еллион? У молодых все впереди...
     Сэр Пеллион подслеповато прищурился. Все попытки расшевелить его были безуспешны. Он совершенно не вписывался в праздничную атмосферу. Впереди были пять дней говения, которые истинно верующие люди посвящали посту и молитве. Так разве не надо сейчас хоть немного повеселиться? Понятно, от Тиши не стоило ждать особого веселья. А вот гости, по мнению леди Чем-Черинг, могли бы себя вести иначе. Принять приглашение, за которое половина Агондона была готова драться, для того чтобы потом сидеть и помалкивать? Нет, это уж слишком. Ну, сколько можно сочувствовать старику? Одной только мысли о бедняжке Пеллисенте хватало для того, чтобы он начинал шмыгать носом. И не такой уж у него был жуткий нос - припудрил бы, так и вполне прилично бы выглядел. Понятно - гибель девочки была настоящей трагедией, но не до скончания же веков из-за этого горевать!
     - Увы, я помню об одной благовоспитанной девушке, которой уже более не веселиться никогда, - вздохнул сэр Пеллион и промокнул глаза носовым платком.
     - А мне знакома одна, которая и вовсе никогда не веселится, - пробормотала леди Чем-Черинг и бросила недовольный взгляд на дочь.
     Тиши покраснела и уткнулась в толстую книгу, лежавшую у нее на коленях.
     Она сердито перевернула страницу.

***

     - Какая точность!
     - Какая грация!
     - С ума сойти! Хороша девушка, а?
     - Я ее первым заметил! 
     Пелл рассмеялся.
     - Бери ее, Нова. Если сумеешь! С меня же хватит дамочек Чоки, пока дело не дойдет до необходимости обзавестись наследником. Но... быть может, мисс Венс предназначена для Фредди Чейна?
     - Этого жирдяя? Но что ей может в нем понравиться?
     - Он принц. Кроме того, и полные мужчины бывают не лишены обаяния.
     Джем зарделся.
     - Ну, конечно! Но...
     - Но! - Пелл снова рассмеялся и процитировал строфу:

     Как мыслит женщина, мужчине не понять, 
     И женщине его не разгадать. 
     Загадки друг для друга. Потому 
     Его так тянет к ней, ее - к нему.

     - Пелл, потрясающе!
     - Это Коппергейт, если честно. Но если бы ты побольше учился, Нова, ты бы тоже знал эти стихи.
     - Но!
     Тут уж они оба расхохотались. Друзья отдыхали, сидя рядышком на набережной у личной пристани Чем-Черингов. За их спиной плавно изгибающаяся лестница уходила к дому. Перед ними скользили по льду на коньках сливки агондонского высшего общества, золотая молодежь Эджландии. Герцогиня Вантаж, маркиз Гева-Харион, лорд Ксоргос, наследник графа Каскоса, принцесса Нижнего Лексиона, герцогиня Фаргольд, юная Эрина Альдермайл, братья Вентурон и сестры Флонс, мисс Хаския Бишли, леди Бертен Бичвуд-Баунс...
     Да-да, золотая эджландская молодежь, и все же на этом роскошном фоне была заметна носившаяся по катку, подобно комете, в мехах цвета снега, мисс Джелика Венс. Ее можно было назвать королевой катка, а Фредди Чейн... О, Фредди Чейн рядом с ней выглядел не более чем консортом.
     Джем не отводил от девушки восхищенного взгляда. Что такого было в его кузине? Была ли она первой красавицей года? Вовсе нет. Можно ли было назвать ее выдающейся личностью? Тоже нет. Если присмотреться к ней повнимательнее, можно было увидеть, что в ее привлекательных чертах есть что-то пресное. Уже многие, многие из девушек, чей выход в свет состоялся в этом сезоне, кокетливо улыбались "Нове Эмпстеру". Мисс Альфредина Флонс всегда краснела и опускала глаза, когда появлялся Нова, а, по мнению Пелла, мисс Альфредина ни в чем не уступала Джелике Венс.
     Порой Джему приходила мысль о том, что Джелика наделена каким-то особым даром. В прошлый день Кануна во время службы в храме он в этом убедился наверняка. Они с Пеллом опоздали к началу и, тактично извиняясь, пробрались на свои места - на скамью как раз позади той, где сидела Джелика. Молодые люди чуть ли не бегом добирались до храма. Они тяжело дышали, сердца их часто бились... В храм они отправились прямо от Чоки, где всю ночь опытные кокотки возводили их к вершинам наслаждения. И вот, озаренная дивным светом, лившимся из витражных окон, Джели едва заметно повернула головку и взглянула в глаза Джема. И все. Этот взгляд мог означать все - и ничего. Она тут же отвернулась, но Джему и этого хватило. Всю службу, до самого конца он дрожал от желания.
     С воспоминаниями вернулось и желание.
     - Это тебе не девочка у Чоки.
     - Ты о чем, Пелл?
     - Знаешь, Нова, - негромко проговорил Пелл, - девушки из высшего общества совсем другие, и обращаться с ними надо не так, как с девицами из заведения Чоки. Чоки оказывает нам удивительные услуги, и хвала ему за это, но у него не научишься тому, как обращаться со светскими девицами. Я просто решил, что нужно сказать тебе об этом, Нова. Чтобы ты не перепутал.
     - Пелл! Ты думаешь, я совсем дурак! - возмутился Джем.
     - Я просто думаю, что ты распетушился. 
     Пелл рассмеялся и хлопнул Джема по бедру. Джем тоже рассмеялся.
     - Это опасно, когда так холодно. - И с удивительным для толстяка изяществом Пелл скользнул на лед. - Давай еще круг, - предложил он. - А потом будет ваганское представление.
     - Ваганское представление?
     - А я тебе не сказал? Это у госпожи Чем давняя традиция. Она всегда приглашает "Серебряных масок", специально для гостей.
     С этими словами Пелл укатил на середину катка. Джем бросился за ним. На коньки он встал недавно и поэтому догнал друга не сразу. Однако стоило отдать ему должное - он делал в катании большие успехи. Ему так нравилось это ощущение легкости скольжения, этой скорости бега! Вспоминая о прежней своей жизни - жизни калеки, - Джем громко смеялся. Он с радостью предавался танцу на льду, и этот танец казался ему куда более изящным, чем те, что танцевали на балах во дворце Короса.

***

     Кружился, кружился замороженный мир - дом Чем-Черингов, дома по соседству - массивные, величественные здесь, у подножия острова. Новый Город изящно поднимался вверх от набережной Риэля. Слева виднелся старый мост, за ним - дома, дома, дома, на юге красовалась легкая арка моста Регента, обозначавшая границу между роскошными кварталами и доками.
     Вращаясь на коньках, Джем видел это все сразу, и в ясном морозном воздухе все виделось так ярко... Но Джем видел не только это - он видел свою хорошенькую кузину, которая вращалась по другой орбите и все время оставалась недоступной.
     О Джели, Джели!
     Неужели она на самом деле влюблена во Фредди Чейна?
     Принц поймал ее за руку, они едва не оступились, рассмеялись. Вот она вырвалась и устремилась вперед - пушистая комета, такая быстрая... Принц мог бы догнать ее, но тут появилась дерзкая мисс Бишли и ухватила его под руку. На стеклянной террасе прозвонил колокольчик.
     "Дети, - как бы сказал его звон, - пора домой!"
     Но вертится и носится по катку серебристая комета, и Джем не может оторвать глаз от нее.
     О Джели...
     - Пора, Нова! - кричит появившийся рядом с Джемом Пелл.
     - Она исчезла!
     - Гм?
     Джем отталкивает Пелла, тот шлепается на лед, а Джем несется прочь, к арке моста Регента.
     - Она убежала слишком далеко! - кричит Джем, обернувшись через плечо. - Это опасно!
     Пелл только вздыхает и потирает спину. Братья Вентурон помогают ему подняться на ноги.
     - А мне что-то не кажется, что мисс Венс грозит беда. Как по-вашему, Ульгар?
     - Меня зовут Радди.
     - То есть?
     - Я не Ульгар.
     - Прошу прощения. Никак не научусь вас различать. Наверное, это непросто - иметь брата-близнеца.
     Пелл осматривается. Солнце садится. Он прикрывает глаза. Вскоре река из серебристой станет золотой, вспыхнет червонным золотом. Разведя острия коньков в стороны, он замирает и смотрит в сторону моста Регента, затем взгляд его скользит вдоль дамбы, где снуют повозки и экипажи, где стоят деревья с облетевшими листьями. Другие конькобежцы уже послушно взбираются вверх по извилистой лестнице. Поблескивают лезвия коньков, которые молодые люди держат в руках, затянутых в теплые перчатки.
     - Пойдем, Пелл! - окликает кто-то Пеллема, но тот не поворачивает головы.
     Его вдруг охватывает безмолвие, нежданное одиночество. Налетает со стороны залива порыв холодного ветра, ветер свистит под мостом, и от его свиста становится тревожно. "Я не тот, каким кажусь", - думает Пелл, и эта мысль его пугает. Что это может значить? Он прекрасно отдает себе отчет в том, что со времени гибели сестры всего лишь плывет по течению жизни. Но не раньше ли это с ним началось? И если раньше, то когда именно?
     Конечно же, тогда, когда он нашел своего повелителя. Пелл называл этого аристократа "Эмпи", мог за глаза подшучивать над ним, но с самого начала его покровитель внушал ему тревогу.
     Вот как это началось. Пелл с опаской заглянул в подернутые дымкой глаза. Эмпи - Эмпстер медленно отвел в сторону трубку, медленно выдохнул дым. "Я знаю тебя, Пеллем Пеллигрю. Приди ко мне, и твоя робость растает, как снег. Приди ко мне, и твое неуклюжее тело обретет изящество и легкость. Приди ко мне, и ты познаешь любовь женщин. Ты только должен служить мне, Пеллигрю, больше от тебя ничего не требуется".
     Но кому он стал служить? Чему - Добру или Злу? Для большинства людей Эмпстер был верным престолу вельможей, вполне надежным и основательным представителем определенного социального круга. Но для более проницательных людей он был и кое-кем еще. Кое-кем еще. Нова это тоже заметил. Пелл это понял. Но если Нова мог говорить об этом, то Пелл не мог. Что-то мешало ему - словно какая-то пелена сразу окутывала персону лорда Эмпстера.
     И потом, кто такой этот Нова?
     "Приезжает мой юный протеже, Пеллигрю. Ты позаботишься о нем. Можешь считать себя, если хочешь, в некотором роде мужчиной-дуэньей. (Помнится, тогда Пелл рассмеялся) Но имей в виду: мой протеже никогда не будет считать тебя таковым. Ты его друг, Пеллигрю, его верный друг".
     Его верный друг... но ведь это так и было! Пелл вдруг поежился от холода и более пристально вгляделся в поднимающуюся ото льда дымку.
     - Нова! - прокричал он и был уже готов броситься вслед за другом.
     Но этого не потребовалось. Из дымки, раскрывшейся, словно занавес, вынырнули две фигуры. Рука в руке, они стремительно пролетели под аркой моста. Садящееся солнце позолотило их, и они стали похожими на богов. Пелл почему-то испугался - так испугался, что неизвестно почему вдруг снова шлепнулся на лед.
     - Еще раз - и лед треснет, Пелл, - рассмеялся Джем, пробегая мимо.
     Глаза его победно сверкали. Девица Венс тоже рассмеялась - звонко, по-девичьи.
     Пеллу стало обидно.
     - Можно ли мне будет навестить вас? - донесся до него голос друга, который помогал юной леди взойти на причал.
     Пелл остался один-одинешенек на катке. Начало смеркаться. С дамбы доносился скрип колес. А совсем близко вдруг послышался птичий посвист. Давным-давно Пелл не слышал голоска этой птички.
     Ти-вить! Ти-вить!
     На Пелла с любопытством смотрела пташка под названием "Боб Багряный".
     - Да ну тебя. Ти-вить! - передразнил птичку Пелл.

ГЛАВА 33

ЗОЛОТОЙ С ЗЕЛЕНЫМ

     - Как изящно!
     - Как тонко!
     - Лучше "Масок" нет никого, верно?
     Укутавшись в меха, гости расселись вдоль стен стеклянной террасы, нависавшей над двором дома Чем-Черингов. У дальней стены расположился ваганский оркестр. Дудочки, пастушьи рожки, гиттерны, так называемые Харионы, флейты Оранди и флейты Короса вели странную мелодию.
     Вдоль стен горели светильники, в которые были подброшены медленно горевшие веточки особых ароматических растений. По террасе распространялся тягучий, дурманящий запах. А по каменным плитам двора с легкостью привидений скользили танцоры в масках и лиловых колпаках. Вперед, назад, в сторону, вперед... руки танцующих двигались в лад. Только за счет неустанного труда можно было достичь такой необыкновенной гармонии, а, глядя на выступление труппы, можно было подумать, что все это дается актерам без всякого труда. Казалось, что они не только движутся в унисон, что они так же мыслят. Лиловые плащи развевались за спинами танцующих, создавая впечатление волн моря.
     А через мгновение лиловые актеры исчезли, и их сменили другие, одетые в зеленые плащи. И никто бы не смог точно сказать, в какой момент исчезли лиловые.
     Джем не смотрел на представление. Он пробирался сквозь толпу гостей следом за Джели.
     - Вы не ответили на мой вопрос, - настойчиво проговорил он.
     - Вопрос? - Джели не обернулась. Она вдруг повела себя холодно. Она жалела о том, что на катке позволила этому молодому человеку излишнюю фамильярность. На лестнице она отняла у него руку, а войдя в дом, тут же поспешила вернуться к своей эксцентричной спутнице.
     Неужели она на самом деле держала его за руку?
     Джем в безумном порыве схватил Джели за руку.
     - Я спросил, можно ли мне навестить вас. 
     Джели сверкнула глазами.
     - Нас никогда не бывает дома.
     - Я знаю, где вы живете. Буду стоять рядом с домом и ждать.
     - Вы слишком назойливы. Но в этом случае вы будете выглядеть не только назойливо, но и глупо.
     Последнюю фразу произнесла не Джели, а Влада. Джем покраснел и отпустил руку кузины. Толпа сомкнулась. Джели скрылась из глаз.
     А во дворе сменяли друг друга танцоры в алых, синих, золотых плащах. Затем появился Черный Страж с длинным, составленным из сегментов телом. Он извивался и пытался изловить Жонглера-Попрыгунчика. Вокруг жонглера сновали обезьянки, но жонглер не уронил ни одного из своих разноцветных шариков. С террасы во двор дождем сыпались золотые монеты. Аристократы отвечали щедростью на каждый удачный трюк. Можно было представить, что к концу представления двор будет просто-таки вымощен золотом.
     Леди Чем-Черинг бросила крону.
     - Посмотришь на них - и вспомнишь детство, - вздохнула она.
     - Вы провели детство среди ваганов? Признаться, Констанция, я и не знал, что вы - дитя табора.
     - Метения, я вовсе не это имела в виду, и вы это прекрасно знаете. Разве вы не помните ту роскошную ваганку? Ярмарку, которую раньше ежегодно устраивали на Оллонских полях? "Маски" тогда были свежеиспеченной труппой, их было меньше, но какое это было зрелище! Помните тот год, когда впервые привезли льва из Унанг-Лиа? Как мы боялись этого льва, пока не узнали, что у него вырваны зубы и когти... - Леди Чем-Черинг печально вздохнула. - Теперь поля замостили. А какими счастливыми мы были тогда, в теплые дни сезона Терона. Наденем соломенные шляпки - и бегом на ярмарку! Это ведь было еще до того, как возвели мост Регента. Приходилось переправляться на пароме.
     - Вы сказали "мы"?
     - Вы ведь помните, Элсен, правда? Кто еще был с нами тогда... Мейзи Тарфут, Эйри Гева-Харион, Делия Флонс и... кто же еще, Элсен? А это что еще? Влада Флей? Вот уж действительно...
     Констанция не смогла удержаться от неодобрительного взгляда. На другом конце террасы "пресловутая" гордо возвышалась над своей юной племянницей и архимаксиматом. Все, что сопутствовало этой женщине, было вызывающе. Даже меховое манто, представлявшее собой мозаику мехов лисы, медведя и тигра. Такое редко можно было увидеть на ком-либо из женщин, приглашенных в доме леди Чем-Черинг.
     - Что же это за общество, - проворчала леди Чем-Черинг, - где какая-то куртизанка, и к тому же с примесью зензанской крови, способна пробиться в высший свет, и за счет чего? Исключительно за счет своей пресловутости!
     - Но ведь вы ее пригласили, Констанция.
     - Да, но... каждый должен знать свое место!
     Лорд Эмпстер только улыбнулся. Бедняжка Констанция! Некогда она не стала бы вот так сурово обрушиваться на общество. Некогда она царила в агондонском высшем свете, словно королева, а ее роскошный особняк был как бы вторым в столице дворцом. В те времена только те, кто мог без труда доказать свое высокое аристократическое происхождение, имели право переступить порог этого дома. Приглашения на приемы, написанные очаровательным девичьим почерком на позолоченных карточках, ценили наравне с драгоценностями.
     Теперь... Осталась роскошь, остался аристократизм, но сердцевина высшего общества как бы опустела, будто ее чем-то разъело. По сравнению с шикарными домами Нового Города особняк Чем-Черингов выглядел старомодным и маленьким, да и хозяйка его утратила былую свежесть. Когда-то имя ее произносили с благоговейным трепетом, а теперь порой оно звучало с плохо скрываемым сожалением. На вечеринках у леди Вентурон царствовали искусство и музыка. У баронессы Больбарр - молодость, красота, любовь. А что ценилось и лелеялось в доме у леди Чем-Черинг, кроме благородного происхождения и обладания состоянием?

     На приемах у Ч. не блистайте умом, 
     Лучше громче звените тугим кошельком.

     Так написал Коппергейт. Констанция, что удивительно, сначала сочла этот стишок за комплимент.
     Каноник Фиваль обожал цитировать это стихотворение. Он был заядлым сплетником и никогда по-настоящему не принадлежал к дому Чем-Черингов, где блюли незыблемые традиции и сопротивлялись всему новому. Но если друзья Констанции испытали облегчение из-за того, что Фиваль удалился с горизонта, они все же отдавали себе отчет в том, что та угроза, которую он собой являл, не исчезла вместе с ним. Да и стоило ли вообще отсылать его в такую даль? Дамы, поклонницы Фиваля, затаили обиду на Констанцию. Ощущение было такое, что ее царствование близится к концу.
     - Чем просто из кожи вон лезет, верно? - прошептал кто-то из молодых прощелыг.
     - Ты так думаешь? Тогда при чем здесь "Серебряные маски", спрашивается? Все уже сто раз их видели!
     Но нет, не все.
     Сначала Джем почти не смотрел на идущее под балконом представление. Он не спускал глаз с Джели, с милой Джели, которая была так далеко - на другом краю террасы. Девушка отличалась переменчивостью, но разве он мог винить ее в этом? "Наверное, - думал Джем, - она увидела во мне что-то порочное". Сколько раз, находясь в заведении у Чоки в объятиях той или другой из тамошних кокоток, он представлял на ее месте Джели.
     Джему вдруг стало ужасно стыдно.
     - Вот ты где, Нова.
     Пожалуй, в голосе Пелла прозвучал упрек. Тяжело дыша, он устроился рядом с другом.
     - Как вижу, твой роман с девицей Венс оказался непрочным. Или я ошибаюсь?
     - Что?
     - Ну, ты паршивец, Нова! Дай-ка я угадаю... Ты попользовал ее под мостом, верно? Холодно, небось, было? Ну, то есть некоторые части ее тела могли... тихо, тихо, я ведь просто пошутил!
     А внизу, во дворе фигуры в золотистых и серебристых одеждах выстраивались в пятиконечную звезду. На остриях каждого из пяти ее лучей прыгали в огненные обручи львы. Снова хлынул вниз дождь золотых монет. Внимание всех было приковано к представлению, и никто не обратил внимания на то, что Нова Эмпстер схватил своего друга за горло.
     - Как ты смеешь говорить такое о мисс Венс! Неужели у тебя нет ни капли уважения к порядочным женщинам?
     - Порядочным? - побледнев, съязвил Пелл. - Нова, неужели у Чоки ты ничему не научился?
     - Ты мне противен.
     - Что-что?
     - Ты думаешь, что ты такой утонченный, такой модный! А на самом деле ты грязный развратник, вот ты кто!
     Пелл был настолько шокирован, что даже не нашелся, что и ответить, хотя вполне мог бы заявить, что если это и так, то же самое можно было бы сказать и о Нове.
     Он, задыхаясь, отступил, а Джем оттолкнул его и устремил жадный взгляд на Джели. Повинуясь порыву, он мысленно отрекся от своих прегрешений. Он решил, что теперь, как герои Силверби, станет достойным своей возлюбленной, будет служить ей, страдать за нее. Но примет ли Джели его любовь? Джели внимательно следила за представлением. Джем заметил неприятную усмешку тетки Влады и поспешно перевел взгляд на танцоров.
     - Нова, - обратился к нему Пелл. - Поверь, я уважаю порядочных женщин. Уважаю настолько, что в один прекрасный день женюсь именно на порядочной. Я просто шутил, Нова.
     Толку от его слов не было ровным счетом никакого.
     Джем, не мигая, смотрел на пятиконечную звезду во дворе. Звезда