- Что заставляет тебя покупать? Я думала, что ты не тряпичница.
     Келли решила больше не возвращаться к разговору о телефонном звонке. Извинение Дианы прозвучало так, словно она не помнила об этом случае. Конечно, тогда она была ужасно пьяна, пыталась Келли оправдать мать.
     - Я собираюсь в Нью-Йорк на уик-энд,- сказала она.
     - Как хорошо,- Диана нервно провела по волосам.- Навестить подруг? Свою подругу Джил?
     - Нет, Джил в Европе. Нового друга, с которым я недавно познакомилась...- ей очень хотелось признаться матери.
     - Похоже, что это мужчина,- Диана улыбнулась, перед тем как начала складывать платья - одно из черного крепа с серебряными спиралями от Джефри Бина, другое - красного шифона от Карла Лагерфельда.- Как они тебе?
     Келли, ничего не ответив по поводу платьев, сказала:
     - Это мужчина.
     - Прекрасно,- сказала Диана рассеянно.- Скажи, красный цвет меня старит?
     Келли прикусила губу: совершенно очевидно, что мать интересовали только ее собственные дела. Как всегда. Она подавила вздох. Когда она только это поймет? Келли решила больше ничего не говорить ей о Грэхэме. Если мать захочет узнать больше, пусть спрашивает сама.
     - Оба платья ослепительные, мама.
     Диана согласилась.
     - Ты права. Я возьму их оба,- она вручила платья клерку, перед тем как направиться в примерочную. Затем повернулась к Келли.- Не стану тебя задерживать. Мне нужно спешить,- она послала дочери воздушный поцелуй.- Давай встретимся за ленчем на следующей неделе. Я позвоню. Обещаю.

***

     Голова у Марка раскалывалась. ?Придется принять две таблетки аспирина, холодный душ и хорошенько выспаться?,- подумал он.
     Первая половина дня была кромешным адом. Сначала он встретился с финансистом, которого нанял для составления бюджета фильма ?Долгая дорога домой?. Они вдвоем провели три часа, прикидывая расходы.
     Выходило, что съемки обойдутся в двадцать пять миллионов. Всего уйдет тридцать миллионов, учитывая задержки и непредвиденные обстоятельства. И понадобится еще пять миллионов на рекламу, когда фильм будет готов. Просматривая цифры, Марк облегченно вздохнул. Сумма давала ему дополнительные возможности. Возможно, фильм обойдется дешевле отпущенного бюджета.
     Затем зашел Джинкси Бишоп. Диана Хэллоуэй требовала, чтобы ее участие в фильме широко рекламировалось. Особенно настаивала на том, чтобы в рекламе была фраза ?Диана Хэллоуэй снимается в роли главной героини Елены Томас?. Она также требовала первоклассную костюмерную в Небраске и согласия, чтобы все ее фотографии отсылали для прессы.
     В минуту слабости Марк согласился на костюмерную и фотографии, но не более, так как Джинкси уже готовил новый список требований.
     Приехав домой, он сразу направился в спальню, сбрасывая с себя одежду направо и налево. Дверь спальни он уже открывал нагишом. В таком же виде он увидел и Габриэль Фонтано Моор, разлегшуюся на его кровати.
     - На конец-то,- промурлыкала она соблазнительным шепотом, поворачиваясь и распростираясь на кровати...- Я уже начала сомневаться, что ты появишься.
     Марк мгновенно забыл о своей головной боли, упиваясь роскошной фигурой Габриэль.
     - Что ты здесь делаешь? - спросил он изумленно, помимо своей воли почувствовав, что возбуждается. Да и скрыть этого он не мог, если только прикрыть руками промежность. Но и это не помогло погасить возбуждение.
     - Не стесняйся! - засмеялась она.- Я тебя жду. Было так одиноко и скучно. И все это время я только и думала о тебе,- она быстро провела рукой по шее, рассыпая свои черные кудри по плечам, и жадно посмотрела на Марка.- Ты не собираешься присоединиться ко мне?
     - Нет,- сердито заявил он.
     Марк быстро осмотрел комнату, ища глазами одежду
     Габриэль, чтобы бросить ей, но нигде не увидел. Схватив махровый халат, который висел за дверью спальни, быстро натянул его на себя.
     - Пупсик,- надула она губы.- Мне понравилось то, что я увидела.- Она изогнула свое тело, выставляя груди. Взяла в руку одну, предлагая ее Марку.- Тебе нравится то, что ты видишь?
     Марк резко отвел глаза.
     - Габриэль, я хочу, чтобы ты ушла,- он открыл дверь спальни, отказываясь на нее смотреть.
     - Но я не хочу. Я тебя так долго ждала,- прошептала она, теряя надежду.
     - Я знаю, чего ты хочешь, но этот номер не пройдет.
     Скатившись с кровати, Габриэль поднялась, представ перед ним во весь рост, и на подушечках пальцев подошла к нему. Соблазнительная улыбка играла у нее на губах.
     - Так чего же я хочу?
     - Ты хочешь получить роль Оливии и думаешь добиться этого, переспав со мной.
     Габриэль захлопала своими пушистыми ресницами.
     - Как ты можешь говорить такое? - невинно спросила она.- Я считаю это оскорблением. Ты привлекаешь меня, Марк. Она протянула руку туда, где расходились полы его халата и взяла его член.- Я тебе не нравлюсь? - ее хватка была одновременно твердой и нежной, когда она вела его к постели.
     - Я хорошая,- шептала она.- Очень хорошая.
     Она села на кровать, раздвинув ноги и притянув Марка к своим коленям, заставила его войти в нее. Сомкнув ноги вокруг него, она стала ритмично покачиваться.
     Марк уже не владел собой. У него давно не было женщины. Когда он начинал работать над новым сценарием, секс уходил на задний план. А сейчас Габриэль предлагала ему то, от чего он так долго отказывался.
     Но это безумие! Он, что, сошел с ума?! Он, он точно, выжил из ума! Пол Фонтано посадил его под каблук, и совершенно очевидно, что Габриэль нужен секс, чтобы потом воспользоваться Марком. Зачем ему попадать и под ее каблук?
     Но ее вид и запах привел его в состояние безумного желания получить удовольствие. Господи, как он хотел е„. Она была запретным плодом, будившим первобытное желание. Было ли ему так хорошо прежде? Он с силой вошел в нее, как можно глубже погружая пальцы в ее волосы, откидывая ее голову назад, открывая шею и припадая к ней, засасывая языком. Толчки Марка стали быстрыми, ему хотелось быстрее ощутить оргазм, который приближался. Одновременно он принимал решение. Он не позволит ей руководить его действиями. И пусть он уступил Габриэль на этот раз, больше он не допустит такого, не позволит. Слишком велика опасность. Любое соучастие с Габриэль Фонтано может стать роковым.
     Габриэль праздновала победу. Она нашла рот Марка и с силой втянула его губы. Руководимая не страстью, а решимостью, Габриэль лишила Марка стойкости. Как он хотел ее! Остановить его было невозможно. Ей ничего особенного не пришлось и делать. Хорошо. С сегодняшнего вечера он не откажет ей ни в чем, все, что она пожелает, будет ее. Все.

Глава ДВЕНАДЦАТАЯ

     Келли всматривалась в мелькавшие вокруг лица, искала Грэхэма. Увидев его в толпе пассажиров, стала махать рукой. На ее лице появилась улыбка.
     - Келли! - кричал Грэхэм, пробираясь в толпе. Он заключил ее в свои объятия, крепко прижал, а затем приподнял и закружил.
     У Келли перехватило дыхание. Она засмеялась, держась за него.
     - Какой восторг!
     - Ты не можешь меня ни в чем винить,- сказал он.- В течение недель я слышал только твой голос по телефону.
     - Не говори мне, что ты меня забыл! - дразнила его Келли, поглядывая на него сверху и улыбаясь.
     - Правда, я очень скучал,- Грэхэм рискнул ее поцеловать в губы, сомневаясь, имеет ли на это право. Но губы Келли ответили на его поцелуй, страстно? ожидая большего. Грэхэм поцеловал ее еще раз, затем отпустил, отступив на шаг и лаская по щеке.- Я не мог забыть такое красивое лицо, как у тебя.
     Келли покраснела. То ли от комплимента, то ли оттого, как отреагировала на его поцелуй.
     - Почему бы нам не получить мой багаж? В нашем распоряжении всего семьдесят два часа. Давай не будем терять время здесь.
     Грэхэм улыбнулся, обнял Келли за талию, притягивая ее ближе.
     - Давай пойдем,- сказал он, беря инициативу в свои руки.
     Келли наслаждалась близостью Грэхэма, старалась приноровиться к его шагу.
     Грэхэм и слышать не хотел, чтобы Келли остановилась в гостинице. Он снимал квартиру на Уэст семьдесят пять и предложил Келли комнату для гостей.
     - Конечно, ты можешь разделить с хозяином спальню,- сказал он, внося багаж Келли.- Если, конечно, захочешь,- быстро поправился он. ?Как он мог сказать такое?? - бранил себя Грэхэм. Ему хотелось, чтобы все было хорошо во время этого уик-энда. И не желал что-нибудь испортить. Келли так не похожа на Диану. У нее просто отсутствовали тщеславие и эгоизм. Она излучала тепло... благородство... любовь. Грэхэм был не из тех, кто верил в любовь с первого взгляда, но с Келли это было так.
     Келли застенчиво улыбнулась, стараясь скрыть приятное волнение.
     - Посмотрим. Для начала подходит комната для гостей. Возможно, я изменю свое решение попозже,- лукаво сказала она.
     Келли необходимо было побыть какое-то время вместе с Грэхэмом. Она не собиралась сразу же закатываться с ним в постель. Хотелось привыкнуть к нему, и дать событиям возможность развиваться постепенно.
     Может, она романтична, но ничего не могла поделать с собой. Ей нужна была духовная близость, прежде чем предпринять такой решительный шаг. В конце концов, они с Грэхэмом только начинали строить свои отношения. Телефонные звонки положили начало, но этот уикэнд должен скрепить их усилия.
     Вспомнив, что она чувствовала в аэропорту,- ожидание... грусть... и ощущение того, что она желанна,- все это заставило Келли желать большего. Они смогут таким образом начать свой уик-энд.
     - Почему бы нам не посмотреть достопримечательности? - весело предложила она.- Я могу распаковать вещи попозже.
     До конца дня они ездили из одного конца Манхэттэна в другой. Покатались в экипаже по центральному парку; совершили путешествие в деревню, где остановились в Доме актеров, в котором выступал Грэхэм. Театр был темным и безмолвным. Грэхэм провел Келли в первый ряд, затем вскочил на сцену и начал читать отрывки из своих ролей, словно выступал перед полным залом. Келли пришла в восторг, и когда он закончил, вскочила и неистово зааплодировала. Они посетили музей современного искусства. Успели посмотреть фильм ?Фантом оперы?, завершив свой вечер обедом в таверне на Грин стрит.
     Весь этот день Келли и Грэхэму было хорошо вместе. Они постоянно разговаривали, обращая внимание друг друга на встречавшиеся достопримечательности. И, словно по взаимной договоренности, их руки смыкались, а взгляды, которыми они обменивались, обещали с наступлением ночи быть более откровенными.
     Грэхэм и Келли вернулись домой в полночь. Как только Келли сняла свои лакированные туфельки, Грэхэм закрыл квартиру на ключ.
     Келли прилегла на диван, потирая пальцы ног.
     - Ноги болят от такой беготни.
     Грэхэм стал перед ней на колени и взял в руки ее ступню, обтянутую черным чулком, делая массаж.
     - Ну как, легче?
     - Божественно.
     Рука Грэхэма двинулась вверх до лодыжки.
     - А здесь?
     - Чудесно.
     Ноги Келли слегка раздвинулись, давая возможность Грэхэму продвигаться вверх.
     - Мне можно и повыше? - спросил он, достигнув колена.
     - Да,- прошептала Келли. В горле у нее пересохло.- Да.
     - Ты в этом уверена?
     Келли кивнула головой. Ей хотелось ощущать прикосновения Грэхэма всем телом... ласкающим ее наиболее чувствительные места... приносящим ей удовлетворение, которого она так хотела.
     Рука Грэхэма достигла ее бедра и остановилась на резинках пояса для чулок. Он отстегнул застежки на одной ноге, сняв быстрым движением тонкий, прозрачный черный чулок, и перешел к другой ноге. Когда он справился с этим, стал расстегивать на спине ее черный вечерний пеньюар из прозрачного шелка.
     Келли понимала, что в ее жизни наступает момент, которого еще не было с ней никогда, и предвкушала его. Она впервые будет заниматься любовью. Раньше она всегда держалась в стороне от противоположного пола... делая вид, что ее это не интересует... не обращая внимания на желания, которые охватывали ее... не желая пользоваться случаем. И все потому, что мать постоянно твердила ей:
     - Ни один мужчина не будет хотеть тебя.
     Словесные нападки Дианы всегда составляли часть жизни Келли. Сколько Келли помнила себя, Диана всегда ругала ее за недостатки во внешности, строго определяя, что она может носить, а что нет, критикуя ее успехи в школе, позоря перед гостями до тех пор, пока щеки ее не начинали гореть от унижения, а глаза наполнялись слезами.
     - Келли - интроверт,- обычно говорила Диана, представляя ее своим гостям.- Она боится собственной тени. Я даже не знаю, откуда это у нее. Мы с Эдамом всегда были в центре любой компании. Но стоит только ей сказать ?бу?, и она подпрыгнет на пять футов. Что, это неправда, Келли?
     Келли всегда боялась что-то не так сказать, не так повернуться, не так посмотреть, чтобы, когда они останутся одни, не получить за это нагоняй. Поэтому стояла, не отрывая глаз от пола, только кивая головой в знак согласия. В таких случаях, вместо того, чтобы остаться и представиться гостям, Келли просто уходила, не желая доказывать, что Диана неправа. Таким образом, Диана всегда оставалась в центре внимания.
     И еще была одна хорошо знакомая нотация:
     - Стой прямо! Почему ты всегда сутулишься? И сделай что-нибудь со своими волосами! Почему они всегда у тебя висят и не уложены? Ты совсем не похожа на меня, неужели не можешь хотя бы постараться выглядеть лучше? - при этом Диана насмешливо смеялась: - Надо признать - ты не красавица, и мальчики навряд ли будут обивать твой порог. Но ты могла бы попытаться выглядеть хоть чуть-чуть привлекательнее.
     Из-за постоянной критики Дианы Келли избегала смотреться в зеркало... не желая видеть себя, ненавидя то, что там видела... так как видела то, на что всегда указывала Диана.
     И вдруг все изменилось в тот вечер, когда отмечалось ее шестнадцатилетие.
     Ее день рождения собирались отпраздновать в Беверли Вилшире. Более ста гостей было приглашено на это событие, и Диана не пожалела денег. Келли подозревала, что Диана устраивала этот праздник больше для себя, чем в честь своей дочери.
     В шесть часов в своей спальне Келли с отчаянием смотрела на праздничное платье, которое мать выбрала для нее.
     Бежевого цвета, из дорогой материи и закрытое, платье Келли совершенно не нравилось. На свое шестнадцатилетие ей хотелось одеть что-нибудь более красивое, изящное, привлекательное. Почему мать выбирала ей всегда бесформенную одежду, скучную и всегда одного и того же цвета - бежевого?
     Келли не хотела смириться с этим в день своего рождения и стала рыться в своем гардеробе, пытаясь найти что-нибудь более подходящее, как вдруг раздался стук в дверь ее спальной комнаты.
     - Кто там? - спросила Келли, оторвавшись от своих поисков.
     - Ты в приличном виде? - послышался знакомый голос.
     Келли захлопнула створки гардероба.
     - Дядя Дэниэл! - Она быстро надела халат, прежде чем широко распахнуть двери спальни.- Что ты делаешь здесь?
     Она увидела, что у ее крестного подмышкой торчала большая белая коробка, а за ним стояли два незнакомых человека - мужчина и женщина.
     Дэниэл ввел их в комнату.
     - Келли, сейчас тебя первоклассно обслужат. Сегодня твой вечер блистать, милая! - Он указал на женщину,- это Моника. Она сделает тебе макияж. А это Брус, он, займется твоей прической.- Дэниэл крепко обнял Келли и поцеловал, прежде чем вручить коробку, которую принес для нее.- Это новое платье ты наденешь вместо той бежевой тряпки, которую мне вчера показывала. Оно красивое, облегающее и ярче по цвету. Келли заглянула в коробку.
     - Дядя Дэниэл, оно роскошно!
     - Я не могу ждать, пока ты его примеришь. Мне лучше уйти поскорее. Если эта злая ведьма меня поймает здесь, я пропал,- он посмотрел на Монику и Бруса.- В вашем распоряжении девяносто минут, за это время Диана вернется из Вилшира, поэтому не теряйте времени даром.
     Они так и сделали. После шампуня с кондиционером, Брус уложил ее волосы, высушил их феном, и теперь они лежали пышной гривой.
     Моника придала бледным губам Келли цвет созревшего на солнце фрукта; щеки покрыла теплым персиковым оттенком; тушь и тени для век были подобраны тоже в тон, подчеркивая глаза Келли цвета синего кобальта.
     Ни Брус, ни Моника не разрешали ей смотреть на себя в зеркало, сказали, чтобы она подождала, пока не оденется полностью. Как только они ушли, она быстро облачилась в неотрезное по талии, цвета жадеита, шелковое вечернее платье, которое принес Дэниэл. Оно прекрасно на ней сидело, облегая и подчеркивая ее стройную фигурку.
     Затаив дыхание, Келли прикрыла глаза и лишь краешком глаза глянула в зеркало. У нее перехватило дыхание, и она широко распахнула глаза: эффект был потрясающий, просто бесподобно, она не верила своим глазам. Неужели это она, Келли? Такая красивая? Неужели?
     Келли осторожно приблизилась к зеркалу; ее образ увеличивался с каждым сделанным шагом; каждое ее движение отражалось, в зеркале. Это была она! Она!
     Но радость, испытываемая Келли, оказалась мимолетной: пока она крутилась перед зеркалом, дверь ее спальни со стуком распахнулась - в дверном проеме стояла Диана, эффектно сияя золотисто-медовыми волосами. Уложенные локонами и поднятые вверх, они подчеркивали ее скулы. На ней было черное шелковое платье.
     Келли, при виде ее, вспомнила слова Дэниэл а: ?Злая ведьма?. Как он это верно подметил. Келли нервно сглотнула.
     - Ты все еще?..
     Диана мгновенно замолчала, ее фиалковые глаза расширились от увиденного.
     - Что ты сделала с собой?
     Это был не визг, не крик... это был леденящий душу шепот.
     У Келли застыла в жилах кровь.
     У Дианы от злобы побелели скулы, которыми она так гордилась.
     - Не надейся, что я позволю тебе в таком виде выйти из дома.
     Келли еще раз взглянула на себя в зеркало, прежде чем набраться смелости. Затем повернулась к матери лицом.
     - А почему бы и нет? Что тебе не нравится? - осмелилась она спросить.- Я думаю, что выгляжу хорошо.
     - Хорошо? Ты думаешь, что хорошо выглядишь?!
     Диана вспыхнула. Схватив Келли за шею, она лицом тыкала ее в зеркало.
     - Посмотри... Хорошенько посмотри... Ты размалевана как шлюха!
     - Нет.- Келли попыталась выскользнуть из рук матери, но Диана держала ее крепко. Схватив баночку с кремом, она бросила крем в лицо Келли.- Убери эту грязь с лица, а потом сними это платье.
     - Нет!
     - Ты сделаешь это сейчас же!
     - Нет,- упрямо отказывалась Келли... Она не станет ничего менять в своем облике. Не станет.
     - Если ты не уберешь этот макияж сию минуту и не переоденешь платье, твоего вечера не будет.
     - Ценя это не волнует.- Келли решительно посмотрела на мать, бросая вызов.- Это твои деньги пропадут. Если меня там не будет, ты будешь выглядеть дурой.
     Лицо Дианы побагровело от гнева.
     - Ты, неблагодарная маленькая негодяйка! - взорвалась она, выпуская Келли и толкая ее на кровать. Келли упала на покрывало.- И это после всего, что я сделала для тебя! После всего, что я дала тебе! - она пальцами захватила крем и бросила жирный сгусток в лицо Келли. Прижав дочь к кровати, она в бешенстве стала размазывать крем по ее лицу. Келли пыталась сопротивляться. Часть крема упала на ее новое шелковое платье и попала на волосы. Диана вновь схватила баночку, судорожно выбирала крем и яростно растирала им лицо Келли, словно хотела стереть с лица даже кожу.
     - Прекрати! - кричала Келли, вытирая лицо и кашляя, пытаясь оттолкнуть Диану.- Прекрати!
     Диана сбросила ее с кровати на пол. Келли упала со стуком, а мать все продолжала бросать горстями крем в рыдающую дочь.
     - Ужасно. Это просто ужасно,- куковала Диана, когда убедилась, что банка опустела. Взглянув на Келли, как ни в чем не бывало, она сказала:
     - Ты в беспорядке. Ну, не беспокойся. Еще успеешь прихорошиться,- она бросила банку от крема и аккуратно обтерла руки.- Я жду тебя внизу.
     - Не жди,- твердо выкрикнула Келли, не желая, чтобы та видела слезы, которые навертывались у нее на глаза.