем, а Мунт,
и пошли Творец дурню Базилеку  просветление.  Если  он  не  двинет  сюда
армию, все пропало.
   - Все?
   - Ну, положим, не все. Атэвы останутся до поры до  времени,  Кангхаон
тоже, южане далеко, Эланд все ж за Аденой и Ганой, их еще перейти нужно,
да и Рене кому хочешь зубы покажет. А вот Арция, та точно пропала. Ее  и
так сейчас тряхни - и развалится. Опоздали мы,  -  ветеран  взглянул  на
принца почти с ненавистью, - нужно было еще лет  десять  назад  свернуть
шею императорской семейке и надеть на тебя  корону!  А  теперь  догоняй.
Босиком по гвоздям да за подкованной кобылой!!!
   Матей замолчал, а у Луи  не  было  не  малейшего  желания  продолжить
разговор. Принц сидел, поставив локти на  перемазанный  чернилами  стол,
запустив руки в густую каштановую шевелюру.  Каждый  думал  о  своем,  и
мысли эти были не из радостных. Надо было вставать, что-то  приказывать,
делать веселое, знающее лицо, но не хотелось.
   Вернулись разведчики, отправленные к большой дороге, и  Матей  с  Луи
вышли их встречать. Винсен и Колен были не  одни,  сзади  аюданта  сидел
красивый темноволосый юноша, почти мальчик, в сером бархатном колете, на
котором был вышит баронский герб - вставший на дыбы конь  в  воротах  из
радуги. Луи поразило лицо  паренька  -  отрешенное  и  бледное,  как  на
картинах старых мастеров.
   - Вот, - Колен все свои доклады начинал с этого глупого  словечка,  и
отучить разведчика от этой скверной привычки не мог даже Матей, - он  из
их лагеря удрал. Такое там творится, в  страшном  сне  не  увидишь.  Ему
только царки надо  дать  хлебнуть.  А  то  он  вовсе  застыл  от  эдаких
радостей. А армия сейчас на Олецьку прет, а  дальше  на  Мунт,  так  что
гореть Базилеку синим пламенем...
   - Предупредить бы их, - проворчал Матей, - да разве нас послушают?  В
Олецьке же этот пень Вуар распоряжается. Никогда  ничему  без  письма  с
двумя печатями не поверит.
   - И все равно едем туда, -  Луи  торопливо  пристегнул  шпагу,  -  мы
верхами, успеем раньше. У них обоз, пехота...
   - Погодите, Ваше Высочество, - Матей отвел Луи в угол и зашипел:
   - Никуда мы сейчас не пойдем. Будем ждать здесь вестей из гарнизонов.
Не имеем права мы сейчас на  рожон  переть,  надо  по-умному  делать,  а
помирать и мыши умеют. Если кошка схватит...
   Внезапный порыв ветра опрокинул стоявший на подоконнике кувшин, вздув
парусом накрахмаленные занавески. Луи подбежал к окошку и высунул голову
наружу. В лицо ему швырнуло целую  пригоршню  песка  и  пыли,  на  зубах
противно скрипнуло. Принц взглянул в потемневшее небо - с северо-востока
надвигалась гроза. Передние тучи, похожие на пригнувшихся к гривам коней
огромных всадников, стремительно заволакивали горизонт, словно над миром
нависала небывалая черная волна. Судя по всему, не пройдет и оры, как на
них обрушится настоящий потоп. И хвала святому  Эраста,  если  это  так!
Дороги здесь немощеные, кругом глина, развезет так, что никакой  обоз  с
места не сдвинется. А брод у  Олецьки  уж  точно  станет  непроходим.  А
значит, у них в запасе дня два, а то и три.
   Гонцы уже в пути, если дождь их и задержат, они  всяко  доберутся  до
цели много раньше, чем тарскийцы  смогут  вновь  двинуться  с  места.  А
каждая выигранная у  судьбы  ора  приближает  помощь.  Феликс,  узнав  о
таинственных убийцах, не станет медлить со Святым походом, тем  более  в
мешке  вестника  лежат  и  тщательно  завернутые  в   старую   занавеску
окровавленные рога. Наверняка тотчас же двинет  на  юг  войска  и  Сезар
Мальвани, да и здесь, во Фронтере, они соберут тысяч  пять-семь!  Только
бы гроза не прошла стороной, а Кадена разлилась пошире!

2229 год от В. И. Вечер 26-го дня месяца Агнца.
Нижняя Арция. Олецька

   Городок Олецька издавна славился своим  дюзом,  про  который  шепотом
рассказывали страшные легенды, главную роль в которых отводили  ведьмам,
дето - и мужеубийцам и замурованным живьем в стены клирикам-отступникам.
Во всем остальном это  был  обычный  городишко  на  границе  Фронтеры  и
Внутренней Арции, давно выплеснувшийся за когда-то окружавшую его стену,
полный запаха выпекаемого хлеба и яблочного вина,  окруженный  садами  и
огородами.
   Жители городка кормились в основном с дорог, на  которых,  собственно
говоря, и  выросла  Олецька.  Встань  Таяна  и  Эланд  на  ноги  лет  на
триста-четыреста пораньше, когда Арцийская империя, хоть и клонящаяся  к
закату, была еще  в  силе,  город-ключ  во  внутренние  земли  (Фронтеру
императоры всегда считали ненадежной) наверняка бы был  окружен  мощными
укреплениями и в нем разместился бы сильный гарнизон, теперь же хозяевам
Мунта было не до этого. Последние войны гремели  исключительно  на  юге,
где воинственные атэвы вдруг прекратили грызться друг с другом и  начали
создавать единую державу.
   На север империя не  смотрела,  почитая  Эланд  и  Таяну  сначала  не
стоящими внимания, а  потом  слишком  сильными  для  того,  чтоб  играть
мышцами на их границе, благо Рысь и Альбатрос пока смотрели за Запретную
черту, а не на ухоженные имперские земли, да и Новая дорога из Гверганды
к Гремихе не способствовала процветанию. Так что Олецька,  равно  как  и
другие северные  города  и  городки,  оставалась  приютом  трактирщиков,
перекупщиков и ремесленников. Жило их  там  тысяч  десять,  и  ненастным
весенним вечером они занимались своими делами - шили, готовили,  болтали
о зарядивших ливнях с забежавшими выпить стаканчик вина соседями.
   У опоясывавшей город с юга вздувшейся от дождей речушки, впадающей  в
Кадену, влюбленные героически ломали мокрые ветки  расцветающей  сирени,
како