оже и стараться не раскрыть
того,   что   должно  было  остаться  за   пределами  любых  откровений.
Великолепные парадные двери  открылись перед ними,  впустив внутрь этого
ледяного дворца  частицу  живительной энергии  города,  который  тут  же
подхватил их и понес в мощном потоке веселья.  Королевской стражи сейчас
у  входа не  было,  зато  сидели на  корточках возбужденные островитяне,
которые  с  интересом  уставились  на  них.   Мун  все  время  старалась
спрятаться за  Гундалину,  но  потом поняла,  что  эти люди имеют крайне
смутное представление о том,  как выглядит Снежная королева.  Она и сама
когда-то  понятия об  этом  не  имела...  Однако двое или  трое обратили
внимание на ее татуировку.
     - БиЗед,  а откуда тебе стало известно,  что мне нужна твоя помощь?
Откуда ты узнал, что я в опасности?
     - А  я и не знал.  Просто когда показалась эта толпа островитян,  я
решил,  что  хватит мне ждать.  Ну  и,  размахивая своим удостоверением,
сделал вид,  что  непременно обязан сопровождать их  в  качестве офицера
полиции.  -  Он,  здороваясь с кем-то,  кивал то направо,  то налево,  а
островитяне расступались,  пропуская их. - Пожалуй, первое время мне без
удостоверения тяжело будет...  - Он уже не в силах был сохранять прежний
бодрый тон;  голос его сорвался,  он снова закашлялся; глубоко в груди у
него ужасно хрипело и  булькало,  но остановился он только тогда,  когда
они добрались как бы до нейтральной территории,  подальше от дворца и от
шумной толпы островитян.  -  А теперь...  послушай,  Мун...  -  Он вытер
слезившиеся глаза,  с  трудом  перевел дыхание.  -  Мне,  видимо,  будут
предъявлены соответствующие обвинения...  раньше или позже - не важно. Я
так  или  иначе должен вернуться в  управление,  может быть,  даже прямо
сейчас.  Первому  же  патрульному я  расскажу все,  что  ты  только  что
сообщила мне,  так  что  нет никакой необходимости тебе самой рисковать.
Здесь полно островитян - расскажи им о себе и о Спарксе, пока они еще не
знают,  что Звездный Бык это он.  Они смогут помочь тебе в том, в чем не
могу помочь я.  -  Губы его от напряжения сжались в тонкую линию, словно
он опасался сказать ей больше, чем нужно.
     - БиЗед...  - Она в страшном волнении прикрыла рот ладошкой, - я не
могу...
     - Я знаю.  И не пытайся.  - Он покачал головой. - Ты просто отпусти
меня,  Мун...  -  Он уже повернулся, чтобы уйти, но тут колени его вдруг
подогнулись,  и  он  медленно сполз  на  белые камни мостовой и  остался
лежать без движения.

				  45

     Top сидела в углу,  неловко привалившись к стене,  словно тряпичная
кукла. Слепящий белый свет пиками колол ей и без того слезившиеся глаза.
За  стеной этой лаборатории,  буквально у  нее за  спиной,  шумел город,
полный людей,  даже не  подозревавших ни  о  ее безумном поступке,  ни о
страшном приговоре,  который вынесли ей -  и им самим.  Ни единого звука
фестиваля не  проникало в  эту стерильно-белую комнату -  ни  смеха,  ни
музыки, ни громких возгласов. Здесь была отличная звукоизоляция, так что
и ее криков никто никогда не услышал бы, даже если б у нее и хватило сил
поднять  шум.   Она  молча  боролась  со   страшными  невидимыми  путами
поразившего ее  паралича.  Пройдет еще не  меньше часа,  пока она сможет
заставить себя пошевелить хотя бы одним пальцем;  а  она была совершенно
уверена,  что жить ей осталось гораздо меньше.  [О боги, если б только я
могла заорать!] - Этот несотворенный вопль эхом отзывался у нее в мозгу,
пока ей не показалось,  что от напряжения у  нее вот-вот лопнут глаза...
Зато наконец она смогла проныть что-то тоненьким,  жалким голоском -  то
был  самый прекрасный из  всех  звуков,  какие ей  когда-либо доводилось
слышать.
     Ойярзабал,  видимо,  тоже услышал его и  глянул на нее из-за стола,
щедро  залитого  ярким  светом  хирургической  лампы.  На  широком  лице
Ойярзабала,  украшенном львиными бакенбардами, было написано почти такое
же  беспокойство,  как и  на  ее  собственном.  Потом он  снова поспешно
отвернулся.  За  столом шел оживленный и  какой-то совершенно нереальный
спор о  том,  как  наиболее эффективно начать запланированную эпидемию в
этом  жужжащем  и  веселящемся человеческом улье.  Один  из  незнакомцев
наконец  отправился  докладывать  Сурсу.  [Ойярзабал,  ленивый  ублюдок,
сделай же что-нибудь, сделай!]
     Ойярзабал  предлагал пустить  заразу  в  водопровод.  Но  это  было
отвергнуто как недостаточно эффективный способ.
     Хануд,   тот  самый  тип,   что  отправился  беседовать  с   Сурсом
полвечности назад,  наконец снова  вошел в  комнату и  с  преувеличенной
тщательностью запер за собой дверь.
     Жужжание голосов за  столом смолкло.  Тор  видела,  что  все головы
разом  повернулись к  вошедшему,  точно  ожидая от  него  окончательного
приговора.  Но  сама она Хануда не  видела -  не  в  состоянии была даже
скосить глаза.
     - Ну?  -  не  выдержал один из  сидевших за  столом;  голос был  ей
незнаком.
     - Он,  естественно,  велел избавиться от нее, и немедленно. - Хануд
мотнул головой в сторону Top.  -  Можно просто утопить ее в море;  никто
даже и не поймет -  в такой-то сумятице, - где и когда она исчезла. - Он
махнул рукой куда-то в сторону недосягаемого для нее города.  - Говорят,
"Море ничего не забывает...", зато Карбункул забудет быстро.
     Тор  застонала,  но  звук остался у  нее внутри,  точно пойманный в
ловушку.
     - Нет,  черт побери,  я этому не верю! - Ойярзабал вскочил, готовый
спорить. - Я ведь собирался на ней жениться и увезти ее отсюда. Суре это
прекрасно знает, он не стал бы так говорить!
     - Ты что же,  ставишь под вопрос мои приказания,  Ойяр?  - Хриплый,
какой-то бесплотный голос раздался с потолка,  из воздуха...  Все тут же
непроизвольно задрали головы вверх.
     Ойярзабал,  наоборот, втянул голову в плечи и сгорбился, словно под
тяжестью этих слов, однако стоял на своем.
     - Нет ведь никакой необходимости убивать ее. И я не могу просто так
смотреть,  как вы будете это делать!  - Его глаза неуверенно метались по
стенам,   по  углам  под  потолком,  по  потолку...  -  Должен  же  быть
какой-нибудь иной выход!..
     - Я могу,  разумеется,  приказать и тебя прикончить вместе с нею. В
конце концов,  всему виной твоя бездарность и безалаберность. Разве я не
прав?
     Рука  Ойярзабала сама  собой  потянулась к  прикрытому полой куртки
станнеру.  Однако  противников  было  пятеро,  а  к  самоубийству он  не
стремился.
     - Нет,  хозяин!  Нет...  Но...  но  она ведь должна была стать моей
женой! Отпустите ее, я уж позабочусь, чтоб она даже не пикнула.
     - Неужели ты думаешь,  что, узнав обо всем, Персефона все еще хочет
выйти  за  тебя  замуж?  -  Голос  Сурса  звучал холодно.  -  Пусть  она
совершенно лишенное морали животное, но какие-то понятия о добре и зле у
нее еще остались,  и она безусловно возненавидит тебя теперь. Ты никогда
не сможешь полностью доверять ей.
     [О боги, о Суре, ну дайте же мне сказать! Да я готова пообещать все
что угодно!] Струйка холодного пота, сводя ее с ума, потекла по ребрам.
     - Ну и,  разумеется,  я никогда не смогу доверять тебе,  Ойярзабал.
Если ты не докажешь,  что по-прежнему предан мне.  - Суре замолк. Похоже
было,  что он улыбается.  Тор внутренне содрогнулась.  - Но я в какой-то
степени все  же  сочувствую тебе.  Ты  можешь выбирать:  либо  Персефона
сейчас умрет,  либо она останется жива... Но если она останется в живых,
тебе придется сделать так, чтобы она никогда не смогла свидетельствовать
против нас.
     Вспыхнувшая было надежда тут же погасла.
     - Что вы хотите этим сказать?  - Ойярзабал осмелился даже взглянуть
на Тор, но тут же отвел глаза.
     - А вот что:  мне нужно, чтобы она была НЕ В СОСТОЯНИИ сказать хоть
слово о том,  что ей известно, - кому бы то ни было и вне зависимости от
обстоятельств.  Я  думаю,  что  хорошая доза зитайдиела будет достаточно
эффективной.
     - Черт побери!  Так вы хотите превратить ее в  зомби?  -  Ойярзабал
грязно выругался. - У нее же мозгов после этого не останется!
     Один из мужчин за столом рассмеялся.
     - А что в этом плохого?  Безмозглая,  зато полностью твоя.  С каких
это пор женщинам потребовались мозги?
     [Ох,  Хозяйка,  помоги!  Помоги,  помоги мне!] Тор взывала к той, в
кого   верили   ее   предки,   покинутая  сейчас   тысячами  равнодушных
инопланетных богов-предателей. [Лучше бы мне умереть. Лучше бы умереть.]
     - Ты  же  сам  видишь,  какие неприятности сулит поведение женщины,
если предоставить ей слишком большую свободу,  Ойярзабал.  И  понимаешь,
что  в  эту  неприятную историю  попал  исключительно благодаря  глупому
любопытству своей невесты.  А  еще подумай,  какую беду Снежная королева
хочет навлечь на  свой  собственный народ.  -  Голос Сурса скрипел,  как
старое ржавое железо. - Так сделай же наконец свой выбор: умереть ей или
лишиться разума.  Но  выбирай для нее такую участь,  какую выбрал бы для
себя.
     Кулаки   Ойярзабала,   бессильно   повисшие,   то   сжимались,   то
разжимались;  глаза метались по  стенам комнаты,  по  пяти  лицам вокруг
стола, но он уже знал, что ответит.
     - Ладно!  Я  не хочу,  чтобы ее убивали.  Не хочу смотреть,  как ее
будут убивать. Пусть она останется в живых.
     Тор снова издала тоненький писк и почувствовала,  как струйка слюны
вытекла у  нее из  уголка рта.  Дрожь наконец пробежала по  ее  ногам от
самых  кончиков  пальцев  -  двигайся,  двигайся  же!  -  но  сами  ноги
по-прежнему остались недвижимы.
     - В  таком случае о даме позабочусь я.  -  Тор наконец узнала этого
человека  и  вспомнила  его  имя  -  Це-Зунх.  Биохимик.  Специалист  по
наркотикам.  Он  встал  из-за  стола  и  подошел к  одному  из  запертых
шкафчиков,  находившихся  вне  ее  поля  зрения.  Она  слышала,  как  он
перебирает там пузырьки и инструменты, прислушиваясь к странному шипению
в собственной голове, поглощавшему все прочие звуки.
     Ойярзабал неуверенно покачался с  ноги  на  ногу  и  низко  опустил
голову,  словно не ожидал, что все это произойдет так быстро. Тор готова
была испепелить его взглядом.
     - Мне приступать,  хозяин?  - Биохимик снова появился в поле зрения
Тор со шприцем в руке.
     - Да, будь любезен, Це-Зунх, - Суре сказал это почти ласково. - Вот
видишь,  Персефона,  выигрывать ты  все-таки не  научилась.  Все у  тебя
кончается одним и тем же.
     Тор смотрела,  как Це-Зунх не спеша подходит к ней,  как все вокруг
заливает  золотистый  свет;   электрические  разряды  в   голове   стали
оглушительными. Ойярзабал не сводил с Це-Зунха глаз; потом быстро глянул
на нее; глаза его странно блестели...
     В запертую дверь вдруг тяжело забарабанили. Це-Зунх замер, не дойдя
до Тор буквально полшага, а из-за двери глухо донеслось:
     - Откройте! Полиция!
     Сидевшие за столом тут же вскочили,  растерянно глядя друг на друга
и куда-то вверх.
     - Легавые!
     - Хозяин, легавые в казино! Что будем делать?
     Но ответа сверху не последовало; какой-то звук, невыносимо резкий и
пронзительный для человеческого уха ввинтился Тор прямо в мозг.  Мужчины
заткнули пальцами уши.
     - Они пытаются разрушить замок!  Сделайте же что-нибудь,  ради всех
богов! Скорей, прикончи ее, Це-Зунх!
     Биохимик  снова  встрепенулся и  обернулся к  Тор;  лицо  его  было
искажено от  боли,  но  шприц был по-прежнему у  него в  руке.  И  вдруг
Ойярзабал рванулся к  нему  и  схватил его  за  руку.  Остальные тут  же
навалились на Ойярзабала, Це-Зунх склонился над Тор...
     - Нет! - Тор наконец выдохнула это слово прямо ему в лицо.
     Дверь  с  грохотом отворилась,  перед  Тор  поплыла какая-то  синяя
пелена, и комната сразу наполнилась полицейскими в форме.
     - Стоять! Не двигаться!
     Замелькали станнеры,  два или три сразу оказались нацелены Це-Зунху
в спину и в лицо. Он медленно, осторожно разогнулся.
     - Брось!
     Огромный легавый  смотрел на  него  сверху  вниз.  Це-Зунх  выронил
шприц,  и  Тор  внутренне сжалась:  игла  воткнулась в  пол  буквально в
сантиметре от ее обнаженной ноги.
     - Да  ведь  это  доктор  Це-Зунх,  клянусь жизнью!  -  Тор  увидела
комиссара полиции ПалаТион,  которая материализовалась вдруг из аморфной
массы голубых фигур.  -  Вы  числитесь у  нас в  списках с  незапамятных
времен -  истинное удовольствие наконец-то  встретиться с  вами  лицом к
лицу!  -  Она даже улыбнулась от  удовольствия и  защелкнула на Це-Зунхе
наручники.  На  Ойярзабала и  остальных тоже надели наручники.  ПалаТион
наклонилась над Тор и  внимательно вгляделась ей в  лицо,  сразу заметив
валявшийся на  полу шприц.  Потом снова улыбнулась.  -  Ну  что ж,  Тор,
Звездная Наездница. Выглядите вы так, словно вам не терпится кое-что нам
рассказать.  А мне не терпится вас послушать.  Эй,  Волдантуз!  Сделайте
этой  даме  хороший укольчик.  Разумеется,  не  такой,  какой ей  хотели
сделать. - Она удовлетворенно кивнула, когда один из полицейских подошел
к Тор и опустился возле нее на колени.
     Тор  почувствовала  слабое  жжение  после  инъекции  стимулирующего
средства,  и  тут  комиссара  ПалаТион  вдруг  заслонило от  нее  чье-то
знакомое лицо.
     - Поллукс!  -  Она  смогла выговорить это  еще недостаточно внятно,
однако  уже  начинала  чувствовать  свое  тело,   в  котором,  благодаря
лекарству, все более активно пробуждались жизненные силы.
     - Тор. С тобой все в порядке?
     - Что... что... ты... сказал? - Она задохнулась от удивления.
     - Тор. С тобой все в порядке? - повторил он так же монотонно. Потом
наклонился и подставил ей свою согнутую руку,  заметив, что она пытается
привстать. Она с благодарностью ухватилась за него и подтянулась.
     - Фу!   -   Голова  у  нее  кружилась  от  облегчения;  она  тяжело
привалилась  к  Поллуксу.  Потом  дотронулась до  мягких  кудрей  своего
изысканного  парика  и  рассеянно  сдвинула  его  набок...  снова  слыша
последние слова Сурса...  Она  судорожно сжала пальцы,  сдернула парик и
швырнула его на пол.  - Так, Полли, с каких это пор ты у нас такие слова
употребляешь,  жестянка ты болтливая?  -  Она откинула голову, заглянула
прямо в невозмутимое "лицо" Поллукса и вдруг торжествующе улыбнулась.  -
Чтоб мне в аду гореть!  Я ведь права была насчет тебя,  старый мошенник!
Почему же ты раньше со мной ни разу так не поговорил, черт тебя побери?
     - Это  просто  маленькая  шутка.   -   Вид  у  Поллукса  был  самый
невозмутимый.
     - Ха! Ничего себе шуточки - как раз в твоем стиле, дубина железная.
И давно ты умеешь так разговаривать?
     - С  тех  пор,  как  меня запрограммировали в  полицейской академии
Харему.
     - Где-где?
     - Прекратить разговорчики,  Поллукс.  -  Комиссар ПалаТион с хмурым
видом снова вынырнула из-за его плеча.  -  Тебе,  я вижу,  действительно
необходимо поработать...  Можете поблагодарить Поллукса за своевременную
помощь и собственное спасение,  Тор. А мне, видимо, надо благодарить его
еще  больше -  особенно если вы  подтвердите,  что я  права относительно
своих предположений...  -  Она большим пальцем показала куда-то  себе за
спину, в сторону лабораторного стола и пленных.
     - Спасибо,  Поллукс.  -  Тор нежно погладила робота по груди. - Они
собирались устроить какую-то  эпидемию...  -  колени у  нее  снова стали
ватными, - и уничтожить всех островитян в городе...
     ПалаТион кивнула,  как  если  бы  Тор  сказала именно то,  чего она
ожидала.
     - Кто велел им сделать это? Тор опустила глаза.
     - Снежная королева?
     Тор,  потрясенная, только кивнула, испытывая невыразимый стыд из-за
того, что в таком приходится признаваться перед инопланетянкой.
     - Да, так они говорили.
     - Так я  и  думала.  -  ПалаТион холодно улыбнулась,  она больше не
видела перед собой Top. - В конце концов я победила ее! Если только... -
Она покачала головой и  повернулась к  двери:  в  комнату вошел еще один
полицейский,  на этот раз инспектор.  -  Ну что,  Мантаньес?  - с жадным
любопытством спросила ПалаТион, но он лишь мрачно покачал головой.
     - Джааколу мы упустили, комиссар!
     - Как? Как, черт побери, вы умудрились?..
     - Не  знаю!  -  Он бесстрашно посмотрел ей в  глаза,  явно злясь не
меньше ее самой.  -  Когда мы вломились к  нему в  кабинет,  его и  след
простыл.  Мы везде искали -  там и  муха не пролетела бы...  Они все еще
ищут...  Но  он  явно ушел через потайную дверь,  а  мы до сих пор ее не
обнаружили...
     - Ничего,  с планеты-то он никуда не денется!  -  ПалаТион щелкнула
пряжкой своего ремня с эмблемой Гегемонии. - В крайнем случае, мы его на
орбите возьмем.
     - Только не заключайте на этот счет пари,  комиссар!  - Мантаньес с
отвращением рассматривал собственные башмаки.
     - Тогда   пусть  попробует  спрятаться,   а   заодно  и   подыскать
оправдания,  поскольку он обвиняется в попытке геноцида.  -  Она махнула
рукой.  - Волдантуз, давайте засунем всех этих замечательных людей туда,
куда они так стремились. По крайней мере на этот счет у нас на руках все
доказательства. И один вполне живой свидетель. Тор, мне будут нужны ваши
показания.
     - Можете на меня рассчитывать,  комиссар.  - Тор кивнула, чувствуя,
как разгорается, в ней жажда мести: мимо нее как раз проводили Це-Зунха.
Потом проследовали еще двое, и наконец она увидела Ойярзабала.
     - Персефона...   -   Он   дернул   за   руку   сопровождавшего  его
полицейского, прося остановиться. - Наверно, все-таки я не возьму тебя с
собой... По крайней мере пока - даже если очень захочу.
     - Ты  же хотел превратить меня в  растение,  ублюдок!  И  всегда ты
этого  хотел!   -  Она  оттолкнула  ПалаТион  и  оказалась  прямо  перед
Ойярзабалом. - Надеюсь, ты там и подохнешь, чтобы ни одна дурочка больше
тебе в  лапы не  попалась...  -  Она  вдруг вспомнила,  что он  все-таки
пытался сперва освободить ее, а те несколько секунд, которые ему удалось
выиграть в самом конце, в общем-то спасли ей жизнь.
     - Я только не хотел, чтобы они убили тебя, вот и все!
     Даже если б  ты...  ну  это  все  же  лучше,  чем мертвой...  -  Он
наклонился было к ней, но полицейский заставил его выпрямиться.
     - Это кому как!  - Она скрестила руки на груди. - Ты-то ведь только
о себе думаешь. Он посмотрел на ПалаТион.
     - Если захотите кое-что узнать,  так только спросите,  комиссар.  Я
вам все расскажу. - ПалаТион кивнула, а один из незнакомых Тор подручных
Сурса негромко выругался.  Тор  отлично понимала,  что  после этих  слов
жизнь Ойярзабала не стоит ни гроша, куда бы его ни сослали.
     И  никуда сама она уже с Тиамат не улетит.  [Боги,  ну почему я все
всегда делаю не так как надо!] Она обхватила себя руками - больше некому
было в  эту минуту обнять и  поддержать ее.  Она заметила,  что ПалаТион
смотрит на нее с неожиданным сочувствием,  покачивая головой.  Потом она
перевела взгляд на Ойярзабала.
     Тор  шагнула  вперед,  по-прежнему обнимая себя  руками  и  как  бы
защищая - ото всех! - и быстро поцеловала Ойярзабала в губы. Потом снова
отступила,  и полицейский удержал его,  не дав ему последовать за ней. -
Прощай, Ойяр.
     Он ей не ответил.  И его быстро увели. Тор отошла подальше от двери
и встала рядом с Поллуксом.  [Почему так? Почему? Почему всегда "имеем -
не жалеем, потеряем - плачем"?]

				  46

     Джеруша  перегнулась через  стол  и,  вытянув  шею,  смотрела,  как
доктора Це-Зунха  и  остальных мерзавцев уводят  по  коридору в  сторону
камер предварительного заключения.  [О,  сладость мести!]  В  улыбке ее,
впрочем,  не  было ничего сладостного.  Она разрушила заговор Ариенрод -
но... лишь в самый последний момент, а до нее, до Снежной королевы, пока
так и  не  добралась.  Ладно,  хоть островитян на  нее натравила,  и  то
хорошо.  Они отлично постерегут Ариенрод и  уж точно не выпустят до часа
расплаты. [Может быть, все-таки справедливость существует?]
     Она  окликнула  Тор,  и  та  глянула