- Не все войны так же бессмысленны,  как наши.-  Спарлинг  помолчал.-
Простите меня. Я не должен был говорить этого. Что же касается кажущейся
воинственности иштарианцев, то не более чем механизм выживания. Насколь-
ко  я знаю,  иштарианцы воюют только по строго ограниченным практическим
вопросам.  Впрочем, это не совсем верно. Поводами могут быть и гордость,
и месть, особенно это касается молодых. Но это чисто индивидуальные при-
чины. Иштарианцы никогда не стремятся навязать кому-то свою идеологию. И
во  всяком  случае  -  убийство  - это всегда чрезвычайное происшествие.
Крайняя мера.

   - И все же у них существуют разные идеологии.  Разные религии, не так
ли?

   - Да, но при этом они ни в коем разе не фанатики.- Спарлинг заговорил
более дружеским тоном.- Я не верю,  что среди иштарианцев есть религиоз-
ные фанатики.

   - А  те,  кто поклоняется триаде?- Джерин еле заметно улыбнулся.- Как
видите, я тоже кое-что читал. Как эта церковь вербует себе сторонников?

   - Она не вербует, а убеждает, что в ее догмах есть больше смысла, чем
в верованиях язычников.  Это трудная и кропотливая работа. Но вы знаете,
если бы я имел склонность к религии, я бы присоединился к этой церкви.

   - Что? Вы шутите! Персонифицировать разом три солнца!

   - Это не больше,  чем символ.  Можно,  конечно, считать их богами, но
можно, если предпочитаете, считать все это аллегорией, слепком реальнос-
ти.- Спарлинг задумчиво посмотрел на дым,  поднимающийся к  потолку.-  В
мифологии,  ее поэзии,  ритуалах заложено много такого, что помогает нам
лучше понимать действительность. Бел - солнце, даритель жизни, но он мо-
жет  быть  одновременно  и жестоким.  Еа - Тлеющая Звезда - олицетворяет
злые силы природы,  зиму, смерть, но и в ней иштарианцы нуждаются. Ану -
Ровер, приносит в мир смерть, хаос, но и шанс обновления мира. Да, рели-
гия иштарианцев гораздо ближе мне,  чем наша христианская религия, в ко-
торой бог един в трех лицах,  и в которой его называют милосердным, хотя
он и обрушивает на головы своих детей ужасные бедствия,  болезни, голод,
смерть...

   Джерин, который причислял себя к христианам,  не мог ничего большего,
как спросить:

   - Кто-нибудь из землян принял их религию?

   - Нет,  конечно.  И я уверен, что этого не случится. Мне кажется, что
мы,  земляне, даже наполовину не можем понять глубины этой религии. Дос-
таточно вспомнить о снах...

   - Снах?- Джерин нахмурился.- Это что-то вроде целительных снов перво-
бытных людей?

   - Ничего подобного.  Разве вы не слышали об этом? Впрочем, вряд ли. В
отчетах о планете Иштар этого не пишут - настолько это деликатный  пред-
мет.  Иштарианцы спят как мы и по той же причине - мозг должен иметь от-
дых. Но мозг иштарианцев не отключается полностью, как и наш мозг. Ишта-
рианцы в какой-то степени могут управлять своими снами.

   - У меня и самого это бывает, когда я мало сплю.

   - Да,  но для землян это явление - редкое. А для иштарианцев - норма.
Любой иштарианец может видеть во сне, что он пожелает сам. Сон составля-
ет существенную часть эмоциональной жизни иштарианцев.  Разумеется,  и в
этой области есть свои таланты,  достигшие в области видения снов  высот
искусства.  Есть даже профессионалы,  которые передают свои сны другим.-
Спарлинг вздохнул.- Увы,  мы никогда не испытаем ничего подобного. Я ни-
когда  не  могу общаться с Триадой во сне,  и потому для меня их религия
останется не больше чем философской концепцией, а не частью жизни.

   Джерин глубоко затянулся.

   - Да,- медленно сказал он.- Я понимаю, что иштарианцы обладают свойс-
твами,  которые могут произвести впечатление.  Но я все же не пойму,  по
каким причинам мы можем считать себя ниже их?

   - Никто и не считает так,- заметил Спарлинг.- Более того,  во  многом
мы превосходим их. Например, они совершенно неспособны понять трехмерную
геометрию.  Ужасно боятся летать,  хотя и знают, что наши самолеты абсо-
лютно надежны. Вот, вы ошибаетесь, что нам свойственен комплекс неполно-
ценности. Просто мы считаем их своими большими друзьями, от которых мож-
но  научиться  очень многому,  если земная политика при этом не будет на
нас давить.

   - Можете ли вы поверить, что я тоже был достаточно близок к негумано-
идам?- осторожно спросил Джерин.

   Спарлинг кивнул.

   Джерин подумал:  "Кажется, он стал более лоялен ко мне. Может, он от-
несет оливковую ветвь мира к Джиль?  Неужели я влюбился в нее?  Или  это
просто ее шарм очаровал меня? Впрочем, не знаю. И никогда не узнаю, если
не буду видеться с ней снова, и часто..."

   - Не могли бы вы как-нибудь передать это мисс Джиль?  Если будет воз-
можность, конечно. Боюсь, что она рассердилась на меня за отказ в помощи
ее друзьям-иштарианцам.  Она даже не дала мне возможности  объяснить  ей
причину моего отказа.

   Спарлинг выпрямился.

   - Я не могу этого сделать.

   Железная рука сжала сердце Юрия.

   - С ней что-то случилось?

   - Дело не в этом. Она уехала с Лареккой на север. Они уже давно в пу-
ти.

   - Как? К чему это безумие?

   - Как ее остановить?  Если она решила исследовать Валленен  до  того,
как  он будет окончательно потерян для нас,  кто может запретить ей это?
Она собрала там немало материала.  Теперь же она сообщила родителям, что
у нее все нормально. Я попытался обратиться к ней, а потом обнаружить ее
с Лареккой,  но безрезультатно. Их отряд небольшой. Я пытался вызвать ее
по радио,  но она предусмотрительно выключила приемник,  когда удалилась
за пределы досягаемости наших радиостанций.

   - Черт побери, почему она решилась на это?

   - Потому что она - Джиль, и хочет помочь. Да, вы это называете вмеша-
тельством.  Но она называет это исследованием,  и вам придется потратить
много времени, чтобы доказать обратное. Она позвонит мне, когда доберет-
ся  до Порт Руа.  И будь я проклят,  если я не найду повода поехать туда
самому. А теперь начинайте свое дело. Разве вы мало причинили здесь вре-
да?



   Г л а в а 13

   Джиль закончила древнюю шотландскую балладу, которую ей удалось пере-
ложить на язык Сехалы,  так как многие иштарианцы не знали языка землян.
Пальцы ее продолжали бегать по струнам и она насвистывала мотив, напоми-
нающий свист моря при ветре.  Она пела перед слушателями  и  параллельно
размышляла,  мог  ли себе это представить сочинитель баллады,  чьи кости
давно превратились в пыль,  а сама пыль находится в тысячах световых лет
отсюда.

   Отряд Ларекки стал лагерем на северном склоне Красных Холмов. Впереди
их ждало судно легионеров. В этой тропической местности, где над головой
все  время сияли два солнца,  можно было двигаться круглые сутки.  Но по
пути встречались леса,  что резко замедляло их движение и заставляло ос-
танавливаться на отдых.

   Слабый огонь костра освещал гривы, лица кентавров, которые вниматель-
но слушали ее.  Невдалеке среди теней виднелись часовые с копьями. Нужно
было опасаться не только нападения варваров, но существовала и опасность
нападения диких зверей, которые вовсе были не прочь закусить кентаврами.
Натянутые шкуры служили защитой от сильного ветра.  Правда,  сейчас было
тихо,  и по всему Джиль видела, что перемены погоды не предвидится. Тем-
ной стеной лес окружал поляну, воздух был напоен ароматом и теплом.

   Джиль хотела расстелись свои вещи и ночевать на открытом воздухе.

   Последние звуки  музыки затихли.  Некоторое время легионеры задумчиво
лежали без звука,  и только хвосты их покачивались,  что означало на  их
языке "большое спасибо".

   Наконец молодой воин спросил:

   - А как поступают самки?

   Вопрос отвлек Джиль от ее размышлений. Она поняла, что спрашивает во-
ин.  Его интересует вопрос жизни и смерти солнц и миров.  Это тот  самый
вопрос,  который интересует живых уже миллионы лет, и на который никогда
невозможно дать исчерпывающий ответ.

   - Самки человека в песне. Они страдают, да. А вообще?

   - О, когда умирает любимый человек, женщины плачут, вода льется из их
глаз, но потом все приходит в норму и они снова продолжают жить.

   - Кто же им помогает?

   - У нас...  Все происходит не так,  как здесь.  Но не думайте, что мы
заботимся друг о друге меньше,  чем вы.  Просто у нас все это происходит
несколько по-другому.  А что касается этой баллады,  то в ней влюбленные
уверены, что найдут свое счастье и друг друга в потусторонней жизни.

   - Совсем как варвары Валленена,- сказал воин.- Они так стремятся друг
к другу,  что даже съедают своих мертвых,  если им предоставляется такая
возможность.

   Ларекка бросил быстрый взгляд на Джиль.

   - Не презирай их за это,  сынок,- сказал он.  Голос иштарианцев имеет
столько  нюансов,  что  даже ласковым тоном можно выказывать презрение.-
Отдав свое тело,  ты служишь последнюю службу изголодавшейся  стране.  А
те, кто ест своего друга, освобождают его душу и делают это быстрее, чем
простое разложение плоти.  В мире много непонятного, и кто скажет, какая
из религий единственно верная.

   - Да,  сэр,-  ответил воин,- я видел много разных религий и некоторые
из них действительно были очень странные.  Например,  в одной общине  на
Литл Риен кентавры подвергают себя перед смертью мучениям.  Я сам видел,
как одна старая самка сама сунула руку в кипяток.

   - Среди людей тоже есть такой обычай в момент горя,- сказала  Джиль.-
Но не следует забывать,  что наша плоть восстанавливается не так просто.
Я думаю,  что боль просто позволяет человеку быстрее овладеть собой: фи-
зическая  боль  вытесняет душевную.  Но сама я никогда бы не решилась на
самоистязание.

   Ларекка достал трубку и начал ее набивать.

   - Правильно то, что помогает,- сказал он.- И в мире не существует ни-
чего одинакового.  Пожалуй, самое лучшее в Газеринге то, что внутри него
существует множество сообществ с разным жизненным укладом,  и каждый мо-
жет сравнить и выбрать тот уклад жизни, который ему больше по душе.

   Джиль подумала:  "Я понимаю тебя,  дядюшка. Ты хочешь укрепить в юных
сердцах верность. У них нет твоего опыта и они не видят перспектив циви-
лизации так ясно.  Ты хочешь сделать так, чтобы каждый сознательно встал
на защиту Газеринга и был готов умереть за него.

   Она почувствовала, что была права, так как он продолжал:

   - Послушайте меня.  Если бы не Газеринг, я стал бы бандитом, или вла-
чил  жалкое  существование.  А Газеринг сделал мою жизнь полнокровной...
Целеустремленнее.

   Все уши насторожились.  Джиль почувствовала, что если бы ее уши могли
шевелиться, они бы тоже повернулись в сторону Ларекки. Ларекка рассказы-
вал ей много историй о своей жизни,  но никогда не говорил о своей моло-
дости.

   - Хотите  послушать?- спросил он.- Сегодня у меня настроение для вос-
поминаний.

   "Старый хитрюга,- подумала Джиль.- Если тебе действительно захотелось
поделиться  воспоминаниями,  то  лучшее время,  чем это,  действительно,
трудно выбрать".

   - Все это произошло так давно,  что даже странно подумать,  будто это
происходило со мной.

   Ларекка помолчал.  Костер рассыпал искры. Звезды своими лучами, каза-
лось,  касались дыма, который длинными полосами поднимался им навстречу.
Откуда-то из-за леса донесся звериный вой.

   - Вы знаете,  что родился я в Хаэлене,- начал Ларекка.- И свои первые
пятьдесят лет провел там.  Песня,  которую пела Джиль,  пробудила во мне
воспоминания,  потому что Хаэлен похож на Шотландию, но только в Хаэлене
холоднее. Там частые туманы, холодные ветры, морские волны бьются о ска-
листые берега...

   Неудивительно, что в этой стране много мужественных людей, из которых
рождаются прекрасные моряки, воины, рыбаки...

   Клан Керази,  к которому принадлежал и я, был очень богат. Вы знаете,
что хаэленцы живут кланами. Керази владели обширными охотничьими и рыбо-
ловными промыслами, большими участками земли на материке. Отцу принадле-
жал  большой  участок  побережья,  и  у него была еще доля в трех других
участках. Мы жили в большом доме на берегу, куда течением приносило мно-
го плавучего леса,  так что в угле мы даже не нуждались. И мы могли тра-
тить деньги на другие нужды. Да, мы жили хорошо.

   Хаэленцы женятся рано,  года в двадцать четыре, едва выйдя из юношес-
кого возраста.  Это обусловлено тем,  что в таком суровом климате велика
детская смертность,  и хаэленцы должны использовать период  деторождения
насколько  это  возможно.  Свадьбы устраиваются родителями,  но при этом
учитывается и мнение детей:  ведь если  приходится  жить  с  кем-то  всю
жизнь, партнер не должен быть тебе противен.

   Ларекка долго молча курил.  Когда он заговорил снова,  взгляд его был
устремлен в ночь, в далекое прошлое.

   Саррон и я были счастливы. Мы могли бы попросить, чтобы нам построили
дом поблизости от нашего,  и тогда я мог бы работать вместе с отцом.  Но
мы хотели независимости.  Поэтому Керази выделили нам участок в Нортвайд
Вэй.  Это был дикий участок, но в нем таились большие потенциальные воз-
можности. Там была неплохая рыбная ловля, хотя и сопряженная с некоторой
опасностью.  В скором времени мы открыли на берегу для моряков, приходя-
щих в гавань,  небольшую таверну. Саррон прекрасно готовила, а я добывал
пищу.  И к этому времени у нас было уже четверо детей. Я относился к на-
шим богам довольно спокойно.  Не приносил им жертв и не считал,  что они
единовластно правят Вселенной.  Более того, я считал их выдумкой. Однако
они не очень досаждали моей семье за это.  Хотя почтение к богам,  как я
теперь считаю,  вещь обязательная. Почему бы не выполнять освященные ве-
ками ритуалы?

   Время шло своим чередом,  и через двадцать три года  мы  переехали  в
Дэйстед.

   Ларекка замолчал и Джиль ласково погладила его по спине. Он улыбнулся
ей.

   - Дэйстед, сэр?- переспросил один из воинов.

   - Да.  Это полуостров на северной оконечности  Хаэлена.  Там  гораздо
теплее и чаще бывает солнце. Мы поехали туда на лодке. Но по пути разра-
зился ужасающий шторм. Сломало мачты, нас захлестнуло и бросило в бушую-
щий прибой.  Живым на берег удалось выбраться лишь мне одному.  Я собрал
то,  что выбросило море, и отправился в Дэйстед, я основном затем, чтобы
обо всем рассказать родным.

   Он снова  затянулся,  глядя на костер.  Тьма подступала все ближе,  и
хитрая Урания медленно поднималась над верхушками деревьев, окрашивая их
в серебристый цвет - и этот цвет был единственным в этой ночи, что напо-
минало ему холод зим родного Хаэлена.

   - Я рассказываю вам это,- продолжил он,- не для того, чтобы вы видели
меня,  а для того,  чтобы показать ситуацию.  Вспомните,  у разных наций
разные ситуации для того,  чтобы утешить в горе товарища.  У нас  счита-
лось,  что  потерявший  близких не должен оставаться один.  С ним днем и
ночью должны находиться родные. И так продолжается до тех пор, пока рана
не  залечивается.  Для  большинства это действительно трудно.  Во всяком
случае,  это лучше,  чем грустить одному в холодной пустынной стране. Но
что  касается меня...  Последние двадцать четыре года я с семьей жил от-
дельно.  Конечно,  у меня бывали гости: рыбаки, моряки, охотники, шахте-
ры...  Но это были просто знакомые, а не близкие друзья. Мы жили сами по
себе. Так что я незаметно привык к тому, что живу наедине со своими мыс-
лями и желаниями. А после того, что случилось, я вдруг понял, что с это-
го момента мне не позволят оставаться одному.  И Джиль поймет меня:  мне
не по душе было навязчивое участие.  Со мной вели себя так,  как будто я
потерял тех,  кто жил со мной двести -триста лет... И еще они ждали, что
я начну возносит богам хвалу за мое личное спасение.  Я отказался, и все
мои родные были шокированы этим поступком. Ведь шла зима, и жизнь каждо-
го висела на ниточке. А я бросил вызов богам, будто имел дело с простыми
смертными.  Нет смысла рассказывать дальше.  Вы уже понимаете, что конф-
ликт между мной и кланом день ото дня углублялся.

   "Они совершенно  не  считали,  что  Ларекка  сошел  с  ума,- подумала
Джиль.- Ведь иштарианцы не знают, что такое безумие".

   - В конце концов я ушел,- продолжал Ларекка.- Зима уже шла к концу  и
я мог жить на природе. Питался я водорослями, которые собирал на берегу,
и случайными мелкими животными.  И все же судьба  была  благосклонна  ко
мне.  Вскоре  после моего ухода на Дэйстед обрушился свирепый ураган,  и
многие жители погибли. Остальным тоже пришлось плохо, так как ветер унес
все запасы топлива. После этого гнев сородичей уже напрямую обратился ко
мне.  Конечно,  не все думали, будто это мое отношение к богам послужило
причиной урагана,  но все же... Я не порицаю их за суеверие, но вы, уро-
женцы земель с более теплым климатом,  не знаете, как холод и мрак дейс-
твуют на душу.  В общем вы понимаете, как теперь все стали относиться ко
мне.  Мне не предложили другой жены. И мне не оставалось другого способа
существования,  как  стать грабителем.  И я уже всерьез рассматривал эту
возможность. Но оставался еще Газеринг. Весной оттуда приходили торговые
корабли,  привозившие товары в обмен на меха,  минералы и прочее. К тому
времени я был уже в весьма плохой форме, но меня все же взяли в палубную
команду.

   И за  следующие  сорок  восемь  лет  я исколесил полсвета.  Я даже не
представлял,  как велик и прекрасен мир.  Со временем я вступил в легион
Зера и приобрел себе жену,  которая до сих пор со мной. Газеринг дал мне
все. Ребята, посмотрите вокруг себя. Кем бы вы были без цивилизации, без
Газеринга? И какие бы шансы на приличную жизнь имели бы ваши дети?

   Ларекка сложил передние ноги и устроился поудобнее.  Слушатели поняли
это как знак,  что он собирается больше рассказывать, и начали понемногу
расходиться.  Джиль опустилась возле него на колени,  запустила пальцы в
гриву.  Его тепло,  острый запах самца и табачного дыма, ощущение железа
его мышц под гладкой кожей захватило ее.

   - Дядюшка, ты никогда раньше не рассказывал об этом.

   - Просто  не представлялся случай,- ответил он и подумал:  "Что можно
рассказать тебе о жизни,  которая теперь уже в четыре раза превышает ту,
что отпущена тебе?"

   - Что  ты скажешь на то,  если мы немного поспим?  Скоро взойдет Ану,
копье ему в разбухший живот,  а перед нами трудная дорога.  Воин никогда
не должен упускать возможности поспать.

   - Да, сэр. Спокойной ночи.- Она тронула его шелковистую кожу. Кошачьи
усы пощекотали ее.

   Растянувшись на мешке,  она закрыла глаза рукой. Интересно, какой сон
он хочет увидеть сегодня ночью? И что приснится ей? Или кто? Если бы она
могла выбирать сон, кого бы



   Г л а в а 14

   Наступила середина лета.  Истинное солнце шло по пятам за Красным,  а
Жестокая  Звезда  становилась  все больше.  Она уже приблизилась в своих
размерах к своему сопернику.  Валленен сжигала засуха, а Море Файери все
сотрясалось от ужасающих штормов.

   А Тассуи занимались грабежами. За последнюю октаву вожди кланов пост-
роили флот,  чтобы безбоязненно грабить острова, с которых ушли легионы.
Арнанак  был слишком занят на берегу,  чтобы сейчас заниматься еще и пи-
ратством. Однако он тоже послал несколько кораблей, чтобы грабить города
побережья и архипелага Эхур.  Они отвлекали внимание и силы противника в
том направлении,  а он в это время готовил планы главной кампании на ма-
терике.  В резерве его было достаточно сил,  и близился момент, когда он
полностью замкнет кольцо.

   Ведь легион Зера занимал только Порт Руа.  Легионы  были  повсеместно
вытеснены с тех территорий,  которые еще год назад казались вечными фор-
постами цивилизации.  Объединенные войска варваров уничтожали  небольшие
отряды  легионеров,  но  сразу же скрывались,  если против них выступали
значительные силы.

   Арнанак был недоволен, что Порт Руа еще держится. Пока Газеринг имеет
свою базу на Валленене,  он никогда не может быть спокоен за свои фланги
и тылы.  Нужно было решать эту проблему.  Хотя все пока говорило за  то,