елу решительно не нравилось!
     Прозвучали последние аккорды. Оживленная Даша и синьор Тосканини, бросавший на нее восторженные взгляды, приблизились к Мелу.
     - Синьор В., ваша жена отлично танцует, я получил истинное наслаждение!
     ?Как же, ?наслаждение?, хоть бы выбирал выражения, черт бы тебя побрал, - подумал Мел. - Мучайся тут от ревности, слушая такое...?
     - Синьора, позвольте вам выразить свое восхищение! В вас есть истинно славянский шарм! Вы русская или полька, синьора?
     ?И этот туда же, знаток ?славянского шарма?! Смотри лучше на своих смуглолицых итальянок!?
     - Русская, - буркнул он вслух, так посмотрев на синьора Тосканини, будто ожидал от него вопроса о размере Дашиного бюстгальтера.
     Тараторивший без умолку издатель наконец сообразил, что мужу очаровательной дамы что-то явно не нравится. Но так хотелось продолжить знакомство!
     - Смею полагать, синьор, что мы с вами еще встретимся! Вот моя визитная карточка. Буду рад получить в ответ вашу!
     Мел нехотя протянул свою карточку, надеясь в душе, что возносит последнюю жертву на алтарь вежливости.
     - Лаго Маджоре, вилла ?Доротея?... Это ваше имя, синьора? Могу ли я навестить вас в приемные дни?
     Волевым усилием Мел стремился удержать челюсть в надлежащем положении, потому что она вдруг стала обнаруживать неудержимое стремление отвалиться. Какой напор! Какой напор! Этот новоявленный Казакова разрушал спокойствие его, Мела, внутреннего мира, к которому он так привык за последние годы, пока Даша безвылазно сидела дома с маленькой Настей! Он топтался на месте, не зная, что ответить. Но вопрос был обращен к Даше. Та же, просто и искренне улыбнувшись, сказала:
     - Синьор Тосканини, у нас маленькая дочь и два семилетних сына. До сих пор мы вели достаточно замкнутый образ жизни, и приемных дней у меня нет. Но если вы приедете к нам в любую субботу днем, мы всегда будем рады вас принять. Позвоните накануне, и я постараюсь угостить вас настоящим русским борщом.
     - Кончай этот бардак! - бесстрастно сказал Мел Даше по-русски.
     Итальянец, не понявший фразы, вопросительно поднял брови.
     - Мой муж как раз напоминает, что нам нужно позвонить домой, справиться о детях.
     - О милейшая синьора, глядя на вас, никогда не подумаешь, что вы мать троих детей! Я непременно воспользуюсь вашим приглашением! Суббота - отличный день для посещения гостей. До свидания, синьора, до свидания, синьор В. - С этими словами итальянец наконец ретировался.
     С трудом сдерживая негодование, Мел решительно взял Дашу под руку и направился к выходу из зала.
     Когда они вошли в номер гостиницы неподалеку от мэрии, где Мел зарезервировал номер на одну ночь, он сердито спросил Дашу:
     - Зачем ты пригласила этого недоноска?
     - Но, дорогой мой, как я могла не пригласить его, если он так явно набивался? Это было бы невежливо и могло повредить твоим делам, ведь он заметная фигура в бизнесе...
     - Даша, он мне не нравится, понимаешь: не нра-вит-ся! Что же касается моих дел... Если я все-таки сочту нужным продолжить это знакомство, я сделаю это сам, без твоей помощи!
     Даша вспыхнула. Уже давно, с того памятного банкета в Москве, когда Мел нашел ее поведение легкомысленным, он не говорил с ней так резко, почти грубо. Тогда с ним случился приступ неоправданной ревности: он почувствовал ее наполовину надуманную заинтересованность другим мужчиной. Но сейчас-то о каком интересе с ее стороны может идти речь, когда у них трое (трое!) детей, когда она по-прежнему горячо любит мужа и целиком погружена в семейные проблемы?! ?Ну уж нет, такого деспотизма нельзя допустить!? - решила она.
     - Подумай, Мел, какую ты мне отводишь роль! Сиди дома, следи за порядком, подтирай попку Насте, воспитывай мальчишек и вовремя подавай есть - все, больше от меня ничего не требуется! Для полноты картины не хватает засаленного халата и бигуди в волосах! Знаешь, милый, что я тебе скажу: синьор Тосканини мне нравится, и я намерена продолжить это знакомство! Если он, конечно, объявится несмотря на лютую неприязнь, которую ты так ?элегантно? продемонстрировал ему! Он интересный собеседник, умеет красиво ухаживать за женщинами, а ты... ты... - Даша остановилась, подыскивая нужные слова. Обижать Мела ей не хотелось.
     - А я не умею этого делать! - развил ее мысль Мел. Вскочив с кресла, он кругами забегал по комнате, как раненый тигр. - Подумать только - не умею! Хорошо, дорогая, если ты так хочешь, наследующей же тусовке я обязательно продемонстрирую тебе свое умение! Специально выберу классную телку и ?сделаю? ее по полной программе, причем у тебя на глазах! Посмотрим, как ты тогда запоешь!
     - Мел, послушай... - попыталась прервать его Даша.
     - Я не умею ухаживать за женщинами! Я! Почти каждый день я приезжаю домой с цветами, почти каждую ночь я ласкаю тебя так, что ты стонешь от удовольствия, почти...
     Даша не дала ему закончить, она слишком любила мужа, чтобы продолжать этот разговор.
     - Мел, дорогой, - мягко сказала она, - ты меня не так понял! Я имела в виду не постель, где ты, безусловно, виртуоз... По большому счету мне наплевать на других мужчин, но, общаясь только с тобой, ведя, по существу, затворнический образ жизни, я теряюсь как женщина. Я не собираюсь изменять тебе, но... но ухаживания синьора Тосканини мне были приятны... Приятны в том смысле, что я, оказывается, по-прежнему хороша собой... могу увлечь - вскружить голову...
     - ...и потерять ее, - хмуря брови, проворчал Мел. Он не хотел сдаваться.
     - Вот уж нет! - легко рассмеялась Даша. - Голову я потеряла восемь лет назад и, знаешь, до сих пор не жалею об этом!
     ?Ах мужчины, - подумала она при этом, - самолюбивы, как капризные дети. Никого, кроме себя, не хотят замечать. Женщины для них рабыни, как в доисторические времена. Поневоле станешь феминисткой!?
     Исчерпав все аргументы, Даша решила остановить ссору старым испытанным приемом. Приблизившись к Мелу, она расстегнула верхние пуговички рубашки и начала целовать его грудь, слегка раздражая языком маленькие плоские соски. Вскоре она почувствовала, как горячие, сильные, нетерпеливые руки быстро освобождают ее от одежды.

5

     После бурной встречи Нового года дни потекли обычной чередой, в привычной домашней круговерти для Даши, в напряженной работе для Мела. Изредка они выезжали в гости, но к себе старались никого не приглашать. Так продолжалось до самой весны, а весной... А весной к ним пожаловал синьор Тосканини...
     На Пасху, которая в тот год пришлась на самый конец марта, мальчики играли у самой воды, радуясь теплу и возможности отдохнуть от занятий (до школы оставалось всего ничего, поэтому надо было подналечь на язык). Настя была с ними. Она первая заметила моторку, быстро приближавшуюся к их недавно покрашенному причалу.
     - К нам едет какой-то дядя, - сказала она, подбегая к братьям. - Он везет цветы!
     Близнецы насторожились. После памятного ?визита? албанцев они с недоверием относились к чужим.
     - Здравствуйте, дети! - сверкая белозубой улыбкой, прокричал синьор Тосканини, выпрыгивая на мостки. - Это вилла ?Доротея?? Здесь живет синьор В.?
     - Да, - растерянно ответил Александр.
     - Пойдемте, мы проводим вас к папе! - перехватил инициативу Георгий. Он считал себя более решительным.
     Случайно выглянув в окно, Мел увидел следующую процессию. Впереди всех шла Настя. В руках она держала большую коробку конфет, перевязанную яркой лентой. За ней - синьор Тосканини с букетом бледно-желтых цветов, кажется, тюльпанов, которые так любила Даша. Замыкали шествие близнецы, явно недовольные тем, что им пришлось оторваться от куда более важных дел.
     ?Все-таки принесла нелегкая этого красавца?,- с раздражением подумал он и тут же крикнул в глубь дома:
     - Даша, к нам гости!
     - Синьоры, - излучая восторг, начал синьор Тосканини, едва переступив порог, - прошу прощения за внезапный визит, но я взял на себя смелость... Был по делам в Стрезе и решил поздравить вас с Пасхой...
     Он ничуть не смутился под прямым взглядом Мела, вручая Даше букет.
     ?Какие дела на Пасху, - усмехнулся про себя Мел, - специально прискакал, жеребец чертов, ждали тебя тут...?
     Даша щебетала, извиняясь за то, что не приготовила борщ, ах, если бы он предупредил заранее... А так обыкновенный обед, ведь у русских Пасха на две недели позже... Разве? А он и не знал. Как жаль, что на православную Пасху он будет в Штатах, а то бы непременно заглянул, ведь синьора его не прогонит?.. Что вы, что вы... Нам было бы очень приятно...
     Продолжая разговор в том же духе, все сели за стол.
     Синьор Тосканини рассказал о себе. Вот уже три года он вдовец, имеет двоих взрослых детей: сына двадцати четырех лет и дочь - семнадцати. Издательским делом занимается лет двадцать. Казалось бы, все хорошо, но... в доме нет хозяйки. Может, у синьоры есть сестра, похожая на нее, или подруга, не уступающая синьоре в красоте и обаянии? Он бы женился... Говорят, русские женщины - отличные жены...
     ?Ну ловкач, в открытую клеится к Даше, как будто меня тут нет! А она-то, она-то... Зарделась, аки невинная девица! Смотреть тошно!? - Мел с трудом сдерживал ярость.
     Обстановку разрядила Настя.
     - Спасибо, синьор, - светским тоном сказала она, появляясь в гостиной. - Ваши конфеты оказались очень вкусными.
     Взглянув на дочь, Даша ахнула. Щеки и нос Насти были перемазаны шоколадом, в грязных руках она держала пустую коробку.
     - Настя, ты съела все?!
     - Нет, поделилась с Боем, - мило улыбаясь, пояснила девочка.
     - Иди сейчас же умываться, негодница, - нахмурилась Даша. - Жорж-Алекс, почему вы не смотрите за сестрой? - крикнула она близнецам.
     - У вас прелестная дочь, - сказал синьор Тосканини. - Она похожа на отца. - Это была первая фраза, которая понравилась Мелу.
     Чуть позже гость приступил к деловому разговору.
     - Друзья, - надеюсь, вы позволите вас так называть? - у меня есть предложение, быть может, более заманчивое для меня, чем для вас, но все же рискну его озвучить. Я давно уже лелеял мысль издать русских поэтов начала века. Пастернак, Гумилев, Ахматова, Северин...
     - Северянин, - негромко поправил Мел.
     - Вот видите, как я нуждаюсь в вашей помощи...
     - Вы имеете в виду перевод? - деловито подобравшись, спросила Даша. - Но переводить русских поэтов очень сложно. У них особый язык, передать его сможет далеко не каждый...
     - Вот мы и подошли к сути моего предложения, - улыбнулся синьор Тосканини. - У меня есть хорошие переводчики, но... они итальянцы. Не знаю, смогут ли они верно передать дух русской поэзии...
     - А зачем вам все это надо? - не очень вежливо перебил гостя Мел.
     - Простите, о чем вы? - не понял синьор Тосканини.
     - Зачем вам понадобилось переводить русских поэтов? - уточнил свой вопрос Мел. - Хлопотная и, как мне кажется, не очень прибыльная затея.
     - Видите ли, синьор, издавая коммерческие книги, приносящие хороший доход, я могу кое-что потратить и на духовное обогащение моего народа. Итальянцы и русские, именно в таком порядке, создали немало замечательных поэтических произведений. Но посмотрите, что происходит! Данте, Петрарка, Боккаччо - эти имена принадлежат всему миру. У вас есть Пушкин. К моему величайшему сожалению, иностранцы не знают других поэтов... Вот я и хочу во всеуслышание назвать их... - Спросив разрешения у Даши, синьор Тосканини достал из портсигара длинную сигарету и с видимым удовольствием закурил. - Объяснив вам, так сказать, идеологическую подоплеку моей ?затеи?, - сказал он, - я хочу перейти к конкретным предложениям. Я посчитал бы для себя честью, если бы вы, уважаемая синьора В., согласились быть редактором этого издания. Ведь вы по образованию лингвист?
     - Но моя жена, - недовольно хмурясь, пророчил Мел, - слишком занята детьми и хозяйством, чтобы связывать себя долгосрочными деловыми обязательствами!
     - Остынь, Мел, - сказала по-русски Даша и, повернувшись к гостю, перешла на итальянский. - Ваше предложение, синьор Тосканини, кажется мне заманчивым, я бы с удовольствием попробовала себя на этом поприще, да и деньги нам, честно говоря, не помешают.
     Мел свирепо посмотрел на жену.
     - Но, я вижу, ваш супруг будет возражать, - с очевидным разочарованием произнес синьор Тосканини.
     - Для Мела интересы детей превыше всего, - улыбнулась Даша, - но, я думаю, он в конце концов поймет разумность вашего предложения. Мне уже изрядно надоело ограничивать круг моих интересов детьми и кухней. - Она выразительно взглянула на Мела.
     - Я не хочу быть причиной раздора в вашей семье... - вежливо начал итальянец.
     ?Как же, не хочешь?, - со злостью подумал Мел, поднимаясь из-за стола. Синьор Тосканини с каждой минутой раздражал его все больше и больше.
     -...однако мое предложение остается в силе. Если вы его примете, я буду искренне рад!
     Не желая больше слушать предприимчивого издателя, Мел, сославшись на головную боль, ушел наверх.
     - Мой муж на редкость хороший отец, - попыталась разрядить обстановку Даша. - Когда ему кажется, что речь идет об ущемлении интересов детей, он выходит из себя. Мне ваше предложение нравится, и я постараюсь убедить мужа в том, что эта работа действительно стоит внимания. Но если мне не удастся, не сетуйте на меня... семейный покой дороже...
     - Да, я вижу, вы очень привязаны к своему супругу... к своей семье... - быстро поправился синьор Тосканини. - Дети у вас прелестны, но все же такая очаровательная женщина не должна сидеть дома! Зачем замыкать себя в четырех стенах?
     - Могу я просить у вас некоторое время на раздумье? - смутилась Даша.
     - Конечно, синьора, я вас не тороплю... Но к августу, когда будут готовы переводы, я хотел бы знать ответ. До этого времени я не буду вести переговоры ни с кем другим. А теперь мне пора откланяться. Надеюсь, ваши милые мальчики проводят меня до моторки.
     Даша распрощалась с синьором Тосканини у порога дома и позвала сыновей. Итальянец поцеловал Даше руку и в сопровождении Жорж-Алекса пошел к причалу.
     Намереваясь поговорить с мужем, Даша поднялась в спальню.
     Мел лежал на кровати, вперив глаза в потолок.
     - Он будет ждать нашего решения до августа, - начала Даша издалека.
     - Нашего? - холодно осведомился Мел. - Это будет твое решение. Свое я уже высказал, оно не изменится.
     - Дорогой, пойми, не могу же я быть вечной прислугой при детях. Они подросли, я нужна им все меньше и меньше...
     - Не прислугой, а матерью! - Мел приподнялся, с яростью глядя на жену. - Между прочим, заиметь детей, которые теперь тебя тяготят, в обоих случаях захотела ты, так изволь нести свой крест!
     - А ты разве не хотел иметь детей?! - задохнулась от возмущения Даша.
     - Дело не в наших детях, - продолжал распыляться Мел. - Я люблю Жорж-Алекса и Настю. Но сейчас речь идет совсем о другом! Неужели ты не видишь, что этому, с позволения сказать, издателю нужна ты сама, а не пресловутые поэты ?серебряного века?! ?Нет ли у вас, синьора, сестры или подруги, похожей на вас?? Мерзавец! Русскую жену ему захотелось! ?Меня заинтересовало ваше предложение?, - передразнил он Дашу. - Заинтересовало! Слов нет! Вот что я тебе скажу, дорогая: поймала меня на детях, так уж изволь быть хорошей матерью и сидеть дома!
     - Я - поймала?! Да как ты смеешь так говорить?! Я заберу всех троих и уйду!!!
     - Куда? К этому жеребцу? Хотел бы я посмотреть, как он примет тебя с тремя детьми!!!
     - Я уже уходила, если ты еще не забыл это, и сейчас уйду, уйду!!!
     - Скорее я сам уйду!!! - взревел Мел и, увидев в окно, что к дому, привлеченные непонятными криками, приближаются сыновья, выскочил из спальни. Перепрыгивая через две ступеньки, он спустился по лестнице, стремительно пересек гостиную, выбежал во двор и, плюхнувшись за руль стоявшего у гаража ?форда?, включил зажигание.
     - Папочка, ты куда... уже вечер, - донесся до него тоненький Настин голосок.
     Махнув дочке рукой, он поехал в сторону Стрезы, проклиная упрямый женский пол и конкретно свою жену, вполголоса прибегая к невостребованной в Италии ненормативной лексике. Нет, каково! Он - хозяин, он приносит в дом деньги и он же получает по физиономии! Видите ли Даше захотелось ?публичного признания?. Захотелось козе уксусу! Все женщины одинаковы, у всех одно на уме. Секс для них, как физкультура: ноги в стороны и - вперед! Вперед? Нет, Даша не такая, одернул он себя. Она не способна на предательство. Хотя... хотя... они вместе уже около восьми лет. За это время многое могло измениться. А вдруг...
     От этого неприятного ?вдруг? по спине пробежал холодок. Нет и еще раз нет! - с досадой ударил он себя по колену. У них трое детей, младшая совсем еще пигалица! Кто же будет за ними следить, ведь близнецам осенью идти в школу... Даша - мать, это ее прямая обязанность! Он не потерпит, чтобы она своевольничала! Он сам будет определять пределы ее ?свободы?! Иначе... А что ?иначе?? - остановился он, постепенно приходя в норму. Допустим, сейчас он доберется до Милана, заночует в гостинице, а дальше что?
     В глубине души он прекрасно понимал, что дело не в Дашином желании работать, а в его неукротимой ревности. Он привык за годы брака, что Даша всегда дома, всегда с детьми, что его собственническим инстинктам никто не угрожает. А тут вдруг такое... Нет, все-таки он что-то делает не так. Поссорился с женой... из-за чего? Разве она ?успела? изменить ему?
     На минуту Мел представил плачущую Настю, растерянные лица сыновей. Они-то в чем виноваты? Разве можно заставлять детей страдать?..
     Он уже проехал Стрезу и выехал на автостраду, ведущую в Милан. Впереди замаячили огни придорожного кафе. Сейчас он передохнет немного, войдет в берега и поедет обратно. Нет, возвращаться надо немедленно, какое там кафе! В конце концов, у него есть все. Есть обожаемая жена, есть Жорж-Алекс и Настя, есть дом, быть может, не такой большой, как в Москве, но по-своему уютный... ?Да, дорогой, - - тяжело вздохнув, подумал он, - теперь ты, как цепями, скован, а если разорвешь эти цепи, тут тебе и конец, ты уже не сможешь жить...?
     Постояв на обочине, Мел развернулся и поехал назад. Даша хочет работать... Что ж, ей решать... ?Репрессии? и ?наказания? здесь ничего не дадут, да и какие могут быть ?репрессии?, когда он любит ее с такой же силой, как и в начале их совместной жизни; только вожделение сменилось глубокой привязанностью. Даша вошла в его кровь как наркотик; без нее и детей у него неизбежно начнется ?ломка?. А может, встряхнуть жену, чтобы она, как и раньше, желала его и днем и ночью, и когда он рядом и когда его нет? А что, если попробовать воскресить медовый месяц? Да у них и не было медового месяца... Когда они официально поженились, Даша ходила на сносях, а потом родились Жорж-Алекс... Правда, они провели две недели в Италии... Побывали в Венеции... в Риме... на Лаго Маджоре... Насти тогда еще не было, мальчики оставались в Москве на попечении няни и Дашиных родителей... Две недели полного счастья... Нет, не полного: без детей было скучно. Даша, помнится, плакала, слушая дружное лопотание близнецов в телефонной трубке.
     ...Когда Мел свернул на ответвление, ведущее к вилле, он увидел всех троих детей, сидящих на ступенях крыльца и следящих за проезжающими машинами. Настя сидела между братьями; все трое молчали; они его ждали.
     Узнав темно-синий ?форд? отца, Настя, оглушительно завизжав, бросилась к машине. За ней - обычно флегматичный Бой. Выгнув спину и подняв хвост, он сердитым лаем выразил осуждение поступку хозяина, затем, словно устыдившись своего непочтения, Бой отошел на некоторое расстояние и глухо заворчал. Мел рывком открыл дверь, и Настя буквально свалилась ему в руки со счастливым воплем, растрогавшим его до слез: ?Папочка, ты вернулся!? Целуя дочку, Мел краем глаза увидел, как сыновья поднялись со ступенек и, даже не посмотрев в его сторону, вошли в дом. ?Осуждают...? - подумал Мел. Ну и правильно, что осуждают, значит, правильно воспитал... А эта птаха-пигалица все