в осаде Холфорда. И я представлю его Клаудии до того, как он узнает, что Роберто - ее брат.
     Эвард засомневался:
     - Он может узнать ее так же, как это сделали вы. Весьма сомнительно, чтобы лорд Кенрик не заметил сходства.
     - Я хочу сам сообщить ему об этом. Ясно?
     - Да, милорд.
     - Хорошо, - Гай повернулся на каблуках и пошел обратно к воротам, ведущим на средний двор.
     Эвард поспешил вслед за ним.
     - Лорд Гай, вы опять идете не туда.
     - Нет, на этот раз я выбрал верное направление. Если я сейчас встречусь с Клаудией... - Он попытался не думать, чем бы он хотел заняться с ней в эту минуту. - Я должен тщательно поразмыслить, как вести себя, до нашего с ней разговора. Леди Клаудия иногда неверно истолковывает то, что я говорю, и поэтому мне нужно приложить все усилия, чтобы подобрать нужные слова.
     - Барон! - Рыцарь на коне махнул им рукой от ворот и пришпорил лошадь. Боевой конь плавно остановился перед ними, оставив своими копытами большие коричневые следы на подстриженной траве. Выражение лица всадника заставило обоих мужчин схватиться за мечи. - Альфред только что вернулся из дозора, раненный в спину арбалетной стрелой. Он ничего не успел нам сказать перед тем, как потерял сознание. Лекарь сообщил, что надежды очень мало. Сэра Томаса и остальных его людей до сих пор нет.

10.

     Он покидал ее.
     Сидя в кресле, Клаудия смотрела, как оруженосец Гая помогал ему облачиться в доспехи, и вспоминала своих братьев, которых так же заковывали в латы, чтобы разлучить с ней.
     И с тех пор она их не видела.
     Стиснув руки так, что побелели пальцы, она прижалась к деревянной спинке кресла, не обращая внимания на боль в спине. Гай вернется. Ведь Монтегю его дом. Глупо думать, что он просто ускачет прочь, чтобы никогда не появиться снова. Ничто не сможет помешать ему вернуться в замок. Ничто - разве что стрела, как та, что пронзила его солдата. Или меч. А может быть, булава или копье.
     Руки Клаудии задрожали. Зачем он обрекает ее на эту муку - смотреть на то, как он покидает ее? Там, на кухне, она узнала бы о его отъезде, лишь когда Гая уже не было бы в замке. Ей не пришлось бы тогда стараться запечатлеть его в памяти таким, какой он есть сейчас, ужасаясь при одной мысли, что они больше не увидятся. Зачем он послал за ней, после того как они попрощались в саду?
     На ее руку скатилась слеза. Стараясь сдержать учащенное дыхание, Клаудия стряхнула ее - Гай не должен увидеть, что она плачет. Возможно, он все-таки заметил это. Гай почти не отрывал от нее взгляда, пока Стивен затягивал его в кожаный панцирь и помогал надеть кольчугу. Испытает ли он радость, поняв, что является причиной ее слез? Клаудия взглянула сквозь слипшиеся ресницы - он стоял нахмурившись.
     - Перестаньте плакать, Клаудия. Я отыщу Томаса, и мы вместе вернемся домой. Скорее всего он преследует напавших, кто бы они ни были.
     Клаудия медленно прикрыла глаза. Неужели Гай думает, что она плачет из-за Томаса? Внезапно ее охватило чувство стыда - она совсем забыла о Томасе, о том, что пропавший дозор и был причиной, по которой Гай собирается покинуть ее.
     - Солнце почти уже зашло, - взяв себя в руки, сказала она, повернувшись к окну. - Может быть, стоит подождать до утра и отправиться в путь на свежую голову?
     - Нет, я знаю, каким путем они собирались ехать, и сегодня уже почти полнолуние. Если мои люди ранены, я не могу бросить их на всю ночь в этой чащобе.
     Перед мысленным взором Клаудии предстали все демоны, которые обитали в местных лесах. Некоторые из них, она знала это наверняка, существовали, об остальных можно было лишь догадываться. Ничто на свете не заставило бы ее дядю покинуть замок после заката. Зачем Гай проявляет столь безрассудное благородство?
     Преданность своим людям была характерной чертой Гая, которую Клаудия готова была возненавидеть, если бы смогла. Она вспомнила, какие чувства испытывала, оказавшись одна в лесу, думая, что Гай покинул ее. Его люди, которые знают его лучше, наверняка не сомневаются, что он непременно отправится на их поиски. Должно быть, эта мысль утешает их в трудные минуты.
     - Стивен, посмотри, готов ли мой конь, и жди меня в конюшне.
     - Слушаюсь, милорд.
     Когда оруженосец удалился, Клаудия заставила себя не отрывать взгляда от пола. Они остались одни. Клаудию обуревало безумное желание броситься в объятия Гая, излить все, что переполняло ее сердце, пока еще не слишком поздно.
     Это было нелепое желание - возможно, он вернется до рассвета. Нет никакой необходимости открываться ему. Ведь Гай не ждал ни ее прикосновений, ни поцелуя, вообще никаких проявлений чувств. Этим утром он приказал ей оставить его в покое. Клаудии ничего не оставалось, как сидеть в этой ужасающей тишине и наблюдать за его отъездом. Может быть, это своего рода наказание?
     Она услышала приближающиеся шаги и обнаружила, что сидит, упершись взглядом в носки его сапог. Завладев руками Клаудии, Гай заставил ее подняться на ноги. Глядя на белого волка - герб Монтегю, вышитый на синем фоне у него на груди, она подумала, что заключить Гая в объятия - значило склонить голову перед этим ужасным зверем. Казалось, изображение не случайно находится так близко к его сердцу - один безжалостный хищник на груди у другого.
     - Мы обручены, Клаудия, и мне не нравится, что вы проливаете слезы по другому.
     Что за навязчивая мысль? Почему его так беспокоят ее чувства к Томасу? Сердце Клаудии принадлежало лишь одному человеку, и он стоял перед ней. Неужели Гай не видит этого? Наверное, нет. Она не собиралась объяснять истинное положение дел.
     Слегка коснувшись пальцами подбородка девушки, он заставил ее взглянуть ему в глаза.
     - Мне было бы приятнее видеть вашу улыбку.
     - Тогда не уезжайте, - прошептала она. - Пошлите вместо себя другого.
     Лицо Гая напряглось. Он пристально вгляделся в глаза Клаудии.
     - Неужели вы плачете из-за меня?
     Неуверенность, прозвучавшая в его голосе, сломила и без того хрупкую решимость девушки. Она обхватила руками его широкую грудь, прижавшись щекой к вышитому волку - зверю, способному, казалось, поглотить ее целиком. Грубый металл кольчуги впился в нежную кожу, но Клаудия словно не замечала этого. Ей хотелось услышать успокаивающий, ровный стук его сердца, но он все равно не смог бы пробиться сквозь толщу доспехов. Клаудия ощущала лишь трепет в собственной груди, и отчаянное сердцебиение гулом отдавалось у него в ушах.
     - Прошу вас, Гай! Не оставляйте меня!
     Она прижалась к нему сильнее, но он словно не замечал ее. Эта отстраненность привела Клаудию в отчаяние.
     - Я согласна на все, только не уезжайте. Я не вынесу этого.
     Боже, как глупо она выглядит! Гай стоял неподвижно, конечно же, потрясенный этой истерикой, испытывая к ней, по меньшей мере, отвращение. Прежде чем он смог внять ее мольбам, Клаудия разжала руки и бросилась к двери. Ладонь Гая скользнула по рукаву платья, но ее внезапный порыв был слишком неожиданным, и он не успел задержать девушку. Гай попытался окликнуть ее, но захлопнувшаяся дверь заглушила сорвавшееся с его губ имя.

***

     К рассвету Гай не вернулся. Не вернулся он и позже, утром, когда Леноре удалось уговорить Клаудию спуститься на кухню, где они закатали в тесто приготовленную для крыс отраву. Почти весь день они провели, засовывая катышки яда в щели, раскладывая их по карнизам и другим уголкам, куда могли добраться только крысы. Несмотря на эти предосторожности, Клаудия все же попросила Ленору предупредить о яде каждого. Глаза служанки засияли, ведь благодаря этому поручению ей, несомненно, удастся немного посплетничать.
     Теперь, когда присутствие Леноры не отрывало ее от размышлений, Клаудия направилась к дорожке, которая огибала внешние стены замка - ей не хотелось видеть комнату Гая и солярий. Там она сошла бы с ума от беспокойства - так живо напоминали о нем эти места.
     Часом позже она набрела на Эварда.
     - Я не знал, что камеристки сегодня с вами нет, миледи. Могу ли я составить вам компанию?
     Эта фраза, обычная дань вежливости, показалась Клаудии предостережением. Эвард, наверное, хотел сказать, что ей не стоит оставаться в замке в одиночестве. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Она кивнула головой.
     - Конечно, сэр Эвард. Это как нельзя более кстати - ведь я надеялась поговорить с вами.
     Положив руки на зубчатый парапет, она облокотилась на них подбородком. Простиравшаяся перед ней живописная равнина напоминала прекрасный гобелен, однако взгляд девушки был прикован лишь к дорогам, которые вели в Монтегю. Не мелькнет ли на них хоть что-нибудь, не появится ли облако пыли, возвещающее о возвращении Гая? Казалось, с тех пор как он уехал, с тех пор как Клаудия, томясь от любви, наговорила столько глупостей, прошло значительно больше суток. Прошлой ночью она лежала в огромной опустевшей постели Гая, шепча все то, что ей действительно хотелось бы сказать тогда. Она снова и снова повторяла эти слова, пока они не зазвучали как надо. Сейчас она охотно поборола бы свою гордость, лишь бы иметь возможность поговорить с ним.
     - Вы хотели что-то спросить у меня, миледи? - напомнил о себе Эвард.
     - Ах, да, - отозвалась Клаудия, взглядом невольно возвращаясь к дороге, ведущей в лес. - У вашего барона вспыльчивый характер?
     - У лорда Гая? - в голосе Эварда зазвучало недоумение. - Что вы, миледи! Не знаю, что могло навести вас на такие мысли.
     - Ленора и сэр Томас вчера в саду, когда лорд Гай рассердился, вели себя очень странно, - объяснила Клаудия, искоса взглянув на собеседника. - Я бы даже сказала, они его испугались.
     Эвард на секунду задумался.
     - Скорее, это была настороженность, а не страх. Барон вовсе не жесток, и его нельзя назвать несправедливым, однако те, кто вызвал его недовольство, знают, что понесут суровое наказание, которое запомнится надолго.
     - Что вы хотите этим сказать?
     - Лорд Гай знает каждого из своих людей достаточно хорошо, чтобы придумать самое действенное наказание, - ответил Эвард. - Несколько месяцев назад милорд обнаружил, что один его торговый агент проиграл деньги своих подмастерьев, которые те накопили для вступления в цех. Тогда барон отослал его работать в коровник в течение двух недель, а заработок приказал отдавать подмастерьям.
     Клаудия наморщила нос - рассказ не произвел на нее особенного впечатления.
     - По-моему, это не выглядит особенно суровым наказанием. Большинство баронов приказали бы хорошенько его выпороть, чтобы отучить играть.
     - Лавочник до смерти боится коров, миледи, - на губах Эварда заиграла улыбка. - Лорд Гай не бьет и не калечит своих людей, однако, если знать, на что обращать внимание, его влияние ощущается почти повсюду. Взять, к примеру, пьяниц - в Монтегю их почти нет. Каждый в замке знает: стоит ему напиться, как на следующее утро на рассвете его поднимут и заставят чистить господское платье.
     Задумчиво поглаживая рукой подбородок, Эвард бросил взгляд на небо.
     - Я помню, был один молодой рыцарь, который, стремясь доказать барону свою преданность и доблесть, ввязался в стычку с наемниками, оставив своих людей без командира. Целый месяц после этого случая сэр Томас приглашался к завтраку на час раньше, чем его подавали, а отпускали его на час позже остальных. Вероятно, он вспомнил об этом вчера, когда барон вышел из себя. - Эвард покачал головой. - Нет, я бы не назвал лорда Гая вспыльчивым, но многие, кому довелось познакомиться с его характером, сказали бы, что он очень хитроумен.
     - Неудивительно, что слуги никогда не жалуются, - проговорила Клаудия, поражаясь, как хорошо Эвард изучил своего господина. В самом деле, хитроумен - очень верное определение. - Случись мне раздосадовать барона, какое наказание он бы придумал для меня?
     Эвард выглядел окончательно сбитым с толку.
     - Не знаю, миледи, - ответил он, беспомощно пожав плечами.
     Клаудия снова облокотилась на стену и устремила взор в сторону леса.
     - Думаю, он вполне мог задержаться с возвращением на сутки, зная, какое беспокойство причиняет мне каждая секунда его отсутствия, - сказала она почти с надеждой в голосе. - Наверное, в этом и есть причина задержки, как вы думаете?
     Оба долго молчали.
     - Вероятно, вам виднее, миледи.

***

     Когда в ожидании прошло еще три дня, Клаудия окончательно уверилась, что столь долгое отсутствие Гая не имеет ничего общего с наказанием, о котором она думала. Никто не выражал своих опасений вслух, но беспокойство сквозило почти в каждом взгляде.
     - Барон вернется сегодня, - уверенно проговорил Эвард.
     Он стоял у стола в солярии Гая, с притворным интересом передвигая костяшки на счетах.
     - Предчувствие редко меня обманывает, и оно подсказывает мне, что вернуться он должен именно сегодня.
     В душе Клаудия предпочла бы, чтобы Эвард нашел себе какое-нибудь другое занятие - стук счет был слишком назойливым. Однако, подавив растущее раздражение, она вновь склонилась над шитьем. Серебряная иголка замелькала в ее пальцах, покрывая ровными стежками парчовый отрез. Четыре тысячи триста восемьдесят семь, триста восемьдесят восемь, триста восемьдесят девять стежков. Еще несколько рядов, и туника - вышитая руками, не находившими себе места от беспокойства, туника, которую, возможно, Гай уже никогда не увидит, - будет готова.
     Собравшись с духом, Клаудия заставила себя поделиться с Эвардом томившими ее опасениями.
     - Мой дядя, попади Гай к нему в руки, обязательно потребовал бы выкуп. Значит, он не в плену - слухи об этом уже дошли бы до нас. Мне кажется, Эвард, боюсь, он не вернется.
     - Причиной его задержки могли послужить разные вещи, - откликнулся тот. - Лорду Гаю не страшны самые жестокие схватки, и он выехал из замка, готовый к любым неожиданностям. Не думаю, что он мог попасть в ловушку.
     - Я уверена, дядя какой-то хитростью завлек Гая подальше от Монтегю, - продолжала настаивать девушка. - Я стараюсь не думать о самом страшном, но каждую ночь, когда я представляю, что... - Клаудия попыталась спрятать руки в складках туники - так сильно они задрожали при одной мысли об этом. - Вся вина ляжет на меня.
     - Напрасно вы даете волю своему воображению, миледи, - заговорил Эвард, и в его голосе прозвучали незнакомые ей прежде жесткие нотки. - У меня приказ самого барона, и я буду защищать вас, леди Клаудия, пусть даже ценой собственной жизни. Никто в замке не посмеет вас тронуть.
     - Кто станет новым бароном, если придет известие о гибели Гая? - решилась спросить Клаудия, бросив на него быстрый взгляд.
     Нахмурившись, Эвард отвел глаза. Клаудия давно уже задумывалась, рассказал ли кому-нибудь Гай о ее брате, Роберто. Теперь она знала ответ. Если бароном станет Кенрик, Эвард не сможет ее защитить.
     - Вы совсем не верите в своего господина, леди.
     - Совсем наоборот. Ничто не может поколебать моей веры в него. Но именно это не позволяет мне обманывать себя, - возразила, склонив голову, Клаудия. - К тому же он мне не господин, Эвард. Лишь те, кто присягал ему на верность, могут рассчитывать на его помощь, и незаконное обручение меня не спасет.
     - Еще одно проявление слабости, леди Клаудия. Меня самого гложет беспокойство, однако я знаю барона слишком хорошо, чтобы заранее скорбеть о нем.
     Оставив счеты, Эвард принялся шагать по комнате. Он взъерошил рукой волосы, и теперь они стояли дыбом, придавая ему еще более взволнованный вид.
     - У лорда Гая, как у кошки, - семь жизней.
     Губы Клаудии тронула невеселая улыбка.
     - Гай не любит кошек.
     Эвард сделал нетерпеливый жест.
     - Здесь слишком душно, миледи. Может быть, нам стоит совершить прогулку вокруг замка?
     Клаудия знала, почему он заговорил об этом. Каждый день до наступления сумерек они, под предлогом прогулки на свежем воздухе, обходили стены замка, тщетно стараясь увидеть хоть какой-нибудь знак, свидетельствующий о скором возвращении Гая. Но теперь уже не было нужды вглядываться вдаль - того, чего так ждали они оба, не случится ни сегодня, ни завтра, вообще никогда. Все же Клаудия не нашла в себе силы расстаться со смутной надеждой и отложила вышивание в сторону.
     - Неплохая мысль, Эвард. Тучи сгущаются, так что придется поторопиться, пока не начался дождь.
     - Я бы предпочел, чтобы вы остались.
     От звука знакомого голоса сердце Клаудии замерло. Оборачиваясь, она убеждала себя, что это всего лишь плод больного воображения и она слышит голос Гая только потому, что так страстно желает его услышать. Прошлой ночью Клаудия готова была поклясться, что слышит, как он зовет ее, и через секунду проснулась - одна в холодной постели, уткнувшись лицом в подушку, которая, казалось, все еще хранила его запах. Может быть, это призрак, откликнувшийся на ее страстные мольбы о возвращении? Неужели и после смерти образ Гая будет так же неотступно преследовать ее? Судорожно вздохнув, Клаудия нашла в себе силы и оторвала взгляд от земли.
     Представший перед ней человек был точной копией барона. Он стоял в дверях комнаты, прислонившись плечом к стене, одетый точно так же, как и Гай в то злополучное утро, когда ускакал из замка. Призраки не улыбаются, однако на губах Гая появилась улыбка. Подавшись вперед, он двинулся к ней, протягивая руки, чтобы заключить Клаудию в объятия.
     Внезапно и Гай, и комната - все поплыло перед ее глазами. Клаудия попыталась сделать шаг навстречу и упала без чувств.

***

     - Извелась от беспокойства...
     - Хорошо спала вчера? Она выглядит, как будто...
     Обрывки разговора понемногу стали проникать в ее сознание, однако никак не хотели складываться вместе, и вскоре Клаудия отказалась от попыток что-либо понять. Понемногу их заглушил шум воды или, может быть, ветра. Звук, казалось, рождался прямо в голове, и, как только она осознала это, затих.
     - Прикажи поднять сюда поднос с ужином. И пусть найдут что-нибудь посущественнее.
     - Слушаюсь, милорд.
     Гай и Эвард. Почему ей снится их разговор об ужине? Внезапно Клаудия вспомнила о своем видении. Ей захотелось тут же открыть глаза, проверить, не рассыпался ли призрак ее мечты в прах, но веки, казалось, были налиты свинцом.
     - Клаудия?
     Она готова была разрыдаться. Как часто за эти мучительно тянувшиеся дни ей хотелось еще раз услышать из этих уст свое имя! Все это было так похоже на правду, и в то же время... Наконец веки девушки затрепетали, и она открыла глаза.
     - Клаудия, что с тобой?
     Она смутно осознавала, что лежит на постели Гая. Сам он сидел на краю кровати. Слегка склонившись и внимательно поглядев на нее, он изумленно приподнял брови.
     - Почему ты так странно на меня смотришь?
     Клаудия могла лишь догадываться, какое выражение лица было у нее в эту минуту. Пытаясь совладать с обуревавшими ее чувствами, она робко протянула руку и коснулась его плеча. Вместо того, чтобы пройти насквозь, ее пальцы ощутили под собой вполне реальную плоть. Глубоко вздохнув, она с облегчением обхватила его запястье. Оно было теплым и восхитительно настоящим.
     - Вы не погибли!
     Выражение беспокойства на его лице тотчас же уступило место улыбке.
     - Не стоит говорить об этом с таким разочарованием.
     Его слова, как ножом, резали исстрадавшееся сердце Клаудии.
     - Неужели вы можете смеяться над моим горем?
     - Боже милостивый! - улыбка тотчас же исчезла с его лица. - Вы действительно считали, что меня уже нет в живых?
     Лицо Гая расплылось в потоке хлынувших из глаз Клаудии слез. Казалось, он словно ожидал этого. Прижав девушку к груди, Гай принялся нежно, как ребенка, успокаивать ее. Плащ и большую часть доспехов он успел сбросить, пока Клаудия все еще была без чувств, и теперь она прижималась щекой к теплой ткани его одежды. От Гая пахло дорогой, лошадьми и еще чем-то своим, неуловимым, и таким успокаивающим.
     - Не плачь, любимая, теперь я с тобой. Не нужно плакать.
     Его слова лишь усилили рыдания, но, казалось, Гай не замечал этого. Он продолжал укачивать ее в объяти