ая борода и усы полностью изменили его внешность. Если бы кто-нибудь и увидел его, то не признал бы в этом типе Харрисона Моора.
     Сегодня Габриэль собиралась забрать свои вещи из костюмерной. И Харрисон по этому поводу приготовил для жены прощальный подарок: флакон ее любимых духов ?Джорджио?, к которому прилагалась открытка с подписью, что подарок от актеров и съемочной группы фильма ?Вспышки страсти?.
     Существовало только одно маленькое несоответствие,- настоящий флакон из-под этих духов, но заполненный, отнюдь, не духами. Там была кислота.
     Побрызгав себя этими ?духами? всего лишь один раз, Габриэль погибнет.
     Конечно, актеры и съемочная группа и не подозревала ничего. Харрисон надеялся, что все будет списано на одержимого поклонника Габриэль.
     Он ухмыльнулся, оставляя свой подарок.
     Так же незаметно, как и вошел, он выскользнул из костюмерной и вышел на улицу, направившись к своей машине.
     В дороге, сняв с себя маскировочный наряд, Харрисон настроил себя на следующее дело, которое ему предстояло выполнить. Он думал о Грейс. Сегодня она тоже перейдет в небытие.

***

     Хизер обняла Питера. Она утешала его, стараясь увести от машины скорой помощи. Но он сбросил руку Хизер, отказываясь сдвинуться с места и неотрывно глядя в стекло машины, где находился Дэниэл.
     - Это моя вина,- прошептал он хрипло.- Только моя вина.
     - Питер, как ты можешь себя винить в этом? Он оторвал взгляд от окна, посмотрев агонизирующим взором на Хизер.
     - Он здесь из-за меня.- Питер ткнул себя пальцем в грудь.- Из-за меня! Если бы я не вышвырнул тогда Джейма, ничего бы такого не произошло. А теперь Дэниэл может умереть.
     - Он не умрет, он справится с этим. Вот увидишь.
     - Хотелось бы, чтобы так оно и было. Но боюсь, что потеряю его. Все, кого я любил, уходили от меня. Хизер с любопытством посмотрел на Питера.
     - Кто же?
     - Моя мать. Я рассказывал тебе когда-нибудь о ней? - глаза Питера затуманились.- Она была красивой женщиной. Я так ее любил.
     - Что с ней случилось?
     Взгляд Питера потускнел. Он печально сказал:
     - Она совершила самоубийство, когда мне было три года.
     У Хизер перехватило дыхание.
     - Прости.
     - Моя мать была слабой женщиной, позволившей отцу погубить себя. И хотя я был совсем мал, но я помню, как он обращался с ней. Никогда этого не забуду, как бы сильно этого не хотел. Такое невозможно забыть.
     - Забудь прошлое,- шептала Хизер, обнимая его.- Забудь. Сейчас важно будущее.
     Питер беззащитно посмотрел на Хизер.
     - Если Дэниэл умрет, у меня не будет будущего. В этот момент раздался голос Габриэль.
     - Питер, дорогой! - она быстро шла навстречу брату по больничному коридору.
     - Габриэль, что ты здесь делаешь?
     - А как ты думаешь, что я здесь делаю? - она крепко обняла брата.- Я пришла сразу, как только услышала о случившемся. Как Дэниэл?
     - Мы еще не знаем,- ответила Хизер.- Остается только ждать.
     Габриэль холодно кивнула Хизер, узнав ее.
     - А что здесь делаешь ты?
     - Я была у Питера, когда с Дэниэлом случился сердечный приступ.
     - Да? Спасибо, что не оставила его, но теперь, когда я здесь, можешь уходить.
     - Я останусь,- твердым голосом заявила Хизер.- Я нужна Питеру.
     - Сестра ему нужна больше, чем такая дрянь, как ты,- вспыхнула Габриэль.
     - Хочешь еще сметаны на физиономию? - сладким голосом спросила Хизер.- буду рада предложить.
     - Пожалуйста,- взмолился Питер,- не надо драки. Я этого не перенесу. Не сегодня.
     - Прости, дорогой,- извинилась Габриэль.
     - Прости,- сказала Хизер, раскаиваясь.- Послушайте, я оставлю вас вдвоем. Если услышите что-нибудь, пожалуйста, найдите меня. Я буду в кафетерии.
     Когда Хизер ушла, Питер начал ходить по коридору. Затем повернулся к сестре.
     - Это все наделали газеты. Чему тут удивляться? Пресса обязана дать случившемуся широкую огласку.
     - Чему?
     - Сердечному приступу Дэниэла.
     - Этого еще нет в газетах. Питер остановился.
     - Нет? Тогда каким образом ты узнала, что я здесь?
     - Одна из твоей прислуги сказала мне о сердечном приступе. Я пришла к тебе, когда прочитала это.- Габриэль показала ему газету с заголовками о судебном процессе.- Питер, почему ты не сказал мне об этом? Почему скрывал это все годы?
     Питер пожал плечами, опустив глаза вниз.
     - Я думал, что ты меня не поймешь.
     - Не пойму? Питер, я твоя сестра. Я люблю тебя. Неужели мы не приходили друг другу на помощь? Питер почти машинально кивнул головой.
     - Тогда почему же ты мне ничего не сказал? Питер заговорил почти шепотом:
     - Я думал, что ты не будешь меня больше любить и не захочешь видеть меня. Был уверен, что ты не сможешь принять меня таким, какой я есть.
     Габриэль протянула руки и обняла Питера.
     - Дорогой, этого никогда не случится! Ты единственная радость в моей жизни, единственный человек, на кого я могу положиться, который принимает меня такой, какая я есть. Я сама понимаю, что временами бываю стервой, но ты не обращаешь на это внимания, прощаешь мне все. Бывает, мои поступки не вызывают твоего одобрения, но ты никогда не переставал меня любить.- Габриэль крепко обняла брата.- Меня не волнует, с кем ты спишь и с кем общаешься. Я только хочу, чтобы ты был счастлив. Мне важно только это.
     Питер тоже обнял Габриэль, крепко прижимая ее к себе, не желая выпускать из своих объятий.
     - Спасибо, Габриэль. Ты не представляешь, как мне важна твоя поддержка.

***

     Келли понимала, что Джил права: нужно возвращаться в реальный мир. Она решила пойти прогуляться и подышать немного свежим воздухом.
     Прогулка среди людей взбодрила Келли, ей стало лучше. Неожиданно для себя она почувствовала, что может затеряться в толпе и не волноваться, даже если весь мир будет смотреть на нее, наблюдая за каждым ее шагом, ожидая когда она поскользнется, готовый вцепиться в нее когтями и предать гласности ее личную жизнь. И это чувство внутренней защищенности обрадовало и придало ей сил.
     Неосознанно Келли пошла вниз по Гринвич Виллидж к университету. Еще несколько месяцев назад она была просто студенткой, стремилась чего-то добиться в жизни. Ей вдруг захотелось повернуть время вспять, окунуться снова в безмятежную студенческую жизнь, туда, где все казалось ясным и простым.
     Но если часы перевести назад, то в ее жизни не будет места Грэхэму. Если бы она захотела покончить со всем, что бы она делала без него? Неужели она откажется от воспоминаний об их любви и о том коротком счастье, которое у них было?
     Честно говоря, она не знала. Ее жизнь превратилась в сплошную путаницу, и она так долго позволяла ей оставаться такой. Вероятно, подошло время, когда придется начинать собирать ее по кусочкам. Келли собиралась принять решение, которое повлияет на всю ее дальнейшую жизнь.
     Ее взгляд привлекла киноафиша, и она остановилась. Перед ней громоздилось здание Дома кино. Здесь, в этом здании на 12-й Уэст Стрит, постоянно показывали фильм ?Банкет?.
     Из всех фильмов, в которых снимался ее отец, этот был ее самым любимым. В ?Банкете? Эдам играл честного юриста, влюбленного в безумную наследницу, решившую расстаться со своими деньгами. Келли больше всего нравилось в этом фильме то, что там показаны настоящие чувства. Когда смотришь на отца и Айрис Ларсон, то и в самом деле веришь, что они влюблены друг в друга.
     Келли смотрела этот фильм нечасто. Может быть, раз пять или шесть за все время. Его не было в их домашней кинотеке, и она даже не подозревала о его существовании до тех пор, пока ей не исполнилось шестнадцать, и она случайно не попала однажды на вечерний сеанс.
     Она не знала о нем из-за Дианы. Ее мать ненавидела этот фильм и когда узнала, что Келли посмотрела его, запретила ей раз и навсегда смотреть его под крышей ее дома.
     Келли купила билет и, зайдя в темный зал, проскользнула на свое место. На экране ее отец преследовал Айрис Ларсон, гоняясь за ней вокруг плавательного бассейна.
     Келли поймала себя на том, что не может сосредоточиться на фильме, просто не в состоянии это сделать. Все ее мысли сейчас занимал Грэхэм. Она вспоминала слова Джил.
     Джил права - она сдалась без борьбы, даже не дав Грэхэму возможности объясниться. Вместо этого приняла поспешное решение вычеркнуть его из своей жизни только на основании тех фактов, которые ей представили. Она даже не позволила себе вспомнить то тепло и ту близость, которые были между ними. Любовь. Она не подумала о Грэхэме и его чувствах, о том, через что ему тоже пришлось пройти, и отказалась думать, что Грэхэм мог говорить правду. А если действительно так и было, как он утверждал?
     Какая же она дурочка! Теперь, когда у нее было время подумать, она удивлялась, как могла так быстро сделать тогда свои выводы? Обвинить Грэхэма? Почему была настолько высокомерной, что не дала ему возможности объясниться?
     Заглядывая в себя, Келли знала, почему так поступила. Глубоко в ней, затаившись, сидел страх. Она боялась, не верила в то, что заслуживала любовь Грэхэма, и страшилась, что он может ей это сказать.
     Сердце подсказывало ей, что все ее домыслы - неправда, пробуждая хранимые в памяти воспоминания о Грэхэме. Но, начиная здраво размышлять, снова боялась, сомнения охватывали ее с новой силой.
     Это все из-за Дианы. Это она постоянно ей внушала, что ни один мужчина никогда не будет ее любить. Даже ее собственный отец.
     - Нет, это неправда! - клялась яростно Келли, сдерживая наворачивающиеся на глаза слезы. Она не позволит себе плакать. Не позволит своей матери доводить ее до слез. Келли стало досадно, что тогда на студии она вела себя так, как того и хотелось Диане.
     Келли всматривалась в образ отца на экране. Нет, Диана не права.
     - Ты бы любил меня, папа. Ты бы любил.- Келли, как и много раз до этого, представила себе, как сложилась бы ее жизнь, если бы отец не погиб. Она никогда не была бы одинокой и не чувствовала бы себя так, словно ее жизнь ей не принадлежит.
     Так, как она чувствовала себя сейчас.
     - Что мне делать, папа?
     Келли сама ответила на свой вопрос, спросив себя, чего бы она хотела. Ответ был прост. Она хотела пойти к Грэхэму. Сейчас. Бели она не сделает этого после того, что произошло между ними, она может навсегда его потерять. Она ужасно обошлась с ним на стоянке машин студии, оттолкнув его и дав ясно понять, что больше не желает иметь с ним ничего общего.
     И снова сомнения охватили ее. А что, если слухи окажутся правдой? Что, если он спал с ее матерью?
     Она приняла решение. Нужно узнать правду и принять то, что скажет ей Грэхэм. Может быть, они смогут начать все сначала... Может быть, у них будет будущее. Если еще не слишком поздно.

Глава ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

     - У тебя такой вид, словно ты сейчас растаешь.
     - Неужели? - Грейс томно сняла руку с Харрисона.- Хочешь лизнуть меня? Харрисон внес предложение.
     - Что, если я принесу чего-нибудь выпить?
     - Согласна,- Грейс вытерла пот.- Сегодня жарко.
     - Похоже, что сегодня за сто по Фаренгейту. Долго была на жаре?
     - Довольно долго.
     Грейс, опершись на локти, спросила:
     - Миссия закончена?
     Харрисон смешивал бутылку клюквенного сока со спиртным.
     - Все срабатывает, ?бриз? пойдет? Грейс подняла кверху очки от солнца.
     - Прекрасно. Почему бы тебе не вылезти из этой одежды и не присоединиться ко мне? Мы могли бы пошалить в горячей ванне.
     Харрисон, наблюдая за Грейс, улучил момент, когда она отвернулась, чтобы включить горячую ванну, и быстро высыпал содержимое белого пакетика в ее стакан. Порошок плавал сверху, к досаде Харрисона, до тех пор, пока он не размешал его пальцем. Выбирая этот коктейль, он учел, что сочетание клюквенного сока и водки уничтожает горький привкус порошка.
     - А вот и мы,- объявил он, подходя к Грейс с напитком для нее.- Давай скажем тост.
     Грейс посмотрела на горячую ванну, затем перевела взгляд на Харрисона.
     - За успех в делах.
     Харрисон чокнулся своим стаканом со стаканом Грейс.
     - За успех в делах.
     Он жадно пил свой коктейль, опустошив почти половину стакана за один прием, воодушевляя Грейс сделать то же самое. Но она даже не притронулась к. своему напитку.
     - Ты не поддерживаешь тост? - сказал он, указывая на ее полный стакан.- Плохая примета, если не отопьешь.
     - Неужели? - Грейс смотрела на Харрисона спокойно, пальцем водя по кромке стакана.- Нам не нужны плохие приметы, не правда ли? Ни сегодня, ни когда-либо.
     - Нет, конечно,- согласился Харрисон, хотя Грейс все еще не попробовала напиток.
     - Знаешь, я бы выпил еще,- сказал он, поворачиваясь к ней спиной и возвращаясь к бару.- Ты собираешься меня поддержать, Грейс?
     Когда он отвернулся, направляясь к бару, Грейс выплеснула содержимое своего стакана. Медленно подойдя к бару, она поставила перед ним пустой стакан.
     - Ты меня недооцениваешь, Харрисон, в смысле моих способностей. Я вполне могу совершать те же поступки, что и ты.
     - Неужели?
     - Представь.- Она наклонилась и нежно поцеловала Харрисона, глядя ему прямо в глаза.- Ты будешь удивлен тому, на что я способна. Очень будешь удивлен.
     Харрисон провел пальцем по нижней губе Грейс.
     - То же самое можно сказать и обо мне.- Теперь, когда она выпила напиток, можно приступать к дальнейшему осуществлению плана. Сейчас она должна заснуть.
     Он обнял Грейс за плечи.
     - Знаешь, похоже, тебе надо намазаться немного маслом. Позволь это сделать мне?
     - Ты прав, но я не думаю, что долго здесь пробуду.- Она томно посмотрела на него.- Кроме того, я бы с удовольствием занялась совсем другим. Давай прыгнем в горячую ванну.
     - Потерпи. Не отказывайся так легко от моего предложения.- Харрисон принес флакон масла для загара.- Купил его на днях. Оно высшего качества.
     Грейс внимательно осмотрела себя.
     - Ну, ладно, полагаю, что немного можно,- она вернулась к своему шезлонгу и легла на живот.- Но только на часок. После этого окунусь.
     - Только на часок,- поддержал ее Харрисон. Он открыл бутылку и вылил масло на спину Грейс, начав его тщательно втирать.
     - М-м-м, ощущения божественные,- бормотала она.- Но пахнет странно.
     Ах, эта Грейс, до чего же востра! Харрисон засмеялся своим мыслям, развлекаясь происходящим.
     - Что здесь такого смешного? - пробормотала она, закрывая глаза.
     - Ничего.
     И все же правда заключалась в том, что он втирал ей в кожу кулинарное масло. Это было его собственное изобретение - три четверти масла кокосового ореха и одна четверть овощного масла. О, волноваться не придется. Вся вина упадет на Грейс. Какое тщеславие! Пойти на такие меры, чтобы сразу загореть!
     - Эй! - закричала она через несколько секунд.- Что ты делаешь? Похоже, ты вымазал на меня всю бутылку.
     - Похоже, что так и есть,- извинился Харрисон.- Не беспокойся, это тебе не навредит.
     Харрисон тщательно втирал маслянистую жидкость в кожу Грейс - ее руки, ноги, спину до тех пор, пока она не заблестела и не засверкала на солнце.
     Грейс зевнула:
     - Не знаю, почему, но мне очень хочется спать.
     - Может быть, ты вздремнешь, сладкая?
     - Это хорошая мысль, но не оставляй меня здесь надолго. Ты знаешь, как я не люблю, когда сгораю.
     - Мы этого не допустим. Не волнуйся, Грейс. Я хорошо присмотрю за тобой.
     - Обещаешь? - спросила она, открывая один глаз. Харрисон широко ей улыбнулся.
     - Обещаю.
     Через десять минут он осторожно тряхнул Грейс. Она не пошевелилась. Он тряхнул ее еще разок.
     - Грейс,- позвал он - ответа не было.- Грейс,- позвал он на этот раз громким голосом. Но она не отвечала. Да! Напиток сделал свое дело. Она определенно похолодела.
     Харрисон взял пустой флакон из-под масла для загара, стаканы и унес их в дом. Он хорошо ополоснул их, затем приготовил свежий коктейль ?бриз? и вложил стакан в слабую руку Грейс. Налив полбутылки настоящего масла для загара, он положил в ее сумочку упаковку со снотворными таблетками, которые украл из ее аптечки. Затем он обратил внимание на то, чтобы нигде на территории бассейна не осталось отпечатков его пальцев. Хоть это и его дом, но лучше, чтобы его отпечатков пальцев не было сразу же после совершения преступления.
     После всех этих манипуляций Харрисон пошел на кухню и вернулся с небольшим рулончиком алюминиевой фольги.
     Он поднял вялое тело Грейс и переложил ее на соседний диван. Отрезав кусок алюминиевой фольги, Харрисон покрыл ею стул Грейс и перенес ее снова на стул, положив так, чтобы солнцезащитный щиток лежал между ее руками и подбородком. Отлично, подумал он, таким образом на Грейс будут падать дополнительные лучи солнца,
     После пяти часов на солнце, густо натертая маслом, Грейс, наверняка, сгорит до хруста. Как он сказал, сегодня температура была где-то за сто по Фаренгейту. А алюминиевая фольга определенно ускорит этот неизбежный процесс, сделав солнечные лучи в два раза смертельной.
     ?Можно не сомневаться,- размышлял Харрисон,- все будет выглядеть как несчастный случай?. Бедная Грейс захотела заняться своим загаром и уснула на солнце. Когда все начнут выяснять, придут к выводу, что она злоупотребила спиртным и вдобавок принимала снотворное.
     Харрисон решил, что ему пора исчезнуть, чтобы иметь своего рода алиби, и направился к своей машине. Проходя мимо горячей ванны, он выключил ее.
     Сейчас для этого нет времени. Может быть, попозже.

***

     Габриэль стремительно ворвалась в офис Марка, даже не удосужившись постучать. Влетев, она в гневе стукнула кулаком о его стол.
     Он посмотрел на нее с раздражением, отложив в сторону сценарий, который читал.
     - Какого черта?! С каких это пор ты без разрешения врываешься ко мне в офис?
     - Когда ты собираешься подписать с Хизер Маккол этот контракт?
     Как только она увидела Хизер в больнице, у нее вспыхнуло желание поскорее отомстить ей. С Дэниэлом все было по-прежнему, и Габриэль ушла, пообещав Питеру, что вернется, забежав по делу в несколько мест. Офис Марка оказался первым на ее пути.
     Марк чуть не выкрикнул, что никогда, никогда не подпишет его. Но вместо этого сказал:
     - Я еще работаю над ним. Дай мне немного времени.
     - У тебя, его уже было предостаточно. Обрати особое внимание на то, что я собираюсь тебе сказать. Я хочу, чтобы Хизер Маккол подписала контракт, который должен быть скреплен печатями и доставлен ?Тринити Пикчез? в течение сорока восьми часов.
     С Марка было достаточно вымогательств этой дряни. Кем себя считала эта эгоистичная сука?
     - А если нет? - спросил он с вызовом.
     Габриэль наклонилась к столу Марка. Ее высокая грудь то вздымалась, то опускалась, щеки горели лихорадочным румянцем, а глаза сверкали темным металлом. Она по хищному оскалила рот. Смочив кончиком языка пересохшие губы, она прорычала:
     - Ты знаешь, что я могу сделать в этом случае! Увидев, в каком она состоянии, Марк с опаской на нее посмотрел, но решил не сдаваться.
     - А ты знаешь, что могу сделать я? - осмелился он предупредить, схватив ее за руки и сильно их сжимая.- Не толкай мен? на это, Габриэль. Ты одна знаешь, как далеко я могу зайти.
     Габриэль откинула назад голову, рассмеявшись ему в лицо:
     - Не запугивай меня!
     - Нет? Ну, тогда прими дружеский совет. Не забывай, что играешь с огнем, Габриэль. В противном случае тебе будет очень больно.
     - Ты соображаешь, что говоришь? - Габриэль старалась сдержать дрожь в голосе. Он не посмеет нанести ей вред еще раз! - Такое больше не повторится!
     - Ты действительно так думаешь? Я попытался тебя однажды убить. Хочешь пари, что я сделаю это еще раз? А как поживает твой призрачный поклонник?
     При упоминании о поклоннике Габриэль побледнела. Неделями она не думала о нем, но теперь все возвратилось. Он пытался убить ее отравленным шоколадом, и он все еще был где-то рядом. Возможно, выслеживал ее, приготовившись сделать следующий шаг.
     - Ты не ведаешь, что говоришь! Ты не отдаешь с