знаю, что нужно делать, или, - Залиэль грустно  улыбнулась,  -
почти не знаю. Только сделав первый шаг, мы поймем,  каким  должен  быть
следующий. Может быть, мы и победим, в смысле добьемся своего, но скорее
всего ценой собственных голов.
   - Что ж, если ты ошибаешься, то в худшую сторону. Я пойду до конца.
   - Мы пойдем вместе. Мне терять нечего уже давно, и потом, без меня ты
ничего не сделаешь, так же, как и я без тебя...
   - Я готов, - Рене наклонил серебряную голову. - Но Герика  не  должна
пока ни о чем знать. Когда мы погибнем, если погибнем, все раскроется, а
пока пусть думает, что... В общем, я придумаю, что ей сказать.
   - Ты прав. Она должна остаться здесь, хотя  бы  для  того,  чтобы  не
попасться тем, кто стоит за Ройгу, -  теперь  Залиэль  говорила  быстро,
опустив глаза и не  глядя  на  собеседника.  -  Сила  Темной  Звезды,  к
сожалению, исчезает вместе с силой ее, скажем так,  супруга,  уж  прости
меня за эти слова. Но ее жизнь  по-прежнему  бесценна,  ибо,  пока  жива
Герика, Ройгу не обрести устойчивого материального воплощения.
   Хотя я должна тебе сказать, - Залиэль склонила голову еще ниже, - что
если Эстель Оскора в точный срок будет  принесена  в  жертву  на  алтаре
Ангеса, высвободившиеся при этом силы станут страшным оружием не  только
против Ройгу, но и того, кто стоит за ним!
   - Это невозможно, - Рене вскочил,  словно  подброшенный  пружиной,  -
скорее я...
   - Скорее ты разнесешь этот остров на куски,  -  нехорошо  усмехнулась
Залиэль, - разумеется, никто не тронет даже волоса на ее голове. Хотя бы
потому, что смерть Эстель Оскоры поможет, только  если  с  точностью  до
мгновения угадать время. Если пожертвовать ею  слишком  рано,  ройгианцы
немедленно узнают об этом и не примут боя, так  как  меча,  подвешенного
над их  головой,  больше  не  будет.  Они  отступят,  запутают  следы  и
затаятся, пока не найдут замену Герике и не случится то, чего мы  больше
всего опасаемся. Если же она погибнет,  когда  бой  так  или  иначе,  но
закончится, это будет бессмысленным и жестоким в случае нашей  победы  и
смертельной ошибкой,  если  мы  проиграем.  Нет,  Темная  Звезда  должна
остаться здесь. Лунный остров - закрытое место, те, кто,  без  сомнения,
за вами следит, не дотянутся сюда. Более того, они не могут даже видеть,
что здесь происходит.
   - Хорошо, - Рене снова опустился в кресло, но теперь  его  поза  была
позой рыси, готовой в любой момент к прыжку. - Герика должна жить. А что
должен я?
   - Ты? Заменить ее, - Залиэль сжала тонкую  руку  так,  что  ухоженные
ногти стали белыми. - Слушай меня, Рене, слушай внимательно! То, что  вы
называете Запретной чертой, - глупая сказка, придуманная  то  ли  вашими
клириками, то ли кем-то еще. Но  не  так  далеко  отсюда  есть  истинная
"Запретная черта". Ты о ней знаешь, потому что твой корабль двадцать лет
назад разбился именно там. Мы наткнулись на нее случайно,  когда  искали
тихое место, в котором можно было начать все сначала, -  глаза  эльфийки
на мгновение затуманились, но она быстро справилась со своими чувствами,
хотя взгляд больше не поднимала. - Наши  корабли  наткнулись  на  барьер
небывалой силы, ни  с  чем  подобным  мы  никогда  не  сталкивались.  Мы
повернули назад, нашли эти острова.
   Все складывалось удачно, но не  только  в  смертных  живет  тоска  по
неведомому и несбывшемуся. Несколько раз мы  пытались  прорваться  в  те
области и всякий  раз  едва  удавалось  вернуться  живыми.  Наконец,  мы
объявили путь к Жемчужному рифу запретным. Но... - она вновь  запнулась,
- Ларэн, Лунный король, не выпускал это место из виду.  Он  был  сильным
магом, пожалуй, лучшим  из  тех,  кто  оставался  в  Рассветных  землях.
Правда, он искал не там, где  искали  наши  мудрые,  его  путь  лежал  в
стороне, там, где действовала магия прежних хозяев этой земли.
   Я не знаю как, но Ларэн понял, что на Закате лежит место Силы, причем
чужой, как нам, так и тем, кто создавал Рассветные земли и владел ими до
прихода Светозарных. Эта сила непонятна, разумна, жестока  и  необычайно
велика. Она словно  злой,  воспаленный,  изощренный  разум,  который,  к
счастью, не имеет рук. Ларэн полагал, что этому разуму каким-то  образом
удалось привлечь на свою сторону одного из прежних богов этого мира.
   - Значит, то, о чем писал калиф, все-таки правда! Впрочем, я в этом и
не сомневался, просто было не до этого.  Шла  война,  из  Последних  гор
пытался вырваться Ройгу...
   - Ройгу... Отвратительное имя... Хорошо, что Ларэн так и  не  услышал
его. Слушай дальше. Даже если ты все знаешь,  не  мешает  сравнить  наши
знания. Старые  боги,  к  счастью,  сумели  обуздать  отступника.  Затем
явились Светозарные, и случилось то, что случилось. Шло время. Неведомый
- так его назвал Ларэн и так называю я - ждал своего часа,  и  час  этот
пробил, когда пришел срок, и Ройгу вырвался из своей тюрьмы. Связь между
ними, видимо, сохранилась. Ройгу полагает Неведомого советчиком,  но  на
самом деле Белый Олень давно уже орудие Неведомого, о чем,  конечно  же,
не догадывается. А тот каким-то образом сумел вызвать своего  подданного
из почти что небытия, передав часть своих знаний смертным и заставив тех
работать на освобождение своего кумира.
   - Ройгианцы? - отрывисто спросил Рене.
   - Они.  Я  не  совсем  понимаю,  как  он  действует.  Просто  в  один
прекрасный день человеку,  недовольному  своим  местом  в  этом  мире  и
готовому посему воспринять чужое Слово, в голову приходят мысли, которые
он почитает своими собственными. От них и начинается его путь  к  Белому
Оленю и дальше... Да,  сейчас  сам  Ройгу  отброшен,  его  материального
воплощения  по-прежнему  не  существует,  а  ряды  его  адептов  изрядно
поредели, но на силе Неведомого это не сказалось.  Он  слегка  переждет,
нащупает слабое место и  вновь  вмешается  в  дела  Благодатных  земель,
исподволь готовя возвращение своего раба,  а  значит,  и  свое.  У  этой
сущности тоже есть избранники. Я знаю двоих...
   - Михай Годой и Циала Благословенная?
   - Ты действительно знаешь почти все. Самым  страшным  для  нас  стала
потеря Эрасти, ведь  он  был  тем  мечом,  который  мы  готовили,  чтобы
уничтожить не следствие, но причину, то есть Неведомого. Увы! Эрасти при
помощи этой... Циалы, - видно было, что эльфийка хотела произнести  иное
слово, - был выведен из игры. Найти ему  замену  нельзя,  этот  меч  был
откован  из  единственного  куска  металла...  Если  бы  Роману  удалось
освободить Церну, он стал бы Гибелью Неведомого,  но  это,  по-видимому,
невозможно. По крайней мере, для нас.
   Каким-то  немыслимым  образом  Неведомому  с  помощью  Ройгу  удалось
перекрыть дорогу в башню Адены, где и исчез Эрасти. Я не знаю, как снять
или обойти это заклятье, я даже его природы постичь не могу.  Не  утрать
Герика свою Силу, она, возможно, смогла  бы  освободить  Эрасти,  пройдя
через поле Ройгу, так как является его отражением, обретшим  собственную
волю и собственную Силу. Но сейчас Эстель Оскора слабее слепого котенка.
Получается заколдованный круг. Когда Ройгу  повержен,  лишается  силы  и
Эстель Оскора, а когда он обретает мощь, ее силы нужны в другом месте...
   - Ты отвлеклась.  Говори  дальше,  -  потребовал  Аррой,  не  отрывая
напряженного взгляда от собеседницы.
   - Изволь. После победы над Эрасти Неведомый  довольно  успешно  начал
готовить то, что и должно было случиться прошлой  осенью.  Он  прекрасно
знал, когда истекает срок заточения Ройгу, и постарался встретить его во
всеоружии. Из всех возможных орудий для его целей  лучше  всех  подходил
честолюбивый и  умный  тарский  господарь,  и  адепты  Неведомого  легко
склонили его на свою сторону призраком абсолютной власти.  Его  дочь,  в
чьих жилах текла кровь Прежних  (а  это  непременное  условие.  Впрочем,
потомков Инты не так уж и мало), с рождения  предназначалась  для  того,
чтобы стать Эстель Оскорой. И я, признаться, не понимаю, как  случилось,
что она вышла из повиновения. Вся история с  ее  родами  и  возвращением
из-за Порога темна и неясна. Мне кажется, вмешались какие-то силы,  хотя
этого просто не может быть. Как бы то ни было, Неведомый  чуть  было  ни
добился своего...
   - Я понял, - Рене потер виски, - ты хочешь  сказать,  что  ту  тысячу
лет, которую Ройгу будет зализывать раны, его хозяин будет трудиться  не
покладая рук, или что там у него есть. И к  тому  времени,  когда  тварь
войдет в силу, Арцию не мытьем так катаньем доведут до того, что драться
с Оленем и присными будет некому?
   - Скорее всего! - подтвердила Залиэль.
   - Значит, их надо добить сейчас. Но как  мы  это  сделаем  если  даже
эльфы не могут пробиться к Неведомому. Судя по тому, что ты говоришь,  и
по тому, что видел я, это не только мозг, но и руки, и клыки...
   -  Пожалуй,  я  погорячилась...  Но  я  говорила  об  Арции,  а   там
единственным оружием Неведомого является мысль. Здесь же, в Сером  море,
он у себя дома. А мы даже не знаем, что за  Запретом  -  остров,  Врата,
подобные Вратам Ангеса, или же он укрылся под толщей воды...
   - Значит, нужно узнать, но как?
   - Все очень просто. В тебе течет та же кровь старых богов,  что  и  в
Герике. Вы - потомки Инты,  аура  древней  силы  у  вас  одна.  О  твоем
происхождении  Неведомый  не  знает,  почитая  тебя   просто   удачливым
эльфинитом. Когда он соизволил обратить на тебя пристальное внимание - а
это было после Кантиски, ты ни  на  миг  не  расставался  с  Герикой,  и
поэтому он не заметил, что источников старой крови не  один,  а  два.  С
другой стороны, Неведомый  не  так  уж  и  неуязвим,  если  застать  его
врасплох.
   - Ты так полагаешь?
   - Да, я так полагаю, потому что противостоять Светозарным он даже  не
пытался, затаившись на все  те  века,  пока  те  были  хозяевами  Тарры.
Значит, моя магия, магия Ангеса и Адены, усиленная талисманом, который я
могу создать на краткое время, сможет нанести этому  существу  серьезный
ущерб, а в идеале - уничтожить. Но для этого мы должны  подобраться  как
можно ближе к его логову.
   - И ты знаешь, как это сделать, - Рене не спрашивал, а утверждал.
   - Да, - жестко сказала женщина. - Туда отправится  "Созвездие  Рыси",
на котором поплыву и я. Неведомый наверняка учует древнюю кровь,  узнает
твой корабль и, решив, что Эстель Оскора с тобой,  постарается  заманить
вас как можно глубже в свои владения. Не забывай, он по-прежнему считает
Герику жалкой куклой в чужих руках и уверен,  что  если  она  попадет  к
нему, то станет послушным и полезным  орудием.  И  вот  когда  Неведомый
протянет лапу к якобы Герике, я ударю. Думаю, моей силы хватит, чтоб его
уничтожить даже без того, - она хищно улыбнулась, - чтобы сжечь  в  этот
момент в огне талисмана настоящую Эстель Оскору.
   - Знаешь, - Рене внимательно посмотрел в лицо эльфийке, -  я  начинаю
верить не умом, а сердцем, что мы родичи. Этот план  безумен,  и  именно
поэтому он должен сработать. Когда отплываем?
   - Мне надо подготовиться. Для того чтобы создать талисман Силы, нужно
дождаться рождения луны, а потом мне нужно будет отдохнуть...
   - Значит, у меня еще есть какое-то время.
   - Да, есть. Ты намереваешься его как-то использовать?
   - Я намереваюсь его прожить, Залиэль, - улыбнулся Рене, -  и  прожить
счастливо... Прощай!
   Эландец поклонился и быстро вышел. Ему было просто необходимо увидеть
Герику.
   ...  Терраса,  на  которой  он  нашел   ее,   нависала   над   морем,
переливавшимся всеми оттенками синего  и  голубого.  Ползучие  растения,
усыпанные гроздьями бледно-желтых цветов,  в  чарующем  аромате  которых
проступала нотка полынной горечи, создавали ажурный шатер, защищавший от
горячего  солнца.  Остров  с  высоты  казался  сказочной  миниатюрой   в
старинной рукописи  и,  как  и  положено  зачарованной  земле,  выглядел
совершенно безлюдным. Только в вышине парил серебристый орел, как и  все
его собратья не боявшийся глядеть на солнце, да звенели в траве  большие
зеленые кузнечики. Ни эльфов, ни моряков не  было  видно  -  и  люди,  и
Перворожденные предпочитали коротать послеобеденные часы под  прикрытием
зелени в южной части острова.
   Здесь же, в Белых скалах, обитала только Залиэль, но она, расставшись
с  Рене,  направилась  к  небольшой  базилике,  возведенной  у  подножия
господствовавшей над островом  горной  цепи.  Рене  не  сомневался,  что
эльфийка пробудет там до вечера, а значит, они с  Герикой  сейчас  одни,
если не считать  Преданного,  развалившегося  в  тенечке.  Рысь,  лениво
приоткрыв желтые глаза, следила за человеком, не выказывая ни  малейшего
желания вставать. Хорошо все-таки, что у Герики останется  такой  страж,
когда его не будет... Стоп,  последнее  дело  загодя  себя  хоронить!  В
Эланде даже кошки знают, что маринер утонет, только если раньше  времени
утопит сам себя! Целый месяц можно  не  думать  ни  о  чем,  наслаждаясь
жизнью, как он и сказал эльфийской колдунье. Ну а потом, потом увидим...
   Герика улыбнулась и перевернулась на другой бок, отросшие за  полтора
года разноцветные волосы сбились на сторону, обнажив точеную  шею.  Было
странно думать, что совсем недавно одним  мановением  руки  эта  женщина
могла уничтожить целую армию... Рене легонько  коснулся  разрумянившейся
щеки, тарскийка снова улыбнулась, но глаз не открыла -  видимо,  Залиэль
позаботилась, чтобы их разговору никто не помешал.
   Странно, но Рене почти никогда не  видел  Герику  спящей,  она  спала
очень чутко, так что адмирала, даже если его поднимали  в  самый  глухой
час ночи, провожали тревожные серые глаза. Эта ее привычка смотреть так,
словно он уходит навсегда, вызывала у него  странную  смесь  нежности  и
раздражения, но теперь, увидав ее спящей среди бела  дня,  он  отчего-то
почувствовал легкую обиду. Разумеется, он не собирался ей рассказывать о
разговоре с Залиэлью, ее это не касалось. Пока. У него остается еще один
месяц на этом колдовском острове, а затем... Вполне возможно, эльфийская
волшебница справится с этим... Неведомым. Будь он таким  уж  всемогущим,
не действовал бы чужими руками и не  прятался  за  Запретной  чертой,  а
нагло и открыто, как пристало уверенному в себе  завоевателю,  предъявил
права на Благодатные земли. Ройгу же сейчас отлеживается в своем  логове
в Последних горах и не сможет прийти на помощь хозяину, а голова...  Что
ж, ум - дело хорошее, но без рук, без ног он беспомощен.
   Рене решительно отказывался замечать противный холодок,  помимо  воли
угнездившийся в сердце. Странно, но он всегда знал,  что  подобный  день
придет. В конце концов, ему слишком долго везло, а судьба всегда  хранит
человека для дела, которое, кроме него, сделать некому. Уж это-то герцог
Рене Аррой знал совершенно точно. Известно  ведь,  что  судьба  сорок  с
лишним лет старательно оберегала Воля,  в  каких  бы  передрягах  он  ни
оказывался, а потом... потом была  битва  на  Рунском  поле,  выигранная
ценой жизни великого короля. У каждого - свое Рунское поле.  Раньше  ему
казалось, что судьба хранила его, чтобы он  принял  на  себя  заботу  об
Эланде, затем он решил, что все дело в Белом Олене, но все это были лишь
цветочки. Ягодки же, как и  напророчила  старая  Зенобия,  поджидали  во
время заветного путешествия, о котором он, бродяга  и  искатель,  мечтал
столько лет. Что ж, вот он и оказался перед той чертой, переступив через
которую вряд ли сможет вернуться...
   Герика наконец соизволила проснуться и, с недоумением оглядываясь  по
сторонам, произнесла сакраментальную фразу, которую наименее умные барды
вкладывают в уста своих героинь:
   - Ой, я и не заметила, что уснула. Ты давно на меня смотришь?
   - Нет, - улыбнулся герцог, - я пришел совсем недавно.  Залиэль  опять
отправилась на свою гору.
   - Она рассказала тебе что-то важное?
   - Так, догадки всякие. Но, наверное, следует проверить. Думаю,  схожу
с ней вместе на "Созвездии"... На один островок неподалеку.
   - Когда?
   - Да уж не сейчас, - Рене рассмеялся. Сжимавшая сердце холодная  лапа
отпустила. - Я тебе говорил, что я тебя люблю?
   - Нет, - широко открыла глаза Герика, - ты говорил,  что  никогда  не
насиловал женщин. И еще чтобы я не говорила всялкой чепухи.
   - Ну, если не говорил, то теперь самое время сказать. Я  тебя  люблю,
Геро, и очень хочу, чтобы ты была счастлива.
   - Я и так счастлива, - серые глаза глядели правдиво и  безмятежно,  -
очень счастлива, что встретила тебя, что мы победили, что моя  проклятая
Сила куда-то делась, и хорошо бы навсегда... Но, Рене,  что-то  все-таки
произошло?
   - Просто я увидел тебя спящей и умилился. Ты такая молодая, и у  тебя
такие дивные волосы...
   - Должно же у меня хоть что-то быть красивым, - тряхнула  упомянутыми
волосами тарскийка,  -  хотя  ради  тебя  я  с  удовольствием  бы  стала
красавицей. Такой, как Залиэль...
   - А вот этого не надо! - с испугом вскрикнул адмирал. - Мне  в  Мунте
еще оживших статуй не хватало! Изволь оставаться такой, какая ты есть.
   -  Ну,  если  ты  настаиваешь,  -  Герика  приподнялась,  и   маринер
немедленно заключил женщину в объятия.
   - Еще как настаиваю, - подтвердил он, развязывая ее пояс.
   Счастье продолжалось...

Эстель Оскора

   Я никогда не любила лгать, а уж Рене и подавно, но сейчас я врала без
колебаний - уверенно и нагло. Он поверил. Он вообще мне верил, к тому же
обмануть человека, который  сам  пытается  лгать  тебе,  дело  нехитрое.
Говори то, что он хочет, чтоб ты сказала - и готово!  Рене  не  знал,  с
чего начать разговор, и обрадовался, увидев, что  я  сплю.  Я  дала  ему
время собраться с мыслями, хотя, Проклятый свидетель,  не  знаю,  как  я
выдержала его взгляд и не выдала себя.
   Клирики - ослы, и причем жестокие ослы! Их  рассуждения  о  том,  что
ложь по определению грех и зло, - чушь!  Ложь  смягчает  боль,  помогает
сохранить рассудок и лицо,  спасает  от  бессмысленных  и  непереносимых
страданий. Ну что, скажите, было бы хорошего, если бы Рене узнал, что  я
все слышала, что я знаю, что он отправляется на смерть?!
   Мы бы просто  мучили  друг  друга.  Он  бы  все  равно  пытался  меня
обмануть, с нарочито бодрым видом рассуждая о победе, а я его с дурацкой
улыбкой заверяла бы в том, что не сомневаюсь в этом. Или если мы  смогли
бы отбросить ложь, мы бы месяц кряду держали друг  друга  за  руки  и  с
надрывом прощались, прощались, прощались... Легче бы от этого  не  стало
никому, напротив, вымотанный ежедневной  пыткой,  он  бы  в  решительный
момент мог ошибиться. А так, так мы сумеем  урвать  у  смерти  месяц,  а
потом...
   Все-таки я не зря чему-то училась у Астени. Залиэль, конечно, сильная
волшебница, но ее сыновья тоже кое-чего стоили. К тому же я  заглядывала
в глаза  такой  беде,  что  научилась  понимать  многое  с  полуслова  и
полувздоха.
   Эльфийская королева проговорилась, что если меня принести в жертву на
алтаре Ангеса, ее силы многократно возрастут, а если  это  произойдет  в
решающий момент битвы с Неведомым, то бой скорее всего будет выигран.
   Я не сомневалась - знай красавица, как это сделать, она без колебания
пожертвовала бы мной, точно так же, как жертвовала собой  (ее  право)  и
Рене, с чем я не могла смириться! Но  остановить  его  я  не  могла.  Он
всегда выбирал свою дорогу сам.  В  конце  концов,  короли  для  того  и
предназначены, чтоб в решительный момент выкупать своей кровью  и  своей
душой кровь и души своих подданных. Жаль только, что многие  монархи  об
этом не догадываются, ну да пусть им... А вот Рене не колебался. И ни я,
ни кто другой его не остановит. Он уйдет и  погибнет,  если  Залиэль  не
совладает с Неведомым, а она, похоже, не очень-то уверена в своих силах.
Они все погибнут, если...
   Вот именно! Рене может распоряжаться своей жизнью и  приносить  ее  в
жертву. Но ведь  и  я  могу  то  же  самое!  Он  собрался  умирать  ради
Благодатных земель, я на это неспособна,  но  вот  за  него...  В  конце
концов, это моя жизнь, и