и  быть  детьми.  Взгляд  Райля
скользнул на дочь, и он увидел, что она наблюдает за ним. Она вспыхнула,  но
он улыбнулся ей, и она улыбнулась ему в ответ. Улыбнулась его  улыбкой,  его
ртом. "Ох, Джинкс, - подумал он. - Почему ты не сказала мне?"
   Разговор перешел на Карра, Хэрроугейт и Хэрроу Энтерпрайзес. Бетс сказала
что-то  о  брате  -  именно  этим  и  занимается  Марк  -  улаживает  всякие
юридические дела для корпорации.
   - Киф, по-моему, мы должны поехать в Бостон и  поговорить  с  Марком.  Он
может  все  уладить  -  отстранение  Карра  от   руководства   компанией   и
антитрастовый иск...
   - Прекрасная мысль, - сказал Райль. - Кажется, такой  человек,  как  твой
зять, нам и нужен, Киф.
   - Но я не могу сейчас  оставить  больницу,  тетя  Пэйшиенс  сегодня  была
молодцом, но за ней надо сейчас непрерывно наблюдать, и  я  не  могу  никому
другому это доверить. - Он повернулся к Райлю:
   - Ты можешь поехать? Райль колебался, взгляд его  следил  за  грациозными
движениями Джинкс.
   - Наверное, я мог бы поехать. Я вообще-то собирался во Францию, но  планы
мои несколько изменились. -  Он  рассмеялся.  -  Ну  а  теперь,  имея  такие
надежные тылы, я, наверно, могу позволить себе заниматься живописью там, где
хочу, хотя я и не уверен, что отец одобрил бы, если бы знал, что его  деньги
расходуются таким образом.
   Он увидел, что глаза Джинкс затуманились, и  она  быстро  отвернулась  от
него. Неужели она подумала, что он поедет без нее?
   Во время обеда, который Джинкс приготовила с молниеносной быстротой,  они
расспрашивали Олли о делах компании и договорились между собой, о чем должен
говорить Райль с братом Бетс в Бостоне.
   - Но переговоры с Марком займут какое-то время, - сказал Райль. -  А  мне
не очень-то улыбается перспектива, остаться в городе надолго. Я уже  сыт  по
горло городской жизнью.
   - Вы можете остановиться в Лэнд'с Эндс, -  предложила  Бетс.  -  Это  наш
домик на побережье неподалеку от  Бостона.  Вы  могли  бы  там  и  живописью
заниматься. В это время года там чудесно.  Вы  когда-нибудь  рисовали  море,
мистер Толмэн?
   - Нет, но это очень заманчиво. - Он бросил быстрый взгляд  на  Джинкс.  -
Мне, кажется, по душе эта мысль.
   Когда все наконец собрались уходить, Райль сказал:
   - Я ненадолго останусь, чтоб поговорить с  Джинкс  и  Эли,  если  они  не
возражают. - На  лице  его  появилось  вопросительное  выражение,  и  Джинкс
улыбнулась:
   - Тебе у дастся поговорить со мной, но Эли должна сейчас  идти  спать.  У
нее был очень насыщенный день.
   - Ну мамочка.
   - Никаких "ну мамочка". Завтра будет новый день, и ты успеешь сделать все
то, что не успела сегодня. Пожелай всем "спокойной ночи" и иди.
   Джинкс и Райль, стоя на крыльце, помахали всем на прощание.
   - Хочешь погулять? - тихо спросил он. - Цветущих персиков сейчас нет,  но
зато есть полная луна.
   - Думаешь, нам так необходима луна? - Голос ее был сладким как  мед.  Луч
света коснулся ее запрокинутого лица, и он почувствовал, что в горле у  него
запершило.

ДЖИНКС

15 сентября 1899

   Они шли, а лунный свет плясал по листве деревьев, шелестящих  у  них  над
головами, придавая краскам осени серебристый оттенок -  столь  же  мягкий  и
неявный, как биение ее сердца, охваченного ожиданием.
   Воздух был пронизан  прохладой.  Джинкс  глубоко  вдыхала  чистый  аромат
спящего сада и чувствовала, что сердце ее  вот-вот  замрет  от  нахлынувшего
счастья. Но оно продолжало биться - сильно и уверенно. Джинкс  всматривалась
в дорогое  лицо  -  высокий  лоб,  квадратный  подбородок,  так  похожий  на
подбородок Элисон, светлые волосы, чистые и ясные голубые  глаза  и  твердые
губы, сейчас изогнутые в нежной улыбке.
   - Так это правда? - спросила она. - Ты не отцовский сын?
   - Правда.
   Она поплотнее закуталась в шаль.
   - Хочешь вернуться?
   - Нет, все прекрасно. - Джинкс затеребила бахрому на шали и посмотрела на
звездное небо.
   - Помнишь, как мы в последний раз здесь вместе гуляли?
   - Помню ли я? - отозвался он. - Да я не забывал об этом ни на  минуту.  Я
не знал, почему ты уехала, почему вышла замуж за Эрика.
   - Мы не поженились. - Она тяжело вздохнула. - Я сбежала потому, что  мама
сказала, что ты мой брат. Я думала, что мы совершили ужасный грех  и  что  я
больше никогда в жизни не смогу быть  с  тобой.  .  А  после,  когда  у  Эли
обнаружился дефект стоп, я решила, что это Бог наказывает меня за  любовь  к
собственному брату.
   - Дефект стоп? У Эли? Джинкс глубоко вздохнула.
   - Теперь этого уже почти не видно. Она долго носит скобки.
   - А я и не знал об этом.
   - В Бостоне есть один врач. Я посылаю ему фотографии ступней и  ног  Эли.
Он присылал мне обычно новые скобки  каждые  несколько  месяцев,  но  сейчас
усовершенствовал их таким образом, что я сама могу вносить в них  коррективы
по мере ее роста.
   - А когда он в последний раз видел ее?
   - Он ее вообще никогда не видел.
   - И все делает по почте? - Райль умолк, потом повернулся к ней и взял  ее
руки.
   - Поедем со мной, - сказал он, - вы не можете  больше  здесь  оставаться.
Поедем в Бостон, отведем Эли к тому врачу и поговорим с братом Бетс. А потом
отправимся на Лэнд'с Энд и будем там вместе. - Мне  не  следовало  отпускать
тебя, Джинкс. Я  должен  был  поехать  за  тобой,  расположиться  лагерем  в
Сан-Франциско и ждать того момента,  когда  "Тихоокеанская  колдунья"  снова
придет туда.
   Райль вынул  шпильки  из  ее  волос,  и  масса  непокорных  рыжих  кудрей
рассыпалась по ее спине. Он обнял ее и привлек к себе, губы его прижались  к
ее губам, и тело ее затопило желание.
   - Боже! - сказал он. - А я-то думал, что теперь для меня  все  будет  так
просто - ведь я больше не мальчик. Но ты - от тебя кровь так и кипит в  моих
венах, Джинкс.
   О Боже, как же я люблю тебя!
   И губы его снова накрыли ее губы,  а  вспышки  страсти  внутри  ее  стали
нарастать, пока наконец все ее тело не завибрировало от желания.
   Райль тоже весь дрожал,  так  же  как  и  тринадцать  лет  назад.  Джинкс
прижалась к нему и сквозь складки его  одежды  почувствовала,  что  он  весь
горит от желания.
   - Кто сказал, что ты больше не мальчик?
   Смеясь, она высвободилась из его объятий и  побежала  через  сад.  Джинкс
услышала его ответный смех и шорох быстрых шагов.
   Райль поймал ее на ступеньках башни и крепко обнял. Джинкс выгнула  тело,
чтоб он мог оставить дорожку из поцелуев на ее щеке, шее и внизу, в ложбинке
между грудями. Она вся горела от желания - желания, которое вспыхнуло в  ней
столько лет тому назад.
   Райль отстранил Джинкс и посмотрел ей прямо в глаза:
   - Я люблю тебя, Джинкс, и хочу, чтоб ты стала моей женой. Но  я  не  хочу
брать тебя прямо сейчас, как тогда, когда мы были детьми. Я не  буду  дважды
совершать одну и ту же ошибку.
   - Ты считаешь Элисон ошибкой? Почему? Из-за ее ступней?
   Он нежно засмеялся:
   - О, дорогая, я вовсе не считаю Элисон ошибкой! О нет, я  ни  за  что  на
свете не променял  бы  ее  на  кого-нибудь  другого!  По-моему,  она  просто
совершенство! И нашу ночь в саду я тоже не могу назвать ошибкой,  ведь  так?
Райль нежно пригладил ее волосы, растрепанные ветром. - На  самом  деле,  мы
сделали только две ошибки - и ты, и я. Твоя ошибка заключалась в том, что ты
позволила маме увезти тебя. А моя - в том, что я не последовал за тобой.
   - Ты сможешь меня когда-нибудь простить за то, что я сделала?
   - Простить тебя? - Он крепко прижал ее к себе и прошептал:
   - Слушай, Джинкс Хэрроу, я совсем не святой. Так что если  ты  принимаешь
меня таким, какой я есть, то с меня этого довольно.
   Его  уста  вновь  сомкнулись  на  ее,  и  она  почувствовала  между   ног
настойчивое  покалывание.  Язык  Джинкс  коснулся  его  языка.  Тело   Райля
пронизала дрожь.
   - С тобой мне ничего не стыдно, - прошептала она.  -  Пойдем  в  спальню,
Райль! Волна поцелуев накрыла ее.
   - Как здорово, что мы больше не  дети,  -  сказал  он,  и  в  голосе  его
прозвучали счастливые нотки.
   Смех закипал в ней, когда, держась за руки, они поднимались по ступенькам
башни.