квадратным подбородком - Юрий, он же  Есаул.  За  прошедшие  двое  суток
Андрей отработал план операции с двумя командами - нанятой китайцами,  с
которой он поедет брать депутата, и  другой,  которая  будет  страховать
лично его. Все действия были просчитаны и на плане города, и на  крупных
фоторазвертках  участка  улицы,  на  котором  было  намечено  проведение
захвата. Оба  варианта,  "китайский"  и  страховочный,  Шинкарев  помнил
досконально.
   В зале появился худощавый, коротко стриженый парень в кожаной  куртке
- Олег, старший основной, "китайской", команды. Не обратив  внимания  на
Есаула, он подошел к Андрею.
   - Приятного аппетита, Андрей Николасвич. Все готово.
   Андрей глянул на часы - дорогие японские "Сейко".
   - Хорошо. Ждите в машине.
   Машина, темно-синяя "девятка" -  стояла  напротив  "Макдональдса",  у
входа в Центральный телеграф. Андрей взял рацию:
   - Проверка связи. Первый, как слышите, прием!
   -  Первый  нормально,  прием!  -  откликнулась  еще  одна  "девятка",
находившаяся на углу Волхонки и Садового кольца.
   - Второй, как слышите, прием!
   - Второй нормально, прием! - откликнулся экипаж замызганного  "зилка"
- хлебовозки, час назад уведенной от булочной в Мытищах.
   Помимо этих двух,  переговоры  слышали  экипажи  двух  машин  команды
Андрея, чьи рации  были  настроены  на  прием,  а  также  пара  крепких,
неброско одетых мужчин, прогуливавшихся в  районе  проведения  операции.
Основная команда имела два плана действий - основной ("Вариант один")  и
запасной ("Вариант два"). На самом деле (чего не знала основная  группа)
при команде Андрея "Вариант  два!"  в  дело  должна  была  вступить  его
группа.
   Андрей  снова  глянул  на  часы  -  блеснул  серый  титан  массивного
рубчатого корпуса.
   - Вперед!
   Машина  двинулась  вниз  по  Газетному  переулку,  проехала   Большую
Никитскую,  повернув   налево,   прошла   Никитским   бульваром,   затем
Гоголевским, выехала на Волхонскую площадь, готовясь свернуть направо  -
на Остоженку. Вслед за ней пошел  темно-красный  "фольксваген-поло",  за
рулем которого сидел Юрий и еще один бывший-будущий "дикий гусь".
   - Первый, где находитесь, прием?
   - Прошли участок "два". Машина шла по Волхонке.
   - Второй, где находитесь?
   - Прошли участок "четыре", выходим на участок "один".
   Хлебовозка прошла Волхонскую площадь, заворачивая в  район  переулков
между Остоженкой и набережной Москва-реки. В это же время на подъезде  к
Гоголевскому бульвару остановился темно-зеленый "форд-транзит" без  окон
- из команды Андрея.
   Темно-синяя "девятка", остановившись на Волхонке, высадила Андрея, он
перешел улицу и свернул в Пожарский переулок. Впереди,  за  желто-белыми
стенами тяжелым золотом отливали купола Христа-Спасителя.
   Дубовая дверь с  телекамерой.  Перед  тротуаром  -  массивная  черная
"ауди" с крупным триколором на номерных знаках.
   Все шло, как и рассчитывали: один охранник  вышел  из  машины,  чтобы
открыть дверцу, второй остался внутри, третий  сидел  за  рулем.  Особой
бдительности они  не  проявляли:  нет  смысла.  Серьезные  нападения  на
клиента должна предотвращать служба безопасности, а если  она  этого  не
сделала (другой вопрос, не смогла или не захотела), личная охрана уже не
поможет.
   - "Вариант один!" - отдал Андрей команду на  начало  операции,  потом
сунул включенную рацию в нагрудный карман, взамен ее взяв  электрошокер,
сделанный в виде пачки сигарет.
   Дубовая дверь  медленно  открылась,  из  нее  вышел  худой  лысоватый
человек лет пятидесяти, без пальто, в больших очках и сером костюме,  за
ним девушка.
   Мужчина  поцеловал  ее,   они   разошлись:   девушка   двинулась   по
Зачатьевскому,  в  сторону  Бульварного  кольца,   а   мужчина,   кивнув
охраннику, направился к машине.
   В  этот  момент  из-за  угла  показалась   синяя   "девятка",   а   с
противоположной стороны - еще одна, такая  же.  Из  нее  выскочили  двое
парней, они схватили девушку за плечи, зажали  рот  и  дернули  к  своей
машине. Действовали они демонстративно грубо, явно причиняя  боль  своей
жертве. Сейчас Андрей увидел  лицо  девушки  -  правильный  узкий  овал,
короткие русые волосы, темные глаза, расширенные от ужаса.
   Охранник, держащий дверцу,  бросился  к  ней,  но  Андрей  ткнул  его
шокером, затем подскочил к мужчине, двумя пальцами левой руки  взял  его
за шею, а двумя пальцами правой - чуть выше  локтя.  Мужчина  застыл  на
месте, все видя, но не в силах ни говорить, ни двигаться.
   - Ка...кха... к-а-атя-а... - еле слышно  просипел  он.  Андрей  знал,
каково сейчас ему - он не раз испытывал на себе это  сочетание  мягкости
направляющего усилия и электрической,  парализующей  боли.  Охранники  в
"ауди"  рванулись  было  наружу,  но  сзади  уже  подлетела  хлебовозка.
Согласно  плану  "зилок"  должен  был  протаранить  "ауди",  а   экипаж,
высадившись, помочь Андрею и похитителям девушки, уходя в их машинах. Но
хлебовозка почему-то пошла мимо, а в открытое окно высунулся  автоматный
ствол с глушителем. Очередь с жестяным лязгом ударила по корпусу "ауди",
посыпались стекла, охранники завалились внутри. Сбив мужчину на асфальт,
Андрей бросился сверху, прикрывая его и успев крикнуть в рацию  "Вариант
два!".
   Олег раскрыл дверь "девятки",  собираясь  выскочить  наружу,  в  этот
момент прямо на тротуар  вылетел  темно-красный  "фольксваген",  отсекая
Олега от Андрея с  депутатом.  Есаул  распахнул  дверь,  Андрей  швырнул
депутата на заднее сиденье, свалился рядом с ним и резко  сдавил  пальцы
на  шее  похищенного.  Тот,  не  охнув,  повалился   без   сознания,   а
"фольксваген", рявкнув турбо-дизелем, в десять секунд ушел на Остоженку.
Сзади резко захлопали выстрелы - Олег стрелял вдогонку,  но  безуспешно.
Он не знал, что все это время сам был в перекрестье оптического прицела.
Однако курок английской снайперской  винтовки  L96A1  не  был  нажат,  и
9-миллиметровый патрон так и остался в патроннике.  Людям  Андрея  кровь
была не нужна. А вот китайцам  она  для  чего-то  понадобилась.  Или  не
китайцам?
   Темно-зеленый "форд", не  торопясь,  тронулся  с  места,  готовясь  к
повороту на Гоголевский бульвар. Обе "девятки"  скрылись  из  Пожарского
переулка, один охранник  депутата  валялся  в  шоке,  второй  был  убит,
третий, раненый, вызывал подмогу.
   На другой стороне  улицы  какой-то  китайский  турист  в  ярко-желтом
пуховике снимал  старую  улочку  Москвы,  вроде  бы  невзначай  захватив
прошедшую разборку.
   Он уже убрал в кейс цифровую видеокамеру, когда сзади подошли двое.
   - Э-э-э, мужик, - похлопали его по плечу.
   - Sorry? - обернулся китаец с вежливой улыбкой интуриста.
   - Тебе морду разбить или  камеру?  -  поинтересовался  тот,  что  был
ближе. Второй стоял чуть дальше,  боковым  зрением  фильтруя  подходы  и
держа руку в кармане. Именно на эту руку и покосился китаец.
   - Excuse me... - попытался он ответить, но  выбор  сделали  за  него.
Шмякнувшись о стену, интурист медленно сполз на землю, а когда пришел  в
себя, мужчины давно исчезли  -  вместе  с  камерой,  сотовым  телефоном,
бумажником и паспортом гражданина Китайской народной республики.
   Темно-красный "фольксваген" пересек  Волхонскую  площадь  и  двинулся
вверх по Гоголевскому бульвару, держась  в  первом  ряду.  На  бульваре,
догнав   "фольксваген"   по   второму   ряду,   притерся   темно-зеленый
"форд-транзит". На ходу сдвинулась боковая  дверь,  Андрей  перекинул  в
тормознувший "форд" депутата (чьи-то крепкие руки приняли бесчувственное
тело) и прыгнул сам, брякнувшись на пыльный железный пол.
   Сидя на полу  фургона,  Андрей  наконец  перевел  дыхание.  Рядом,  в
грузовом отсеке расположился здоровый мужик - Алексей, или Борода, а  за
рулем "форда" еще один  его  знакомый  -  темноволосый  худой  парень  с
горбатым носом и небольшой аккуратной бородкой. Андрей знал,  что  зовут
парня Иосифом, и он тоже воевал в  наемном  батальоне  -  соответственно
имени, в должности начфина. Хотя там пули летали над всеми, не разбирая,
начфин ты или  узбек.  Вот  и  этот  был  ранен.  Пройдя  Гоголевский  и
Никитский бульвары, фургон свернул направо перед зданием ТАСС и пошел по
Большой Никитской в сторону Манежной площади.
   - Слышь, Кобзон, на точку "три"! - скомандовал Борода.
   - Йес, сэр! - откликнулся водитель, сворачивая к  роллерным  воротам,
вставленным в обычную с виду арку. Машина въехала  в  небольшой  дворик,
закрытый со всех  сторон,  ворота  опустились.  Внезапно  голова  Андрея
закружилась,  лицо  покрыли   крупные   капли   пота,   он   закашлялся,
отплевываясь грязно-зеленой пенистой мокротой.
   - Что с тобой, капитан? - спросил Борода.
   - Все нормально, - отмахнулся Андрей.
   Он вышел из машины, обнаружив, что она стоит в небольшом дворике,  на
который со всех сторон выходили глухие стены. Депутат еще  не  пришел  в
себя.
   - Пасть ему заклей. Руки-ноги замотай, - распорядился Андрей.
   - Знаю, - откликнулся Борода, передавая Андрею новые брюки, куртку  и
механическую бритву.
   Иосиф вышел из  кабины,  доставая  сигареты.  Рука  немного  дрожала,
очевидно, он первый раз участвовал в жестком городском деле.
   - Как же это вы, Андрей Николаич? - заговорил Иосиф, приходя в себя и
одновременно стараясь подбодрить Андрея, скрученного приступом кашля.  -
Интеллигентный с виду человек, и вдруг средь бела  дня,  можно  сказать,
живого депутата... а электорат что скажет?
   - Он не моего округа, - сплюнув, ответил Андрей. Отойдя  подальше  от
машины, он достал сотовый и позвонил в Питер.
   - Геннадий Сергеевич?
   - Да!! - У начальника голос  был  напряженный,  он  явно  ждал  этого
звонка. - Шинкарев?! Клиент с тобой?
   - Клиент в порядке, уже ножками сучит. Депутат и правда успел  прийти
в себя, ворочался, мычал что-то заклеенным ртом.
   - Клиента надо вернуть, - распорядился начальник,  -  все  прочее  мы
уладим.
   - Да пожалуйста,  -  лениво  протянул  Андрей,  -  мне-то  он  зачем?
Отпускают девку, получают клиента. Client against  girl,  как  в  лучших
домах.
   Одно из личных правил Андрея  гласило:  "Ни  женщин,  ни  детей".  Не
всегда  это  получалось,  но  когда  шанс  был,  Андрей   старался   его
использовать. Кстати, согласно "Варианту один" девчонку  и  должны  были
отпустить через два квартала, посоветовав  никуда  не  ходить,  если  ей
дорого папашино здоровье. Правда,  этот  вариант  с  самого  начала  был
туфтой, о чем знали или догадывались все участники дела.
   - Девку отпустить... - с сомнением протянул  начальник.  -  Им  же  с
клиентом работать.
   - Ему кто-то скажет? Вы нет, и я нет. Да он и так  тепленький,  после
всего.
   - Ладно. Езжай в свой Красноярск, жди китайца, после встречи  позвони
мне. Что у тебя за люди?
   - Серьезные. Останусь жив, познакомлю. Все, конец связи.
   Андрей и так собирался выводить ребят на свою  контору  -  намечались
контракты на поставку солдат для антипартизанской войны в ЮВА. Любая  же
дополнительная заинтересованность начальства в  его  жизни  была  сейчас
совсем не лишней.
   - Все, ребята, пошел я. Деньги, как договаривались. Есаулу привет.
   -  Может,  подвезти,  а,  капитан?  -  предложил  Борода,  видя   его
бледность.
   - Пройдусь.
   Андрей действительно хотел пройтись после приступа. К  тому  же  надо
было обдумать ситуацию - кто кого подставил, в конечном итоге? Подойдя к
зданию ТАСС, он остановился перед окном,  где  были  выставлены  крупные
цветные фото Юго-Восточной Азии. Причудливые скалы, торчащие из  океана,
сверкающего под тропическим солнцем, бурлящая толпа на улицах, стиснутых
стеклянными стенами небоскребов, изогнутые черепичные крыши,  с  которых
свешивались круглые красные фонари.  Неожиданно  и  сильно  потянуло  на
Восток.
   Кто-то  аккуратно,  но  настойчиво  похлопал  Андрея  по  плечу.   Он
обернулся: перед ним стоял милицейский сержант.
   - Документы.
   - Пожалуйста. - Андрей протянул паспорт с питерской пропиской.
   - Регистрация в Москве?
   - Сегодня приехал, сегодня уезжаю.
   - Билетик не покажете?
   - Билет "сюда" выбросил,  билет  "отсюда"  заказан,  выкуплю  сегодня
вечером, на вокзале.
   Так он, собственно, и планировал.
   - Пройдемте.
   В здание ТАСС они зашли сбоку, с бульвара. У  них  тут,  оказывается,
свое отделение милиции - Андрей о нем вроде и знал, но  не  приходило  в
голову опасаться этого места. А сейчас не надо бы ему сюда. Спускавшийся
навстречу милиционер бросил равнодушно:
   - Ты кого привел? Ты армян каких-нибудь води...
   В рации, торчащей на груди сержанта,  что-то  забулькало,  захрипело,
прорываясь отдельными словами:  Пожарский  переулок,  похищение,  трупы,
среднего роста, с  бородкой...  Выслушав  ориентировку,  сержант  подвел
Андрея к помещению охраны.
   - Слышь, земляк, какие проблемы? - лениво спросил Андрей.
   - Напишете объяснительную, почему в  Москве  без  регистрации.  Потом
доставим вас в районное отделение. Может быть, штраф заплатите.
   А вот в районное отделение ему тем более не надо! Вохре  ориентировки
пофигу, она контору охраняет. А мусора сейчас  землю  роют  -  похищение
депутата, его дочери, трупы в центре Москвы...
   - А чего время-то тратить? Давай  тебе  и  отдам,  а  ты  мне  квиток
нарисуешь.
   - У меня нет  квитанций,  -  вроде  бы  ничего  не  понимая,  ответил
сержант.  При   этом   он   приглядывался   к   Андрею,   оценивая   его
платежеспособность, но, казалось,  пока  не  остановился  на  конкретной
сумме.
   - Да и хрен с ней, с квитанцией! Сколько там положено, двести? -  вот
тебе пятьсот и спасибо за науку.
   -  Только  вы  зарегистрируйтесь,  -  строго  напутствовал   сержант,
выпуская  Андрея  на  улицу,  сам  же  снова  отправляясь  на  охоту  за
"административниками".
   - О чем речь, земляк! Сегодня же! - клятвенно заверил Андрей,  только
что в грудь себя не ударил.
   "Вот сейчас все брошу..."  -  Переведя  дух,  он  скрылся  за  углом.
Пронесло. Зачем ему нужны такие дела? Почему он согласился на это? На то
была причина, сильнее, чем просьбы  Мастера  и  приказы  начальства.  На
кривых   международных    путях    у    него    осталась    женщина    -
полуфранцуженка-полуамериканка, тоже ученица Мастера, по  кличке  Крыса.
Ее Андрей собирался найти с целью вступления в законный брак. Цель,  что
и говорить, достойная, однако требующая хотя бы  некоторой  материальной
обеспеченности. Гонорары  за  рискованные  дела  не  делали  его  Биллом
Гейтсом, но кое-что прибавляли на  счет,  открытый  в  одном  из  банков
Республики Кипр. В случае же конечного успеха проекта (как намекнули ему
и Мастер, и конторское начальство) дивидендов хватит на всех.

Глава пятая

   Уже три недели господин Ли  Ван  Вэй  жил  в  Красноярске.  Он  искал
ворота. Познакомившись с университетскими альпинистами,  пожилой  китаец
топал через зимнюю тайгу к знаменитым Красноярским  столбам,  ночевал  в
избе, слушал песни под гитару, а  наутро  снова  поднимался  на  вершины
скал, зависал на  обрывах,  топтался  в  снегу  у  подножия  причудливых
монолитов. Ворот не было.
   Вместе со спелеологами  господин  Ли  Ван  Вэй  пробирался  по  узким
известняковым "калибрам", слушал о таинственных следах и жутких  вздохах
в глубине дальних гротов. Но это были не ворота.
   Вечерами в отведенной ему комнатушке господин Ли Ван Вэй часами сидел
над топографической картой,  а  утром  выходил  на  место  со  старинным
бронзовым компасом, предназначенным для китайского "искусства  ветров  и
вод". Такой  компас,  определяя  почти  сорок  разновидностей  "веяний",
показывал,  как  в  этом  месте  Белый  Тигр-инь   борется   с   Зеленым
Драконом-ян. "Драконьи  вены",  или  потоки  земных  сил,  изгибались  в
каменных  толщах,  повторяя  контакт  огромного  магматического  массива
Куйсумского плато, миллионы назад врезавшегося  в  известняковые  пласты
Торгашинского хребта.
   Господин Ли Ван Вэй чувствовал таинственные узлы, хранящие  память  о
страшных огненных реках, бушевавших в черных глубинах, о железных дождях
и фиолетовом сиянии, которое испускала черная демонская кровь. Все  было
не то.

***

   Приехав в Красноярск, Андрей жил в квартире  своих  родителей.  После
московского дела начальство его не беспокоило, Мастер  тоже  не  звонил.
Время от времени возвращались приступы  слабости:  дрожали  руки,  спина
было мокрой от пота, сухой кашель скребся где-то в основании грудины.
   Решающий день начался вполне обычно. Родители отправились в  гости  к
Елене - той самой худенькой  девочке,  спавшей  в  "Запорожце",  которая
стала взрослой замужней  женщиной,  -  и  собирались  вернуться  лишь  к
вечеру. Оставшись один, Андрей отпился китайским  сбором  от  очередного
приступа кашля и лег на диван, изучая документы из пластиковой папки.
   ...Летом 1627 года в государстве енисейских  кыргызов  под  названием
Хоорай, расположенном в  степях  нынешней  Хакассии,  состоялся  большой
съезд - Чыын. Представители четырех хоорайских княжеств -  Алтысарского,
Исарского, Алтырского и  Тубинского  -  решили  направить  посольство  в
Москву, к царю Михаилу Романовичу, и предложить равноправные  и  союзные
отношения  с  Россией.  В  Москве  посольство  было  принято  и  договор
заключен.
   27 мая 1628 года, в нарушение заключенного  договора,  русский  отряд
численностью 304 казака под командованием владимирского дворянина Андрея
Дубенского поднялся вверх по Енисею до  левого  притока  Ызыр-сух,  ныне
именуемого  Качей.  Здесь,  "в  Тюлькиной  землице",  лежащей   уже   на
территории Хоорая, отряд встретили местные "князцы"  Татуш  и  Абытай  и
помогли казакам лошадьми для транспортировки леса. Увидев, что  строится
не торговая фактория, как то было обещано, а мощная крепость, запирающая
выход Енисея на равнину, "князцы" предприняли  попытку  выбить  казаков.
Попытка не удалась,  и  уже  18  августа  острог  был  закончен.  Именно
Красноярск, провоевавший почти сто лет, сыграл ключевую роль в овладении
Хакассией, Тувой и всем Алтае-Саянским нагорьем...
   Чтение прервалось зуммером телефона. Звонила Марина, вдова Виктора, -
старого, старого друга Андрея. Виктор был геологом. Несколько лет  назад
его  убили  в  Талнахе,  рудничном  городе,  расположенном  недалеко  от
заполярного   Норильска.   Как   раз   в   это   время   на   Норильский
горно-обогатительный комбинат пришел новый собственник - потанинское ОАО
"Нор-никель", - поэтому обстоятельства гибели Виктора никто выяснять  не
стал.  Собственно,  все   распределение   собственности   в   российской
горнодобывающей  промышленности  и  основано  на  таких  убийствах   при
невыясненных обстоятельствах.  После  гибели  Виктора  Андрей  регулярно
помогал деньгами его семье. Примерно год спустя после смерти мужа Марина
психологически отошла от шока и, пойми Андрей правильно ее намеки...  но
он предпочел не понять. Помимо естественного уважения  к  памяти  друга,
для этого имелись две причины приземленно-эротического плана. Во-первых,
набирающий силу роман с Крысой, а во-вторых, подрастающая дочь Виктора и
Марины  по  имени  Таня.  Ее  Андрей  знал  все  шестнадцать  (или   уже
семнадцать?) лет - сначала толстощеким карапузом, потом худой голенастой
школьницей  и,  наконец,  крепкой,   расцветающей   сибирячкой.   Андрей
по-мужски осторожно держался с  этой  девочкой,  при  этом  не  стараясь
изображать ни второго отца, ни заботливого  дядю.  Он  был  знакомым  их
дома, свободным  интересным  мужчиной,  не  переходящим  границ,  и  это
положение, похоже, устраивало всех. Возможно, устраивало бы и дальше, но
сегодняшний звонок менял многое.
   У Татьяны анализы показали  плохую  кровь,  врачи  боялись  лейкемии.
"Лейкоциты, эритроциты, РОЭ..." - читала Марина с карточки.
   - Что посоветуешь? - наконец спросила она упавшим голосом.
   Такой голос бывает у родителей  при  первом  известии  о  смертельной
болезни ребенка. Мужество приходит п