- Ха! - сказал генерал и объяснил про Матса.
     Сплетение решило, что ему требуется информация о  человечьей  морали,
как ее представляет человечье искусство. Оно пожелало  увидеть  все  пьесы
Шекспира Уильяма, переведенные на  главный  хварский  язык.  Эйх  Матсехар
отправился домой организовывать шекспировский фестиваль.
     Нику  предстояло  после  каждого  спектакля  проводить  дискуссию  со
зрителями. Анне вдруг привиделась дивная картина: театральный зал,  полный
мечтательных  мохнатых  дам,  а  на  сцене  Ник   отвечает   на   вопросы,
прохаживаясь с руками в карманах или сгорбившись в кресле.
     - Что произойдет, если Сплетение постановит, что земляне не люди?
     - Это слишком широкий вопрос, - ответил Эттин Гварха.
     - А что будет с Ником и с вами?
     Они сидели у него  в  кабинете.  Гобелен  был  убран,  и  перед  ними
простиралась желтая пустыня под густо-зеленым небом, в котором висели  две
луны, совсем бледные в  солнечном  свете.  Одна  выглядела  узким  серпом,
другая только еще шла на убыль.  Эттин  Гварха  посмотрел  на  голограмму,
потом встретился взглядом с Анной.
     - Думаю, мне удастся спасти ему жизнь.  Но  жить  с  животным  -  это
извращение, хотя, конечно, не такое, как  вступать  в  половое  общение  с
женщиной и ребенком, а ручных животных мы на периметре не  держим,  ну,  а
опасным животным не дозволяется бродить на свободе в населенных местах.
     У нее по коже ползали мурашки.
     - По вашему выражению я заключаю, что вам неприятны мои слова. Но так
бывает, когда вы задаете вопросы, мэм Перес. Вы  узнаете  что-то  новое  и
нередко неприятное. Предоставьте дела мужчин мужчинам.
     Женщины  продолжали  прилетать  и  улетать.  Но  группы  теперь  были
малочисленными и не включали политиков. Сплетение получило всю информацию,
которая ему требовалась, сказал Эттин Гварха.  Теперь  начнутся  дебаты  и
просмотр шекспировских спектаклей. Это было отложено напоследок,  чтобы  у
художественного корпуса было время для репетиций.
     Анна  все  больше  нервничала.  Она  терпеть  не  могла  томительного
ожидания результатов любых экзаменов и проверок, а уж тем более  подобных.
Провалиться могло все  человечество.  Она  искала,  чем  бы  отвлечься,  и
достала записи своих наблюдений на Риде-1935Ц. Она два... нет,  уже  почти
три года возила их с собой и думала, что пора бы привести их в порядок. Но
сначала у нее хватало забот с ВР, а потом надо  было  подыскивать  работу,
чтобы снова отправиться в космос, и в заключение, у нее здесь  на  станции
не находилось достаточно свободного времени. А может быть,  подсознательно
она считала, что браться за них бессмысленно. С ее научной  карьерой  было
покончено, как ей казалось. Но теперь положение изменилось. Она уже  знала
о хварских женщинах больше всех землян, возможно, за  исключением  Никласа
Сандерса, а если ей удастся побывать на их планете, за ней уже  никому  не
угнаться. Среди земных ученых соперников ей не будет.
     Но необходимо писать и печататься.
     Сначала несколько  статей  о  псевдосифонофорах,  а  затем  настоящий
материал - культура хварских женщин.
     И Анна села за работу.



                                    3

     Как-то днем, открыв дверь своих комнат, она почувствовала запах кофе.
     В гостиной стоял Ник с кружкой в руке, которую приветственно  поднял,
когда она вошла...
     - Привет, Анна.
     Лицо у него загорело, длинные кудри совсем поседели.  И  он  отрастил
усы, густые и нежданно темные.
     Ее охватила странная радость, для которой она не нашла слов и  просто
спросила:
     - А зачем вам усы?
     - Все-таки было занятие растить их, а  мне  настоятельно  требовалось
чем-то заняться. Что вам налить? Кофе или вина?
     - Вина.
     Она села и положила ноги на соседний столик. Перед этим она плавала в
женском бассейне, пока ее не одолела усталость.
     Он сходил на кухню и принес ей стакан вина. Она отхлебнула - отличное
красное.
     Ник прислонился к стене напротив нее, поглаживая мизинцем усы.
     - Гвархе они не  нравятся.  Хотя,  по-моему,  уж  у  него  нет  права
возражать против небольшой дополнительной толики волос.
     - Вы вернулись насовсем или это короткий визит?
     - Любой пост, который занимает  Гварха,  бывает  временным.  Так  что
навсегда я здесь не останусь. Но возвращаться на хварскую планету  мне  не
обязательно, и я могу не опасаться, что закончу свои дни в зверинце. -  Он
улыбнулся ей. - Сплетение вынесло свой вердикт. Мы - люди.
     Анна перевела дух, чувствуя, как постепенно проходит напряжение.
     - Чудесная новость!
     Он кивнул.
     - Заключение очень интересное. Земляне - люди, но не такие люди,  как
хвархаты. Мы обладаем собственной моралью, которую,  указывает  Сплетение,
им понять практически невозможно. Нас нельзя  судить  по  меркам,  которые
Люди прилагают друг к другу. Сплетение порекомендовало головным  заключить
мир,  если  удастся,  поскольку  вести   войну   с   человечеством   будет
затруднительно. Однако идею войны они не исключают, а потом поручили своим
философам и теологам  рассмотреть  нравственные  и  религиозные  проблемы,
которые возникнут,  если  начнется  война  с  человечеством,  и  найти  их
решение. Нравственные способы воевать с нами. Или я хотел сказать, с ними?
Люди любят быть готовыми ко всяким  возможностям,  а  Сплетение  пришло  к
выводу, что подобные  проблемы,  вероятно,  возникнут  еще  не  раз.  Если
существуют земляне, то сколько еще  других  неприятных  сюрпризов  ожидает
Людей  среди  звезд?  А  вдруг  инопланетяне  окажутся  даже   еще   более
омерзительными? И Людям необходимо вооружиться новым подходом  к  понятиям
морали и войны.
     - А как это обернулось для Лугалов?
     Он засмеялся.
     - Проиграли вчистую. На карту был поставлен  престиж,  и  у  них  его
сохранилось чертовски мало. Лугала Минти напрасно  выбрала  такую  жесткую
линию. Она всячески старалась представить землян  обитателями  серых  мест
под камнями. И в результате показала себя глупой ханжой. Я налью себе  еще
кофе.
     Он отправился на кухню, а когда вернулся, над  кружкой  курился  пар.
Устроившись в кресле напротив нее, он положил ноги на тот же столик.
     - Я устал. Прилетел только сегодня  утром.  -  Он  отхлебнул  кофе  и
поставил кружку. - И год был не из легких. Не знаю, мечтали вы  в  детстве
стать кем-то важным. Ну, понимаете: спасти вселенную, спасти человечество.
- Он ухмыльнулся. - Идиотская мечта. Мне казалось,  я  вырос  из  нее,  но
женщины забрасывали меня вопросами, а я думал: что, если я отвечу не так?
     - Человек, Который Не Любит Отвечать На Вопросы, - сказала Анна.
     Ник засмеялся.
     - Строка из стихотворения, не помню  чьего:  "Другие  терпят  вопросы
наши. Ты ж свободен". Ну, ко мне явно не  относится.  У  меня  было  такое
ощущение, словно я весь год только и делал, что  ждал,  когда  кто-то  еще
задаст  мне  еще  вопрос.  И  я  должен  был  отвечать  сразу,  честно   и
почтительно. Без лжи. Без уловок. Без отмалчивания. Не  знаю,  почему  это
было так трудно, но было. Гварха сообщил мне кое-что о том, как  шли  дела
тут. Но буду рад узнать побольше.
     Анна рассказала ему о хварских женщинах, и особенно подробно о других
переводчицах, поскольку познакомилась с ними довольно близко.  Эйх  Лешали
интересна, но слишком серьезна и честолюбива. А вот Цей Ама Индил ей очень
нравится.
     Ник ухмыльнулся.
     - До меня доходили некоторые слухи!
     - О чем вы?
     - Хвархаты знают, что между ними и землянами  возможны  романтические
увлечения, и они обожают сплетничать.
     - Мне нравится Индил, я считаю ее другом. Но и только.
     Возможно, она запротестовала слишком  резко.  Ник  посмотрел  на  нее
странным взглядом и ничего не сказал. Она поспешила переменить тему.
     - А как новая пьеса Эйх Матсехара?
     - Потрясающе, - сказал Ник. - Мы не успели подготовить постановку для
Сплетения, а потому обошлись читкой в лицах,  что  не  могло  не  ослабить
впечатления. Этой пьесе абсолютно необходимы музыка и танцы. Но все  равно
она имела большой успех. Он показал мне перевод, который сделал  для  вас.
Вполне сносный, хотя я бы сделал лучше. Но продолжайте. Что было еще?
     Она рассказала про статьи о своих наблюдениях на Риде-1935Ц.
     - Эттин Гварха прочел их все, проверяя, не  посылаю  ли  я  в  земной
сектор  какую-нибудь  секретную  информацию.   Он   сказал   (она   широко
улыбнулась), что статьи, видимо, вполне безобидные, но если  мои  животные
обладают интеллектом, он съест одно из них, как кошка канарейку.
     -  Что  это  он?  -  спросил  Ник  с  удивлением.  -  Решил  овладеть
человеческой идиоматикой?
     - Видимо. - Анна пожала плечами.
     Чарли отослал статьи с  дипломатической  почтой.  Одну  взял  "Журнал
внеземного поведения", а "Журнал теоретического разума" отклонил вторую.
     - Невежественное дерьмо, - сказала Анна. - Что они думают  о  разуме?
Ведь ни один ни разу не видел живых инопланетян.  В  отличие  от  меня.  Я
начала работать над первой статьей о Людях.
     - Вы собрали столько материала? - спросил Ник.
     - По-моему, да. - Она  откинулась  на  спинку  стула.  Вино  начинало
оказывать свое действие. - В целом оно того стоило, хотя я не вижу, как мы
можем вернуться домой. Вы и я, Ник. Я  задумалась  об  этом,  когда  Чарли
сказал, что они договорились об обмене пленными. Но включить  вас  способа
нет, верно?
     - Но я дома, деточка. В отличие от вас. И это - следующая задача.
     - ВР ухватит меня, едва я окажусь в человеческом  секторе,  это,  что
мне известно, сохраняет прежнюю важность. И все  так  же  может  повредить
Людям.
     - Не столько Людям, сколько Эттину и  мне.  Вы  ведь  понимаете  это,
Анна?
     - Нет.
     - Но я же объяснил вам практически все.  То  есть  мне  так  кажется.
Прошел год. Земляне, несомненно, разгадают правила войны. Сплетение  знает
это, и Связка тоже. Единственно, на что  они  могут  рассчитывать,  -  это
выиграть немножко времени. Если они его получат, то возблагодарят  Богиню.
Если нет, то будут выкручиваться. Главная проблема, как и опасный  секрет,
заключается в следующем: вы знаете, что я  ненадежен,  и  вы  знаете,  что
Эттин  Гварха  оберегает  человека,  которого  надлежало  бы  убить.  Если
человеческая  ВР  раздобудет  эту  информацию,  она  затеет   какую-нибудь
глупость. Если не сразу, то после. Гвар не сможет жить,  сознавая,  что  у
его врагов есть против него такого рода оружие. Он говорит, что он рахака,
то есть он отправится к другим головным, расскажет  им  о  случившемся,  а
решать, как найти выход из положения, будут они.
     - Дерьмово, - сказала Анна, и он кивнул.
     - Тетушки  консультировались  с  разными  учеными,  выясняя,  нет  ли
способа убрать  информацию  из  человеческой  памяти.  Я  решил,  что  мне
придется туго. Мне казалось, что первым они обработают  меня,  хотя,  быть
может, Гвархе  удалось  бы  их  отговорить.  Но  такого  способа  нет.  Их
медицинская технология уступает нашей. Особенно  в  области  психологии  и
неврологии. Их не интересует возможность  вторгаться  в  сознание  к  друг
другу, и они склонны верить, что  большинство  психических  проблем  носит
нравственный или духовный характер, а не физиологический. Они не  пытались
изобретать медицинские средства от печали и зла. Но если бы могли  удалить
информацию о Гвархе и мне, хранящуюся у вас в памяти,  нам  всем  было  бы
лучше. Никогда не прощу себе, что я так поддался панике. Если  бы  у  меня
хватило ума промолчать!
     - Вы мне говорили, что не верите в сожаления.
     - Вы правы. Не верю. - Он встал. - Пойду спать. Увидимся  завтра  или
послезавтра, смотря когда я проснусь. - У двери он остановился. - А вы  бы
не  перешли  на  другую   сторону,   Анна?   Тогда   вам   обеспечили   бы
дипломатическую неприкосновенность.
     - Нет.
     - Мне просто пришло в голову... - Он посмотрел на  нее,  улыбнулся  и
вышел.
     Анна  допила  вино,  снова  наполнила  стакан  и  включила  последнюю
голограмму, которую получила от Эттин Гвархи. Вид на какую-то  планету  из
космоса. Ее опоясывали кольца,  более  эффектные,  чем  кольца  Сатурна  -
витые, разорванные, а вокруг обращались десятка  полтора  лун.  Гигантские
циклоны закручивались спиралями и сверкали  в  атмосфере  планеты.  Кольца
сияли в свете невидимого солнца. Анна прихлебывала вино.
     Утром ее провожал Матсехар.
     - Я бы задушила вас в объятиях, - сказала Анна.
     - Это невозможно, как вы, наверное, знаете. Но я сочту ваше пожелание
выражением благопристойной симпатии.
     Они шли рядом по прохладным ярко освещенным коридорам. Анна  сказала,
что видела Ника и что ему понравился "Макбет".
     - Пока мое лучшее произведение.  Мне  кажется,  наконец  я  прошел...
двинулся вперед... Какое тут подойдет слово?
     - Но это зависит от того, что вы хотите сказать.
     - Я чувствую себя так, словно пробыл в каком-то месте слишком  долго,
и оно уподобилось комнате  в  старинных  сказаниях,  которая  уменьшается,
темнеет, превращается в ловушку. Но теперь... Ха! Я вышел из этой  комнаты
и словно стою на краю необъятной равнины.
     - Прорыв, - сказала Анна. - Вот слово, которое вы искали.
     Он задумчиво повторил.
     Она спросила его про шекспировский фестиваль. Он искоса  взглянул  на
нее.
     - Ники рассказал вам? Все произошло слишком быстро.  У  нас  не  было
времени для настоящих репетиций. Зрители были трудными,  а  музыка  резала
уши. "Резала" я употребил в человечьем смысле. Замечательно, сколько можно
узнать о культуре из идиоматических выражений.
     - Ник сказал, что фестиваль оказал нужное влияние. Он же был  устроен
ради этой цели.
     Он опять посмотрел на нее искоса.
     - Да, но не так, как мне виделось. Будь  у  нас  больше  времени,  не
окажись главный музыкант идиотом, сумей мы получить новые костюмы...
     Он  остановился  у  двери  человеческого  сектора.   Она   прошла   в
наблюдательную  комнату  и  села  следить  за   заседанием,   как   всегда
утомительно скучным.
     Потом пообедала с делегатами и сообщила им, что Ник вернулся.
     - Он сказал вам, где был? - осведомился Сиприен Мак-Интош.
     - На хварской планете. - Она доела тушеную фасоль и  ковыряла  вилкой
размороженную   цветную   капусту   под   перечным    соусом,    выискивая
сколько-нибудь хрустящий кусочек.
     - А зачем? - спросил Сиприен.
     - Они устраивали шекспировский фестиваль, и Ник им  потребовался  для
ответов на  вопросы  в  дискуссиях  после  спектаклей.  -  Договорив,  она
посмотрела на него.
     - Они сняли своего лучшего  переводчика  с  мирных  переговоров  ради
шекспировского фестиваля? - недоверчиво сказал Сиприен.
     Анна вновь уставилась на свою капусту.
     - Они относятся к искусству очень серьезно.
     Матс проводил ее до женской половины и остановился у двери.
     - Вы не зайдете? - спросила Анна.
     - Посетить мою родственницу? Сегодня нет.
     Анна пошла к себе и вновь, едва  открыв  дверь,  почувствовала  запах
кофе. На одном из столиков стояли две белые керамические кружки.  Ник  как
раз выходил из кухни с кофейником в руке.  На  этот  раз  он  был  одет  в
военную форму. К поясу он приколол три бляхи. Она еще не видела, чтобы  он
носил их с формой. И прежде их было две.
     - Что происходит? - спросила Анна.
     Он налил кружки и оглядел столик.
     - Тут кофейник не поставишь. Одну минутку.
     Она опустилась в кресло. Во рту у нее  сохранился  привкус  перечного
соуса. А что, если и запах? Возможно, кофе его уберет. Она  взяла  кружку.
Вернулся Ник и тоже сел.
     Анна спросила про бляхи.
     - Вот на этот вопрос я отвечаю с удовольствием!  -  Он  улыбнулся.  -
Сплетение постановило,  что  мне  положен  официальный  статус.  Теперь  я
безоговорочно признан личностью. И я работаю для Людей уже  двадцать  лет.
Не  годится,  чтобы  со  мной  обходились  как  с  изгоем  или  нищим   из
уничтоженного рода. А потом они создали для меня мой род. Такое  случается
примерно раз в поколение, либо когда большой род делится, либо  когда  два
мелких рода решают, что им лучше объединиться. Но  это...  -  Он  погладил
металлические диски. - Впервые подобное было  постановлено  для  землянина
или группы землян.
     - Вы как будто счастливы.
     - В первый раз за долгие годы, если  не  в  первый  раз  в  жизни,  я
чувствую, что я свой. - Он помолчал. -  Тетушки  считают,  что  меня  пора
повысить. Держатель я уже очень давно. Мне неловко принадлежать к  низшему
рангу, особенно теперь, когда я личность и у  меня  есть  свой  род.  Люди
решат, что Гварха мне не доверяет,  а  это  бросит  тень  на  все  доводы,
которые женщины Эттина приводили Сплетению. Ни одна  женщина  не  позволит
себе сказать мужчине, как ему следует поступать на периметре -  во  всяком
случае прямо. Но они высказывают предположения, а он обычно прислушивается
к своим родственницам, хотя в данном случае я в этом не так уверен.
     - Но почему? - спросила Анна.
     - Гварха готов сделать  для  меня  очень  многое,  а  для  тетушек  -
практически все. Но не подвергнуть  опасности  Людей.  А  я  показал  себя
ненадежным.
     - Поэтому он и раньше обходил вас повышением?
     Ник взял кружку, зажал ее в ладонях, словно грея длинные пальцы.
     -  Нет.  Мы  с  ним  это  обсуждали.  Такое  повышение  скорее  всего
рассердило бы других офицеров старшего ранга. Ведь  я...  то  есть  я  был
инопланетянином и врагом. Всегда нашлись бы люди, готовые указать,  что  я
ненадежен и даже не настоящая личность. Ну, что-то  вроде  коня  Калигулы.
Помните? Калигула назначил его консулом. Римская аристократия отнеслась  к
этому без всякого удовольствия.
     Он помолчал.
     - Ну, и  вопрос  о  моем  допуске.  Служба  безопасности  сильно  его
ограничивала, а офицер старшего ранга без доступа к  секретной  информации
постоянно  ставил  бы  всех  в  неловкое  положение.  А  теперь   проблема
заключается в том, что Гварха не уверен, насколько он может мне  доверять.
Он сказал мне, что пошел бы на риск, если бы  мое  предательство  угрожало
только  ему.  Но  он  не  сделает  ничего,  что  открыло  бы  передо  мной
возможность причинить серьезный вред Людям. А потому...  Ну,  увидим,  что
произойдет.
     - Пресвятая Дева, как странно сложилась ваша жизнь!
     Он откинул голову, словно взвешивая ее восклицание.
     - Пожалуй. Бесспорно земная  ВР  произвела  на  меня  самое  странное
впечатление. А некоторые тайны американского Среднего Запада я  так  и  не
постиг. Например, почему хоть кто-то остается там.
     Анна засмеялась.
     Они продолжали разговаривать. Главным образом о том,  как  прошел  ее
год. Наконец Никлас встал.
     - Мне пора браться за работу. За время моего отсутствия генерал  меня
не заменял, и материала накопилось уйма. Впрочем,  я  его  не  упрекаю:  в
анализе человеческого поведения мне равных нет. - У двери он оглянулся.  -
Анна, вы уверены, что не хотите перейти на нашу сторону? Еще один  эксперт
по землянам нам очень пригодился бы.
     - Нет, - ответила она.
     - Пожалуй, вы правы. На той стороне нам нужны люди, относящиеся к нам
с симпатией.
     Он ушел, а она отнесла кружки на кухню. Он вымыл  посуду,  оставшуюся
после ее завтрака. Чистые сухие тарелки были  составлены  стопкой,  но  не
убраны, служа безмолвным упреком. Поглядев на  них,  Анна  вдруг  пожалела
Эттина Гварху: каково это делить жизнь с тем,  кто  не  способен  оставить
ничего валяться в беспорядке, а непременно всегда все приберет?


     На том же корабле вместе с Никласом и Матсехаром прилетела  и  группа
женщин.  Анна  спрашивала  себя,  зачем  они   прилетели.   Да,   конечно,
побеседовать с  ней.  Но  чего  ради?  Дебаты  завершились,  решение  было
принято, а земные дипломаты понятия не имели, что  человечество  судили  и
признали более или менее отвечающи